а тебе опять все простили

Как только мерзавец покидает гостиную, сразу же входит взволнованная Хильда. Видимо, слыша наши крики, она не на шутку перепугалась. Испуганными глазами она осматривает меня, затем подбегает к дивану, помогая мне подняться и сесть. Я понимаю, почему она дождалась ухода Адама: ведь это только наша с ним ссора, и домоправительница не имеет права в нее вмешиваться.

Впервые я не сдерживаюсь в своих эмоциях при ней и рыдаю, не думая о том, что обо мне могут подумать. Слишком долго я сдерживала эмоции, слишком долго терпела. Просто стало уже совсем невмоготу одной справляться со своим эмоциональным состоянием. Мне необходимо, чтобы меня услышали и поняли, но, кроме Хильды, мне не с кем поделиться…

– Я так больше не могу, – бормочу сквозь рыдания, уткнувшись ей в плечо.

– Поплачь, моя девочка, полегчает. – Она успокаивающе гладит меня по голове, нашептывая ласковые слова.

– Адам обращается со мной, как со своей собственностью, но я – личность! – Жгучая обида разжигает в моей душе пожар, заставляя задыхаться от чувства несправедливости.

– Я ни в коем случае не оправдываю его, Белла. Не обижайся, пожалуйста, на то, что я сейчас скажу, – осторожно начинает Хильда. – Сколько помню, он всегда был один. Никого, кроме Джона, близко к себе не подпускал. Даже если Адам резок с ним или злится, они неразлучны с самого детства. – Я слушаю ее, немного затихнув. – Боюсь, что ты – первая женщина, которую он впустил в свое холодное сердце, и сейчас его поведение кричит только об одном: Адам безумно боится тебя потерять, моя дорогая, – заканчивает говорить Хильда, отстраняя меня. Ее добрые глаза смотрят с грустью.

– Но разве обязательно вести себя по-свински? – искренне недоумеваю я.

– Он не виноват, что стал таким. – При этих словах голос Хильды дрожит. – Жизнь сделала Адама грубым, но знай: глубоко внутри он очень чуткий и добрый парень.

Я молчу, потому что мне нечего ответить. Даже если он ведет себя так из-за того, что боится потерять, это не оправдание! Сегодняшняя сцена —явный перебор! Сейчас толкнул на диван, а что будет дальше? Изобьет? Но я сама виновата: не должна была подпускать его так близко. С самого начала было понятно, что ничем хорошим это не закончится, особенно, если вспомнить, что он меня похитил, затем держал в подвале, а после я едва не погибла. Мы слишком разные, чтобы быть вместе!

Заточенная здесь, в этом доме, я выдумала сама себе любовь! Боже, неужели у меня стокгольмский синдром?! С этого момента я возьму себя в руки и не позволю ему даже пальцем прикоснуться ко мне! Хватит, больше я не собираюсь греть постель Адама! Срываюсь с дивана и буквально бегу на третий этаж, подгоняемая возникшим энтузиазмом. Влетаю в спальню Адама, в которой провела последнюю неделю, и начинаю наспех собирать вещи со шкафа, которые успела сюда перенести, подхватываю книги с прикроватной тумбочки. В самом конце забираю банные принадлежности и спускаюсь в свою комнату на втором этаже.

Прошло не так много времени с моего переезда в хозяйскую спальню, но теперь моя собственная кажется совершенно чужой. Светлые стены с холодным оттенком давят, напоминая о моем одиночестве. Эти две комнаты такие же разные, как и мы с Адамом. Полные противоположности.

***

Весь день я провожу в спальне, жалея себя и поощряя щедрой порцией мороженого. Не заботясь об эстетике, ем ложкой, лежа на кровати. Ближе к вечеру гашу свет и затаиваюсь под одеялом, как маленький ребенок, в страхе ожидая появления Адама. Лежу и гадаю: придет ли он, чтобы продолжить скандал, когда увидит, что я перебралась вниз, или же, наоборот, будет рад избавиться от моего присутствия, чтобы глаза не мозолила? Второй вариант для меня в данный момент идеальный, но в то же время и немного обидный.

За дверью звучит голос Адама, он разговаривает с кем-то по телефону. Мое сердце пропускает удар, и я прячусь под одеяло с головой, практически переставая дышать. Как жаль, что на дверях нет замков, иначе я бы точно закрылась, даже не раздумывая. Голос Адама стихает, и я немного расслабляюсь, но потом понимаю, что он поднялся в спальню и сейчас заметит мое отсутствие. Молюсь, чтобы он не пришел сюда за новой дозой адреналина.

К моему великому сожалению, спустя пару минут я слышу тяжелые шаги на лестнице. Черт! Он придет за мной! Шаги слышатся все отчетливее по мере его приближения, сердце несется галопом в груди, руки холодеют от ужаса. Продолжаю лежать на спине с головой накрывшись. Дверь распахивается с характерным звуком, и я слышу, как щелкает выключатель. Проходит пара мучительных мгновений в ожидании неизвестно чего, и Адам срывает с меня одеяло. Я планировала притвориться спящей или мертвой, но от неожиданности выдаю себя и открываю глаза, ошарашенно смотря на него.

– Че за цирк?! – Адам проходится по мне сканирующим взглядом, задерживаясь на задравшейся сорочке. Чертов извращенец!

– Оставь меня в покое, – говорю как можно серьезнее, а у самой коленки дрожат.

– Я разрешал возвращаться сюда? – игнорируя мои слова, грубо спрашивает он.

– Мне не нужно разрешение! – Упрямо отворачиваю лицо. – Захотела и вернулась!

– Да что ты? – обманчиво спокойно произносит Адам.

– А ты думал, что после всего я продолжу развлекать тебя в койке?! – Мой голос похож на визг истеричной сучки, но я не могу ничего с собой поделать. Душа горит от его грубого обращения со мной. – Не смей больше и пальцем ко мне прикасаться, ты… – не успеваю я договорить, как бандит наклоняется и поднимает меня с кровати, закидывая к себе на плечо. – Отпусти немедленно!

Но он, наплевав на мои слова, выходит из спальни. Я визжу, осыпая его проклятиями, а когда понимаю, что в таком положении он понесет меня вверх по лестнице, в панике начинаю брыкаться и бить его кулаками по спине.

– Не рыпайся! – предостерегающе рычит Адам, ударяя меня по заднице.

– Поставь меня на пол, сейчас же! Я боюсь! – В ход пошла честность, ибо мне действительно очень страшно.

– Со мной можешь ничего не бояться, Белка. – С этими словами мерзавец начинает подниматься по лестнице, придерживая меня одной рукой за поясницу, а второй за пятую точку.

– Прекрати лапать меня! – Зажмуриваюсь, стараясь не думать о том, что сломаю себе шею или позвоночник, если он меня не удержит. Однако очень быстро ощущение невесомости исчезает, Адам ставит меня на ноги. С удивлением оглядываюсь, мы стоим в его спальне на третьем этаже. – У тебя с головой не в порядке! Биполярное расстройство! – Скрещиваю руки на груди и намереваюсь уйти, что, естественно, мне не удается: Адам преграждает путь своим огромным телом.

– Давай, девочка, выскажи, что накипело. —Он опасно надвигается на меня с хищным выражением лица.

– Не подходи, или я за себя не ручаюсь! – Я не шучу. Он довел меня до самой грани, лишая на право выбора. Я – как безвольная игрушка, которая даже не может решить, где ей спать!

Отступаю назад, но Адам продолжает приближаться, потирая свой подбородок и тем самым заставляя меня чувствовать себя мышью, загнанной в мышеловку.

– И что же ты сделаешь? – спрашивает он низким голосом. Я прекрасно узнаю этот его возбужденный тембр.

Игра в кошки-мышки нехило так заводит Адама, что плохо для меня, поскольку я не намерена больше позволять пользоваться собой. Я устала от того, как гормоны реагируют на его присутствие и прикосновения, вызывая трепет и мурашки по всей коже.

– Подойди, и узнаешь! – не сдержавшись язвлю в ответ, Господи, с каждым сказанным словом я делаю себе только хуже!

Осматриваю комнату, прикидывая, с какой стороны лучше всего будет убегать в коридор; мы стоим в центре, поэтому разницы никакой нет. Останавливаюсь возле кровати, ведь дальше отступать нет смысла. Смакуя момент, Адам лениво протягивает руку подцепляет бретельку моей сорочки и за нее притягивает меня к себе.

Я делаю вид, что смирилась, попавшись в его сети, вот только ухмылка исчезает с его лица, когда я со всей силы, вложив вселенскую злость, прикладываюсь кулаком к челюсти Адама. Вою от боли: как же сильно я его приложила, что у самой ток по руке прошелся к локтю! Опешивший на секунду Адам отступает на шаг, и я, воспользовавшись моментом, свободной рукой ударяю его чуть ниже места, где был шов. Я знаю, что от этого с ним ничего не случится, но боль будет сильной.

Дезориентированный, он хватается за пострадавшее место, а я, довольная собой, с бурлящим в крови адреналином бегу к выходу из комнаты.

– Лечишь, а потом калечишь, стерва?! —гремит за моей спиной яростный голос Адама.

Я дергаю дверную ручку, но она не поддается. Пожалуйста, только не это! Когда он успел ее закрыть, еще и ключ вытащить?

Оборачиваюсь и вижу: Адам стоит в той же позе, держась за место удара, только развернувшись в мою сторону. В панике и на грани истерики несусь к ванной комнате, чтобы укрыться там. Знаю, это глупое решение, да и нападение на главаря чикагской мафии было дебильным поступком, но пути назад уже нет.

Хватаюсь за дверную ручку, рывком открываю дверь и пулей залетаю внутрь. Окрыленная успешной «операцией», я не сразу понимаю, почему дверь не захлопывается. Нога Адама в проеме не дает мне закрыться.

– Отвали! – Тяну черную металлическую ручку на себя, но Адам настроен решительно. Я благополучно лечу вперед, когда он, приложив больше усилий, распахивает дверь, дернув ее на себя так, что та, бедная, трещит.

– Отвалить, значит?! – рычит он, заталкивая меня обратно внутрь ванной комнаты. Его лицо пылает от гнева, желваки ходят ходуном, а глаза мечут молнии, грозящиеся испепелить меня.

Смелости во мне убавляется, когда мощные руки Адама хватают меня, разворачивая спиной к твердой груди и прессу. Его мощная эрекция отчетливо ощущается даже сквозь одежду.

– Ч-что ты делаешь?! – пугаюсь, когда он, удерживая меня, подталкивает нас к огромному зеркалу над раковиной, нетерпеливо задирая одной рукой подол моей сорочки. – Не смей, Адам! – Дергаюсь, понимая, что он собирается наказывать меня таким образом, но попытки безуспешны. Стальные тиски рук удерживают мое хрупкое тело, не давая и пошевельнуться.

– Куда делась смелая бестия, м-м?! – рычит он. – Как бы ты ни сопротивлялась, я вижу твое желание, Белла.

Мои щеки вспыхивают румянцем, мне ничего не скрыть от Адама. Он видит мои чувства, эмоции и желания насквозь, как свои собственные. И отсутствие личного пространства сводит с ума: ведь он читает меня, как раскрытую книгу. Он знает, где и как прикоснуться, чтобы вызвать во мне бурю чувств, умело манипулирует моим телом, подсаживая на свои эмоциональные качели, как на наркотик.

– Нет! Я не хочу! – упрямо вру, смотря в отражение наших прижатых друг к другу тел. В глазах Адама горит недобрый огонек, не предвещающий ничего хорошего. Моя грудь тяжело вздымается от накаляющейся с каждой секундой обстановки, затвердевшие соски выделяются сквозь шелковую ткань.

Ладонь Адама насильно продавливает мою поясницу, заставляя нагнуться. Испуганно упираюсь ладонями в столешницу раковины, пытаясь оттолкнуться, но еще сильнее вжимаюсь в каменный пах Адама.

– На что ты рассчитывала, вытворяя эту дичь? —Его горячее дыхание на секунду ухо обдает мое ухо. Слышу, как он расстегивает ширинку. Замираю от предательского предвкушения. Как бы сильно мой разум не противился этому, предательское тело живет своей жизнью. Адам бесцеремонно приподнимает меня, заставляя встать на носочки, затем отодвигает края моих трусиков и без прелюдий входит твердым членом в нежную плоть. Я вскрикиваю от мгновенной наполненности, волна удовольствия током проходит по всему телу. – Отвечай! – требует он, оставив сильный шлепок на моей ягодице, отчего кожа в месте удара начинает гореть.