Девушка энергично помотала головой, обтянутой по брови светлой косынкой:

– Обычно брат дежурит, присматривает за порядком и помогает мне. Но сегодня у него дела. Он, знаешь, ищет своего пропавшего друга, сейчас его даже вызвали в морг, на опознание…

Иришка широко распахнула глаза и трагически понизила голос на последней фразе.

«Говорила, что совсем одна, а теперь вот брат образовался», – хмыкнул про себя Иван и отошел к витрине с образцами выпечки. Не обсуждать же морг и прочие страсти в такое дивное утро.

– Но у меня тревожная кнопка есть на всякий случай, – несколько скисшим голосом продолжала отвечать на его вопрос Иришка. – Ночью, как кто зайдет, я заранее на нее палец кладу и уж потом смотрю, что за клиент, адекватный ли.

– И что, часто приходилось нажимать?

«Идиот, зачем эти вопросы, меня Санька ждет!»

– Да что ты, ни разу пока. У нас город маленький, головорезы все в Питер подались. Хотя вот сегодня до тебя компания вломилась, четверо здоровенных бугаев. Вроде не опасные, но я просто не знала, как от них избавиться. Сами забыли, за чем пришли, начались всякие… ну, ты понимаешь. Звали в лес на шашлыки, никак было не отвязаться, уже и руки начали распускать. Пришлось пригрозить, что охрану вызову. Поржали и ушли.

– В лесу костры жечь запрещено, – отозвался рассеянно Иван, ему не терпелось завершить разговор.

Лицо девушки враз побелело, подурнело от разочарования. Как будто она ждала возмущения, тревоги, даже гнева – любого свидетельства, что он к ней неравнодушен. Иван это понял, попытался исправить положение, вот только сделал это еще более топорным способом.

– Хорошо бы тебе, Ириш, поскорее устроить свою жизнь и уйти из магазина. Хотя бы с ночных смен. Муж точно не разрешит торчать тут ночь напролет.

Горькая усмешка исказила лицо девушки, выпятила те еле заметные зародыши морщин, что делают лицо брюзгливо-жалобным.

– Такие, как я, замуж выходят разве что по большому везению. А чаще нет.

– В смысле – как ты?

– Скромная я, зажатая. Такие сейчас никому не нужны.

– Перестань, миллионы парней мечтают о скромных порядочных девушках вроде тебя, Иришка, – скороговоркой оттарабанил Иван. – Но ты меня прости, очень спешу. Накидай мне по пять штук всего, что так обалденно пахнет.

– Тебя твоя собачка ждет? – пустым, без всякого выражения голосом спросила девушка. – Что-то не слышно ее.

– В лесу ее привязал, пожалел ваше замечательное крыльцо. Ждет угощение.

– Да, уже иду, – поняла намек Иришка, скрылась за шуршащей шторкой.

В этот момент Иван услышал, как за дорогой в лесу надсадно взлаяла Сандра. А может, какая-то другая собака, от своей он такого отчаянного лая никогда прежде не слышал. И звук шел с более отдаленного, чем поляна, места. Но в любом случае ему следовало бежать, чужая псина могла оказаться опасной.

– Ириш! – крикнул в сторону шторки, но продавщица не появилась. В подсобке что-то гудело, возможно, не услышала. А может, снова плакала. Ждать Иван уже не мог, он почти выбежал из магазина.

* * *

На улице лая он больше не слышал, и это было лучшее доказательство, что лаяла не его собака – она бы так быстро не заткнулась. Наверное, какого-то злобного пса специально выгуливали на рассвете, он учуял Саньку, послал ей словесный вызов, но был утащен своим хозяином прочь от греха подальше. Тогда как умная и мирная Сандра просто затаилась и на провокацию отвечать не стала. Но сейчас наверняка напугана и взволнована, так что в магазин Иван возвращаться не стал. Позднее заглянет на мгновение, заберет выпечку и извинится перед Иришкой. Он срезал часть пути, перескочив овраг, по высокой росистой траве зашагал к нужному месту.

Что-то было не так: Санька не приветствовала его радостным визгом и укоризненным потявкиванием, как делала это обычно, с работы ли он возвращался, из магазина ли выходил или из собственной ванной. Из-за гряды кустов он уже видел ее светлую спину среди травы, но почему она лежит так неподвижно?

– Санька! – закричал Иван, до чертиков перепуганный, в несколько крупных прыжков преодолел последнюю пару метров. И замер, пораженный до такой степени, что отступил даже страх за питомицу. Увиденное им было настолько нереально, что мозг отказывался это воспринимать, нашептывал утешительные мысли: «Это тебе снится. Никакой ночной прогулки не было, ты спишь и видишь сон. Забавный, совсем не страшный сон. Скоро проснешься и вспомнишь его с улыбкой».

Но он не проснулся. Он как будто потерял сознание, при этом не упал и зрение не отключилось. Постепенно, фрагментами, стало приходить осознание того, что именно находилось у его ног.

Саньки на поляне не было, хотя поводок был надежно закреплен на прежнем месте. На траве лицом вниз лежала обнаженная женщина, ее светлые волосы прядками разметались вокруг головы, как ребенок неловкими штрихами рисует солнышко. Ноги вытянуты, торчат вверх круглые розоватые пятки, руки плотно прижаты к телу. Спина, кажется, изрезана бритвой, но крови нет, только царапины, много. На тонкой шее туго затянут ошейник. Иван содрогнулся от ужаса и отвращения. Мертвая?

Опустился на колени, собрался с духом и коснулся руки, отыскивая пульс. Нет, женщина была жива, пульс как у спящего человека, замедленный. Чуть повернул голову набок, чтобы дать ей больше воздуха. Заценил профиль несчастной – совсем молоденькая, чуть вздернутый нос, приоткрытые пухлые губы. Иван боялся даже думать, что с ней произошло. Для него было облегчением обнаружить, что белье на девушке все же было, трусы и лифчик телесного цвета.

Иван уже держал на изготовку телефон, собирался вызвать скорую, полицию. Но решил все же сперва исследовать многочисленные царапины у нее на спине. Наклонился, провел ладонью между лопаток, ощутил ровную гладкую кожу. Пришлось почти вплотную склониться над телом (со стороны – мелькнуло в голове – он точь-в-точь вампир за трапезой). Это были не царапины, просто кто-то написал на спине девушки красной ручкой целое послание. Иван его сфотографировал и уже со смартфона прочитал. Затылок стянуло судорогой страха.

«УБЕЙ МЕНЯ И СПРЯЧЬ МОЕ ТЕЛО ТАК, ЧТОБЫ НИКТО НИКОГДА НЕ НАШЕЛ. ИНАЧЕ ПОЛУЧИШЬ СВОЮ ПСИНУ НАЗАД ЧАСТЯМИ».

В этот момент девушка застонала и попыталась перевернуться на спину, но руки ее беспомощно разъехались по траве. Он ощутил запах духов, слишком сильный, слишком сладкий.

«Делай же что-то!» – сам на себя рявкнул Иван. Задергался, не с первого раза набрал на смартфоне 112. И… скинул. Он хотел немедленно, прямо сейчас знать, что случилось с Санькой. Если это поганая шутка чертовых наркоманов, то они наверняка потихоньку наблюдают за ним. Его Сандре перетянули пасть, иначе бы она шумела на весь лес. А если вкололи свою дрянь? Он с ума сходил от страха за питомицу, вглядывался до рези в глазах в лесную чащу, пытаясь уловить там хоть какое-то движение. В полиции ему наверняка скажут ничего не трогать, ждать приезда их и скорой. Наркоманы разбегутся, утащат с собой Саньку, возможно, убьют ее просто потехи ради. Он не мог этого допустить.

Первым делом Иван отстегнул поводок, потом попытался снять с тонкой прохладной шеи ошейник. Но тот был сильно затянут, пропитался росой, дергать его он побоялся – не придушить бы. Осторожно и быстро перевернул девушку на спину, она снова была без сознания или просто спала. Иван убедился, что ран на теле нет, проверил заодно руки, следов от уколов не обнаружил. И все же девица явно что-то перебрала, возможно, мерзкие духи перебивали запах алкоголя.

Несколько секунд он вглядывался в это бледное удлиненное лицо, изучал плотно сомкнутые глаза, графитовые брови вразлет. Удивительные ямочки не на щеках, а чуть ниже линии рта. Заметил, что дыхание стало частым, беспорядочным, возможно, девушка пришла в себя. Однако глаз не открывала. Возможно, она боялась и прибегала к древнейшей тактике на земле: прикидывалась мертвой. И при этом даже не пыталась увидеть, что ей, собственно, угрожает, – что ж, для этого требовалось определенное мужество.

– Я ничего тебе не сделаю, можешь не прикидываться, – объявил Иван. – Лучше сразу скажи, где твои дружки и моя собака.

А сам уже шарил руками на траве, бесцеремонно задевал обнаженные части тела – он искал следы крови. Санькину кровь, потому что добровольно она не пошла бы за похитителями. Вырывалась бы, лаяла на весь лес. От очередного толчка девушка перекатилась на бок, поджала колени к груди, руки ее лихорадочно зашарили по собственному телу. Иван освободившееся теплое место чуть ли не по камешкам перебрал.

Крови не было, как не было и следов борьбы, шерсти, глубоких следов от упирающихся собачьих лап. Сандра как будто испарилась, освободив место этой девице.

«Санька, Санька моя милая, что же с тобой сделали?»

Короткий всхлип за спиной, потом кашель, сильно похожий на рвотные спазмы. Девушка корчилась на траве, тихонько стонала – и он спохватился. Нужно было что-то решать, в идеале вызвать хотя бы скорую, сдать им эту наркоманку. Ее, скорее всего, и бросили здесь для того, чтобы кто-то о ней позаботился. Санька, может быть, уже дома, мечется и пытается проникнуть в парадное. А если нет? Девчонку увезут, и он потеряет последнюю ниточку. Никогда не узнает, кто похитил Сандру и что с ней произошло.

Девушка затихла, Иван склонился и заглянул ей в лицо. Пересохшие губы, запавшие глазницы – все указывало на сильное обезвоживание. Тогда он решился, подхватил девушку на руки и зашагал по лесной тропе в сторону своего дома.

Путь срезал, где только мог. По еле заметной тропе пересекал один из лесных массивов и даже не увидел горящий между двумя поваленными соснами костерок. Зато услышал окрик:

– Эй, мужик, а чё случилось-то?

Порыв ветра принес запах жареного мяса. На ходу повернул голову, обнаружил метрах в десяти от себя четырех парней. Трое уже стояли на ногах и таращились на него, один только оставался сидеть на стволе с шампуром в руках. Иван остановился, внимательно изучил крошечную полянку взглядом – он искал Сандру.

– Эй, ты куда ее тащишь? Чё с ней такое-то?

– Ваша, что ли? – спросил Иван, слегка повертел девушку в руках, словно демонстрировал товар лицом. – Могу отдать. Только собаку мою верните.

– Ты рехнулся, парень? Какая на хрен собака? Девчонку можем взять.

Тут Иван почувствовал, как девушка сильно вздрогнула, как напряглось ее тело. Иван устыдился, зашагал дальше. Но услышал топот за спиной и остановился, потому что все равно догнали бы. Его окружили, вся четверка, взгляды настороженные, испуганные. Коснуться девушки никто не посмел.

– Ты чё с ней сделал-то? – спросил один и выразительно наставил шампур в лицо Ивану.

– Нашел в лесу, – ответил он правду.

– А почему в ошейнике?

– Не знаю, – частично соврал Иван.

– Чё, маньяк побаловался и бросил?

– Не знаю. Вы никого тут не видели? Может, людей с собакой?

– Не было никого, – выступил вперед самый рослый, посмотрел с прищуром. – А я не понял, почему ты ментов не вызвал?

– Вызвал. – Тут снова пришлось соврать. – Ждут на выходе из леса, я же не знал, как им местность описать. Все, я пошел.

– Мы с тобой. Присмотрим. Может, ты маньяк и есть.

– Может. Ну, если охота, идите со мной. Будете первыми подозреваемыми.

Нет, оказаться подозреваемыми охоты ни у кого не оказалось.

– Сворачиваем костер! – засуетился рослый, повернулся спиной к Ивану.

А тот зашагал дальше. В первые минуты девушка казалась ему невесомой, а теперь локти и плечи разрывала боль.

* * *

Лес остался позади, он пересек дорогу и теперь озирался настороженно: было страшно нарваться на кого-то из ранних прохожих или на знакомых собачников. Как он такое объяснит? Девушка могла в любой момент поднять крик, непонятно даже, чего ждала.

– Молчи, я тебе ничего не сделаю, – твердил Иван. – Я тебе помогу, а ты мне в обмен на это кое-что расскажешь. И пойдешь себе на все четыре, ясно?