Быдло внутри меня просыпается и требует объяснения ситуации. Хочется орать и материться, как это делает Адам. И если они сейчас же не объяснятся, плохо тут будет всем! Фееричный вечер им обеспечен.

– Ничего не происходит, дорогая, – угрожающе произносит Адам, глядя на наглую девицу. – Ребекка уже уходит!

– Познакомишь меня со своей женой? – Она невинно хлопает глазками. – Можем устроить тройничок, как ты любишь…

«Тройничок?!»

Бурная фантазия мгновенно выдает картину, как Адам занимается сексом с другими женщинами, еще и не с одной, а с двумя! Медленно выдыхаю через нос: спокойно, Белла, уверена, это было до тебя!

Однако жгучее желание схватить сучку и оттаскать за волосы прямо тут, движет мною сильнее, чем разум. Я делаю резкий шаг в ее сторону и уже протягиваю руки, чтобы вцепиться в ее крашеные волосы, но передо мной из ниоткуда вырастает фигура Джона. Он прикрывает собой стерву.

– Не волнуйся, малышка, я с ней сам разберусь. – Джон, сдерживая улыбку, подмигивает мне. Адам кивает ему, и он, хватая сучку за плечи, насильно уводит ее к выходу. Ребекка развязно смеется, как умалишенная, оборачиваясь в нашу сторону.

– Не устраивай сцен, – спокойно произносит Адам без капли вины в голосе. – Она ничего не значит для меня и никогда не значила. Все в прошлом. Ты – мое будущее. – Он делает попытку взять меня за руку, но я резко отстраняюсь.

Не верю своим ушам! Просто не хочу признавать, что это происходит со мной! Затуманенный разум проясняется, и я понимаю, что не хочу устраивать здесь скандал при всех и опускаться до уровня ревнивой и не уверенной в себе зачуханной жены.

– Ты трахал какую-то бабу параллельно со мной? – Мой голос предельно спокоен. Я просто произношу вслух то, что приходит в голову, не ожидая ответа от Адама. – Еще и притащил ее сегодня сюда, при этом нагло объявив журналистам, что я твоя жена? Если ты хотел меня унизить – браво, у тебя это получилось!

Я разворачиваюсь на каблуках и ухожу прочь, не дав ему даже осмыслить сказанные мною слова. Желание задержаться в этом месте дольше, чем хоть на одну минуту, вызывает отвращение. Я не знаю, идет ли Адам следом, из-за гремящей музыки, заглушающей все звуки. Останавливаюсь в холле и нервно тычу пальцем в кнопку вызова лифта. Стараюсь привести сбившееся дыхание в порядок. Неужели это мое проклятие – быть женщиной, у которой постоянно есть соперницы?! Неужели проблема во мне? Может, я слишком глубоко окунаюсь в отношения, при этом теряя себя?

– Я стараюсь придерживаться по жизни мыслью: какая разница, сколько телок у него было «до», ведь в итоге он выбрал твое недовольное лицо! – звучит мелодичный, женский голос сбоку.

Сара встает рядом со мной, следом за ней подходят Артем и Адам. Дверцы лифта открываются.

– Мы следующего подождем, – тактично произносит Артем и тормозит Сару, обхватив ее запястье.

Адам входит в лифт после меня, я смотрю куда угодно, только не на его безэмоциональное надменное лицо, не выражающее ровном счетом ничего!

– Дыши глубже, а то дым из ушей повалит. – Он расслаблено опирается на поручни лифта, держа руки в карманах брюк.

Я не отвечаю на его откровенную провокацию, потому что знаю, чего он добивается: распалить меня еще больше, довести до безумия, а затем «бурно» помириться! Нет уж, не в этот раз, дорогой! Зная, как больно мне было после пережитой измены Брайана, он допустил эту ситуацию. Допустим, Ребекка действительно просто его бывшая, но раз она пришла сюда, значит, Адам не поставил точку в отношениях с ней. Видимо, у девушки до сих пор теплится надежда, что он вернется!

Как назло, лифт спускается чертовски медленно, со скоростью улитки. Я нервно стучу каблуком, ноги сводит судорогами от неудобной обуви, и хочется сесть на корточки, чтобы хоть немного облегчить боль. Но это очень плохая идея, учитывая, что мы одни в лифте, а Адаму только повод дай. Сгораю от желания поскорее выйти из замкнутого пространства на свежий воздух, чтобы остудиться. Спустя мучительно долгое время лифт наконец-то останавливается, и дверцы открываются. Я быстрым шагом покидаю его, но Адам не отступает и буквально дышит мне в затылок, следуя по пятам. Звук его тяжелых шагов от набойки туфель чередуется с моим мелким, но быстрым цоканьем шпилек и отдает эхом в просторном холле здания.

Когда я уже буквально подхожу к стеклянным дверям, ведущим на улицу, вижу, как Джон орет на Ребекку у тротуара. Прекрасно, сейчас-то я с ней и разберусь, поставлю все точки над «i»! Ускоряю шаг, но оглушающие хлопки выстрелов, как из автоматов, что показывают в боевиках, разносятся из проезжающей машины и заставляют меня притормозить.

– Джо-о-о-о-н! Лож-и-и-и-и-сь! – как гром среди ясного неба, орет Адам над моим ухом, максимально громко, чтобы друг услышал его сквозь звук свистящих пуль.

– Нет-нет-нет… – Как под гипнозом, я смотрю на развернувшуюся картину, не в силах отвести взгляд; внутренности скручиваются в тугой узел. Самое страшное, что ты видишь, но ничем не можешь помочь, все, о чем я могу думать в этот момент, только о нем. Мое лицо застывает в немом ужасе.

Джон бросает короткий взгляд на дорогу, тянется к кобуре под пиджаком за своим оружием, но не успевает его вытащить. Все происходит молниеносно, Адам хватает меня сзади и швыряет на мраморный пол, придавливая своим телом сверху, чтобы прикрыть. Град пуль вонзается в спину Джона. В этот самый момент стеклянные двери разлетаются на множество острых осколков, отлетая в разные стороны, как при взрыве.

Джон, резко, в считаные секунды опускается на колени и поворачивает голову в нашу сторону, его губы растягиваются в еле заметной улыбке, изо рта бежит кровь, от чего белая рубашка окрашивается в алый цвет. В глазах читается понимание и принятие произошедшего. Я в ужасе выкрикиваю его имя, продолжая повторять снова и снова, как мантру.

Едва звук свистящих пуль стихает, а машина с визгом уезжает, Адам срывается с места и выбегает на улицу. Мгновение я лежу, как парализованная, хлопаю глазами и пытаюсь осознать, что все произошедшее не страшный сон, а реальность. Нет! Этого не могло произойти!

– Белла! Ты цела? – Сара опускается рядом со мной на корточки, выводя меня из транса. Подняв голову, вижу, как Артем подбегает к Адаму и Джону.

Встаю с помощью Сары и на трясущихся ногах иду к выходу; разбитое стекло хрустит под ногами. Перед глазами все размыто из-за застилающей их пелены слез, этот образ будет еще долгие годы преследовать меня в ночных кошмарах. Адам сидит на земле и крепко прижимает к себе окровавленное тело Джона. Его руки и вся одежда испачканы кровью. Сердце сжимается от невыносимой боли, меня начинает трясти от осознания произошедшего… Господи, лучше бы это в меня стреляли! Почему именно Джон?!

–А-А-А-А-А-А!!! – разносится нечеловеческий, душераздирающий крик Адама. – СУКА, ПОРВУ!!!

– Есть пульс! – склонившись над ними, взволнованно сообщает Артем. Он с трудом смог нащупать пульс из-за того, что Адам так сильно сжимал в своих объятиях Джона. – Адам, поехали! Быстрее!

– Боже, он жив! – Закрываю лицо ладонями. Мгновенно появившаяся надежда заставляет сердце гулко колотиться в груди.

Вижу боковым зрением, как Артем отходит в сторону, садится на корточки и сообщает:

– Черт, мертвая! Ребята о ней позаботятся.

В порыве оглядываюсь по сторонам и вижу безжизненное тело Ребекки. Девушка лежит на асфальте в неестественной позе, в луже собственной крови. Ей досталось больше, чем Джону: простреленная шея не дает даже призрачной надежды на то, что она жива. Ребекка пришла выяснить отношения с Адамом, а нашла свою смерть… Из моих глаз текут горькие слезы: она ведь такая молодая, вся жизнь еще впереди! Зажимая рот рукой, отворачиваюсь, не в силах смотреть на несчастную…

Артем помогает вмиг пришедшему в себя Адаму поднять Джона и загрузить в «Range Rover». Счет идет на минуты.

– Белла, вы с Сарой за нами! – хриплым голосом командует Адам, вновь обретая контроль над ситуацией, и усаживается за руль. Артем оббегает машину и садится на переднее сиденье.

Не успеваю я растерянно кивнуть, как Сара тянет меня на парковку. Порывшись в сумке на бегу, она достает оттуда ключи и, подняв руку, нажимает на кнопку, чтобы машина разблокировалась и подала сигнал. В кромешной темноте на парковке совсем не разобрать, где какая машина стоит. Мы бежим на звук сигнализации и останавливаемся у «Lamborghini». Сара уверенно открывает дверь и садится за руль, я за ней следом.

– Не смотри так, – заметив мой сомневающийся взгляд, когда я пристегиваю ремень безопасности, говорит она. – Я с тринадцати лет вожу!

И это заметно. Сара выруливает с парковки и, когда «Range Rover» с ревом срывается с места, дождавшись нас, не давая Адаму фору, лихо несется следом. Я думала, что мы поедем к их «штатному» врачу, который всегда оперирует людей Адама, но через пять минут мы тормозим у главного входа в клинику «Медицинский центр университета Раш», где на улице нас уже ожидает персонал с каталкой. Они аккуратно, но очень быстро укладывают на нее Джона и экстренно бегут в операционную по коридорам больницы, мы – следом. Но перед двустворчатой дверью с надписью «Операционный блок. Вход Воспрещен!» нас тормозят и просят ожидать, так как дальше проходить нельзя.

Я множество раз таким же образом выгружала раненых из машин «скорой помощи» и везла на каталке в операционную, но тогда я находилась по другую сторону. Я была медиком, которого волновал только пациент, а не сопровождающие его люди. Никогда даже не задумывалась, что чувствуют близкие, когда им бесцеремонно заявляют, что дальше нельзя, когда просят ждать и разводят руками, говоря, что сделают все возможное.

За пять часов, прошедших в мучительном ожидании, Адам, как тигр в клетке, не находит себе места. Он поднял все свои связи, и Джона оперируют лучшие хирурги Чикаго. Был экстренно проведен консилиум, и врачи делают все возможное и даже больше, однако гарантий никаких не дают, человеческая жизнь слишком хрупкая. Запах дезинфекции, мелькающий медицинский персонал в халатах периодически навевают на меня воспоминания о том, что я когда-то ассистировала. Я бы хотела сейчас войти в операционную и приложить все усилия для спасения Джона, но не могу: оперировать близкого человека или родственника для хирургов – табу. Я не смогу совладать с чувствами и быть хладнокровной, увидев борющегося за жизнь Джона на операционном столе.

Адам нетерпеливо вышагивает по коридору. Нам любезно предложили ожидать в специальной комнате, но мы отказались и остались под дверьми в коридоре, чтобы быть в курсе сразу же, как только врачи выйдут. Артем и Сара уже очень долго спорят о чем-то между собой, но делают это тихо и на другом конце коридора.

– Схожу за водой, – тихо сообщаю Адаму и поднимаюсь с холодного кафеля, на котором сидела из-за отсутствия стульев. Он коротко кивает, но потом говорит:

– Подожди. – Я останавливаюсь, муж подходит и накидывает свой пиджак мне на плечи. Моя накидка осталась в ресторане: я так торопилась сбежать оттуда, что совсем о ней забыла. – Карточка во внутреннем кармане. – Он нежно целует меня в макушку, я благодарю его и ухожу в поисках аппарата с напитками.

Я обхожу весь второй этаж, но мои поиски оказываются безуспешными, поэтому спускаюсь вниз. В клинике, где я работала, они стояли на каждом углу. Ноги гудят от неудобной обуви, натертые мозоли кровоточат, но я упорно игнорирую боль: сейчас не до этого! Я могла бы разуться, но перспектива ходить по сквозняку, тянущемуся по холодному кафелю, не очень радует.

– Будь я проклята, если еще раз надену эти босоножки! – ворчу себе под нос, когда мне наконец удается доковылять практически до самого входа в больницу, где стоит аппарат со всевозможными напитками и снеками.

Когда я убираю пластиковую банковскую карту Адама обратно в карман и наклоняюсь, чтобы забрать небольшие бутыли с водой, надо мной звучит ехидный голос: