– Нет, просто на данный момент я – врач, а вы – мой пациент, поэтому будем соблюдать формальности, – с вызовом смотрю на ухмыляющегося Адама.

Так как перчаток нет, ухожу в ванную, чтобы тщательно вымыть руки, после обрабатываю их антисептиком и приступаю к перевязке. Знаю, что без перчаток работать нельзя, но выхода нет. На удивление Адам не сопротивляется, а спокойно дает о себе позаботиться.

Разрезаю старую повязку ножницами, и моему взору открывается страшнючий и весьма неэстетичный шов от ножевого ранения под левым ребром. Топорная работа, сразу видно штопали впопыхах. Решаю не говорить это Адаму, чтобы не подставлять человека, который спас ему жизнь. Все-таки какая разница, красивый ли шов, если тебе больше ничего не угрожает? Правильно: никакой! Тем более шрамы только украшают мужчину.

На самом деле рана выглядит совершенно не опасной, и, думаю, дней через пять-семь шов можно будет снимать. Удивительно, что при ранении не задело селезенку.

Обрабатываю шов мирамистином, после чего накладываю новую стерильную марлевую салфетку и забинтовываю. Адам за все время перевязки сидит не шелохнувшись.

– Так глубоко поцарапался, что шов пришлось накладывать, – не выдержав, говорю я, складывая, все обратно в чемоданчик, который решаю оставить у себя в комнате для дальнейших перевязок. – У вас там, что, поножовщина была? – Пока я отвлекаюсь, решая, куда бы поставить аптечку, Адам встает с кровати. – Куда?! Тебе нужен постельный режим!

Словно не слыша меня, он шаркающей походкой направляется к выходу из спальни. Я оббегаю его и преграждаю ему путь.

– Уйди с дороги! – командует Адам своим стандартным приказным тоном. Если раньше я бы затряслась и послушалась, то сейчас – нет. Я не позволю ему рисковать своим здоровьем! – Белла! – рявкает стальным голосом.

– Нет, я не пущу! – Складываю руки на груди. – Тебе нужен постельный режим хотя бы пару дней.

– У меня нет на это времени! Отойди, я сказал!

– Можешь орать на меня, ударить, но я не пущу! – Подхожу ближе и обхватываю его лицо своими ладонями, сама от себя того не ожидая. Мы смотрим друг на друга, оба удивлены моим внезапным порывом. Обычно в нашей «паре» первый шаг всегда делает Адам. – Прошу, останься, думаю, Джон сам может справится.

В итоге он не без труда сдается под натиском моих чар и следующие дни, большую часть времени проводит дома. Я делаю ему ежедневные перевязки, слежу, чтобы он вел менее активный образ жизни. На третий день уже просто начинаю обрабатывать шов, не накладывая повязку, а на седьмой совсем его снимаю, так как рана идеально зажила! За эти дни мы перекочевали в спальню Адама на третий этаж. Когда я впервые увидела ее, едва сдержалась, чтобы не открыть рот от удивления.

Комната занимает половину третьего этажа, по соседству с домашним кинотеатром, поражая своими размерами. Пол из дубового дерева придает помещению легкую загадку, идеально гармонируя с черной кроватью без ножек. Но больше всего меня поразили панорамные окна с видом на верхушки деревьев. Невероятное зрелище! Я готова лежать, наблюдая за раскинувшейся картиной, сутки напролет; кажется, что ты паришь в облаках, смотря вниз на землю. Все помещение выполнено в темных тонах, однако свет, проникающий в него с улицы, это сполна компенсирует.

Адам, не вникая в подробности, устав от моего нытья и вопросов – скажем так, под давлением, – признался, что действительно не приезжал домой из-за возникших проблем с Оуэном. Вмешался глава Сан-Франциско, и у них произошел вооруженный конфликт. Из-за меня он нажил себе еще одного врага. Что в итоге случилось с Оуэном после суда, он мне так и не рассказал…

Глубокая ночь, Адам приехал всего пару часов назад, настойчиво разбудив меня, чтобы утолить свою мужскую потребность. За прошедшую неделю на «больничном», после снятия швов он совсем озверел в своем желании. Я только и делаю, что успеваю отбиваться от его очередных сексуальных нападений. Вот и сейчас мы лежим в постели после очередного секс-марафона, Адам гладит мои распущенные волосы, думая о чем-то своем.

– Зачем тебе такой большой дом, если ты живешь один? – не выдержав, задаю вопрос, который мучит меня с самого первого дня пребывания тут, но, спохватившись, добавляю: – Но, если ты не хочешь рассказывать, я не обижусь.

Адам молчит какое-то время. Я уже не надеюсь на ответ, и мои мысли уплывают в другое русло, но Адам начинает говорить:

– В детстве я всегда мечтал о большом доме, где мы будем жить с семьей… – Он делает паузу… – И вот я воплотил свою мечту в реальность, только семьи больше нет.

– А где они? – робко спрашиваю, смотря на серьезное лицо Адама, перебирающего прядки моих волос. Ведь я совсем ничего о нем не знаю.

– Здесь. – Он прикладывает указательный палец к своему виску. – В воспоминаниях.

– Что с ними случилось? – Придвигаюсь поближе к Адаму и кладу ладонь на его грудь, как бы поддерживая его желание продолжить рассказ.

– Старшего брата убили в две тысячи первом году. – На секунду он замолкает, словно слова даются ему с трудом. Никогда не видела, чтобы Адам так нерешительно о чем-то говорил. – Мама умерла от инфаркта на следующий день, она не смогла пережить смерть Уильяма.

Уильям… Значит, так звали его старшего брата.

– Сколько ему было? – Пытаюсь представить себе маленького Адама, оставшегося сиротой, потерявшего самых близких людей. – А твой отец?

– Примерно моего возраста. Отца я никогда не видел, Уильям заменял мне его, – неохотно отвечает он.

– Мне очень жаль, – произношу с сочувствием. – Мои родители погибли в тот же год, – решаю поделиться с ним своей историей, чтобы разделить нашу утрату вместе.

– Знаю, Белка. – Адам притягивает меня к себе и целует в макушку. – Видел досье на твою семью.

– У тебя есть досье на мою семью? – изумленно повторяю его слова. Меня мгновенно наполняет энтузиазм. – Могу я посмотреть?

Адам странно на меня косится.

– Зачем?

– Бабушка никогда не рассказывала мне подробностей, – начинаю тараторить впопыхах. – Я просто знаю, что мама с папой погибли в автокатастрофе, а где и как это произошло – нет.

Адам пристально изучает мое лицо.

– У меня его уже нет. – Он отворачивает лицо, смотря в потолок. —Вернул тому, кто давал почитать.

– Что значит «давали почитать»? – Его слова звучат неправдоподобно, а может, п у меня просто развивается паранойя.

– Нет у меня, сказал! Все! – ледяным тоном отвечает Адам, поднимается с постели и уходит в душ.

Я остаюсь лежать одна, в смятении. Что это сейчас было вообще? Взбесился на ровном месте! У него точно с нервами не все в порядке.

***

Утром я просыпаюсь в пустой постели, хотя сторона Адама, еще теплая. После водных процедур спускаюсь к Хильде, попутно планируя, как провести сегодняшний день. На кухне меня ожидает сюрприз в виде Джона.

– Привет, малая! – Он сидит на стуле, как царь горы, окруженный заботой Хильды. Та просто души не чает в этом повесе, ведь Джон всегда знает, как найти подход к человеку, и в этом я убедилась на собственном опыте. – Давненько не виделись.

– Доброе утро! – Его я рада видеть хоть каждый день. – Приятного аппетита!

Обнимаю пухлую талию Хильды, попутно наливаю себе свежесваренный ароматный кофе и сажусь напротив гостя. Домоправительница ставит на стол полный поднос всевозможной выпечки, у меня аж слюнки текут.

– Ох, женщина, ты волшебница! – озвучивает мои мысли Джон, хватая булочку с джемом. – Ради такого я готов каждое утро тащиться к вам за город!

– Приезжай, мой золотой мальчик! – восклицает Хильда. – Адама дома не бывает, Белла ничего не ест, ходит, как зомби! Для кого я все это готовлю, спрашивается?!

– О-о, кажется я освободил кракена⁵, – шепчет мне Джон, и мы начинаем хихикать.

– Закончил любезничать? – слышится за моей спиной, как гром среди ясного неба, голос Адама, заставляя меня дернуться так, что я чуть не поперхиваюсь глотком кофе. – Поехали!

Я разворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Адам стоит с каменным лицом; ясно, у кого-то с самого утра отвратительное настроение.

Джон встает со своего места, поблагодарив Хильду за завтрак. Босс и его консильери на выходе из кухни сталкиваются с моим новым другом Лео. Тот вносит ящик с продуктами.

– Доброе утро, мисс Белла! – лучезарно улыбаясь, здоровается со мной парнишка (с другими он, должно быть, сегодня уже виделся). – Прекрасно выглядите сегодня! Хильда, доставка продуктов приехала.

– Привет, Лео, – улыбаюсь ему, переводя взгляд с него на Адама, который стоит, наблюдая за нами, словно и не торопил Джона минуту назад. Его взгляд не предвещает ничего хорошего, сузив глаза, он осматривает парня с головы до ног.

– Новенький? – обращается Адам к своему консильери; тот утвердительно кивает. – Идем со мной, голубчик! – уже громче говорит он Лео, выводя его из кухни. Я сглатываю ком в горле.

– Куда они повели его? – обращаюсь к Хильде, которая стоит с таким же удивленным выражением лица.

– Не знаю, милая. – Чтобы занять чем-то руки, она начинает убирать со стола. – Мистер Коулман был явно не в духе. Мне даже жаль бедного парнишку, под горячую руку попался.

– Но ведь он ничего не сделал, просто поздоровался! – возмущенно поднимаюсь со своего места.

– Не должен он с тобой разговаривать, – уперев руки в бока, качает головой Хильда. – Так ведь еще взял и при хозяине комплимент сделал! Вот дурак! Ой, что же с ним теперь будет?!

Подхожу к распереживавшейся Хильде, усаживаю ее на стул, пытаясь успокоить, и подаю стакан воды.

– Не волнуйтесь, я поговорю с Адамом.

Долго ждать хозяина дома не приходится: он влетает с бешеным выражением лица в тот самый момент, когда я собираюсь подняться в комнату, бесцеремонно хватает меня за локоть и тащит в гостиную.

– Я сама могу дойти! – пытаюсь вырвать руку, но бандит сжимает ее еще сильнее. – Мне больно!

– Если я еще раз увижу или услышу, как ты заигрываешь с левыми мужиками, будет еще больнее! – рычит Адам мне в лицо, останавливаясь около дивана.

– Что, прости?! – шокированная его предъявлением, выпучиваю глаза. – С каких пор здороваться означает «заигрывать»?

– Слушай сюда, девочка. – Он продолжает удерживать меня насильно за руку и дергает к себе. – Я тебе не тот блондинистый сосунок, со мной эти фокусы не пройдут! И не таких видали!

Моя рука онемела от его цепкой хватки. Мне хочется выть, чтобы мерзавец отпустил меня. Я уже оставила попытки высвободиться, от них становится только больнее.

– Я не твоя собственность! – Обида застилает глаза. – И ты не можешь запрещать мне общаться с другими людьми!

– МОЯ! – бешено орет Адам. – И ты будешь делать то, что я тебе скажу! – Из моих глаз невольно брызжут слезы, и я зажмуриваюсь, чтобы абстрагироваться.

– Не буду, – одними губами шепчу сама для себя. – Я не буду тебе подчиняться, ты и так изолировал меня от всего мира!

– Как миленькая будешь! – еще больше распаляется Адам. – Че, на мужиков других потянуло?!

– Да, потянуло! – Не знаю, что движет мною в этот момент, но я начинаю кивать, крича ему в лицо. – Что ты мне сделаешь?! Вышвырнешь?! Так давай, отпусти меня, я не могу уже здесь больше находиться!

– Сука! – орет он и отпускает мою руку, на которой остаются красные следы от его пальцев. Я отшатываюсь, но Адам хватает меня за волосы, после чего швыряет на диван.

Я падаю на мягкую обивку, в шоке от его поведения. Он стоит несколько секунд, смотря на меня бешеным взглядом, на скулах играют желваки. Меня всю трясет от непредсказуемости его дальнейших действий. Но он разворачивается и уходит.

– Ненавижу! – истеричноескикричу вслед, колотя кулаками по ни в чем не повинному дивану.

Глава 18

Настоящая любовь – это когда

ты ведешь себя,

как последняя мразь,

[5] Кра́кен – морское чудовище.