В один день она ходила в католическую церковь, на следующий – посещала буддийский храм, а затем записывалась к гадалке.

Хотя мама изо всех сил молилась Господу, Будде и духам, никто не ответил на ее молитвы.

Осматривая дом, Ынхе обнаружила кое-что интересное.

На столике рядом с диваном была разложена доска для игры в корейские шахматы чанги, но вместо игровых фигур на ней выстроились фигурки героев из «Мстителей» ^[8].

– Мама, похоже, у Ынчхона появились новые друзья.

Мама, которая была занята приготовлением ужина, краем глаза взглянула на Ынхе и сказала:

– На одном из каналов целыми днями показывают только мультфильмы про «Мстителей». Раз за разом одно и то же.

– Вот и славно. А то я думала, что он всю жизнь будет зациклен только на Кролике Питере.

– Кролик Питер по-прежнему на первом месте. А следом за ним – Железный Человек ^[9].

Ынхе достала смартфон и сфотографировала доску со стоящими на ней героями «Мстителей». Она сделала это на случай, если вдруг коснется фигурок и нарушит их расположение. Тогда можно будет посмотреть на фото.

У Ынчхона была ужасная одержимость порядком. Если что-то стояло иначе, чем требовали его правила, он не мог этого вынести. Причем эти правила были известны только самому Ынчхону.

Ынхе не понимала этой навязчивой одержимости порядком. В детстве она в шутку переложила несколько цветных карандашей, и у семилетнего Ынчхона, когда он увидел это, случился припадок. Глядя, как младший брат закатывает глаза и трясет конечностями, Ынхе не знала, что делать.

Мама схватила сына на руки и помчалась в больницу. Ему тут же ввели седативное средство и удалили рвотные массы, чуть не заблокировавшие дыхательные пути. Благодаря быстрой реакции Ынчхона удалось спасти, но тот инцидент стал для Ынхе серьезным потрясением.

* * *

– Ынчхон, как поживаешь? Это сестра.

В четыре часа дня Ынчхон вернулся домой после школы.

Приветствуя брата, Ынхе внимательно осматривала его лицо.

Люди, страдающие аутизмом, не умеют выражать эмоции с помощью мимики. И не знают, как читать эмоции других людей по их лицам.

Лицо Ынчхона обычно оставалось каменным. Несмотря на то что оно всегда выглядело одинаково, Ынхе замечала на нем мимолетные эмоциональные изменения. Удивленное безразличие, смущенное безразличие, недовольное безразличие, удовлетворенное безразличие…

Не было ни одной характерной черты, которую можно было бы конкретно описать, вроде приподнятых уголков рта, бегающих глаз или нахмуренных бровей. Но была какая-то едва ощутимая энергетика, какое-то чувство, доступное только Ынхе.

Ынхе думала, что сможет понять по выражению лица брата, почему он позвал ее, но пришла в замешательство. Все потому, что прочла во взгляде Ынчхона, устремленном на сестру, эмоцию, которой никогда раньше не видела. Странное выражение, по которому трудно было понять, удивление это, замешательство или страх.

Одно Ынхе знала наверняка – эмоция на лице брата точно не была радостью.

Пять часов вечера.

На ужин было любимое блюдо Ынчхона – куриный суп, но он сел не за стол, а перед телевизором. Пришло время смотреть мультфильмы. Жизнь Ынчхона должна была протекать по строго установленному графику. Он был не из тех, кто откажется от привычного распорядка только потому, что в гости впервые за пять лет приехала старшая сестра.

– Уж пойми его. Он рад, просто не показывает этого.

– Я знаю.

За ужином Ынхе рассказывала маме о жизни в Сеуле.

О том, что ей удалось окончить университет благодаря стипендии и подработке, о работе в охранной компании, о хозяйке квартиры, в которой она сейчас жила, и о соседке, с которой эту квартиру снимала.

Она не стала упоминать ни о том, как к ним проник грабитель, ни о травме, которую получила во время обучения, ни о сексизме на работе.

Мама тоже рассказала, как они провели последние пять лет.

О том, как Ынчхон окончил среднюю школу и перешел в старшую, о новом священнике, который тепло относится к Ынчхону, и о девушке, которая влюбилась в Ынчхона, не зная, что у него аутизм, повсюду следовала за ним и плакала из-за его холодности.

Наверняка и у мамы есть истории, которые она хранит где-то в глубине души. Ынхе могла только догадываться о них по ее вздохам и углубившимся морщинам на лице.

Вскоре темы для разговоров исчерпались. И у мамы, и у самой Ынхе вещей, которые они хранили в глубине души, было больше, чем тех, которые они могли бы с радостью обсудить.

Над столом повисла тишина. Звон посуды казался необычайно громким.

– Видела, в центре открылся огромный гипермаркет. – Ынхе, желая разрядить обстановку, попыталась завязать разговор хотя бы на такую тему.

– Да, говорят, он самый большой во всей провинции Кёнгидо. Я зашла в продуктовый отдел и обомлела, увидев там аж сотню видов карри. Можешь себе представить? Целых сто видов! – голос мамы звучал оживленно; она была рада, что дочь нарушила молчание.

– Говорят, там и отдел с игрушками очень большой… Ынчхон там уже побывал?

– Конечно, побывал.

Лицо мамы вдруг потемнело. И больше она ничего не сказала. Ынхе догадывалась, что могло случиться у мамы и Ынчхона в отделе игрушек в супермаркете.

Ни продавцы, ни посетители не были рады парню, который отличался от других.

Над столом снова повисла тишина.

Для некоторых семей тишина – утешение.

Членам некоторых семей лучше оставаться друг от друга на расстоянии.

Как в те пять лет, что Ынхе не приезжала в родной дом.

До самого окончания ужина она больше не пыталась нарушить тишину.

– Как я рада, что к нам приехала Ынхе! Давайте сегодня все вместе пойдем и произнесем благодарственную молитву, – предложила мама наигранно веселым голосом, словно пыталась стряхнуть с себя воспоминания о неловкости за ужином.

Ынхе идея матери не понравилась. Она терпеть не могла ходить в церковь. Ей не нравились тамошние духота и скука, но больше всего она ненавидела тщетную надежду матери, которая все еще верила, что, если она продолжит религиозные практики с должным упорством, однажды состояние Ынчхона улучшится.

Ынхе, не дав недовольству проступить на лице, без возражений надела обувь.

Она не собиралась портить настроение матери, которая хотела помолиться за дочь, приехавшую в родной дом впервые за пять лет.

Когда они пришли в церковь, Ынхе отправила мать и Ынчхона в храм, а сама решила побродить по прилегающей территории.

Церковь стояла на возвышении, с которого открывался вид на весь город.

За исключением новых многоэтажек, которые поднялись среди старых домов и казались совершенно неуместными, район не сильно отличался от того, каким был раньше. Пока Ынхе смотрела на раскинувшиеся внизу дома, погруженная в свои переживания, на парковку перед церковью въехал «Мерседес» с тонированными до полной черноты стеклами.

Этот маленький храм посещали в основном рабочие завода и держатели местных магазинчиков, поэтому на его парковке стояли малолитражки. Среди них «Мерседес» явно выделялся.

– Похоже, жизнь в этом районе заметно улучшилась, – пробормотала Ынхе себе под нос, а затем направилась к молельне.

Богослужение было скучным.

Ынчхон рассеянно смотрел в пустоту, а Ынхе оглядывала окружающих людей, пытаясь угадать, о чем они сейчас молятся.

Все закончилось только через час.

Вернувшись после службы домой, Ынхе почувствовала в воздухе терпкий, незнакомый запах.

– Тебе не кажется, что пахнет куревом?

– Правда? Ты вот сейчас сказала, и я тоже это почувствовала.

– Ынчхон, ты тоже чуешь, да?

Ынчхон, казалось, не слыша, что говорит старшая сестра, вперился взглядом в доску для чанги на столике. Когда Ынхе подошла к брату, он отошел от столика как ни в чем не бывало и направился в комнату.

Девушка окинула взглядом доску, на которую только что смотрел Ынчхон.

Ей показалось, что доска стала выглядеть немного иначе. Чтобы проверить свою догадку, Ынхе открыла на телефоне фотографию, которую сделала днем. Взглянув на снимок, она поняла, что раньше во дворце ^[10] стоял только Железный Человек, а других героев рядом с ним не было. Но теперь Черная Пантера, герой, который стоял на передовой, оказался во дворце вместе с Железным Человеком. Положение фигурок на доске совершенно точно изменилось.

Но страннее всего была реакция Ынчхона. В обычной ситуации он бы немедленно вернул Черную Пантеру на исходную позицию. Но юноша только пристально смотрел на доску, не проявляя никакой другой реакции.

Ынхе почувствовала дискомфорт. Действия Ынчхона, выходящие за рамки его собственных правил, заставили ее забеспокоиться. Взгляд девушки начал блуждать по дому.

Она обнаружила еще одну странность. До того, как они ушли в церковь, в раковине стояло три кружки, а теперь их стало четыре. Пара кружек, из которых Ынхе с мамой пили кофе, пластиковая кружка с Кроликом Питером специально для Ынчхона – и теперь к ним присоединилась еще одна.

– Странно.

– Что?

– Похоже, кто-то приходил к нам домой, – серьезно сказала Ынхе.

На это мама лишь равнодушно ответила:

– Должно быть, заходил мастер по ремонту холодильников. Сама послушай. Мотор больше не шумит.

– Разве мастер приходит, когда хозяев нет дома? Дверь же заперта, как он может войти?

– Мне показалось, что он придет как раз во время вечерней службы, поэтому я сказала ему пароль от цифрового замка. Его ведь легко можно сменить.

– Что? А если бы вас ограбили?

– Мастер живет в нашем районе уже три года. А его жена иногда присматривает за Ынчхоном, когда я занята… А если занята она, то я готовлю для ее детей. Мы с ними почти семья.

Ынхе открыла окно. Прохладный вечерний воздух унес запах табачного дыма.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула свежий воздух. И постаралась убедить себя.

Что просто уже давно не была дома, вот и реагирует на всякую ерунду…

Еще даже не подошли к концу вечерние новости, но мама уже легла спать.

В гостиной остались только брат и сестра. Снова повисла тишина.

Ынхе достала из холодильника мороженое, специально громко шурша оберткой.

Так ей удалось привлечь внимание Ынчхона.

Тот отложил книгу со сказками, которую читал, и подошел к сестре. Ынхе, сняв обертку, протянула мороженое брату. Ынчхон сосредоточился на молчаливом поглощении лакомства.

Ынхе подумала, что сейчас самый подходящий момент. Время задать вопрос, который крутился у нее в голове с того самого момента, когда она увидела жест брата на видео.

– Ынчхон, тебе нравится в школе?

– …

– Никто тебя не обижает?

– …

– Помнишь, ты вчера был в парке? Зачем ты ходил туда?

– …

– Посмотри на меня.

Ынхе обхватила лицо Ынчхона обеими руками и посмотрела ему в глаза.

Чтобы он не мог отвернуться от сестры, даже если и был недоволен.

Затем девушка медленно подняла большой палец правой руки и указала на левую часть груди, на сердце.

– Ты ведь тоже помнишь, да? Этот жест мы вместе придумали.

Ынхе увидела, что во взгляде Ынчхона промелькнуло волнение. Он, как и всегда, выглядел безразличным, но это равнодушие казалось не абсолютным.

– Ты хотел, чтобы я его увидела?

Ынчхон уставился на Ынхе. Сердце девушки забилось быстрее.

Ынчхон никогда не смотрел в глаза другим людям. Когда кто-то пытался с ним заговорить, он отвечал одной из двух реакций. Либо начинал оглядываться вокруг, либо погружался в какое-то занятие.

Ынхе впервые заметила, что глаза ее младшего брата на свету становятся карими и в них есть маленькие искорки бледно-голубого цвета.

Взволнованная, она задала вопрос еще раз, чтобы брат скорее ответил:

– Ты просил меня вернуться? Специально так себя вел, чтобы я вернулась домой, да?