– Честно сказать – черт его знает, – пожал плечами Владимир Андреевич. – Просто предчувствие такое, что ли… Сам посуди, если бы была шайка… или хотя бы двое – неужто из-за денег за это время не передрались бы? Уж новенькие-то червонцы давно бы всплыли, не в Озерске, так в Тянске! А тут – тишина. Значит, не дурак и, скорее всего, одиночка. Тем более что и тот мотоциклист был один… Ну про которого говорят. Что, до сих пор не нашли?

– Не нашли, – сухо кивнул Пенкин. – Да там сложно! Легких мотоциклов – полно, и все почти темного цвета. Бо́льшая часть не зарегистрирована, без номеров. Эх, знать бы точно марку!

– Да уж… Все равно надо местных поторопить!

– Я и так почти через день в Озерск езжу.

Сказав это, Сергей вдруг покраснел, хотя ничуть не лукавил. Просто кроме дела имелась у него в Озерске и сердечная зазноба, девушка по имени Яна, закройщица из местного ателье… Уже почти год встречались…

Алтуфьев присел на край стола и задумчиво посмотрел на Пенкина:

– Давай-ка, Сергей Петрович, прикинем, что у нас есть. Так сказать, подведем промежуточные итоги…

– А ничего у нас пока нет! Ну, почти ничего, кроме этого эфемерного мотоциклиста, который еще непонятно, при делах ли.

– Ты действительно думаешь, что ничего у нас нет? А вот и неверно! Давай смотреть… Итак, маршрут… Да, про мост, про объезд – это все местные знали. А вот по времени… Если мотоциклист при делах – значит, скорее всего, точно про время не знал. Следил, высматривал… и потом тут же рванул следом. Обогнал, устроил засаду… Нахрапом, понимаешь!

– Ага… – задумчиво покивал Сергей. – Если так, получается, что конторские из леспромхоза – не при делах. Те бы наверняка знали! И даже сообщников там искать – напрасно время тратить… А ведь местные там сколько рыли! Хотя отработать все равно надо было…

– Все так, – кивнул Алтуфьев. – Если бы наш убийца точно знал время – выехал бы заранее, еще засветло. Удочки бы к багажнику привязал, ведро…

– Типа, рыбак!

– Ну да… А так, видишь, действовать пришлось быстро. Но он заранее был начеку… Хитрый… И… что еще мы о нем знаем?

– Осторожный! Выдержанный! – повысил голос Сергей. – Залег на дно и выжидает. А уж когда вынырнет – только ему одному и известно.

– Хитрый, острожный – это да, – согласился Владимир Андреевич. – И еще – обладающий определенными навыками. Умеет обращаться с оружием. Циничный – хладнокровно убил сразу двоих, что не так-то просто!

– Скорее всего, они его знали!

– Да, – кивнул Алтуфьев. – Значит – озерский, местный… Поэтому и шлем надел. И, скорее всего, еще и мотоциклетные очки-«консервы». Ну, такие обычно вместе со шлемом и покупают.

– Про очки пока неизвестно, – аккуратно поправил Пенкин.

– Ладно, – хмыкнул Владимир Андреевич, – будем дальше смотреть. Я говорил о навыках… Стреляет, водит мотоцикл и, довольно неплохо, машину. Тяжелый грузовик в болото загнать да самому успеть выпрыгнуть – не так-то это и просто!

– Думаете – шофер?

– Очень может быть. Очень… Даже скорей – из ранее судимых…

– Ну этих-то сразу всех отработали!

– Могли что-то и упустить в спешке… Да, вот еще что. – Владимир Андреевич покрутил между пальцами новомодную шариковую ручку. – Ведь там три выходных получилось. День Победы как раз на пятницу выпал.

– Но нерабочая суббота не у всех… Хотя могли взять отгул – вроде бы навестить деревенских родственников… – согласился Пенкин. – Так и Ревякин то же самое говорил! Ну да, устанавливают, проверяют…

– Еще молодежь… Вполне могли где-нибудь в лесочке костры жечь. Ну, сам знаешь – вино, девушки… песни… Хорошо бы и этих установить. Вдруг что-то или кого-то видели?

– В этакой-то глуши? – покачав головой, с сомнением протянул Сергей. – Там не всякий мотоцикл-то пройдет… Недаром прозвали – Гнилая Топь! Урочище!

– А я не про урочище, Сереж. Убийца ведь не на крыльях летел, предположительно – на мотоцикле. А в Озерск мог и по козьим тропам пробраться. А там и молодежь! Ну, на старых карьерах…

– У местных спрошу… И вот я еще тут подумал… – в глазах молодого следователя вдруг заплясали азартные искорки.

– Ну-ну-ну?! – насторожился Владимир Андреевич.

– Вот вы говорили – осторожный, деньги не тратит, выжидает, пока все уляжется… А вдруг все не так? И вовсе он не осторожный, а просто не может сейчас деньги взять? Ну кто-то его по пути спугнул – вот он денежки-то где-нибудь в лесу и припрятал.

– Ага, пусть даже и так… – скептически усмехнулся Алтуфьев. – И до сих пор не сподобился забрать? Ты еще скажи – место забыл! Хотя оно, конечно, могло быть и так… Но о-очень маловероятно!

На столе Пенкина вдруг зазвонил телефон, и следователь поднял трубку…

– Кто? Что? А, и вам добрый день, Игнат Степанович! Что? Ах, так… Ну, наконец-то! Хоть какая-то хорошая новость… А я завтра как раз собирался к вам! Вот и Владимир Андреевич привет передает… Да, до встречи…

Положив трубку, Сергей потер руки:

– Похоже, убийца начал тратить деньги! В винном магазине «Заря» всплыло сразу несколько новеньких десятирублевых купюр. Вполне возможно – из числа украденных.

Глава 3

Озерск.

3–5 июня 1969 года

Максим Мезенцев почуял что-то неладное, едва только вышел после «летучки» из кабинета начальника. В прямом смысле слова – почуял! Носом… Унюхал, словно служебная собака Герда! Да и не только Макс – Ревякин с Дорожкиным и Сорокиным тоже морщились. Запах был настолько кондовым и сильным, что можно было подумать, будто в отделении прорвало канализацию… Если бы она тут имелась! Нет, конечно же, обычная уборная была, как почти во всех деревянных домах, но прорвать ее никак не могло – чему там прорываться-то? Однако запах…

Переглянувшись, милиционеры дружно потянулись на улицу – покурить, а кто не курит – так подышать воздухом. Максим тоже направился было на крыльцо, но тут краем глаза увидел незнакомого мужичка лет сорока или чуть постарше, скромно сидевшего на скамеечке возле кабинета оперативного уполномоченного… Ну не зря же он пришел? Ведь кого-то дожидался… Ясно кого…

– Вы ко мне? – подойдя, поинтересовался Макс… и тут же невольно затаил дыхание…

Лучше бы не подходил! Потому что именно от этого мужичка, вернее, от его спецовочки и кирзовых сапог и исходил этот «чудесный» запах – запах свежего навоза! Ну что же… на ферме-то от него – никуда…

– От, – поднявшись, мужичок протянул повестку. – Бумага да-ак! Велено прийти, вот я и… – Небольшого росточка, коренастый, круглое, простоватое лицо с легкой небритостью, кепочка, спецовка…

– А-а! – обрадованно воскликнул Максим. – Вы, значит, Верников! Шофер с Макаровской фермы.

– Ну-у, это… В точности так, – солидно кивнул мужичок. – Верниковы мы. Ондрей Васильевич. Шофер.

Похоже, он совсем не чувствовал запаха… Ну так привык! В отличие от Макса и всех прочих. Однако Верников вполне мог оказаться весьма важным свидетелем… а может, и нет. Но что гадать?

– Заходите, Андрей Васильевич! Спасибо, что пришли.

– Ну-у, это… Завсегда рады, товарищ начальник.

По характерному говору Мезенцев сразу догадался, что Верников был родом вовсе не из Макарова и не из Вяльи, а, скорее, с Валуи или еще откуда-то подальше – совсем в другой стороне.

– А вы, верно, с Валуи, Андрей Васильевич?

– Брат у меня там, бригадиром! – с гордостью отозвался посетитель. – А сами мы, ну это… григоровские.

– Григорово… – Мезенцев мечтательно закрыл глаза. – Красивые там места. А орешник какой! Растут орехи-то?

– Росту-уть. Куды ж им деться да-ак? А вы, верно, тоже оттель?

– Бабушка из Пильтено.

– Ох ты ж! Ну это… Все наши места.

Взгляд Верникова резко потеплел, да и вообще, судя по всему, он вдруг почувствовал себя гораздо увереннее и спокойнее – видать, не ожидал встретить земляка в таком месте.

– Мотоци-и-икл? – выслушав Максима, переспросил Верников. – Надо… ну, это… вспомнить.

– Вот-вот, Андрей Васильевич, вспомните! Восьмого мая это было. Как раз перед Днем Победы.

– А, перед Днем Победы да-ак… Дак потом я в отпуск ушел. Ишо выпили. Ну, это… на ферме. В красном уголке…

– А до этого что было? – настырно продолжал Максим. – Ну, в рейсе… Навоз вы везли… никого по пути не встречали? Ну вспомните… Не обязательно мотоциклы. Может, грузовик какой…

– Так ить грузовик и был! – сняв кепку, Верников хлопнул себя по лбу. – Точно – был! Ну, это… как раз мне навстречу попался. Леспромхозовская «Татра»! Хороша машина да-ак! Я ишо подумал… ну, это… Вот у меня «пятьдесят первый» «газон»… хорошая машина, што ш… Но рессоры да пальцы – ухх! А масло-то хлешшет, да изо всех-то щелей! Без ведра и не выедешь. Коробка воет, что твои волки, мост течет… ручника считай что и нету да-ак! Так-то машина хорошая… Трясет, правда, – зуб на зуб не попадает, а ишо и сцепление… и три болта в лапках… А уж кабина! Но это… так-то машина хорошая…

– Значит, леспромхозовская «Татра» ехала вам навстречу? – перебил словоохотливого мужика Максим. – Так?

– Та-ак! – согласно кивнул тот и шмыгнул носом. – Ну, это… куды нам врать-то?

– А откуда вы знаете, что она именно леспромхозовская?

– Дак у них одна! С синей, ну, это, кабиной… Ой! Задери ж козу кабан! – Верников снова хлопнул себя по лбу. – И мотоцикл-то как раз тут и был! Как выскочит, да на обгон – на меня прям! Ну, думаю, куды и деватцы да-ак? Едва разминулся… Ой, как палил!

– То есть мотоциклист ехал очень быстро?

– Ну, это… Говорю ж – палил! Городской, ишь…

Мезенцев сразу заинтересовался:

– Почему же городской? С чего вы так решили?

– Дак наши-то кто в каске будет?

– Значит, мотоциклист был в шлеме… Так?

– Так. И ишо… ну, это… в очках! Круглые такие… Как же их… «Консервы», во!

– То есть мотоциклетные, я понял… А как мотоциклист был одет, не заметили?

– Дак быстро он пропалил, – махнул рукой Верников и задумался. – Что-то зеленое такое было… Ну, это… роба… Плащ! В таком же наш сторож ходит…

– А мотоцикл? – Максим уже не скрывал радости и боялся спугнуть удачу – уже кое-что вырисовывалось!

– Мотоцикл… Темный такой… Черный аль темно-синий – от тут в точности не скажу… «Ковровец» аль «Минск»… похожее что-то… Может, немецкий, трофейный…

– «ДКВ»?

– Ну, это… да…

– А такой мотоцикл по Ляхтинской дороге проедет?

– Хо! А чего ему не проехать-то? Коли что, дак и руками можно вытянуть – легкий!

Немного помолчав, Мезенцев задал, наконец, главный вопрос:

– Андрей Васильевич, а вот как вы считаете – молодой был мотоциклист или старый?

– Дак уж не старик! Молодой… Больно уж шустрый! И это – рожа бритая да-ак. Круглая такая… молодая…

– Круглая… И – ни бороды, ни усов… Ага-а-а…

* * *

Утром Женя проснулась по местным меркам довольно поздно – полдесятого! Вчера засиделись с родителями, потом смотрели по телевизору фильм про майора Вихря, а вечером девушка крутила радиолу – на коротких волнах поймала интересную передачу про «Битлз». Все это были «вражеские голоса», то ли Би-би-си, то ли еще что-то подобное, и, конечно же, советской студентке, тем более комсомолке, слушать все это было ну никак не к лицу… Но уж больно хотелось! Рассказывали про последний альбом «Битлов», который еще называли «Белым». Вышел он еще в прошлом году, но песен с него Женя не слышала, их даже в студиях звукозаписи еще не было… Ей понравились две песни – бодренькая «Облади-облада» и романтическая «Пока моя гитара тихо плачет».

Комната Жени располагалась сразу у входа, за круглой печкой-«голландкой». Небольшая, но уютная, оклеенная вырезками из журналов мод, фотографиями и цветными открытками с видами Риги, где жила старшая сестра. Ратушная площадь, Домский собор, церковь Святого Петра… без шпиля. Ну, когда-нибудь и шпиль восстановят…