– Похоже, этот кретин ушел. Можешь вернуться в номер, посмотреть телевизор и заказать еду, как недавно и мечтала.

– Если помнишь, я собиралась заняться всем этим не одна, а с тобой.

Не обращая внимания на мое недовольство, она встает.

– Если до твоего отъезда не пересечемся здесь, через две недели обязательно увидимся в Бахрейне. Держи себя в руках… – Она щиплет мои щеки, пытаясь вызвать румянец. – Ты очень милая и похожа на угрюмую кузину Эммы Стоун. Воспользуйся этим! Пообщайся с другими людьми. – Нат обнимает меня, а затем уходит, громко цокая своими шпильками.

Несколько минут сижу в одиночестве, делая вид, что все отлично и мне комфортно в компании с самой собой, потом допиваю виски и встаю. Оставляю бармену чаевые и направляюсь к лифту.

Проходя мимо входных дверей отеля, случайно поворачиваю голову и смотрю на улицу. Космин придерживает заднюю дверь такси. И куда он собрался?

Он усаживает Эбби внутрь, затем закрывает дверь и через опущенное стекло передней двери передает женщине-водителю деньги. Машина отъезжает, и он поднимает руку.

Вот это да.

Обычно галантность мужчины, который вызывает такси для нетрезвой дамы, вызывает восхищение, но было приятнее считать Арделяна говнюком.

Видя, как он поворачивается, я пячусь назад и едва не падаю, но он быстро проходит через автоматические двери.

– Поджидаешь меня?

– Едва ли, просто собиралась подняться к себе.

На нем зеленый костюм и рубашка апаш персикового цвета, вряд ли кто-то способен хорошо выглядеть в таком наряде, вот только виски делает свое дело, и я выдаю комплимент:

– Отличный костюм. Купил его на гаражной распродаже?

Подождите, нет. Это не комплимент. Напомните больше никогда не пить двойную порцию алкоголя на голодный желудок.

Он как будто пропускает комментарий мимо ушей и не язвит в ответ, возможно причина в том, что у него звонит телефон. Приглушенный звук кажется знакомым, а когда Космин достает его из кармана, я узнаю мелодию – это Боуи и его песня Fame. Изо всех сил стараюсь оставаться невозмутимой, потому что Дэвид Боуи – мой самый любимый музыкант. Когда он умер, я погрузилась в настоящий траур, и вообще, этому румынскому идиоту запрещено тоже любить его музыку.

Недовольно смотрю на телефон, но явно не по той причине, о которой думает Космин.

Он нажимает кнопку, отключая звук.

– Даже не планировал отвечать.

– Как по… ладно, все нормально. Как уже сказала, я шла к себе. Нат пришлось уйти.

– Знаю. – Он поправляет манжеты. – Видел, как она садилась кое с кем в машину, – добавляет, ухмыляясь, а потом идет обратно в лобби.

Чертов идиот, знает ведь, что я пойду за ним. Устремляюсь следом, стараясь не отставать.

– Подожди, ты что-то знаешь?

Он останавливается у столика на двоих, выдвигает стул и жестом приглашает меня сесть, а сам устраивается напротив.

– Я обращаю внимание на детали, dragă.

– Ладно, хватит говорить загадками. Кто был с Нат?

Он молчит, выводя узоры на глянцевой столешнице из дерева, а когда я начинаю беситься, посылает мне хитрую улыбку.

Где там свернутая газета, о которой говорил папа? Кому-то не помешает порка.

Космин хочет, чтобы я упрашивала его, но я не собираюсь идти у него на поводу. Скрещиваю руки на груди. Вызов принят.

Он подпирает голову рукой и смотрит на меня. Черт, меня отвлекают сильные пальцы, касающиеся твердой челюсти.

– Твоя подруга уехала с Клаусом.

Ничего себе, не ожидала услышать такое.

– Обалдеть. Правда? Ха. Что они… – замолкаю при виде подходящего к нам официанта, который ставит на стол графин с водой. Космин просит принести несколько закусок: орехи, фрукты, хумус с хлебом.

Именно это я обычно ем в столовой в паддоке, значит, он заметил. Даже не знаю, как относиться к такой внимательности: счесть ее жуткой или, наоборот, впечатляющей.

Пока Космин общается с официантом, я кусаю губу, обдумывая новости. После ухода официанта спрашиваю:

– И что, кто-то из них что-нибудь сказал… имею в виду Нат или Клаус?

– Мне – нет. Но я подслушивал, когда он помогал ей сесть в машину. Он сказал: «Я должен перед вами извиниться», а она ответила: «И сколько мне это будет стоить? Меньше тысячи евро?»

– Ерунда какая-то. Странно все это.

Космин наливает нам воду, затем поднимает свой стакан:

– Пусть этот сезон станет для нас успешным.

– А разве вместо воды не полагается пить шампанское? – чокаюсь с ним.

– Тебе уже достаточно.

Моя рука замирает на полпути.

– Прости, что? – Прислушиваюсь к себе, но нет, трезва как стеклышко. Ну, по большей части. – И почему ты так решил?

Он улыбается во все тридцать два зуба.

– По тому, насколько часто ты смотришь на мои губы.

Ненадолго замираю, а потом встаю, иду к барной стойке и заказываю еще одну порцию виски. Пока жду, упираюсь локтями в стойку, прекрасно понимая, что Космин наблюдает за мной. Именно поэтому я по-прежнему ношу эти джинсы, несмотря на то что ткань порядком потерлась: в них моя задница выглядит просто невероятно.

Пусть помучается и посмотрит на то, что ему никогда не достанется.

Неспешно возвращаюсь к столику с напитком в руке. Закуски уже на столе. Игнорируя Космина, беру питу, макаю ее в хумус и наслаждаюсь сочетанием вкуса сладкого винограда и алкоголя, затем бросаю в рот горсть испанского миндаля и хрущу как голодный медведь после спячки.

Космин кладет в рот оливку. Я избегаю их, потому что они с косточками, а мне совсем не хочется выплюнуть косточку и услышать в свой адрес грубый комментарий.

Стараюсь не обращать внимания на губы Космина, обсасывающие оливку. Когда он достает изо рта косточку, движения настолько четкие и изящные, что, честно говоря, даже раздражают. У меня бы никогда не получилось выглядеть прилично, если бы я сделала нечто настолько принципиально несексуальное.

Делаю глоток воды, а затем языком пытаюсь выковырять кусочки миндаля из заднего зуба. Определенно ничего крутого и сексуального. Вероятнее, я скорее похожа на куклу-марионетку.

Избегая смотреть Космину в глаза, рассматриваю виноград.

– Итак, вернемся к Наталии и Клаусу. Больше ты ничего не слышал?

– Нет. Но судя по тому, как пристально мисс Эванс наблюдала за дверью, у меня возникло подозрение, что она надела это платье не для меня. – Он осторожно прокалывает вилкой кусок дыни. – И теперь мы знаем для кого, да?

Пьяной части меня нравится, как он произносит «подозрение».

Да что со мной такое?

Космин забирает виноградину из моих пальцев.

– А еще я знаю, что ты надела эту блузку для меня.

Идея с алкоголем явно оказалась провальной. Безуспешно пытаюсь придумать язвительный ответ.

Он ненадолго зажимает виноградину между зубами, а затем она исчезает у него во рту. По крайней мере, кажется именно так. Возможно, из-за алкоголя у меня разыгралось воображение, плюс я злюсь на себя за то, что не могу перестать смотреть на его губы.

Очко в твою пользу, придурок.

Будь я посмелее, сняла бы эту дурацкую белую блузку и бросила ее на стол, а потом ушла с гордо поднятой головой. Хотя, учитывая мое везение, кто-нибудь из журналистов вполне мог бы успеть сфотографировать меня. «Команда “Эмеральд” замешана в скандале со стриптизом во время остановки в Мельбурне».

Встаю и в одну руку беру горсть миндаля, а в другую – гроздь винограда, а потом разворачиваюсь и молча ухожу.

Поднимаясь на лифте, ем виноград прямо с грозди, совсем как один пьяный римский император, и при виде этого стоящий рядом незнакомый парень усмехается.

– Хочешь помогу? – спрашивает он.

Внимательно смотрю на него слегка осоловелым взглядом. Он определенно в восторге от кроя моей блузы. Честно говоря, он и сам неплохо выглядит: рубашка облегает мускулистый торс, и, даже не будучи фанатом помешенных на спорте парней, признаю: ему идет такой стиль.

На секунду задумываюсь: может, выбрать несвойственную линию поведения и позволить ему помочь мне и с виноградом, и со всем остальным?

Двери лифта открываются на этаже незнакомца. Он выходит и протягивает руку, предлагая пойти с ним.

Нажимаю локтем на кнопку закрытия дверей, потому что подобный поступок в моем стиле, и, поступи я иначе, потом ни за что не смогу забыть об этой ночи.

4. Бахрейн

Конец марта

Космин

Моя сестра Виорика много работает в «Доме Власия», детском доме фонда Арделян, и сейчас выглядит уставшей, но я понимаю: ей об этом сообщать не стоит. В прошлый раз, когда мы общались по видеосвязи и я несколько раз упомянул, насколько изнуренной она выглядит, ответная реакция была такой бурной, что я порадовался расстоянию в четырнадцать тысяч километров. Рике тридцать семь, и она очень болезненно относится к своему возрасту.

За эти годы я многому у нее научился. Временами приходилось непросто, потому что, когда сестру провоцируют, она выходит из себя, а именно это обычно и делают младшие братья. Ей было четырнадцать, когда наши родители погибли в автокатастрофе и нас приютил Андрей Арделян. Несмотря на то что дядя вложил большую часть своего внушительного состояния в мое образование и детскую карьеру картингиста, которую я начал в пять лет, он был отнюдь не добрым, а скорее жестоким человеком.

Дядя ужасно обращался с Виорикой. Тогда я был слишком юн и не понимал всего масштаба проблем, но теперь понимаю. И хотя он уже мертв, я все еще борюсь с ним. Борюсь с той жестокостью, которую перенял от него. С присущим ему высокомерием и склонностью к манипуляциям.

Порой у меня нет сил смотреть на себя в зеркало, и в ответ на комплимент красоте всегда хочется горько усмехнуться. Из зеркала на меня всегда смотрит оно – уродливое лицо дяди.

Начинаю разговор на нашем родном языке с комплимента:

– Рика, ты отлично поработала. Теперь территорию сада расширили, и он стал еще красивее.

Она потирает длинный прямой нос.

– Спасибо. «Дому Власия» очень нужна современная система отопления: зимой на третьем этаже безумно холодно. Но это слишком большие затраты, кроме того, мы уже потратили немало денег на новую крышу.

Она делает глоток чая. Качество связи сегодня хорошее, я вижу поднимающийся от чашки пар. Она сидит в своем кабинете, а позади стоят высокие антикварные книжные полки.

– Давай перейдем на английский, мне нужно практиковаться, – предлагает она.

– Давай.

– Грант, который мы получили в прошлом году, был большим, но все же недостаточно. – Тон сестры становится странно резким, когда она добавляет: – На следующей неделе я обращусь к новому потенциальному спонсору.

– Хочешь, сделаем это вместе?

– Предпочитаю разобраться с делом самостоятельно. – Я хочу расспросить сестру о подробностях, но не успеваю, так как она задает вопрос: – Когда ждать тебя в следующий раз?

– Перед Баку. Мне кажется, ты как будто специально меняешь тему.

Ответная насмешка подтверждает мои догадки.

– Это имеет какое-то отношение к спонсору?

Она раздраженно фыркает.

– Косминель, у меня все под контролем, – отрезает она, используя уменьшительно-ласкательное имя, чтобы поставить меня на место.

Но мне хочется поддразнить ее, поэтому притворяюсь, что прячу улыбку.

– Как скажешь.

У сестры звонит телефон, и она быстро смотрит на экран.

– Я должна ответить, – говорит она, снова переходя на румынский. – Удачи в выходные.

– Сделаю, что смогу. Спокойной ночи, Рика.

Бросаю телефон на кровать и иду к окну, чтобы полюбоваться заливом. Огни города на другой стороне переливаются на воде словно неоновые зубы. Мое отражение кажется тусклым, будто я смотрю на себя сквозь пелену. Да уж, не только Виорика выглядит уставшей.