Соён вскидывает одну бровь, и Дживон, усмехнувшись, выдыхает:

– Я повышу тебе зарплату в два раза.

Соён хочет возмутиться от всей души, что на такой подкуп она не пойдёт ни в коем случае, что она выше этого, но…

– Скажем, я буду платить тебе соразмерные премиальные каждый месяц, пока мы женаты, –  дожимает Дживон. Соён стискивает руки в кулаки, переступает с ноги на ногу, вгрызаясь каблуками туфель в гравийную дорожку.

На самом деле, она пять лет не уходит от Хван Дживона в другую фирму наполовину из-за хорошей зарплаты. Деньги ей необходимы, это правда. Их с мамой старый дом уже так просел в фундаменте, что помочь ему сможет только чудо, –  и Соён просто хочет перевезти мать в новый дом в приличном районе. С самого своего выпуска из университета она думает о том, чтобы переехать в столицу, оставить прошлое, которое тяготит маму в старом доме, и начать всё с чистого листа. Она и работать на Хван Дживона согласилась из-за высокой ставки и приличных премиальных. Деньги нужны ей как воздух.

Соён будет дурой, если не согласится. С другой стороны, кто ведётся на такое сомнительное приглашение в рабство?

– Любой договор, даже о браке, должен подразумевать выгоду для обеих сторон, –  словно читая её мысли, договаривает Дживон. –  Иначе это договором не назовёшь.

Чёрт, он прав. Вторая причина, по которой Соён остаётся личным секретарём Хван Дживона, заключается в том, что он действительно сильный руководитель: гораздо спокойнее работать у начальника, который может организовать работу компании и не дать ей погрязнуть в хаосе…

Соён закрывает глаза, растирает виски указательным и средним пальцами. Как-то легко оказалось подкупить её совесть.

– Допустим, –  вздыхает она и кивает в сторону входа в ресторан, где их всё ещё поджидают родители. Великий Будда, как же это всё ужасно глупо и быстро… Да и глупо ещё.

– Значит, согласна? –  ухмылка на лице Дживона становится такой широкой, что он мог бы украсить собой рекламный постер стоматологических услуг. Соён кивает. Ладно, она проиграла.

– Итак, каков план? –  спрашивает она натянуто уверенным голосом. –  Мы возвращаемся к родным и сообщаем, видимо, всем на радость, что согласны жениться? На этом всё?

Дживон прикусывает язык и кивает в сторону. Ясно, основная проблема его теперь не интересует. Соён закатывает глаза.

– Ну, я чертовски уверен, что не хочу снова иметь дело с придирками своей заботливой матушки, –  говорит он, чеканя каждое своё слово. –  Так что да, я могу просто согласиться на всю эту историю с браком. В любом случае у нас нет особого выбора.

Он делает шаг в сторону ресторана, явно намереваясь вернуться и объясниться перед двумя семьями. Соён оббегает клумбу и встаёт перед ним.

– Одну секунду. –  Она поднимает руку в знак протеста. Дживон замирает перед ней с хмурым видом. –  Нам нужен какой-то… контракт. С некоторыми условиями.

Дживон подозрительно приподнимает бровь. Конечно, вот теперь он насторожился…

– Контракт? –  повторяет он. –  Условия?

– Да-а-а, –  кивает Соён медленно, как будто говорит с ребёнком, совсем не разбирающимся в мировых соглашениях. Что, естественно, очень глупо, раз он директор собственной компании, наследник богатого рода и всё такое. –  Нам нужен контракт. Я хочу быть уверена, что у меня есть возможность ходить на свидания с другими парнями. И я не хочу жить с вами под одной крышей. И я не буду носить кольцо.

Дживон хмыкает, отмечая, как Соён выделила последнее слово.

– Ты хочешь встречаться с другими парнями? –  спрашивает он. –  Ну, я думаю, это достаточно справедливо… Мы не будем жить вместе, и тебе не обязательно носить кольцо. Что-нибудь ещё?

– Прошу вас, не делайте такое лицо. –  Соён указывает на него пальцем, почти касаясь его рубашки под тёмно-серым пиджаком, и щурится. –  Последнее условие, но тем не менее важное.

Она опускает руку и с вызовом смотрит на директора. На высоких каблуках она не намного ниже его, наверняка его это раздражает.

– Никто не узнает, что мы женаты, –  говорит Соён твёрдо. –  Кроме наших родителей, разумеется. Я не хочу проблем на работе. Женщине и без того сложно забраться на тот уровень, что есть у меня сейчас, и я не хочу осуждающих взглядов в спину и слухов о моей некомпетентности.

Глаза Дживона слегка расширяются. Он что, даже не подумал о скрытности?

– Ты хочешь сохранить наши отношения в секрете от всех? –  медленно спрашивает он, очевидно обрабатывая информацию на «Пентиуме» первого поколения, не иначе.

Соён ахает в голос.

– А вы хотите донести всем в компании, что у нас брак по расчёту?

Соён фыркает, видя его смятение. Он думает, что хорошо скрывает свои эмоции, но Соён знает его с университета и уже выучила все его выражения. Сейчас он в замешательстве, но пытается натянуть на лицо равнодушие.

– Если вы не согласны с моими условиями, я всегда могу сказать вашим родителям, что не выйду за вас замуж, –  замечает Соён, –  и они будут предлагать вам новые свидания вслепую, отнимая ваше драгоценное время и силы, пока вы наконец не определитесь с невестой.

Глаза Дживона сужаются, выражение его лица становится жёстче от самодовольной ухмылки Соён. Он ненавидит то, что личный секретарь умудряется читать его как открытую книгу. Никто другой не в состоянии сделать это.

– Хорошо, –  кивает он наконец, оценив все риски. –  Мы будем держать наши отношения в секрете. Мне тоже не нужны разговоры за спиной. И я соглашусь и с другими твоими условиями, даже если они немного… фривольные.

Сам ты фривольный.

Соён протягивает ему руку, чтобы завершить сделку.

– Договорились, господин Хван? –  спрашивает она с ухмылкой.

Дживон какое-то время смотрит на её руку, а затем неохотно берёт в свою. Его широкая ладонь сжимает ладошку Соён. Наверняка какая-то его часть хочет сделать что-нибудь, чтобы стереть самодовольство с лица своей подчинённой. ЧСВ ведь должно безраздельно принадлежать одному лишь господину Хвану Дживону, в самом-то деле.

– Договорились, госпожа Чан, –  отвечает он, его голос холодный и бесстрастный. Впрочем, как и всегда.

Соён серьёзно жмёт ему руку и идёт обратно в ресторан.

Когда они входят в комнату, взгляды четы Хван и мамы Соён застывают на их фигурах.

Соён располагается на стуле в торце стола и предлагает Дживону место рядом с собой. Его родители и мама Соён молча смотрят на них двоих с замешательством и любопытством.

Отец Дживона говорит первым, громко откашливаясь, чтобы привлечь внимание:

– Итак, к какому выводу вы оба пришли после разговора на улице?

Соён бросает взгляд на Дживона и кивает.

– Я согласна, –  говорит она. –  Но прошу не делать публичных заявлений о нашем браке. Я всё ещё работаю на господина Хвана и не хочу, чтобы в нашей компании были какие-то неприятности из-за слухов.

На губах Дживона появляется лёгкая ухмылка, однако его родители, похоже, находят слова Соён немного дерзкими.

Его отец слегка хмурится, почёсывая подбородок.

– Ты хочешь сохранить новости о браке в секрете? Я думал, все женщины любят выставлять напоказ свои отношения.

– Как вы уже заметили ранее, –  поджимая губы, кивает Соён, –  я –  не все женщины. И я хочу остаться хорошим сотрудником «ЭйчКей», а не невестой её исполнительного директора и секретаршей на побегушках. Мне не нужен унизительный, с точки зрения других коллег, статус.

Дживон фыркает и потирает переносицу. Соён слышит его саркастичное замечание: «Унизительный статус, невероятно…»

Отец Дживона медленно кивает. Он молча обменивается взглядами с матерью Дживона, та просто улыбается.

– Понятно… –  говорит господин Хван. –  Я полагаю, мы можем уважить тот факт, что вы оба не хотите раскрывать свой брак публике.

В разговор вступает мать Дживона, её голос такой же милостивый, как всегда. Беседа продолжается, утекая в официально-деловое русло, мама Соён иногда вставляет свои комментарии по поводу того или иного условия заключения официального брака.

– Итак… –  Соён прочищает горло. –  Что дальше? Нужно ли нам, я не знаю, идти в правительственное ведомство, чтобы оформить всё официально?

Мать Дживона улыбается и качает головой.

– Мы позаботимся обо всех формальностях. Вы двое сможете стать мужем и женой через… два дня, –  объявляет она, в голосе –  неприкрытое волнение.

Соён моргает. И моргает ещё раз.

Это ужасно. Вот что она думает. Но не говорит больше ничего, что может вызвать у Дживона раздражение, потому что он и так не в настроении. Препираться с ним и его родителями Соён тоже больше не намерена.

– Хорошо, –  говорит она притворно спокойно. –  Отлично. Ну, поздравляю с помолвкой, дорогой муж!

Соён хлопает Дживона по плечу и ухмыляется. Он ненавидит, когда Соён так себя ведёт.

– Теперь я хочу оставить вас всех, если вы не возражаете. Мне нужно… подготовиться к тому, чтобы стать женой Хван Дживона.

Дживон бросает на Соён самый смертельный взгляд из своего арсенала, явно не удивлённый её словами и дерзким поведением, но умудряется сохранять нейтральное выражение лица. И медленно кивает.

– Как скажешь. На данный момент ты свободна.

Родители Дживона смотрят на Соён, похоже застигнутые врасплох её бравадой. Они хотели нежную, терпеливую, умудрённую опытом жену для своего ненаглядного сына? Что ж, им предстоит испытать большое разочарование.

Соён фыркает, наклоняется к Дживону поближе и сердито шепчет: «Я уже не свободна, потому что мы помолвлены, а скоро будем ещё и женаты».

Затем она поднимается с места и кланяется родителям Дживона со всем почтением, которое может оказать им сейчас.

– Спасибо за этот восхитительный вечер и чудесные новости! –  произносит она медленно. –  Мы с матушкой оставим вас.

После этих слов Соён берёт маму за руку и уводит из ресторана.

На улице она запрокидывает голову к небу и громко кричит:

– Чёрт бы тебя побрал, Хван Дживон!

За её спиной раздаётся полный неприкрытого раздражения голос:

– Ты можешь не орать так? Люди смотрят.

Глава 2. Трудности коммуникации с эмоциональным вампиром

Соён вскрикивает и поворачивается к Дживону, сразу же окунаясь в новый виток раздражения. Она смотрит на него с вызовом –  за сегодняшний день чаша её терпения переполнилась окончательно.

– Почему вы здесь? –  спрашивает она и щурится. –  Мы общаемся. С моей мамой.

Её мама в это время смотрит на Соён и Дживона с удивлением, как будто она знает о них что-то, чего они ещё сами не поняли.

Дживон скрещивает руки, такой раздражённый, словно не он прервал Соён в момент, когда она уже не ожидала его увидеть. Он смотрит на неё сверху вниз, затем переводит глаза на маму Соён.

– Я хочу поговорить с тобой. Наедине, – холодно говорит он, избегая свирепого взгляда Соён.

Мама Соён машет рукой, позволяя им говорить.

– Я пойду к машине, милая, –  отвечает она, всё ещё подозрительно весёлая. Соён провожает её взглядом, в котором наверняка читается немая мольба «умоляю-не-уходи-ты-и-так-сделала-мой-вечер-невыносимым». Но мама не умеет читать мысли, и в итоге Соён приходится вернуть внимание своему боссу.

Жениху.

Он стоит перед ней, серьёзный, самоуверенный. И чертовски раздражённый, словно сто дней расчленял в аду грешников и… подустал.

– Что? –  выдыхает Соён, уже не скрывая своей неприязни, злости, усталости и, чёрт возьми, бешенства. Дживон молча сканирует её лицо, его глаза внимательно скользят по её скулам, раздутым ноздрям тонкого носа, поджатым губам.

Он делает шаг ближе, его голос становится тихим, когда он наконец задаёт вопрос:

– Что это, чёрт возьми, было?