– Управляющий Фарн поведал, что учитель Хенн покончил с собой. Якобы из-за того, что его начали покидать силы. Я в это не верю: учитель никогда бы так не поступил. Ну ладно, допустим, это очень субъективное суждение, но! – дядюшка поднял указательный палец. – Но есть и объективное: если бы он собирался самостоятельно завершить свой земной путь, зачем он стал бы писать мне, что хочет что-то обсудить, и приглашать к себе?

Ник с легким смущением предположил:

– А что, если ваш учитель хотел обсудить именно это? Закончить все дела и объясниться с вами, ну, попрощаться… Или дать напоследок распоряжения, кому достанутся его книги и всякие памятные вещицы?

Все уставились на Ника, и он, смутившись еще больше, исправился:

– Хотя нет, тогда бы он дождался приезда господина Арли…

– Именно так, – кивнул дядюшка.

– А версию с несчастным случаем вы тоже отметаете? – уточнил Пит.

– Да. Как я уже сказал господину Фарну, не думаю, что в Приюте можно случайно погибнуть. Заметьте, самому управляющему версия о несчастном случае тоже кажется не слишком убедительной, иначе он ее и придерживался бы. Значит, остается одно…

Господин Арли сделал паузу и обвел внимательным взглядом слушателей.

Скай вздохнул:

– Остается умысел.

– Именно так! И поскольку я очень сомневаюсь в том, что это был умысел самого учителя, мне понадобится ваша помощь, чтобы узнать, кто же убийца.

Скай переглянулся с Питом. Поездка в Приют Почтеннейших уже перестала казаться молодому волшебнику скучным выполнением долга перед старшим родственником. Если учесть не слишком убедительные объяснения управляющего и письмо, полученное дядей, дело действительно походило на убийство.

– А можно задать глупый вопрос? – подал голос Ник.

– Конечно, – кивнул дядюшка.

Он так и не уселся в кресло, а продолжал стоять, но, удивительное дело, не нависал над молодежью глыбой непререкаемого авторитета, а напоминал скорее встревоженного посетителя лазарета. Может быть, потому, что впервые на памяти Ская дядюшка нуждался в помощи племянника.

Ник тем временем спросил:

– А что, если уважаемого Хенна вынудили совершить самоубийство? Ну, например, обращались с ним так плохо, что он не смог дождаться вас?

– С волшебником? – усомнился Пит. – Вряд ли.

– Но он же был уже старым и совсем одиноким, – развивал мысль травник. – Еще на корабле я слышал, что у господина Хенна не было ни детей, ни внуков. А Гильдия далеко…

– Насколько я знаю, Приют содержится на средства Гильдии. – Пит вопросительно взглянул на волшебников и, дождавшись подтверждения, продолжил: – То есть скрыть от волшебников то, что здесь творится, практически невозможно. Значит, систематические издевательства над пожилыми волшебниками исключены: сюда ведь приезжают и из Гильдии с проверками, и новые постояльцы, и гости. К тому же здешним обитателям не запрещено писать письма, так что хоть кто-то уже пожаловался бы.

Пит сделал паузу и задумчиво закончил:

– Конечно, это не значит, что никаких серьезных трений между теми, кто тут живет, и теми, кто тут работает, не бывает. Хотя, конечно, где люди, там и простые человеческие ссоры. На почве скверности характера или личной неприязни, например. Кстати, а персонал тут из волшебников?

– Все ответственные лица – волшебники, – кивнул дядюшка. – Целители, конечно, тоже. Что касается сиделок и разнорабочих, то они, насколько мне известно, обычные люди. Местные, полагаю.

В дверь постучали, и тихий женский голос напомнил об обеде.

– Господа волшебники скоро будут готовы! – крикнул Пит.

«Господа волшебники» спешно принялись переодеваться и переобуваться.

Любопытство разжигало аппетит не хуже всамделишного волшебства, так что Скай уже готов был съесть кого и что угодно. И пока любезная седовласая женщина в синем платье провожала их к столовой, аппетит лишь возрастал.

– За рощей – площадки для упражнений, рядом художественный зал и игровые комнаты. Там у нас и ксадар, и иноземные игры с фигурками. Я раньше и не знала, что их столько существует! – лицо их спутницы озарила улыбка. – И человечки маленькие, и лошадки со всадниками, и грифоны – красота! И с гладкими штуками вроде камушков игры есть, и те, где карточки нужно волшебной Силой двигать… Много всего! Наши постояльцы и играют, и рисуют, и зарядку делают.

В голосе женщины звучала искренняя гордость.

– Вон там у нас Небесная башня: в ней телескоп, а внизу библиотека, – сотрудница Приюта указала в сторону возвышающейся над густыми кронами красно-коричневой башни с округлым куполом. – А за теми деревьями домики наших постояльцев, очень уютные, – красота да и только! Сама бы хотела такой на старости лет, но, увы, не волшебница.

Женщина добродушно рассмеялась, затем снова взялась пояснять, что есть что:

– В той стороне смотровая площадка. Там завтра состоится прощание с уважаемым господином Хенном…

– Вы были близко знакомы? – будто невзначай спросил дядюшка.

– Его личной сиделкой я не была, да, впрочем, у него и не было личной сиделки: господин Хенн у нас самостоятельный был. А так, конечно, я его знала. Я вообще всех наших постояльцев знаю: и кому какие сладости нравятся, и кто какие книги читать любит, – женщина светло улыбнулась, будто говорила о любимых детях, а не о пожилых волшебниках. – Почтенный Хенн все книги в библиотеке перечитал и все новых требовал, из города. Еще любил на птиц смотреть, а вот на звезды, дивное дело, не очень. Говорил, что они «слишком далеки во всех отношениях».

– Мы слышали, что в последнее время господин Хенн чувствовал себя не очень хорошо… – осторожно поинтересовался Скай.

Женщина погрустнела:

– Да, увы. Господин Хенн стал рассеянным, раздражительным. Мог забыть выйти к завтраку или к обеду. Перестал замечать сладости и орешки, которые ему приносили в домик. Читать перестал – вот уж странность так странность. Эх… К сожалению, все мы не вечны, с этим ничего не поделать… О, а мы уже пришли. Это столовая, а смежное здание – хозяйственный дом. Прошу сюда.

Уже на входе пахло умопомрачительно: то ли Скай изголодался за время путешествия по Руанне, то ли готовили тут и правда хорошо. Из столовой доносились ароматы жареного мяса, чесночного соуса и творожного пирога.

Большой зал со светлыми стенами и огромными окнами полнился не только аппетитными запахами, но и голосами: тут собрались и местные постояльцы, и гости, прибывшие на похороны господина Хенна, и пара-другая личных слуг и сотрудников Приюта – всего человек пятьдесят.

Три стола на компанию в десяток волшебников и пяток столиков поменьше были заняты от и до.

Если учитель дядюшки все же стал жертвой преступления, то кто же виноват в его смерти? Кто-то из работников в форменных синих одеяниях? Один из постояльцев, столь же древний, как и сам господин Хенн? Господин Фарн? Целитель? Чужак, забредший в Приют с недобрыми помыслами? А может, кто-то из учеников или бывших коллег, навестивший старика? Что такого мог узнать, увидеть или услышать старый волшебник, что стоило ему жизни?

Впрочем, стоит ли задаваться столь серьезными вопросами на пустой желудок? Сначала надо подкрепиться как следует, а потом уже размышлять.

– Сюда, Арли! – махнул рукой Лэмм.

Рядом с ним сидели двое очень-очень пожилых волшебников, один из которых, завидев подошедших к столу, заметно оживился и проскрипел:

– Сколько лет сколько зим, мальчик мой! – Он привстал с места и обнял дядюшку Арли тонкими руками в мелких созвездиях пигментных пятен.

– Учитель Тинн, не знал, что вы здесь, – дядюшка обнял старика так бережно, словно тот был не человеком, а фигуркой из тончайшего стекла.

– А я здесь совсем недавно, – мелко засмеялся учитель Тинн, усаживаясь на место.

– Это мой племянник, Скай, – спохватился дядюшка. – Скай, это Тинн Мудрый. Ты должен помнить его учебники по основам зельеварения и трактат «О свойствах вещей».

Скай помнил. Еще как помнил! За учебниками Тинна Мудрого он просидел немало свечек в библиотеке, и, надо сказать, в отличие от большинства прочих учебников эти были увлекательными. Тинн умудрялся рассказывать о том, как устроен мир, содержательно и в то же время просто, будто делился знаниями с несведущим в науке, но горячо любимым внуком.

К стыду своему, Скай был уверен, что почтенный Тинн уже давно отправился в мир иной, а меж тем автор интереснейших учебников и занятного трактата сидел прямо перед ним на стуле с подлокотниками и высокой спинкой и хитро улыбался.

– Большая честь для меня, – поспешно поклонился Скай. – Конечно, я читал все ваши учебники! Они очень интересные!

– Если они не вызывают сонливость у молодых волшебников, значит, отчасти я свою мечту исполнил, – добродушно прищурился Тинн. – Помнится, в дни моей молодости учебниками можно было усыпить кого угодно и где угодно.

К столу подошли две женщины и молодой человек в синем и, весело поздоровавшись, взялись расставлять блюда с мелко нарезанным мясом, тушенным с овощами в сырно-пряном соусе, и копчеными колбасками, при виде которых Скай ощутил, что еще чуть-чуть – и он позабудет об этикете, накинувшись на угощения. На овощную нарезку, рыбные рулетики и рагу в большущих ракушках из теста молодой волшебник уже и внимания не обратил. Как выяснилось через четверть свечки – зря: все, что подали к обеду, было выше всяких похвал.

После рагу и рулетов молчаливый старый волшебник, выглядевший едва ли не старше Тинна, кивком простился с сотрапезниками и медленно, но твердо поковылял к выходу.

К разговорам утомленные дорогой и изрядно оголодавшие волшебники приступили только во время десерта, когда улыбчивые работники Приюта принесли маленькие кексы с разноцветными шапочками из сливочного крема и фруктовыми начинками. Скай как раз выбирал между желтым кексом с лимонной начинкой и красным – с клубничной, когда дядюшка Арли, выразив вполне уместное восхищение искусством здешних поваров, спросил:

– Учитель Тинн, что вы думаете по поводу гибели учителя Хенна?

– Эх, печальное это дело. Хенн ведь моложе меня почти на тридцать лет! – горестно вздохнул старый волшебник. – Но поговорить мы с ним и не успели толком. Я как раз накануне его смерти приехал.

– Вы верите, что учитель Хенн мог покончить с собой? – спросил дядюшка, внимательно глядя на старика.

– Хенн? Нет! – твердо ответил тот. – Ни за что.

– Вот и я так думаю, – кивнул дядюшка.

– Погоди! – вмешался Лэмм. – Говорили ведь, что это несчастный случай!

Дядюшка Арли пожал плечами и заметил:

– Не все, что нам говорят, правда.

– Ну, это-то само собой! – раздраженно отмахнулся Лэмм. – Но с чего ты взял, что это самоубийство?

– Побеседовал с глазу на глаз с управляющим Фарном. Мы с племянником хотим взглянуть на тело учителя и поговорить с целителем, который его пользовал.

– Вам нужен Эрис, – кивнул старый волшебник. – И, прошу, держите меня в курсе.

– Конечно, учитель.

Арли помедлил, а потом все же спросил, пристально глядя на старика:

– А мог ли кто-то – чисто гипотетически, конечно! – лишить учителя Хенна жизни?

Лэмм возмущенно замахал руками: мол, такая подозрительность – это уже чересчур. Но старый Тинн отвергать предположение об убийстве не спешил.

– Все может быть, мой мальчик. Все может быть…

– Но зачем и почему? – продолжал горячиться Лэмм. – Преступные страсти в Приюте Почтеннейших? Безумец, убивающий добропорядочных пожилых волшебников? А где тогда другие жертвы? При всем уважении так бывает только в приключенческих романах в библиотеке Арли.

Тинн покачал головой:

– Жизнь порой сложнее самых интригующих сюжетов, – проскрипел он.

– Изредка жизнь, конечно, поражает воображение, – пожал плечами Лэмм. – Но чаще она проста и незамысловата. Все же бо́льшая часть преступлений совершаются из жадности и ревности.

Когда волшебники покончили с кексами, к их столу снова подошли две женщины и молодой человек. Женщина постарше помогла подняться старому Тинну и медленно повела его к выходу из столовой.

На прощание старый волшебник сказал: