Боже, меня уже тошнит от его манеры говорить. Словно он учил английский с помощью словаря, который переводил с румынского языка на дерьмовый. Среди прочего он узнал, что «прекрасно» – это синоним «да», а каждой женщине полагается какое-нибудь идиотское прозвище. Разворачиваюсь и иду в сторону коридора. Полагаю, Космин последует за мной, ведь он всегда не прочь поглазеть на мою задницу, несмотря на нелестный покрой этих черных брюк.

Заходя в конференц-зал, в котором была недавно, вижу пару инженеров, они болтают, грызя предоставленные спонсорами безглютеновые батончики.

– Джентльмены, мне нужна эта комната, – сообщаю им.

Оба непонимающе смотрят на меня, однако когда вслед за мной в комнату заходит Космин, выражения их лиц меняются и говорят: «Мы понимаем, почему ты хочешь остаться с ним наедине». Благодаря заботливому Ларсу теперь мне будет казаться, что все считают, будто я влюблена в этого Дракулу от «Формулы-1».

Просто отлично.

Парни выходят, я закрываю за ними дверь, поворачиваюсь и вижу, что Космин открыл холодильник и неспешно выбирает идеальную бутылку воды. Не желая заводиться из-за этого, просто смотрю на его идиотский затылок и жду, когда он закончит.

Затем Космин прислоняется к столу в том самом месте, где стояла я, пока ждала приезда машины. И мне это не нравится, он будто знает, что я была именно там, и тем самым дразнит, пытаясь достать меня.

Открутив крышку, он начинает пить воду, его адамово яблоко ходит вверх-вниз, взгляд полон решимости, на губах едва заметная улыбка.

– Чем могу помочь, dragă? – закончив утолять жажду, спрашивает он.

– Да, отлично, давай начнем с этого слова. Что оно означает? Так по-румынски будет «стерва» или что-то похожее?

Космин хмурится:

– Что за черт? Конечно нет.

Ладно, пусть меня это бесит, но готова признать, у него очень даже приятный акцент. Звучит скорее как: «Что са черта?» – и было бы мило, если бы он не был полным придурком.

– Это значит «милая», «дорогая», – продолжает объяснять он. – Ничего особенного, всего лишь слово.

– Ну уж нет, так не пойдет. Если не собираешься придумывать слащавые прозвища на румынском для каждого мужчины в команде, завязывай с этим.

Космин кивает и смотрит вниз, пытаясь изобразить смирение. И все-таки я замечаю, что он не согласен с моим заявлением.

– Следующий вопрос на повестке дня, – продолжаю я. – Твое остроумное замечание по радио. Так не пойдет. Хотелось бы иметь возможность использовать слово «двигайся» и не получать в ответ дурацкую подростковую шутку на тему секса.

– Я лишь сказал: «Думал, ты никогда не попросишь». Если кто-то и подумал о двусмысленности, – криво усмехается, – так это ты.

Раздражаюсь и сжимаю край стола, а потом вижу, что он заметил мой жест, и тогда злюсь настолько, что бью ниже пояса.

– Так, ладно, слушай сюда, озабоченный любитель пошлостей. Я понимаю, ты считаешь себя гребаным гением из-за того, что проделал в прошлом сезоне с этой развалюхой команды «Грейтис». Дебютный год в «Формуле-1». Браво!

Потом наклоняюсь и продолжаю так, будто разговариваю с ребенком:

– Возможно, ты водишь лучше, но я явно умнее. Не зли меня, иначе я не успокоюсь, пока твоя трансильванская задница снова не окажется в «Формуле-2». Или даже лучше, закончится тем, что никто не возьмет тебя на работу, и тогда придется сниматься в рекламе протеиновых коктейлей, которую крутят ночью.

Указываю на себя:

– Умнее. Тебя. Да я забавы ради проводила расчеты и восстанавливала двигатели тогда, когда ты еще спал в мокрой кроватке.

На секунду мне кажется, что я победила. Голубые глаза смотрят на меня в упор с некой твердостью. Победа за мной.

Однако потом он улыбается:

– Да, знаю, что такое влажные простыни… – Оттолкнувшись от стола, Космин с упоительной неторопливостью направляется к двери. – Вот только не по той причине, которую имеешь в виду ты.

2. Мельбурн

День гонки

Космин

Плавно скользя взглядом по трассе и проносящимся машинам, я мысленно делаю пометки. Рев двигателя заставляет кровь быстрее бежать по венам. Я в отличной форме, собран и уверен в себе. Не борюсь с машиной. Она будто продолжение меня, вторит моему телу и дыханию. Мы летим вместе, наслаждаясь невероятным темпом.

– Ортис неудачно прошел пит-стоп, – звучит в наушнике бесстрастный тон Федры. – На выезде с пит-стопа ты окажешься впереди.

– Принято. – По венам, словно лава, разливается адреналин.

Снова слышу ее ровный живой голос, она будто живет у меня в голове.

– На горизонте маячит пятое место. Давай, Великан, заработай очки.

Проезжая мимо бокса, вижу, что Матео Ортис еще внутри, и по телу пробегает дрожь возбуждения. Из иллюзорного миража пятое место превращается в нечто вполне реальное.

Да, возможно, гонщиками не рождаются, но у меня получилось стать одним из них.

* * *

Первая гонка с командой «Эмеральд»: ГРЕБАНЫХ. ДЕСЯТЬ. ОЧКОВ.

Джейкоб, мой товарищ по команде, занял девятое место и получил два очка. Мне нравится Джейкоб. Милый парень, хоть и дерганый. Двадцать два года, а уже женат, и Инге наверняка первая и единственная его девушка. Он явно отказывается пользоваться дополнительными преимуществами нашей карьеры. Какой абсурд! Все равно что иметь особняк и жить в одной комнате. Суровый Джейкоб пригубит шампанское лишь в том случае, если однажды жидкость выльют на него на подиуме. Он – надежная рабочая лошадка, постоянно попадающая в десятку лучших, но не годится для чемпионства.

Ну а я? В этом году я управляю мощной машиной, поэтому подобрался к подиуму настолько близко, что еще чуть-чуть – и коснусь его рукой.

Рис, наш менеджер по связям с общественностью, подбадривает меня, хлопая по плечу, пока мы идем к собравшейся на улице прессе. Рис склонна к критике и ничего не упускает из виду. Если спокойный, хладнокровный директор команды Клаус – это отец «Эмеральд», то Рис – требовательная мать, которая не выносит идиотов. Присущая ей прямолинейность находит отражение даже в ее стиле: короткие волосы, ни капли макияжа, цепкий взгляд. Она говорит на семи языках (включая румынский) и иногда напоминает мою старшую сестру Виорику. Им обеим уже под сорок.

С этой своей уникальной способностью подмечать все и сразу Рис сканирует взглядом группу.

– Это Наталия Эванс, – говорит она практически мне на ухо, указывая на брюнетку в фиолетовом. – Новый репортер журнала «Автогонки».

Окидываю взглядом журналистку в костюме с юбкой.

– Сначала побеседую с ней.

– Не зли меня, Кос, а то придется надеть на тебя намордник, – предупреждает Рис.

– Им нравится, когда я флиртую.

– Ты и сам не прочь полюбезничать.

Посылаю ей ухмылку.

– Все в выигрыше.

Брюнетка впечатляющая. Лет тридцать, высокая, с фигурой «песочные часы» и глазами, напоминающими безоблачное небо, с черной радужкой в тон ресницам. Проверяю безымянный палец, пока она поправляет сережку, кончиками пальцев касаясь шеи и явно подсознательно представляя там мою руку. Скользящую все ниже. Раздевающую ее.

Не исключено, что сегодняшнюю ночь я проведу между этих бедер.

– Космин! У меня есть вопросы, – говорит она, постукивая по диктофону.

Опираюсь на металлическую ограду и подмигиваю ей:

– А у меня есть ответы, iubi^[3].

Провожу рукой по волосам и делаю глоток воды. Журналистка смотрит на соломинку у меня во рту, а когда я отпускаю ее, облизывает нижнюю губу. Я настолько хорошо выучил па в этом танце, что мог бы станцевать его с закрытыми глазами.

– Давай перейдем к самому интересному, – начинает она.

Поднимаю одну бровь:

– Я всегда за.

– Отлично. Итак, первый Гран-при, двузначные очки. Ты отлично выступил.

– Рад, что ты заметила.

– Не боишься, что дело в простом везении? У Матео Ортиса случился разочаровывающе долгий пит-стоп длиной в двадцать три секунды. Акио Оно и Андерс Олссон не удалось закончить гонку из-за поломок. Жуан Валле и Дрю Пауэлл выбыли в результате столкновения. Так что, пятое место стало результатом твоего мастерства или причина в выбывании большинства соперников?

Да уж, градус веселья заметно падает. Пожалуй, позже придется отшлепать ее за эту дерзость.

Улыбаясь, быстро окидываю ее взглядом:

– Гонка есть гонка. Иногда ты ищешь возможность, иногда она сама находит тебя. Обстоятельства сложились как сложились, а я оказался в нужном месте в нужное время и воспользовался шансом. – Наклоняюсь ближе: – Дело не в инструменте, а в умении правильно им пользоваться. А я необычайно опытный мастер своего дела.

Она ухмыляется:

– Правда?

– Да, iubi, – говорю я, касаясь ее ладони, – и это обещание.

Рис трогает меня за локоть, указывая на невысокого мужчину в слаксах.

– Из «Геральд Сан», – подсказывает она.

Киваю мужчине, но по-прежнему смотрю на Наталию.

– Все не прочь урвать кусочек. Если хочешь еще, жду тебя в «Парк Хаятт». В девять часов в холле?

Боковым зрением вижу, как рядом появляется женская фигура.

– Нат! – Федра наклоняется над ограждением, и они с журналисткой обнимаются. – Как тебе наш долговязый развратник? – спрашивает она у Наталии, тыльной стороной ладони шлепая меня по животу.

– Кажется, в девять вечера кого-то постигнет разочарование, – отвечает Наталия. – И твое описание невероятно точное.

Скорее всего, если бы Федра не следила за мной, как зеленоглазая кошка, чей взгляд прикован к мышиной норе, мне удалось бы скрыть свое раздражение.

– О Великан! – Она кривит розовые губы и морщит маленький носик с россыпью веснушек. – Решил, это ты играешь с ней? О нет, это Наталия играла с тобой.

– Умницы. – Бесстрастно смотрю на Наталию. – Жаль, у меня была отличная история, которую ты могла бы услышать за бутылкой вина.

В ответ она прищуривается и обнимает Федру за плечи.

– Фед, эти мальчишки просто ненавидят проигрывать. А раз мы с тобой все равно собирались развлечься сегодня вечером, давайте выпьем в холле. Почему бы и нет, все равно живем в одном отеле.

Федра явно обеспокоена такой перспективой.

– Черта с два. Ответ отрицательный. Я-то думала, мы устроим марафон «Острых козырьков» и совершим налет на мини-бар.

– Всего лишь один бокал, – отвечает Наталия таким тоном, будто все уже решено. – Будет весело.

Затем разворачивается и неторопливо уходит, чтобы взять интервью у Джейкоба, а репортер «Геральд Сан» направляется в мою сторону.

– Похоже, у нас свидание, – говорю я Федре. Потом наклоняюсь ближе к ее уху и добавляю: – Надень белое.

Она отшатывается и хмуро смотрит на меня:

– Да отвали ты! Даже если бы меня волновало твое мнение, у меня нет белой одежды, она вечно пачкается. Кто вообще носит белое?

– Хорошие девочки, которые не против немного испачкаться.

– Ты умеешь разговаривать без двусмысленностей?

– Ты дуешься, потому что я обвел тебя вокруг пальца.

Она фыркает:

– Для того чтобы меня перехитрить, тебе придется встать в самую рань.

– Ради тебя я готов не спать всю ночь.

3. Мельбурн

Федра

Когда я открываю дверь своего номера, Наталия выдает:

– Держи, теперь она твоя. – А потом протягивает мне какой-то предмет одежды. – У меня слишком большая грудь, а на тебе будет смотреться потрясающе.

Пропускаю ее внутрь и закрываю дверь.

– Бедняжка. Ну давай, какие еще у тебя проблемы? Целыми днями поедаешь сладкое и не можешь набрать ни грамма? Слишком легко испытываешь оргазм?

– Ха-ха. Но если серьезно, примерь. Я купила ее в «Л'Абиёр», когда была в Париже, и она c'est très chic^[4], но почему-то в ней мне не по себе.

– Сейчас расплачусь. – Смотрю на блузку. Прекрасная мягкая ткань и обтягивающий крой, а еще достаточно глубокий вырез. – Только не сегодня. Она белая.

Наталия садится на кровать и поправляет ремешок туфли.

– И почему? Планируешь напиться и заляпать ее?