– Не согласитесь ли, прекрасная леди, пожить в моем отеле, желательно без мужа? Для него, увы, номеров нет. О, если вы все же приедете, то я мало того, что оплачу веселье, так еще и лично блинчики утром напеку. В постель.

Он всегда очень забавно меня ревнует. Можно подумать, он не единственный из живых мужчин, кто не вызывает у меня отвращение.

– Перестань. У него есть невеста. Между прочим, очень красивая девушка.

– Это ты перестань быть такой красивой.

Мы целуемся, и мне становится спокойнее.

– В любом случае я прихвачу с собой пару крикливых младенцев. Которые, кстати, к блинам относятся положительно.

– Взбодрим его отель. Если там есть детские комнаты, надо их уничтожить.

– Точно. Это по нашей части!

* * *

Утром я обычно сама занимаюсь детьми. Повседневные процедуры, завтрак – это семейный ритуал, да и Наде нужен отдых.

Глаза открываю за секунду до того, как Рома начинает пищать, и улыбаюсь. Мальчики просыпаются в хорошем настроении. Быстро забираю их и выношу из спальни, притворяю дверь, давая Ростику поспать еще немного.

Ловко меняю подгузники, переодеваю красавцев из пижам в теплую одежду. За окном – удручающая серость. Интересно, можно ли за пару дней впасть в депрессию от нехватки витамина Д?

На завтрак мы спускаемся первыми. Это к лучшему: никто не будет отвлекать мальчишек от еды.

Усадив их в детские кресла, я готовлю бутылочки и параллельно набираю Савелия.

– Привет, рыба моя, ты рано сегодня, – говорит он, запыхавшись.

– Куда бежишь?

– За хлебом на завтрак.

Я закатываю глаза. Шутник, блин. Вероятно, он разогревается на дорожке в зале. Ладно, какой вопрос, такой и ответ.

Задумываюсь, как бы так построить предложение, чтобы Исса не бросил трубку немедленно.

Он вещает о земле, которую я выставила на продажу. Я слушаю, слушаю… А потом говорю:

– Спасибо. Савелий… как думаешь, у Адама мог быть брат?

Пауза. Сердце тут же разгоняется, стучит, как молоток.

– А что?

– Обещай не бросать трубку.

– Ептвоюмать, Рада… – Савелий тяжело выдыхает. – Ну сколько можно?

Сердце тук-тук-тук. Вспыхиваю как спичка и тут же догораю. Ладони чешутся от волнения. Есть секунд пять, прежде чем он разозлится, поэтому начинаю тараторить:

– Теперь я абсолютно уверена, это не мираж. Помнишь того Северянина, Давида Литвинова? Господи, он просто копия внешне. Нет, я понимаю, что это не может быть он. Никак не может.

– Умница. Хоть на этом спасибо.

Черт. Вдох-выдох.

– Я сейчас в Москве, встречалась с Литвиновым лично по поводу продажи отеля.

– Дважды умница. Тебе пора избавиться от «Залива», в идеале как можно скорее.

– Ты бы не мог узнать про него что-нибудь? Я подумала… нам ведь ничего неизвестно про семью Адама. Может, у него есть брат?

– Какая разница?

– У меня нервы в клочья. Всю ночь не спала, искала информацию. Ее, правда, мало. Но кое-что я тебе отправлю.

– Рада-Рада. Девочка, ну сколько же можно? – Разочарование в голосе Савелия ранит.

– Проверь, окей? Посмотри фотки сам. И… запиши меня к психиатру. Я готова сходить. Помнишь, ты намекал усиленно? Я на все готова, только не бросай в беде.

Он вздыхает.

– Ростислав не скажет, что я снова вмешиваюсь?

– Не скажет. Я буду обязана.

Закончив приготовления, я протягиваю первую бутылочку Ярославу, вторую вручаю Роме. Тот категорично отказывается.

– Бери. Ну же, Ром, Ромка, надо позавтракать. Ты же нервничаешь как раз из-за голода. Малыш… Ромочка-а-а. Ар-р! Бери, а то Ярику отдам!

Рома вцепляется в бутылку так, словно она стала золотой, и я смеюсь.

– Савелий, прости, твои крестники завтракают.

– Представляю себе. – Он наконец-то улыбается. Голос звучит практически ровно: видимо, с разминкой Исса закончил. – Хорошо, Рада, я узнаю про этого бизнесмена все, что смогу, и перезвоню. Но даже если он и родственник какой-то, ты уверена, что хочешь родниться? Непонятно, что там за человек вообще.

– Я должна убедиться, что не потеряла рассудок. Потому что вчера мне показалось, что уже. Как же он похож! Безумие.

– Ты опять меня пугаешь. Ладно, я скину контакты врача, обязательно сходи.

Ромка чуть не роняет бутылочку, и я, наученная опытом, ловко ее подхватываю. Возвращаю сыну и улыбаюсь, убирая с его лба чуть влажные волосы.

Наверное, так думает каждая мамочка, но я руку дам на отсечение, что мои дети самые красивые в мире. На них буквально невозможно налюбоваться. Все остальные пункты мы с Адамом завалили, однако в этом вопросе определенно постарались.

Все. Стоп. Хватит про Адама. На этом этапе я сделала максимум, теперь сосредоточусь на детях. Буду просто мамой. Постараюсь расслабиться.

Все, включая Иссу, советуют продать отель и идти дальше. Жить. Дышать. Мечтать о чем-то новом. Я бы и сама, наверное, дала такой же совет себе. Своей дочери – точно.

Сцепляю пальцы, разглядываю сыновей. Уехать из «Залива Свободы»… но куда? Адам оставил нам несколько квартир, и каждая из них пропитана его духом. Шило на мыло, получается.

В наследство я вступила давно, только так ничего и не смогла продать. И не знаю, когда смогу. А если не продать, то не на что будет купить что-то новое там, где он не был. Остается земля моего отца, ею сейчас Савелий занимается, но она проблемная, это надолго.

Внезапно думаю о том, чтобы сегодня улететь домой, и ощущаю страх перед одиночеством и воспоминаниями.

Время близится к половине восьмого, и отель начинает просыпаться. Гости тянутся к шведской линии. Я собираюсь написать Наде, поторопить. Самой бы тоже желательно что-то съесть…

В этот момент двери вновь распахиваются. Я поднимаю голову, ожидая увидеть Надю… и мгновенно вспоминаю о дурацком законе подлости.

Милый Ростик так запросто сдал наши явки-пароли. Он, разумеется, ни о чем дурном не подумал. Ему и в голову не пришло бы.

В зал заходят Северянин с Венерой. Я быстро отворачиваюсь, надеясь, что они меня не заметят. Просто пройдут мимо.

Копия. Мать твою. Ну как так-то?!

Слежу за их отражениями в зеркале на стене. Надо сматываться.

– Сынок, ты уже доел? Молодчина, сейчас брата подождем и пойдем Ростика будить.

Ромка перебирается ко мне на колени, а потом норовит встать на пол. Крепко держу его за руку.

– Та-ак, интересно, есть ли у них в ресторане детский уголок? Ты же не будешь там ничего облизывать?.. – Я треплю любимое круглое пузико, сын хохочет. – О, сто процентов будешь! По глазам хитрющим вижу, что таков твой план. Еще не всех бацилл мы здесь собрали! Если привезем домой кашель, Светлана меня порешит за безответственность.

Ромка ухахатывается, аж визжит. Я подхватываю его на руки, поднимаюсь, развеселившись сама. И натыкаюсь глазами на Северянина, который стоит у кофемашины.

Смотрит он на нас.

Глава 8

Может, дело в разговоре со Святошей. Может, просто в том, что у меня наконец появился хоть какой-то гребаный план, а может, все вместе. Но каким-то чудом мне удается взять себя в руки.

Я была не готова к этой встрече, однако справляюсь с эмоциональной лавиной и приветливо улыбаюсь.

– Доброе утро! – здороваюсь весело, перехватывая поудобнее вертящегося Ромку. – Да тише ты, счастье мое бесконечное. Ну что за ребенок? Откуда столько силы и скорости? – Я снова целую его в щеки. – Возможно, слишком навязчиво пристаю со своей любовью, но я просто не в состоянии перестать целовать сыновей по тысяче раз за день. Успокаиваюсь тем, что, когда они станут подростками, это желание угаснет само собой. Наверное.

Ярослав смотрит на нас с налетом меланхолии и легкого осуждения.

– Здравствуйте, – произносит Северянин, подойдя ближе.

Сегодня на нем джинсы и поло. В этой расслабленной одежде он похож на Адама еще больше. Интересно, скорая помощь может увезти прямо в психбольницу?

– Неужели это ваши дети?

Пожимаю плечами.

– Мои. А что, не похожи? – Я обнимаю Ромку сильнее. Беру со стола салфетку и вытираю его слюнявый рот. Шепчу громко: – С этим дядей у мамы бизнес, нам нужно выглядеть прилично. Ладно?

Рома моргает. Северянин дружески смеется.

– Вы очень молоды, а уже двое детей. Ничего себе. Я поэтому удивился. Они похожи на вас, глаза так и вовсе один в один.

Я вскидываю брови, и мы с ним смотрим друг на друга. Секунду мир как будто покачивается, но мне удается устоять на ногах и даже удержать спину ровной. В глазах Давида искры веселья. Наверное, он и правда неплохой человек. И конечно, он не виноват, что так похож на моего бывшего.

– Да, точно. Вы знаете, – улыбаюсь шире, – жизнь – удивительная штука. Я ведь и правда не планировала становиться мамой так рано. Видела свое будущее совершенно иначе. Я не очень разумная, по собственному мнению, мне бы чуть больше времени и опыта. Но раз – и сюрприз. Когда на УЗИ сказали, что их двое, я поначалу не поверила, – смеюсь. Давид слушает как будто с интересом. – Куда мне… еще и так много.

– Наверное, было страшно? – Он склоняет голову набок.

И вдруг хочется рассказать ему все. Вообще все.

Одергиваю себя. Это не к месту.

– Я боялась за их здоровье, – сообщаю нейтрально. – Из-за стресса я сильно похудела, а сыновьям нужно было питание… Но родились они с хорошим весом. Другие скажут: ерунда какая. А я расцениваю это как личный подвиг. Не считая мелочей, мои дети полностью здоровы.

Литвинов все еще слушает.

Господи. Сердечко шалит.

Я часто мечтала о таком разговоре с Адамом, хотя бы во сне. Воображала, как бы рассказала ему все-все подробно.

Когда мы потеряли нашего первого малыша, я буквально утонула в горе. Он перенес легче. По крайней мере, такое было впечатление. Потом я часто об этом думала. Наверное, Адам тоже горевал по-своему, но я была слишком юной и измотанной, чтобы это заметить. Он приезжал в больницу, готов был купить самые лучшие лекарства для меня. Он хотел поддержать, просто тогда это было невозможно. Я бы многое отдала за шанс вернуться в прошлое и рассказать ему, что у нас родились здоровые дети. Что я справилась, выносила и, несмотря ни на что, очень сильно стараюсь. Изо всех сил стараюсь, чтобы они росли беззаботными.

Быстро моргаю, избавляясь от подступивших слез. Откуда эта жалость к себе на глазах у чужого мужика? Об этом тоже надо будет сообщить доктору.

Я пытаюсь усадить Ромку в стульчик, но он поджимает ноги и начинает капризничать. Ярослав сразу оживляется, швыряет бутылочку на пол и требует взять его на руки.

Прямо СЕЙЧАС.

– Да где же няня! – бормочу себе под нос. – Все не выспится! Извините, мы шумная компания. – Усмехаюсь: – Стараемся нечасто путешествовать.

Давид наклоняется за бутылочкой и ставит ее на стол.

– Спасибо, – благодарю я.

– Доброе утро! – К нам подходит Венера с тарелкой, на которой буквально ложка овощного салата. – Помощь нужна?

Рома, наконец, сдается и позволяет усадить себя в стул. Я с победоносным смехом пристегиваю его на все ремни, сую погремушку и подхватываю выгибающегося Ярослава.

– Все в порядке. Фух! – Сдуваю прядь со лба. – Жаль, что не тройня, – выдаю я стандартную шутку, после которой обычно все расслабляются. – Не стоит беспокоиться. Как вам отель, кстати? Не жалеете, что послушали нас?

Венера сияет.

– Тут стены шириной в половину метра! Я так хорошо выспалась, насколько это только возможно у чужих людей. Огромное спасибо за рекомендацию.

– У Ростислава чутье на такие вещи, – киваю я.

Венера выглядит безупречно в джинсах и белом топе, ее длинные темные волосы уложены идеальными локонами, и я ощущаю дискомфорт, который невольно чувствуешь из-за неуверенности в себе рядом с действительно красивой и ухоженной женщиной. Мои волосы собраны в пучок, а на лице лишь легкий слой дневного крема. Из одежды – мятый спортивный костюм. Зато я успела почистить зубы.

Где Надя?