Затем смотрит мне в глаза, и в его взгляде я читаю ответ.

Какой же он ублюдок!

– Пошел вон отсюда.

Георгий вдруг улыбается и на секунду даже опускает веки. Ему весело, да?

– Как же тяжело с тобой, – роняет так, будто устал со мной возиться.

– А нужно было сразу озвучить свои цели. Было бы проще. С самого начала бы послала тебя подальше, и все!

Поджимает губы. Впервые он, кажется, злится. И я цепляюсь за эту соломинку.

– О каждой минуте с тобой сожалею. О каждой секунде. Воротит от тебя знаешь как?

Его подбородок выезжает вперед. Гоша слушает, впитывая каждое слово. Налет озорства и харизмы слетает, оставляя обнаженную суровость и недовольство.

Вот такой он. Грозный, сердитый, хмурый. А еще мрачный и безжалостный. Как ощетинившийся зверь, готовый напасть в любую секунду. Он следит и контролирует каждое мое действие.

– Чего добиваешься? Чтобы я тебя вот так схватил и в машину закинул?

– Я тебе не кошка, чтобы меня за шкирку тащить, куда тебе вздумается!

– Кошка, – заявляет он бесчувственно. – Моя ласковая кошка. Поэтому давай ты соберешься, и мы поедем. Заодно и успокоишься по дороге.

– Заодно и постель твою согрею. Здорово придумано! Ты опять жене сказал, что в командировку уехал?

– Это тебя никак не должно волновать. Я за тобой приехал. Собирайся.

– И не подумаю. Знаешь, Гош. Я сначала обижалась. Злилась. А теперь поняла, что не из-за чего. Ты пустышка. У тебя внутри ничего нет, кроме бахвальства и себялюбия. Хорошо, что ты не мне достался, а я вовремя остановилась. Думала же, что реально влюбилась. А оказалось, что не в кого.

Он молчит. Цепануло. Нехило так, аж желваки играют.

– Неприятно? Понимаю. Но ты сам виноват. Поэтому… Ну извини, – отвечаю ему его же фразой. – Мне уже неинтересно, – пытаюсь не кривить губы от мощной прокатившейся по всему телу волны тупой боли, бьющей куда-то за ребра. И даже глаза повлажнели вновь. – Так что просто не звони мне больше. Твой номер я уже удалила. На этом все. Взаимопонимания тебе, Гош. В «семье».

Он ничего не отвечает, так и стоит, поджав губы, пока я разворачиваюсь и захожу в квартиру. Не дергается он, и когда я хлопаю дверью. Какое-то время еще он стоит в подъезде без движения со странным выражением лица. Отмирает, только когда вибрация телефона напоминает ему о настоящем.

Мужчина отвечает что-то грубое и направляется к лестнице.

А я отлипаю от глазка и медленно сажусь на мягкое сиденье в прихожей, уже не сдерживая слез. Меня бьет мелкая дрожь и горечь разъедает кислотой.

Черт бы его побрал! Да чтоб ему провалиться! Сволочь бездушная!

Глава 4

Георгий молчит уже три недели. Почти месяц никак себя не проявляет.

Горькая усмешка к моему лицу приклеилась намертво. Но я ее еще немного дожму и обязательно вскоре превращу в загадочную медовую полуулыбку.

– Афин, ты идешь? – зовет меня Соня – мы с ней в одной группе уже два года изучаем английский. Сдружились. – Не спи!

– Я иду-иду.

– Давай скорее! Осталось пять минут! Сегодня же пригласили переводчиков! Так, это твоя, – утверждает Соня.

В моих руках оказывается аппетитная сосиска в тесте в пакете для завтраков.

– Вот это спасибо! – радуюсь я и открываю пакет.

– Налетай! – подгоняет меня подружка и сама соблазнительно впивается зубами в тесто. Тут же замечает с набитым ртом: – Я сегодня только позавтракать и успела!

Следую ее примеру, уже представляя этот великолепный вкус, но как только подношу сосиску к лицу, в нос ударяет ее неприлично яркий и химический аромат, а желудок совершает кульбит. Бунтует и кричит о том, что это неблагородное мучное изделие нужно немедленно убрать от меня подальше.

Я плавно опускаю руки и подозрительно уточняю:

– Сонь, а ты где их купила?

Ей нелегко ответить с набитым ртом, поэтому я просто жду.

– Да это бабушка вчера напекла! И мне сунула. Еще и потребовала для тебя взять. Поэтому угощайся. Свежак!

Я наблюдаю, как Сонька за обе щеки молотит перекус, а самой становится все хуже. Внутри меня словно горячая магма, какая-то горькая и противная. Внутри все горит – так неприятно, жуть.

Я начинаю учащенно дышать, вот бы спрятаться от этого запаха!

– Эй, Афин, ты что побледнела так, тебе от голода нехорошо? – беспокоится Соня.

Вглядывается мне в лицо, смотрит озабоченно.

Я поскорее запихиваю сосиску в сумку и застегиваю молнию.

– Все нормально! – выдаю чрезмерно веселым тоном. Так, что аж сама не верю. – Идем.

Меня пробивает испарина, внутри разливается кислота, ядом отравляет кровь и не позволяет нормально сосредоточится. Я отвратительно себя чувствую. Желудок жалобно сжимается. И дышать тяжело.

Как же не вовремя я заболела-то!

– Афин, – шепчет Соня, наклоняясь ко мне уже за столом, – ты белая вся. Как привидение. И губы фиолетовые.

К горлу подкатывает противный комок.

– Я отойду, – бросаю через плечо и скорее выскакиваю в коридор.

Несусь по лестнице вниз, забегаю в туалет. Поскорее поворачиваю кран, плещу в лицо холодной водой, стараясь отдышатся. Прикладываю ледяные пальцы ко лбу и щекам. Поднимаю на себя взгляд. Точно Сонька сказала: вся белая. Белее мела. И губы горят ярким фиолетово-розовым пятном.

Желудок успокаивается немного, и я выхожу на улицу. Немного дышу воздухом, активно снабжая легкие кислородом, и возвращаюсь в аудиторию.

Подруга ошалело косится на меня, пока я пытаюсь справиться с новым приступом тошноты.

Наконец соображаю, что долго я так не протяну, решительно поднимаюсь с места. Извиняюсь перед преподавателем и приглашенными гостями, сообщаю, что мне нездоровится и я обязательно догоню ребят. Дома. Сама же пулей вылетаю в коридор.

На улице становится легче.

Я позволяю себе прогуляться, а потом и занять краешек лавочки, пускаясь в размышления.

Да нет. Ну нет!

Не может этого быть!

Я, должно быть, просто съела что-то не то. Не то… очень не то…

В голове ведутся подсчеты. Если да, то… срок должен быть где-то…

Я решительно поднимаюсь и воинственно отгоняю от себя эти ужасные мысли!

Я не беременна! Конечно нет! Что за глупость!

Я не могу оказаться беременной! Не могу!

Но червячок сомнения беспрестанно точит и точит меня.

И спустя несколько дней, когда ситуация повторяется, я решаюсь купить тест.

– Афина, я дома, – объявляет мама с порога. – Доча! Забери сумки, пожалуйста!

У меня нет сил встать. Ноги ватные, перед глазами все плывет, а между негнущимися пальцами зажат тест.

С двумя яркими полосочками. И это уже второй.

Стук в дверь не приводит меня в чувство.

Дверь распахивается, и мама входит в ванную.

А, ну да, я даже не запиралась.

– А что случилось на этот раз? – потрясенно уточняет мама.

Я судорожно комкаю узкие полоски тестов, но как же… мама, и не заметит!

Она обреченно вглядывается в мое лицо и мягко обхватывает мой кулак. По одному раскрывает пальцы.

Тест угрожающе выглядит в маминых руках и дает ей ответы на все вопросы.

– Я так понимаю, можно поздравлять.

– Заранее не поздравляют, – сухо возражаю я и принимаюсь стирать струящие по щекам горячие слезы. – Только, пожалуйста, давай без нравоучений. Я сейчас не выдержу.

– К врачу не ходила еще?

– Только что… узнала.

– Так. Пойдем-ка.

Мама наскоро моет руки, опускает ладони мне на плечи и ведет в мою комнату.

– Я не хочу вот так рожать, мама, – сокрушенно. Скорбно. Безнадежно. По-детски необдуманно.

– Решение принимать тебе. И не сегодня. И не завтра.

Она участливо обнимает меня, а я не чувствую ничего.

Ни-че-го.

– Да какое решение? Не могу я сейчас с ребенком… да и… как? Кому его рожать?!

– Ну… об этом задумываться нужно было раньше. Сейчас имеем то что имеем.

– Так мне учиться еще. Как я одна-то?!

На эмоциях повышаю голос. Не на маму. В целом. Потому что шкварчит внутри!

– Ты не одна. Иди к своему кавалеру. Выясняйте.

– Он женат. Ему этот ребенок еще хуже, чем мне!

– Ну хотя бы поговорите.

– Не о чем.

– Афина. Что бы ты ни решила, я всегда тебя поддержу, слышишь? Я считаю, что избавляться от малыша – грех. Если небо послало тебе его, то нельзя отмахнуться и забыть!

– Но я не планировала детей!

– Ну… моя дорогая… плохо, значит, не планировала.

– Это что, теперь академ брать? А как я работать буду? Я же не смогу совмещать!

– Ты не переживай сейчас об этом. Можно обойтись и без академического отпуска. Но будет, разумеется, непросто.

Я отчаянно шмыгаю носом, отказываясь принимать происходящее.

Быть такого не может! Малыш это же совсем другая жизнь!

– Мам. Я не хочу ребенка. Сейчас не хочу!

Смотрю на нее жалобно, понимая, что свою вину и неосторожность мне ничем не стереть.

– Выбор только за тобой, Афина. И ответ за него тебе теперь придется нести всю жизнь. У тебя еще есть время. Думай.

Глава 5

Наши дни…

– Мамочка, когда ты придешь? – несется ко мне охрипший ураганчик. Я ловлю Линку и прижимаю к себе. У меня сердце содрогается оттого, как сильно она кашляет. Дочь часто болеет. Да и вообще… она постоянно хватает все, что может навредить ее здоровью: собирает все углы и косяки, повсюду лезет, падает, с ней всегда нужно быть начеку. Эта змейка везде прошмыгнет. Недавно она упала с перекладины в детском саду и нас положили в больницу под наблюдение. Гематома уже рассосалась, врачи сказали, опасности больше нет.

– Вечером, котенок, – сочувственно отвечаю я и целую малышку в лоб: температура уже не держится такая высокая, как три дня назад.

– Вечером?! – она распахивает доверчивые глазки, и они наполняются слезами. Лина очень капризная, когда болеет. – Не хочу вечером! Это долго!

Дочь не слишком хорошо ориентируется во временных рамках, и даже если я скажу, что вернусь через полчаса, то это все равно будет: «Не хочу! Слишком долго!»

– Я понимаю тебя, мое сокровище, но очень постараюсь приехать побыстрее, а ты пока поиграешь с бабушкой.

– А гулять пойдем?

Пухлая дрожащая нижняя губка с обидой оттопыривается.

– Я посмотрю по погоде.

– Ма-ама, не уходи-ии!

Вокруг моей шеи образовывается плотное кольцо: Лина крепко сжимает руки, намереваясь не отпускать меня. В этот момент ее снова пробирает кашель.

«Осталось потерпеть немного. Кашель плодотворный. Доченька скоро поправится», – уговариваю я сама себя. Перевожу взгляд на время. Ох ты ж, а! Мне скорее нужно выходить!

В этот момент приближается мама и забирает внучку к себе на руки.

– Маме пора идти, – наставляет Лину бабушка. – Мы будем ее ждать дома, а сейчас ты можешь выбрать книжку, какую хочешь почитать. Или можем сделать ежиков из мятой бумаги.

Мама отворачивает от меня юркую змейку и медленно отступает назад, посылая мне незаметный жест: машет пальцами, мол, иди-иди. Одними губами неслышно желает: «Удачи».

Сегодня мой первый рабочий день.

Устроиться получилось совсем неожиданно. Из-за частых болезней то моих, то дочери, мне пришлось попрощаться с предыдущим местом работы, к которому я и привыкнуть как следует не успела.

Здесь же выше зарплата, больше обязанностей, включен приличный соцпакет, плюс удобная дорога. Правда… мне придется немножко подтянуться.

Место завидное, за меня просили, поэтому я не могу остаться дома с моей девочкой, из-за чего чувствую себя жутко виноватой. Но и работать нужно. Одни лекарства чего стоят!

На новом месте меня встречают не то чтобы добродушно… я стараюсь справиться с учащенным дыханием и не теребить сумку.

– Афина, здравствуйте! Меня зовут Татьяна. Пройдемте, пожалуйста.

Я иду за ней по длинному извилистому коридору.