– Предупреждаю вас, профессор, и надеюсь, мне не придётся это повторять. Я прекрасно владею теоретическими знаниями. Не стоит даже пробовать. Допустим, вам удастся сделать облако фенила или какого-нибудь другого яда. Допустим, вы даже убьёте меня и других охранников – и каким-то образом не погибнете сами. Дверь в лабораторию будет всегда заперта, вам не выйти. Дверь дальше по коридору заперта тоже, а за ней – пост вооружённой охраны. Они видят вас по камерам и будут тут спустя минуту. Советую никому из вас даже не думать об этом. Просто делайте свою работу. Сосредоточьтесь на этом – мой вам совет.

Речь Чёрного доктора повергла Предтеч и Лаймса в окончательное уныние – всё, что было сказано, было сказано так, что лишало последних сил не то что к сопротивлению, но к самой надежде на него.

– Вопросы? – спросил Чёрный Сэм, подытоживая

– Мы здесь навсегда? – спросил Артур.

– Спросите профессора, – ответил за Чёрного доктора Кэссиди. – Если у него получится сварганить рецепт, который даст мне то, что нужно – можем поговорить.

– Что, отпустите нас по домам? Не особенно верится, – мрачно произнесла Саманта.

– Зависит от многих вещей, – согласился Кэссиди. – Но кто знает? Сами видите – я человек настроения!

Кэссиди опять расхохотался, и в этот раз по его смеху можно было заметить, что он несколько утомился их долгой беседой – по крайней мере, так показалось Оливии. Она оказалась права: встреча действительно подошла к концу.

– Последнее, что хочу сказать, – сказал Кэссиди, уходя. – Джулиан, с этой минуты ты присоединяешься к своим товарищам. И живёшь тут, не покидая лабораторию.

Лицо предателя, сидевшего с остальными заложниками за столом, вытянулось.

– Как? – пролепетал он. – Но вы же говорили…

– Я передумал, – Бутч безразлично пожал плечами. – Тебя пока особенно не таскали на допросы – в связи с тем, что произошло на базе. Числишься пострадавшим и всё такое… Но со временем дойдёт очередь и до тебя. Я не могу рисковать. Здесь тебе будет лучше. Хочешь поспорить?

Не дожидаясь ответа, Кэссиди покинул лабораторию.

– Добро пожаловать в команду, кусок дерьма, – от души позлорадствовала Саманта. И все остальные Предтечи её сарказм, безусловно, разделили – это было видно по брошенным на Джулиана презрительным взглядам, от этого удержались только профессор и Джим.

Чёрный доктор объявил, что работа начнётся с завтрашнего дня, и счёл уместным снова обратиться к Лаймсу.

– Кровь Фрэнка я подготовлю сам, – «милосердно» предложил он. А затем – и действительно проявил некое подобие настоящего милосердия, заметив:

– И не вините себя в его смерти. Бутч избавился бы от этого дурака в любом случае. Вы же в курсе, каким был Фрэнк?

Профессор, естественно, не ответил.

– Не повторяйте его ошибок, – посоветовал Лаймсу его новоиспечённый «босс». – Оставайтесь нужны мистеру Кэссиди – и проживёте чуть дольше.

Глава 8. За столом

Предтеч «попросили» подождать, пока для них не приготовят комнаты, предложив на выбор: вернуться в подвал, к ведру и матрасам, или же смирно посидеть тут, в компании кофе-машины и набитого снэками холодильника. Предтечи выбрали кофе-машину. Как выяснилось, многие проголодались – и неудивительно: визит Кэссиди сбил устоявшийся распорядок дня, заменив Предтечам завтрак и ланч экскурсией по клонированной лаборатории.

Артур и Альфред накинулись на сэндвичи, Саманта и близняшки нашли готовые салаты. Профессор перекусывал чем-то молочным – вроде йогурта, и даже Джим, сосредоточенно всматриваясь в одному ему видимую даль, неспеша жевал зерновой питательный батончик.

Без еды, погруженная в свои мысли, сидела только Оливия. Это заметил профессор.

– Оливия, поешьте, – подсел он к ней. – Нам всем нужны силы.

Но зря. Как всегда в подобных ситуациях, Оливии казалось, что весь мир сходит с ума – и только она одна это замечает.

– Вы что, не понимаете, что произошло? – заводясь, сказала она. – Вы серьёзно готовы устраивать пикник? Сейчас?

– Мы не ели целую вечность, – пробасил через набитый рот Артур. – С утра.

– Расслабься, – хором предложили Анна и Пэтти.

– А что ты предлагаешь? Устроить голодовку в знак протеста? – спросила и Саманта, закидывая ноги на стол и устраиваясь поудобнее.

Оливию такая реакция только подстегнула.

– Я предлагаю раскрыть, наконец, глаза! – Флоренс резко поднялась со стула. – И подумать уже, что делать дальше!

– Натощак это, по-твоему, лучше? Не согласен, – пошутил Альфред и, редкий случай, остальные поддержали его одобряющими улыбками.

– Послушайте… – Оливия не сразу нашла слова. – Это какое-то безумие… Я не знаю, как вы, а я так больше не могу. Мы и так никогда не принадлежали сами себе. Всю нашу жизнь на нас и наши семьи велась охота. Для чего мы с таким трудом выжили? Для того, что попасть сюда и устроить этот грёбаный фуршет? Поверить не могу, что меня одну волнует, что с нами будет дальше!

Ближе всех к Оливии стояли близняшки.

– Сестрёнка, успокойся, – сказала Анна, обращаясь так к Флоренс.

– Конечно, нас всё это волнует, – добавила Пэтти.

– Но что толку закатывать истерики?

– Возьми с тунцом, вполне приличный!

Пэтти протянула Оливии сэндвич, но та с раздражением оттолкнула её руку.

– Ясно, – прокомментировала Саманта. – Она не заткнётся, пока не выговорится. Ну, валяй!

Оливию всегда угнетало обращённое на неё внимание. Никогда она не пыталась оказаться в его центре, хотя обстоятельства её уникальной судьбы к этому только подталкивали, но сейчас промолчать просто не могла. Флоренс заговорила настолько пылко, насколько ей это было доступно:

– Вы что, не понимаете? Нас будут держать тут до самой смерти! И, если уж на то пошло, смерти Фрэнка мы, скорей всего, будем ещё завидовать – как неожиданной и безболезненной. Я что, одна видела это без конца ржущее чудовище с его подручными психопатами?

– Нет, его заметили и мы, – едко ответила Саманта, от слов Оливии заметно помрачневшая – видимо, какие-то из них до неё достучались.

– Он же сказал… Как там было?.. – морща накаченный лоб, попытался вспомнить Альфред. – Если профессор достигнет нужного результата, то нас могут и отпустить.

– О господи… – закатила глаза Оливия. – Кем надо быть, Альфред, чтобы в это поверить?

Лица остальных Предтеч тоже стали заметно кислее. Жевать прекратили все, даже Артур.

– А что касается профессора… – Оливия обернулась к Лаймсу. – У нас… Я не знаю, я говорю сама о себе… У нас только начала складываться нормальная жизнь! Появились какие-то планы, похожие на те, которые есть у обыкновенных, нормальных людей. Мы стали жить не только нашим ужасным прошлым, не только сиюминутным настоящим – мы стали задумываться о будущем! У нас появился шанс стать нормальными. Такими как все. И тут появились вы…

– Оливия… – профессор попробовал ответить, но Флоренс не позволила.

– И всё это вы разрушили! Неизвестно во имя чего! – продолжила она с жаром. – Вы говорили про счастье всего человечества, но не сказали, что нам придётся заплатить за него своими жизнями.

– Я не представлял, что это зайдёт так далеко, – поникший Лаймс и не думал делать вид, что не согласен с обвиняющей его Оливией. – Вы правы, тысячу раз правы! Я никогда себе этого не прощу.

– Не сомневайтесь, я вам этого не прощу тоже! – Флоренс не тронули слова профессора. – Как и вашему полковнику. На «Розе» мы были почти что в рабстве, теперь же мы и вовсе – в руках маньяка, без единого шанса на спасение. Уже сейчас можете считать себя мёртвыми. Приятного аппетита!

Не выдержав, Оливия отвернулась к стене и заплакала.

Предтечи молчали. Никому больше не хотелось отшучиваться.

– Оливия права. Нас отсюда не выпустят, – сказал Артур и, единственный из всех, вернулся к еде – с виноватым видом тихонько откусив от очередного сэндвича.

Профессор всё-таки собрался и решил ответить.

– Простите вы меня или нет – для меня очень важно, можете не сомневаться, Оливия. Но я готов к тому, что этого никогда не случится. Я заслужил это. Если это поможет, я готов просить прощения у каждого из вас каждую секунду оставшейся мне жизни.

– Да ладно, док… Вы ведь действительно как лучше хотели, – произнёс самый миролюбивый из Предтеч – Альфред. Впрочем, и по лицам других было видно, что вряд ли кто-то собирается обвинять старика так же жёстко, как Оливия. – Я, например, не в обиде.

– Спасибо, Альфред, – поблагодарил Лаймс. – Оливия права и в том, что доверять преступнику, хладнокровно убивающему людей, ни при каких обстоятельствах не стоит. Но всё же, должен заметить: главное – мы живы. Как всё повернётся в будущем, никто не знает. Нам надо сохранять хладнокровие. И надеяться на удачу.

– А в этом – прав профессор, – сказал Артур, прожёвывая сэндвич.

Флоренс утёрла слезы, приступ истерики прошёл.

– Если кто-то и должен просить прощения, это не вы, профессор, —внезапно вступил в разговор Джулиан.

– Гляньте, кто открыл рот! – протянула Саманта.

– Я понимаю, что вы обо мне думаете, и какие чувства испытываете. Могу лишь повторить – то же, что сказал профессор. Я совершил ошибку, горько об этом сожалею и сам никогда себе этого не прощу.

Саманта фыркнула:

– Вот это лично меня волнует меньше всего. Ублюдок! Можешь хоть повеситься, как Иуда – от меня тебе никакого сожаления вовек не дождаться!

Альфред приложил руку к сердцу – для пущей искренности – и сказал:

– На самом деле, Джулиан. То, что ты сделал… Я не знаю…

– Я согласен. Я со всем согласен, – поспешил заверить молодой учёный. – Я заслужил такое отношение.

– Джулиан… – сказал Лаймс. – Вы ещё молоды. Постарайтесь сделать из того, что случилось, правильные выводы.

– Ушам не верю, – воскликнула Саманта, гневно качнув афро. – Док, да вы блаженный! Вы что, поверили в этот спектакль? Да Кэссиди нарочно его тут оставил, чтобы он за нами шпионил!

– Клянусь, что нет! – взмолился Фелпс.

– А мне навалить огромную кучу на все твои клятвы… – отчеканила Саманта в ответ абсолютно в своём духе.

Предтечи принялись горячо обсуждать степень искренности раскаяния Джулиана. К Оливии, не участвующей в этом, незаметно подошёл Джим. Он тронул её за плечо, обратив на себя внимание, и протянул батончик с мёдом и злаками. Поколебавшись, она приняла его, кивнув в знак благодарности. Похоже язвительная Саманта была права на её счёт: накопившимся переживаниям просто был нужен выход. Теперь же можно было действительно заняться чем-то, что имело смысл. Подкрепиться и с новыми силами думать: что делать дальше?

«Уничтожив» Джулиана, какое-то время Предтечи в мрачном молчании утоляли голод. Желание разговаривать и как-либо обсуждать случившееся пропало. Молчание нарушила привычная возмутительница спокойствия в их сложной компании.

– Док, а почему Кэссиди отдельно выделил Оливию? – спросила Саманта, до этого времени мрачно размышлявшая о чём-то про себя, по привычке скрестив руки на груди и закинув ноги на столешницу. – Она чем-то нас лучше? Чёрт, по большому счету мы ничего друг о друге не знаем…

Лаймс взглянул на Оливию, словно спрашивая на что-то разрешения. Оливия никак на его взгляд не отреагировала.

Профессор в задумчивости потёр лоб:

– Действительно… Больше нет смысла скрывать от вас сведения друг о друге. Если желаете, давайте познакомимся ближе. Никто не против? Оливия, я главным образом спрашиваю вас.

Оливия ответила правду:

– Мне всё равно. Делайте, что хотите.

Остальные Предтечи просто пожали плечами.

– Отлично, – профессор Лаймс, можно сказать, даже обрадовался. – Надеюсь, это нас сплотит, и это сейчас нам крайне необходимо. Ну-с, кто начнёт?