Следуя ему, я нажимаю на металлическую ручку двери и вхожу внутрь. Я знала, знала, что это будет спальня родителей! На глаза наворачиваются слезы с мгновенно подкатившим к горлу болезненным комом; сглатывая его, я решительно переступаю порог. В памяти всплывает момент, как я от страха прибегала сюда по ночам во время грозы, забиралась на постель и ложилась между ними.

Мозг заблокировал мои детские воспоминания после смерти родителей, чтобы я не мучилась, ностальгируя о них, но теперь, в этом доме, они все ко мне постепенно возвращаются… Ведь каждый уголок, каждая вещь напоминает о потерянной мною семье… Клиффорд Росс отнял самых близких людей не только у Адама, но и у меня!

Медленно прохожу по комнате, осматриваясь. В детстве все вокруг казалось таким гигантским, а сейчас я вижу обычную мебель. Провожу рукой по комоду, на толстом слое пыли остаются следы от моих пальцев. Лечь на кровать не решаюсь, хотя неистово хочется: вдруг мебель за прошедшие годы испортилась и сломается подо мной.

Подхожу к шкафу и открываю дверцы; вещи родителей аккуратно висят на вешалках, совсем не тронутые временем, как будто, кто-то из них только что закрыл этот шкаф и вышел… Аккуратно беру в руки рукав любимой маминой блузки, а дальше – то самое шелковое платье… А вот и папин пиджак. Какой большой размер! Неужели он был таким широкоплечим?

Закрыв шкаф, иду к окну. Из комнаты открывается завораживающий и в то же время пугающий в ночи, вид на лес. Как они не боялись жить в доме, настолько отдаленном от людей?! Ладно папа – думаю, он ничего не боялся в этой жизни, но мама?.. Так сильно ему доверяла, что согласилась поселиться в лесной глуши?

Выхожу из спальни родителей и иду в свою детскую. Перед глазами возникает мираж рыжей малышки, бегущей по коридору. Дверь в мою комнату поддается не сразу, с третьей попытки, приложив усилия, я толкаю ее: петли просели, из-за чего дверь слегка перекосило. Перед моим взором открывается розовая комната, наполненная множеством мягких, но пыльных игрушек, кукольный домик, всевозможные Барби и настоящая кровать принцессы с балдахином…

Флешбэк, как папа сидит рядом с кроватью и читает мне сказку перед сном, накрывает меня. В тот день я боролась со сном, как могла, лишь бы он посидел рядом подольше, ведь он так редко бывал дома по вечерам! Мама стояла в дверях и улыбалась, тепло смотря на нас. А следом приходит другое воспоминание, как мама с грустными, красными от слез глазами гладит меня приговаривая: «Моя долгожданная малышка. Я так люблю тебя Белла. Всегда помни это, хорошо?»

Беру одну из аккуратно сложенных кукол и сажусь на пол рядом с кроватью. Задумчиво стираю с куклы пыль рукавом своей кофты. Я не знаю, как теперь жить с этими всплывшими воспоминаниями, как бороться с ненавистью к тому, кто отнял мое детство! Никогда не перестану думать о том, как бабушка смогла выдержать это! Я не такая сильная, как она, Боже, я не смогу так легко отпустить прошлое!

Погружаюсь в собственные мысли, продолжая протирать куклу в руках. Не знаю, сколько я так сижу, но затекшие ноги сигнализируют о том, что довольно-таки долго. Из раздумий меня вырывает мужской голос:

– Миссис Коулман, босс очнулся и хочет видеть вас.

Не оборачиваясь, я киваю, но продолжаю сидеть. Мужские шаги стихают, а я раздумываю, как мне быть. Как жить дальше и что делать? О чем говорить с Адамом, как себя вести? Кто мы после всего случившегося теперь друг для друга?

Решительно встаю: сидеть тут и гадать можно сколько угодно времени, но пора уже повзрослеть, Белла, и смотреть страху в глаза, а не прятаться за детскими воспоминаниями! В последний раз окинув взглядом комнату, выхожу и спускаюсь вниз.

Когда я вхожу в кабинет, Альфред стоит, склонившись над Адамом. При моем появлении оба поворачивают головы в мою сторону: врач – резко и мимолетно, а муж – медленно и пристально. Несмотря на то, что взгляд Адама затуманенный, он внимательно осматривает меня с головы до ног.

– Сейчас приедет «скорая» и заберет вас в клинику для обследования, – сообщает Альфред, затем, прочистив горло, добавляет: – У вас есть несколько минут, чтобы поговорить. Я буду ждать «скорую» на улице. – И сразу же выходит из кабинета размашистым шагом, по пути по-отечески похлопав меня по плечу.

– Альфред сказал, ты огромная молодец. – Адам осторожно начинает разговор первым, голос его звучит хрипло. – Помогла ему.

– Ты сегодня спас мне жизнь. – Я стою рядом с дверью, как будто приросла к полу. – Это меньшее, что я могла сделать.

– Как ты? – Он задает обычный вопрос, но я не могу на него ответить. Внутри меня образовалась огромная пустота, которой нет объяснения. Я сама не понимаю, как я себя чувствую сейчас. Если физически, то в полном порядке. Если говорить о душевном состоянии, то уже намного сложнее: злость, жгучая обида, негодование, разочарование – все смешалось во мне, образуя огромную, зияющую пустоту в груди. – Подойдешь? – Когда я не сдвигаюсь с места в ответ на простую просьбу, вижу в его взгляде понимание, что я все знаю. – Что он тебе сказал? – внимательно следя за выражением моего лица, требовательно спрашивает Адам.

– Я так полагаю, правду. – Прочищаю горло, но голос предательски дрожит. – Которую должен был рассказать мне ты.

– Я не хотел, не мог сделать тебе больно. – Его лицо искажается гримасой невыносимой боли вперемешку с сожалением. Странная реакция для человека, который женился на мне только ради мести.

– Скажи мне только одно, Адам: в тот день, когда ты отвез меня к Стиву, ты узнал от него про завещание и его условия? – Слова вылетают из моего рта быстрее, чем я успеваю об этом подумать. Я не могу больше ходить вокруг до около. Мне нужно знать правду.

– Белла… – он зажимает двумя пальцами переносицу.

Руки машинально сжимаются в кулаки, от лица молниеносно отливает вся кровь. Меня начинает бросать то в жар, то в холод. Клиффорд не врал, он действительно использовал меня, а я жила в своем выдуманном мирке, якобы в счастливом браке с любимым человеком. Бабушка была права, когда говорила, что он убьет меня. Адам сделал это, но он убил мою душу, а не тело.

Дверь распахивается, я машинально отхожу в сторону.

– Сюда! – звучит голос Альфреда, следом за ним забегают несколько человек в медицинской одежде. «Скорая» приехала быстро. Двое парней кладут Адама на носилки и выносят, я выхожу вслед за ними. Шум, доносящийся с улицы, сразу же оглушает меня. Вместо кареты «скорой помощи» недалеко от дома стоит вертолет санитарной авиации, его вращающиеся лопасти заставляют деревья вокруг него качаться, шелестя листвой.

Несколько полицейских машин с горящими мигалками стоят рядом с «Гелендвагеном» и несколькими тонированными мини-вэнами. Копы беседуют с Томом, бросая на нас мимолетные взгляды. Ледяной ветер пронизывает и без того продрогшее до костей тело, одетое в одну только тоненькую кофту и джинсы. Медицинский персонал грузит Адама внутрь, я вижу по его красноречивому взгляду, как ему некомфортно от того, что его несут на носилках, как беспомощного больного.

– Я помогу вам. – Парень подает мне руку, чтобы я поднялась на борт. Колеблюсь с минуту, но в конечном итоге вкладываю ладонь в его, вынуждено забираюсь внутрь и готовлюсь лететь вместе с ними в больницу.

Мы взлетаем; через небольшое окошко я неотрывно наблюдаю за отдаляющимся от нас домом, пока он не превращается в маленькую точку. Часть меня навсегда останется там, в виде той маленькой беззаботной девочки, у которой были родители и счастливое детство…

Глава 28

По иронии судьбы, нас доставляют именно в ту клинику при университете, где я училась и работала до встречи с Адамом. Вот и столкнулось мое прошлое с настоящим…

Вертолет опускается на крышу здания, я начинаю испытывать легкое, непонятное волнение. Мгновенно появляется желание сбежать куда глаза глядят, но только не входить туда, где, каждый уголок будет напоминать о том, какая глупая и наивная я была.

А что теперь?

За последние полгода меня дважды похитили: за первого из бандитов я вышла замуж, второй оказался родным дядей, который больше всего на свете желал убить меня, лишь бы не отдавать наследство, на которое я и так не претендовала!

И вот теперь меня, «контуженную» во всех смыслах этого слова, и раненого Адама привезли в больницу, где я исполняла свои детские мечты: спасала жизни людей в память своих погибших родителей, которые не погибли в автокатастрофе, а по факту оказались убиты Клиффордом Россом! Со стороны кажется, что я попала в ночной кошмар. Но нет, это суровая реальность моих будней. Ах, да, еще забыла добавить, что мой драгоценный, горячо любимый супруг использовал меня в своих целях!

Немигающим взглядом наблюдаю, как медицинский персонал выгружает Адама, и направляюсь следом за ними к лифту, который спустит нас в нужное отделение. Вежливая медсестра предлагает мне сесть в кресло- каталку, но я тактично отказываюсь. В этой ситуации осталось только, чтобы меня еще, как не способную ходить. везли в инвалидном кресле! Физически я в порядке, поэтому пойду сама. Мы вынужденно молчали все время полета, но я то и дело, бесстрастно ловила на себе изучающий взгляд Адама. Несмотря на его состояние, я видела, что он думает о чем-то важном, осмысливает и явно строит планы.

Когда двери лифта открываются и мы оказываемся в длинном коридоре, нас сразу же передают в руки персонала клиники. Я низко опускаю голову, прижимая подбородок к груди, чтобы как можно меньше людей могли узнать меня. Слава Богу, сотрудников здесь огромное количество, плюс текучка, поэтому бывают случаи, хоть и редкие, что не все знакомы друг с другом в лицо. Надеюсь, мне повезет.

– Белла?! – Инстинктивно поднимаю голову, о чем мысленно себя ругаю. Блин! – Привет! – Саманта, моя хорошая знакомая из отделения гинекологии, взволнованно улыбаясь подходит ближе. – Что случилось?

Медбратья везут недовольного Адама на каталке, он пытался встать, но мы уложили его обратно: с таким ранением ему нужен покой. Я быстро шагаю рядом, и Саманта подстраивает свой шаг под нас.

– Привет, – стараюсь держаться дружелюбно. Мои губы так пересохли, что от улыбки нижняя трескается. Вытираю мгновенно проступившую капельку крови, кожа противно щиплет. – Долгая история… – бросаю на нее многозначительный взгляд.

Не могу же я ей рассказать всю правду?..

Адама доставляют в отделение интенсивной терапии и первым же делом приступают к осмотру, естественно, не допуская меня внутрь. Несмотря на отказы и заверения, что со мной все в порядке, меня тщательно осматривают и заставляют сдать анализы. Саманта уходит, но обещает, что еще вернется немного позже, так как сейчас у нее начинается обход. Девушка была искренне обеспокоена нашим состоянием.

Спустя примерно час врач выходит из отделения, где лежит Адам в одиночной палате, заставляя меня, вышагивающую вдоль дверей, остановиться.

– Вы супруга пострадавшего? – Он скептически осматривает меня. – Прошли обследование?

– Белла Коулман, – утвердительно киваю, представляясь мистеру Бенедикту Макконахи, как написано на его бейджике. – Да, сэр, прошла.

– У вас знакомое лицо. – Он переводит взгляд с меня на какие-то записи в руках. Скорее всего, это анализы Адама.

– Я работала тут какое-то время, – честно отвечаю на его комментарий.

– Почему уволились? – Доктор продолжает рассматривать записи.

– Ну-у… – Хочу сказать ему, что: меня похитил мужчина, которого он только что осматривал, но спокойно произношу: – Вышла замуж.

– Понятно. – В его голосе так и сквозит осуждение, что променяла медицину на мужчину. Понимаю, сама того же мнения, но выбора у меня особо не было. – В общем, что хочу сказать: по анализам все довольно-таки неплохо, помощь была оказана вовремя, жизни его, соответственно, ничего не угрожает. Какое-то время понаблюдаем, возможно, мистеру Коулману придется на пару дней задержаться у нас, потом будем выписывать. Первостепенное значение имеет отдых и меньше нагрузки. – Он поднимает на меня лицо, поправляя очки. – Ну вы и сами это знаете. Можете зайти к мужу, он ждет, – подытоживает врач, а я облегченно выдыхаю.

Он будет в порядке! Спасибо, Господи!