– Дракула от «Формулы-1» велел мне надеть белое. А я не хочу, чтобы он решил, будто я послушалась его приказа. – Распахиваю шкаф и просматриваю доступные варианты. – Это я указываю ему, что делать, не наоборот.

– Сомневаюсь, что он вообще вспомнит свои слова. Он ведь как фонтан, просто флиртует направо и налево. Примерь! Ты же знаешь, у меня нюх на отличные вещи.

Стягиваю футболку с мнемоникой SOH-CAH-TOA^[5] и бросаю ее в Нат, а она со смехом уворачивается. Затем подходит к мини-бару и берет крошечную бутылочку «Курвуазье», а после достает из холодильника миску с клубникой в шоколаде.

– На верхних этажах все такое шикарное, – говорит она, набивая рот ягодами. – Знаешь, что лежит в холодильнике в моем номере? Маленькие кружки сыра «Мини Бэбибел» и вода в бутылках. – Она открывает коньяк и отпивает половину.

А я смотрю в зеркало в туалете и поправляю блузку. У меня и правда нет ничего белого, в основном потому, что с бледной кожей и небольшой россыпью веснушек выбор такого цвета кажется явно странным. Но на удивление сейчас в белом я смотрюсь изумительно. И крой у блузки просто волшебный: в ней моя талия кажется крошечной, а грудь, едва достигающая второго размера, выглядит на редкость соблазнительно.

Поворачиваюсь к Нат и смущенно вытягиваю руки.

– Ну как?

– Чертовски сексуально. И будет еще лучше, если отомрешь и перестанешь смотреть так вымученно, будто тебя ждет дезинфекция в сибирской тюрьме.

– Ты ведь знаешь, для меня привычнее джинсы и футболки. – Сжимаю низ блузки, собираясь снять ее.

– Не смей! – рявкает Нат. – Выглядишь просто потрясающе. И если явишься в холл в обычной мешковатой футболке и рваных джинсах, я буду громко кричать.

– Да не хочу я наряжаться! Особенно если придется встречаться с «похотливым новичком» – как в прошлом году называли этого озабоченного придурка.

Она приподнимает одну идеальную бровь и кладет очередную ягоду между накрашенными губами.

– Можешь надеть рваные джинсы, но только с этой блузкой.

– Просто нелепо.

– Эй, кто из нас двоих разбирается в моде? Я. Сочетание элегантной блузки из парижского бутика и джинсов, которые выглядят так, будто ты носишь их еще со школы…

– Да, они у меня еще со времен школы, – перебиваю я.

– …смотрится очень стильно. Ты словно заявляешь миру: «Я достаточно благородна, чтобы носить такой шикарный верх, но при этом в меру беспечна и могу позволить себе надеть поношенные джинсы».

Поворачиваюсь и снова рассматриваю свое отражение в зеркале.

– Ладно, но тогда не буду краситься.

– Добавь немного туши, – настаивает Нат. – Не подчеркнуть такие загадочные зеленые глаза – это преступление. И еще немного помады – эти пухлые губы просто необходимо прорекламировать.

– Я не продаюсь. – Распрямляю спину и поворачиваюсь, проверяя, как блузка смотрится с разных сторон. – А если было бы иначе, – добавляю уже тише, – все равно я ему не по зубам.

* * *

Когда мы с Нат выходим из лифта на первом этаже, видим Клауса, директора команды. Рядом с ним – блондинка, уставившаяся на него так, словно над его головой светится карта, ведущая к святому Граалю. Она вдвое моложе, и ее явно можно отнести к категории фанаток.

Впрочем, стоит признать, Клаус достаточно привлекательный мужчина. Ему всего сорок пять, он высокий, богатый и маниакально следит за телом. А еще в нем есть то странное безразличие, которое женщины находят очаровательным, как будто, трахая тебя, он делает тебе одолжение.

Окружающие считают его высокомерным, но я знаю его достаточно хорошо и понимаю: он никого не подпускает близко с тех пор, как пять лет назад умерла его жена. Во время каждой гонки выбирает разных девушек, а потом, если верить сплетням, говорит им, что из-за «протокола безопасности» не вправе разглашать свою контактную информацию.

Забавно. Не исключено, что склонность Клауса избавляться от женщин так же быстро, как от капсул кофе, – это всего лишь следствие окончания кризиса среднего возраста, и вскоре он начнет собирать модели поездов и наблюдать за птицами, однако все равно готова поспорить, что дело в горе.

Клаус адресует мне то, что модели называют «улыбка глазами».

– Добрый вечер, Schatzi^[6], – говорит он, используя привычное ласковое обращение. Затем смотрит на Наталию. – И? – приподнимая брови, уточняет он, а я замечаю, как блондинка хмурится.

– Наталия Эванс, – отвечает Нат, адресуя ему сдержанную улыбку. – Из «Автогонок».

Блондинка прочищает горло и придерживает дверь лифта, пытаясь не дать ей закрыться.

– Хорошего вечера! – говорит мне Клаус. – Приятно было познакомиться, – а это уже Нат, и потом заходит в кабину лифта.

Она поворачивается и шагает в сторону бара так быстро, что мне приходится бежать.

– Оу, притормози. Куда ты так спешишь? – улыбаюсь я. – А, понятно, этот красавчик ростом под два метра стал причиной твоего бегства?

– Не понимаю, о чем ты.

– Клаус довольно привлекательный мужчина, – дразню я. – Я видела, какие взгляды ты на него кидала.

– Ты о ком?

В ответ лишь усмехаюсь:

– Хватит отрицать очевидное. Я еще не поняла, но, судя по твоему выражению лица, ты хотела его либо убить, либо сожрать. – Всматриваюсь в ее лицо. – Вы уже встречались? Ты покраснела.

Нат останавливается перед входом в зону отдыха и кладет одну руку на бедро.

– Да, я уже удостоилась такой чести. Несколько месяцев назад в Абу-Даби. И он вел себя очень грубо.

Бросаю на нее скептический взгляд:

– Клаус Франке? Уверена, что мы говорим об одном и том же человеке? Да он сама учтивость, поверить не могу, чтобы он был груб с тобой. Что случилось?

– Он просто… – Она поджимает губы и хмурится. – Эгоист.

– Пф, девочка, привыкай к тому, что большинство причастных к этому виду спорта мужчин отличаются огромным самомнением. Что касается Клауса, он владеет сорока процентами акций «Эмеральд» и при желании может позволить себе купить собственную планету, так что мужчина имеет право вести себя немного высокомерно.

– Как угодно. – Нат небрежно перекидывает темные волосы через плечо и проходит дальше в комнату. – А вот и твой «похотливый новичок», – говорит она, указывая на Космина.

– Вряд ли он мой, – тихо замечаю я.

Пока мы идем к Арделяну, он показывает фокус «меняю воду и виски местами», а именно переливает жидкости разной плотности из одной рюмки в другую. Придурок красуется перед женщиной, которая наверняка прогуливала физику в средней школе и именно поэтому теперь считает его волшебником.

Узкое лицо женщины обрамляет прическа, которую следовало бы оставить в две тысячи двенадцатом вместе с календарями конца света майя и татуировками в виде усов. Когда мы подходим к столику, ее восхищенная улыбка исчезает. Она понимает: если это соревнование, ей не победить Наталию, потому что подруга до неприличия красива.

– Добрый вечер, дамы, – здоровается Космин. – Это Эбби, – он указывает на застрявшую в прошлом девушку, которая неохотно поднимает руку в знак приветствия. Повернувшись на барном стуле, он кивает в сторону Нат и говорит Эбби: – Это мисс Эванс. А женщина в белом, – кажется, он специально акцентирует внимание на цвете, хотя не исключено, что мне только кажется, – дочь владельца команды, мисс Морган.

Морщусь от обиды.

Ты правда так и сказал, мудак? Не твой гоночный инженер, а просто отпрыск Мо? И зачем вообще представлять нас так, словно у нас нет имен, как у строгих учительниц времен Великой депрессии?

Взгляд Космина ненадолго задерживается на Наталии, которая облачилась в настолько короткое бархатное платье, что, если уронит сумочку, будет вынуждена пинать ее до самого дома. Подруга выглядит на миллион баксов. И, вопреки ее заявлениям, я в своем наряде похожа на эпатажного ребенка или скорее подростка, который стащил из магазина первую попавшуюся блузку.

Затем он смотрит на меня, и на его лице отражается самодовольство. Вот черт, он все прекрасно помнит.

– Нат заставила меня надеть ее, – выпаливаю я, звуча как гот Элли Шиди из «Клуба “Завтрак”», которая свалила всю вину за макияж на подругу и выпалила: «Это все Клэр!»

Да во всем отеле не найдется столько скотча, который поможет заглушить мое унижение.

Когда Космин замечает мои черные конверсы, я начинаю сомневаться, умно ли было настоять на них. Но после того как Нат с криком: «Ты похожа на Вуки!»^[7] – заставила меня согласиться выщипать брови, я наотрез отказалась надевать туфли.

Натянуто улыбаюсь Эбби, а потом поворачиваюсь к бармену и заказываю двойное «Гленморанджи» за счет «Эмеральд». Космин снова переключается на Эбби. Длинными и сильными пальцами касается стопок, а затем отодвигает их друг от друга. Он и правда старается. Что нелепо, потому что в этом нет никакой необходимости… благодаря своей ангельской внешности он и так может получить все что пожелает. Но, похоже, ему крайне приятны восторженные возгласы и взгляды Эбби по поводу этого «волшебства».

Бармен приносит мой напиток, я делаю глоток и наслаждаюсь приятным жжением на языке.

Наталия садится между мной и Космином и достает телефон, а затем задумчиво смотрит на сообщение и поджимает губы. Потом блокирует экран и переворачивает мобильник вниз экраном, но снова быстро берет его и перечитывает текст, напоминая ребенка, который набрался смелости, чтобы еще раз заглянуть под кровать и поискать монстров.

Вытягиваю шею, пытаясь разглядеть короткий текст, похоже пришедший с неизвестного номера, однако она фыркает и убирает телефон обратно в сумочку.

Сидящая рядом с Космином Эбби удивленно вскрикивает, а потом хихикает, слезая с барного стула и спотыкаясь. Он придерживает ее за локоть, не давая упасть, а затем наклоняется и что-то тихо произносит на ухо.

Делая еще один глоток виски, я смотрю на Наталию, она опять достает свой телефон, потому что пришло уже второе сообщение.

– Кто там тебе пишет?

– Никто, – настаивает она. – Ошиблись номером.

Слишком быстрый ответ. Ну уж нет, не отвертится.

– О, я знаю! – указываю на нее пальцем. – Это парень, верно?

Экран загорается в третий раз. Первая хватаю телефон, и у нас возникает небольшая потасовка, когда Нат пытается его отобрать. Отвожу руку с аппаратом подальше, и она тыкает пальцем в мою подмышку.

– Ого, какая таинственность!

– Прекрати! – Она выхватывает телефон. – Да что с тобой такое? Тебе что, снова тринадцать?

Ее замечание больно ранит.

– Почему ты скрытничаешь? – резко парирую я.

Она надменно смотрит на меня:

– Судя по всему, ты не видишь разницу между скрытностью и правом на личную жизнь. А вроде считаешь себя умной.

– Вау, Нат, – делаю глоток виски и качаю головой. – Как мило.

Вполне знакомая ситуация, но мне все равно неприятно. Когда у нее плохое настроение, она глумится над моими умственными способностями, а я высмеиваю ее за эгоизм или легкомысленность. Мы дружим уже четырнадцать лет, поэтому ведем себя как старая супружеская пара. К счастью, чаще мне хочется ее обнять, а не придушить.

Смотрим друг на друга, пытаясь решить, стоит ли продолжать препираться или свести все к шутке. Потом перевожу взгляд ей за спину и вижу, как Космин встает и уходит с Эбби.

– Арделян! – зову я, радуясь отвлекающему маневру. – Ты куда?

Черт, а почему меня это вообще волнует?

Он поворачивается и показывает, что сейчас вернется, а я пожимаю плечами, будто мне все равно и дело в простом любопытстве.

Демонстративно делаю глоток виски, молча наблюдая за тем, как Нат что-то печатает в телефоне.

– Фед, – она касается моего колена.

– Вот черт, что?

– Не сердись, но я ухожу, кое-что случилось.

– Что за фигня? Нет, так не пойдет. Не смей оставлять меня здесь с этим кретином.

Она оглядывается по сторонам.