Томас Райли, наблюдая, как лезут на лоб глаза хозяина дома, вкратце рассказал основное:

– Оливия – единственный оставшийся в живых потомок первого изменившегося. Вся остальная её семья, увы, на том свете. Были убиты, если выражаться точнее. До её матери, Клары, Церковь добралась во время третьей Ночи Проклятых. С тех пор она одна.

Теренс слушал Томаса Райли и волосы сами собой шевелились у него не только на макушке, но по всей поверхности тела. Оливия, его Оливия была внучкой внесённого во все учебники истории мира Иуды Пилата! Боже… Сколько же всего она вытерпела… Неудивительно, что она не отвечала ни на один из его дурацких вопросов.

– Правительство дало ей документы, образование, место работы, – продолжил рассказ агент. – Насколько я знаю, и имя, и место жительства ей пришлось менять не единожды – всякий раз, когда появлялись опасения, что к ней снова близко подобрались.

В общих чертах Томас рассказал Теренсу и о проекте «Адекват», а также о том, как в него попала Оливия:

– Я сам заезжал за ней в вашу школу и вместе с профессором Лаймсом уговорил участвовать в проекте.

Рассказать всё, что произошло с момента, когда Оливия появилась на «Розе», и до того, как выяснилось, что Предтечи с базы бесследно исчезли, было сложнее и заняло много времени. Теренс почти не перебивал, изредка уточняя детали – в основном те, что касались его отношений с Оливией: почему она так редко звонила, почему держала в тайне, что с ней произошло. Как ему ревниво показалось, несмотря ни на что, она вполне бы могла рассказать ему всё – рассчитывая при этом на полное понимание – и про себя, и про своё участие в эксперименте.

Том уловил настроение Теренса.

– Я бы на вашем месте не обижался, – произнёс он миролюбиво. – Поймите, вашу Оливию не раз пытались убить. А заодно и всех, кто был рядом с нею. Ничего вам не рассказывая, она вас защищала.

Это было слабым утешением, но многое объясняло, разрешая мучившие Теренса не первый день, и от души ненавидимые им, вопросы.

Про проект «Адекват» и нападение на базу, в котором едва не пострадал президент, Том поведал предельно скупо, честно предупредив:

– Не советую кому-либо это рассказывать, – добавил Райли. – Я совершаю должностное преступление, сообщая такую информацию гражданскому, так что – без деталей.

Теренс в ответ лишь саркастически хмыкнул, побоявшись, на самом деле, выразить возмущение более явным образом.

– Хотя, судя по тому, что произошло на «Розе», – совершенно правильно понял его агент, – информация давно утекла, и ею пользуются все, кому не лень.

Теренс Фаулз не совсем понимал, как на всё это реагировать – напуган он был и до того, как ему поставили в условие это обязательное молчание. Вспомнив про обязанности хозяина дома, Фаулз предложил наконец агенту «чем-нибудь освежиться». Агент выбрал чай, и собеседники сделали паузу, необходимую для приготовления напитка.

– Вы много рассказываете, но я так и не услышал, где сейчас Оливия и что с ней, – заметил Теренс, заливая положенный в кружку рассыпной чай кипятком.

– Это неизвестно, – ответил агент. – Но я думаю, что знаю, с чего начать поиски.

– Вы сказали, что ей нужна помощь.

– Определённо. Её похитили вместе с другими Предтечами и научным руководителем проекта – сразу после нападения.

Теренс несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоится – волна тревоги едва не вызвала у него слезы – расплакаться в присутствии брутального, преисполненного мужскими качествами агенте совсем не хотелось.

– Это ужасно… Похищена…

Агент молчал, тактично дожидаясь, когда Теренс справится с собой.

– Но почему вы пришли ко мне? Почему не обратитесь к своим коллегам? – задал Теренс справедливый вопрос. – Я всего лишь учитель – причём даже не физкультуры. Чем я могу помочь?

– Всё не так просто, – ответил Райли, приняв от Теренса кружку с горячим чаем. – Меня отстранили от расследования.

– Так, – протянул Теренс. – И почему?

– Полковник Маклиннер, мой непосредственный начальник, – сообщил агент, – на данный момент арестован по подозрению в организации покушения на президента. Его же обвиняют в похищении участников эксперимента и профессора Лаймса. Соответственно, моему слову сейчас никто не поверит. Удивительно, что я вообще на свободе.

– И в чём ваш план? – спросил Теренс. – Я всё равно не могу понять, почему вы пришли ко мне. Хоть и весьма благодарен за это. Всё, что от меня зависит для спасения Оливии я сделаю, но…

– Обратиться к своим я не могу и по той причине, что просто не знаю кому доверять, – сказал Райли. – Под подозрением действительно все. В предательство Маклиннера я, правда, не верю. Думаю, предатель до сих пор на свободе.

Теренс слушал со вниманием – агент говорил с болью, он явно переживал за то, что случилось, до глубины души.

– Если я обращусь официально со своими подозрениями… – продолжал агент. – Я знаю процедуру: сначала пойдут бумажные оформления, запросы на высшие уровни. И каждый кабинет, в котором будет поставлена очередная печать, – это риск нарваться на шпиона.

Агент Райли поставил на стол кружку, не сделав ни одного глотка, и пристально посмотрел Теренсу в глаза.

– А также – это ещё и время. Как это ни парадоксально, сейчас мне легче действовать в одиночку. На этой стадии – точно. Сейчас, когда все думают, что я вышел из игры, – тем более.

Вопросов у Фаулза всё ещё было много.

– Почему вы это делаете? Строите карьеру? – спросил учитель прямо, не отводя взгляда.

– Нет, – агент вздохнул. – Для меня это личное. На «Розе» убили моего напарника. А рядом с его телом обнаружили дистанционный пульт от взрывателя. Я думаю, Майкл предотвратил покушение на президента ценой своей жизни. Но его тут же убили – снял неизвестный снайпер. Впрочем, насколько неизвестный… – он горько усмехнулся. – У меня есть кое-какие подозрения. Расскажу о них позже.

– Сожалею о вашем напарнике, – сказал Теренс. – Но всё-таки… Чем я могу быть полезен? Может, всё же лучше обратиться к спецслужбам? Вы сказали, что собираетесь справиться один, но это…

– Я сказал «в одиночку», а не «один», – поправил Райли.

Агент встал с кресла. Фаулз тоже поднялся. Райли положил свою огромную ладонь на щуплое плечо школьного учителя и вновь заглянул ему в глаза – доставая взглядом до самого сердца.

– Мне нужна твоя помощь, Теренс, – негромко, но весьма убедительно произнёс агент. – На кону девять жизней. И одна из них – твоей Оливии.

– Конечно… – сглотнув комок в горле, выговорил Теренс. – Вы можете на меня рассчитывать. Я сделаю всё, что нужно.

– Спасибо, – агент крепко пожал ему руку. – Я был уверен, что ты не откажешься. Оказаться правым – всегда приятно.

Учитель скромно улыбнулся, слова агента ему польстили.

– С чего мы начнём, мистер Райли, сэр?

– Раз уж на то пошло, – сказал Райли, – начнем с того, что зови меня, как напарника, Теренс. Просто Том.

– Разумеется. Только Теренс – это моё второе имя. Первое – Джеральд, – сказал Фаулз. – Если хотите, называйте меня Джерри.

Том на секунду завис.

– Лучше оставить как есть, Теренс, – произнёс агент с вернувшейся на лицо то ли существующей, то ли нет улыбкой.

Глава 7. Чёрный доктор

Предтечи, подавленные судьбой Фрэнка, послушно следовали всем указаниям Бутча и его головорезов, которые вытолкали их из главного зала лаборатории в застеклённое помещение – по всей видимости, предназначенное для рабочих собраний и пауз на кратковременный отдых. Там был большой, человек на пятнадцать, конференц-стол, с десяток простеньких стульев, белая доска на высокой треноге для презентаций и разборов полётов (в этом Кэссиди скопировал условия «Розы» тоже) и пара компьютеров. Отдельно, через проход, но в том же помещении, располагалось нечто вроде мини-кухни, оснащённой небольшой кофе-машиной, микроволновкой, двухкамерным холодильником, шкафчиками с посудой и другой кухонной утварью. От остальной территории лаборатории всё это было отделяла невысокая, не выше полутора метров, стена, переходящая в прозрачные стеклянные секции до самого потолка.

– Садитесь, – приказал Кэссиди.

Предтечи расселись за столом, опустив взгляды. Проявленная их похитителем животная жестокость сработала – лишила их сил к сопротивлению. К тому же сквозь стеклянную перегородку Предтечи видели, как оставшиеся в центральном зале лаборатории охранники занялись телом Фрэнка: сейчас они деловито обшаривали карманы уже снятой с него одежды. Смотреть на это было невозможно.

Вместе с Кэссиди в «аквариум» зашли и загадочный чёрнокожий мужчина со своим странным ассистентом. Несмотря на то, что одеты эти двое были в лабораторные халаты – словно учёные, к которым Предтечи привыкли на «Розе», – всем своим видом и поведением они излучали опасность, учёным совершенно не свойственную. Очевидно, этому способствовали пистолетные кобуры, выглядывавшие из подмышек каждого из них: халаты они носили, в противоречие правилам безопасности, расстёгнутыми – то ли, чтобы иметь возможность быстро выхватить оружие, то ли просто потому, что такая одежда была для них непривычна.

Кэссиди представил странную пару Предтечам.

– Я не такой доверчивый, как вы, профессор, или ваш дурак Маклиннер, – начал Бутч издалека. – Вы проспали сразу нескольких агентов в собственной лаборатории. У меня такого не будет. Вот, познакомьтесь со своим «научным руководителем».

Кэссиди указал на темнокожего мужчину.

– Его имя Сэмюель, но мы зовём его Чёрным доктором или Чёрным Сэмом, – продолжил он. – Его вы будете видеть гораздо чаще, чем меня. Он ваш коллега, профессор. Разбирается во всей этой мути. Так что назначается тут самым старшим.

Темнокожий мужчина стоял, не шелохнувшись, взирая на Предтеч холодным непроницаемым взглядом. Глаза его, застывшие в полусонном состоянии, выдавали в нём Ника – впрочем, вряд ли высокой категории. Одновременно в них была заметна и некая живость ума – он явно не был у Кэссиди рядовым подручным.

– Хотите знать, почему Сэма зовут Чёрным доктором? – спросил Бутч Кэссиди. – Не потому, что его кожа такого цвета. Его душа, поверьте, куда чернее всей Африки вместе взятой. Возможно, даже – такая же чёрная как у меня! Не советую это проверять – будете жалеть потом всю оставшуюся жизнь.

Кэссиди хлопнул по плечу представленного помощника и перешёл к его вертлявому, крашеному напарнику:

– Следующий, кого вы должны будете слушать, – это Морис. Сэм представит его лично, вместе со всем остальным, что захочет вам сказать. Прошу!

Чёрный доктор заговорил, не меняя бесстрастного выражения лица и холодности взгляда.

– Я не буду изображать с вами ни друзей, ни коллег, – голос у него оказался под стать внешности: такой же холодный и такой же опасный. – Помните об этом. Моё слово тут – закон. Если вам что-то нужно, составляете список и передаёте мне. Если вы делаете что-то, что создаёт проблему для меня или для мистера Кэссиди – я говорю об этом Морису. И, поверьте мне на слово: вы не захотите ни видеть, ни слышать, ни даже знать, как Морис решает проблемы мистера Кэссиди.

Крашеный Морис на этих словах хищно улыбнулся, а глаза его затуманила поволока – словно он только и мечтал, как бы добраться до кого-нибудь из провинившихся и применить на них свои умения «решать проблемы». Психопат – определил бы его любой медик, знакомый с введением в начальный курс по психическим патологиям.

Затем Чёрный доктор обратился лично к Лаймсу: