– Всего шестьсот рублей? Серьезно? Вы не шутите? Шестьсот рублей? Не шесть тысяч? Не шестьдесят? Шестьсот рублей?

– Я похож на шутника? – спустя некоторое время серьезно спросил торговец.

– Ладно. Мое имя – Кира Кац. – Девушка самоуверенно вздернула подбородок, а ее губ коснулась ухмылка. – Но почему так дешево? Получается, вы торгуете подделками?

– Отнюдь. Это оригинал. Но я считаю, что искусство должно быть доступно всем и каждому. Не важно – банкир ты или сотрудник рекламного агентства.

Кира скривилась. Ее удивила и напугала фраза торговца. Про себя она назвала ее подозрительной случайностью, ведь он знал то, чего не знала даже ее семья.

– Когда нарисовали эту картину и как зовут художника? – поборов смятение, спросила девушка.

– Она появилась на свет в тысяча девятьсот тридцатом году. Ее автор – художник, который пользовался псевдонимом Скарабей.

– Откуда он? Не слышала о таком.

– Великобритания.

– Ничего себе… И вы такую красоту продаете за шестьсот рублей? Почему?

– Хочу от нее поскорее избавиться, – ответил торговец, слегка прищурившись.

Кира задумалась.

– Так вы покупаете картину?

– Покупаю.

– Только есть одно условие – в комплекте идет этот старинный мольберт. Ни в коем случае не вешайте картину на стену. Запомните: она всегда должна находиться на мольберте.

– Мольберт входит в стоимость?

– Да.

– Но что будет, если картину снять с мольберта? – удивленно спросила Кира.

– Лучше вам этого не знать.

Мужчина, не обращая внимания на замешательство покупательницы, принялся оформлять именной чек. Когда он протянул его девушке, не смог сдержать улыбку.

– Игра началась, – прошептал продавец, едва девушки отошли от него.

Часть I

Живописцы – ограничимся хотя бы ими, даже мертвые и погребенные, говорят со следующим поколением и с более отдаленными потомками языком своих полотен.

Винсент Ван Гог

Глава первая

1

Санкт-Петербург, 2021 г.

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – механически отчеканил женский голос и следом посоветовал набрать номер позже.

«Меня обманули», – подумала Женя, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

Тонкие пальцы с отчаянием сжали смартфон. Она откинула растрепанные светло-каштановые волосы, не обращая внимания на суету людей вокруг – Московский вокзал в Санкт-Петербурге даже вечером не смолкал ни на минуту. Летний туристический сезон только начался – табло на вокзале показывало одиннадцатое июня.

– Девушка, отойдите! – крикнул молодой мужчина с глубоким шрамом на лице и черными волосами, доходившими до мочек ушей, и будто случайно задел лакированными ботинками темно-зеленый чемодан Жени. Незнакомец делал вид, что торопится, мельтешит. Но стоило ему встретиться взглядом с Женей, как он тут же замер. – Не стойте на проходе! Вы тут не одна.

– Да-да, прошу прощения, – пролепетала она, даже не взглянув на мужчину.

Женя приехала в Питер с особой целью.

Кроме чемодана, у нее был с собой рюкзак, на левом плече – сумка с едой, которую не удалось съесть во время почти двадцатишестичасового путешествия из родного Камска^[2] в Питер, а с правого – перемотанный белой тканью большой холст на подрамнике. Дома Жене с вещами помог знакомый, а Северная столица встретила глубоким одиночеством.

Когда-то в детстве бабушка прочила ей переезд в другой город. И сейчас момент из прошлого возник перед ее глазами, как кадры из фильма.

– Женёк, да ты так всю катушку ниток истратишь зазря. Я хочу, чтобы ты залатала дырку в носке, а не пробоину в корабле.

– Ба, мне так больше нравится, – говорила девочка, не переставая разматывать катушку.

– Ну, значит, когда повзрослеешь, уедешь очень далеко от родного дома. Бросишь меня, маму и Киру. – Старая женщина посмеялась, с нежностью глядя на шестилетнюю внучку.

– Нет, я никогда не брошу тебя и Киру. Мы всегда будем вместе.

– А маму?

Женя сделала вид, что не услышала вопроса, и с усердием штопала носок.

Вынырнув из воспоминаний, она повторила:

– Еще раз извиняюсь. – А затем отошла к сувенирному магазину.

Молодой мужчина пристально наблюдал за ней, а спустя пару минут ушел.

Женя тревожилась и не видела, что мешает пассажирам. Все ее мысли поглотила проблема с квартирой. Приехав в Питер, она осталась без жилья и денег. Женщина, которой Женя перевела стопроцентный залог за комнату, не выходила на связь, что означало лишь одно – нужно было срочно искать место ночлега. Из-за этого мир будто схлопнулся: вокруг не было ни людей, ни вещей.

С тревогой Женя посмотрела на часы: 20:57.

«Я не хочу ночевать на вокзале!» – запаниковала она еще сильнее и в очередной раз набрала злополучный номер.

Но до тошноты надоевший голос произнес давно заученную фразу: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, перезвоните позже».

За полчаса, что Женя пыталась дозвониться, она успела разозлиться, отчаяться, чуть ли не расплакаться, но итог у всего этого был только один – смирение.

Отключив вызов, Женя пару раз глубоко вдохнула и выдохнула. Она упрекала себя за ошибку, но убиваться из-за этого не собиралась. Да, перевела деньги незнакомому человеку, но это произошло из-за ее глупости, а не из-за совета знакомого. Женя была уверена: оплошности, в которых винить стоит лишь себя, переносить гораздо легче, чем те, что мы разделяем с родственниками или друзьями. Безнадежность из-за ошибок других ощущаешь в тысячу раз острее.

«Что сделано, то сделано. Горевать незачем. Надо думать, что делать дальше», – решила Женя.

Она прислонилась к холодной вокзальной стене и прикрыла глаза, пытаясь понять, как ей действовать. У нее было два пути: хостел (и незапланированные траты, которые могли обернуться трагедией полного безденежья) или звонок кузине по папиной линии – Кристина Котова вместе с родителями переехала в Питер много лет назад и, наверное, могла выделить скромный угол.

По правде говоря, был еще третий, но сомнительный путь – Женя могла позвонить старшей сестре Кире, которая уже семь лет как жила в Северной столице и училась в Академии художеств. Но этот вариант был не то чтобы запасным, он был чрезвычайным. Женя и Кира не общались.

Недолго думая, Женя остановилась на втором варианте, хотя стеснять родственников совсем не хотелось.

Несмотря на то что Котовы уже около десяти лет жили в Санкт-Петербурге и владели прибыльным цветочным бизнесом, у Ларисы говор и стиль жизни остались деревенскими – до переезда в Камск женщина жила в почти вымирающем поселении.

Женя собрала волю в кулак, засунула гордость куда подальше и набрала номер Кристины.

Длинные гудки придали Жене сил, ведь она больше всего на свете боялась услышать механический голос: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». От этого внутри все опоясывала тревога.

Прошла минута. На звонок никто не отвечал. Женя позвонила во второй раз, и ее снова обнадежили длинные гудки.

– Пожалуйста, возьми трубку, – одними губами шептала Женя.

Она продолжала стоять с закрытыми глазами, прислушиваясь к гудкам, к биению собственного сердца и к шуму вокзала. Вокруг толпились туристы из разных регионов России. Несмотря на подступающую к горлу панику, Женя старалась мыслить позитивно, как учил ее Арсений, друг детства и по совместительству тоже художник.

Даже в десять лет, когда она сломала ногу, то тут же с радостью подумала о больничном и нескольких месяцах, проведенных в кровати за творчеством и книгами. Ее не пугали трудности, потому что она знала: жажда жизни сильнее любых страхов и горя.

– Хэй, кто мне звонит! – послышался в трубке радостный голос Кристины. – Ты давно ждешь ответа? Прости, телефон был на беззвучном. Маму раздражает музыка, которая стоит на звонке, и нервирует вибрация. Поэтому, когда она приходит с работы, я все выключаю.

– Привет, не очень долго, все нормально, – вздохнула Женя и, отпрянув от холодной стены, открыла глаза. Надежда легкой теплой волной заструилась вдоль позвоночника. Женя сильнее прижала телефон к одному уху, одновременно прикрыв второе, чтобы лучше слышать кузину. – Но ты будешь смеяться, потому что я кое-куда вляпалась.

– Что случилось? – тон Кристины резко сменился. Она мастерски сочетала в себе беззаботного ребенка и вдумчивого взрослого.

– Я приехала в Питер на месяц, но меня надули с комнатой, которую я хотела снять. Хозяйка взяла стопроцентную плату и не выходит на связь. Я сейчас на Московском вокзале и не знаю, что делать. Вы не против, если я переночую у вас? Завтра утром что-нибудь придумаю и съеду.

– Вот так новости… – растерянно охнула Кристина и замялась с ответом. – Дай мне пять секунд, хорошо? Спрошу у мамы. Ты же знаешь – без ее разрешения в квартире даже чихнуть нельзя. Я сама тебе перезвоню.

– Конечно, жду.

Отключившись, Женя до крови прикусила губу: перед ее глазами появилась сумма, которую она отдала за комнату. За почти что кладовку, правда в центре и с белой мебелью и светлыми обоями, кое-где разрисованными розовым фломастером, пришлось выложить больше пятнадцати тысяч, которые год откладывала со стипендии. Такая же сумма была у нее на карте – ни больше ни меньше.

«Я ни в коем случае не могу попрощаться с этими деньгами. Завтра надо ехать на квартиру и искать горе-хозяйку или звонить в полицию», – размышляла Женя в ожидании звонка.

И пока она мысленно просила судьбу сжалиться над ней, на экране смартфона высветился номер кузины. Ледяными руками Женя приняла вызов.

– Приезжай, – сказала Кристина изменившимся голосом. Если пару минут назад ее речь была плавной и спокойной, то сейчас девушка подкашливала, чтобы избавиться от хрипоты. Казалось, будто секунду назад она надорвала голосовые связки – причиной этому мог быть только разговор на повышенных тонах. – Ты сообщила Кире о случившемся?

Женя плотнее прижала телефон к уху: диспетчер объявила о прибытии какого-то поезда, и пассажиры, сломя голову и сбивая все на своем пути, на ходу переругиваясь, бросились к перрону. На краю сознания проскользнула мысль о том, что вокзалы неизменно напоминали Жене облегченную версию Армагеддона.

– Нет, – холодно ответила она, чтобы сразу отсечь все сопутствующие вопросы. Сейчас ей меньше всего хотелось говорить о сестре.

– Она вообще в курсе, что ты в Питере?

– Нет, об этом она тоже не знает, – вновь повторила Женя, чувствуя, как начинают пылать щеки. То ли от стыда, то ли от раздражения и общей нервозности.

– Ладно, как приедешь, все расскажешь.

– Напомни, пожалуйста, как до вас доехать. Я уже забыла дорогу, если честно. Все-таки не была у вас с новоселья.

– На такси до…

– А если что-то более дешевое? – не дав договорить кузине, грустно улыбнулась Женя. – Не хочется отдавать за такси целую тысячу.

– Ты и не отдашь тысячу. Максимум рублей триста – мы в центре живем. С «Площади Восстания» до «Чернышевской» – одна станция метро. Тем более ты ведь приехала не с пустыми руками? Удобнее прыгнуть в машину и доехать.

– Я понимаю. – Женя глубоко вздохнула. – И все-таки метро или автобус – около шестидесяти рублей.

– Хорошо. Садись в автобус. Номера нужных маршрутов сейчас скину.

– Ты меня спасаешь.

– Пустяк, – хмыкнула Кристина, но в ее голосе прослеживалась грусть, причину которой Женя могла лишь представить.

2

Камск, 2020 г.

Тесная комнатка тонула во мраке ночи. В ней был лишь один источник света, направленный на холст: Женя трудилась над новой картиной, включив настольную лампу.