Горячее сердце Арктики (страница 10)
Спустя полчаса сижу в кабинете, стены которого заставлены кубками и завешаны грамотами. Ностальгия шарашит. Столько лет здесь, с детства. Каждый угол знаю. А тошно. Смыться за океан хочется.
– Что с тобой происходит, Миша? – хмуро спрашивает Болотов. – Ты ведь понимаешь, что это не игра? Это все так… хобби.
– Ну выиграли же, Станислав Николаевич, – пожимаю плечами и смотрю куда-то сквозь него.
Он морщится и постукивает ручкой по столу.
– Со скрипом натянули «Чайку», а что будет, когда «Тигры» приедут? Спрячемся от них под лавками?
– Никогда не прятались вроде как…
– Миша! Очнись, блядь. Приди в себя. С такой игрой тебя не то что в Даллас, тебя в КХЛ не возьмут!.. По клубам шастаешь, тренировки прогуливаешь, а если приходишь – мыслями точно не здесь. Что у тебя с Андреевой?
– У Загорского спросите! – огрызаюсь.
– Мне на хуй ваши рыцарские поединки не нужны.
– Ну хватит. Пожалуйста, – поднимаюсь резко. – Я все понял. Буду играть.
– В хоккей не надо играть, им надо жить, Миша! Я думал, ты это понимаешь.
– Значит, буду жить.
Выживать, вернее.
Как-то.
Погода смилостивилась и после непрекращающихся дождей выдала мощную тридцатиградусную жару. Когда выхожу на улицу, футболка тут же липнет к спине. Пока иду до парковки, напяливаю солнцезащитные очки и пару раз подумываю вернуться в Ледовый, чтобы остыть.
Останавливает от этого шага голубое пятно на парковке.
Аня сидит на бетонном ограждении и нервно дрыгает ногами. С уложенными крупными волнами волосами и в зефирном платье с рукавами, похожими на фонари, напоминает новую куклу Барби из яркой розовой коробки.
Мы не виделись чуть больше недели, с тех пор как проснулись в моей кровати практически в обнимку. С того утра больше никого не изображаем и никому не врем.
Родители считают, что мы поругались.
– Ох, молодость. Ну ничего страшного, помиритесь, – прокомментировала разлад моя мама.
Не сбавляя шага, тащу за собой баул.
Увидев меня, Андреева подхватывает кожаную сумку размером со спичечный коробок и, придерживая подол, поднимается, а затем забирает папку формата А4, на которой все это время умещалась ее сочная пятая точка. Ноги у Анечки, конечно, выше всяких похвал. Загорелые, длинные, только синяки от пилона все портят.
Ждет.
Потом не выдерживает – идет в мою сторону.
– Привет, – говорит поравнявшись. – Поздравляю. Красивая была игра.
– Спасибо.
– Удачи завтра.
Киваю.
Благодаря темным стеклам очков, медленно рассматриваю квадратный вырез на аккуратной груди и тонкую талию, подчеркнутую поясом, а еще замечаю, что ремешок сумки-спичечного коробка больше напоминает жемчужную нить. Точно такие же обхватывают изящные щиколотки и соединяются узкими шлейками с пятками остроносых туфель.