– Вопросом вашей экипировки и военной подготовки занимается майор Харпер, – она смущенно прокашливается, бегло взглянув на неподвижного, словно каменная глыба командира.

– Продолжай. – Коротко приказывает он, не посчитав нужным что-либо прояснить или добавить.

Слайд на экране резко меняется, и перед нашими глазами появляется новый мутант. Он – полная противоположность Карниса. Стройный, вытянутый, готовый молниеносно разорвать намеченную жертву. Напряженные мышцы натянуты, как стальные троссы. Глаза – узкие, хищные, горящие в тёмной пустоте неугомонной жаждой убийства.

Велокс. Это название вспыхивает в наших головах, когда Элина снова начинает говорить:

– Второй вид – Велокс. В отличие от Карниса, этот мутант – воплощение скорости и ярости. Вирус изменил его нервную систему таким образом, что все ее процессы работают на границе сверхчеловеческих возможностей. Велокс действует не так, как мы ожидаем от животных или от других мутантов. Он атакует внезапно, почти незаметно, и его удары так быстры, что жертва редко понимает, что ее жизнь окончена.

Изображение на экране начинает быстро двигаться – шершень мелькает, едва уловимый, как тень, которая внезапно меняет форму. В его движениях нет ни малейшего колебания, ни одного ложного шага. Он полностью поглощён своей целью – уничтожением.

– Похож на того, что напал на нас в лесу, – тихо шепчет мне Кэс. Я согласно киваю, чувствуя морозящий холод, ползущий по взмокшей спине.

– Его сила не в грубой мощи, как у Карниса, – немного повторяется Элина, словно пытаясь закрепить в наших умах новые данные. – Мы наблюдали случаи, когда Велокс разрывал несколько целей за считаные секунды, не оставляя своим жертвам ни единого шанса осознать происходящее. Велокс не думает, он просто движется как молния.

Парализованная ужасом и мелькающими в голове жуткими воспоминаниями, я неотрывно смотрю на экран, отчетливо осознавая: против такого существа нет ни стратегии, ни плана. Хаотичность и стремительность делают его непредсказуемым, он – живое олицетворение неминуемой и страшной смерти.

– Но самым опасным врагом остаётся не скорость и не сила. Самым страшным является разум.

И тут изображение снова меняется. Пугающие тени на экране движутся синхронно, словно по какому-то незримому плану. Эти существа перемещаются плавно, словно каждый их шаг предопределён. Они не хаотичны, как Велокс, и не неуклюжи, как Карнис. В каждом их действии прослеживается холодная тактика. На первый взгляд они выглядят почти как люди, но это обманчивое впечатление быстро исчезает, когда замечаешь их глаза с желтыми вытянутыми зрачками.

– Коллективус, – произносит Элина, и ее голос звучит как заклинание. – Это новый вид, наиболее продвинутый из всех. Вирус изменил не только их тело, но и мозг. Мы зафиксировали признаки того, что они могут координировать свои действия, разрабатывать стратегии и атаковать как единое целое.

На экране мутанты продолжают двигаться идеально отлаженно, как одно тело, разделенное на несколько частей, управляемых единым разумом. Их горящие глаза не выражают ничего, кроме безупречной целеустремлённости, как будто они уже знают, где ты и что предпримешь в следующий момент.

– Коллективус анализирует, изучает наши шаги и адаптируется, – нагнетает биолог. – Представители этого вида учатся на своих ошибках, и следующая встреча с ними будет сложнее предыдущей.

Доктор Грант выдерживает ещё одну длинную паузу, а затем произносит со всей серьёзностью:

– И еще один очень ключевой момент. Все данные, которые вы сейчас услышали, строго засекречены Корпорацией. Любое разглашение этой информации будет рассматриваться как предательство. Наказание – пожизненное заключение на Фантоме.

Зал замирает. Кажется, что даже воздух перестал циркулировать. Шорох одежды, редкие вздохи – всё стихает. Каждая фраза Грант, как игла, проникла в голову и вызвала болезненные вопросы. Черт возьми… черт… В голове не остается ни одной внятной мысли, кроме взрывающего мозг осознания – мой отец намеренно скрывает степень угрозы от населения островов, создавая ложную иллюзию безопасности. На самом деле мы все стоим на пороге новой войны! И он… Он, не колеблясь, отправил меня сюда…

Я сжимаю мышцы так сильно, что ногти врезаются в кожу. В висках стучит, в горле комок, сердце – как чужое, бешено колотится, отзываясь болью на каждую мысль. С губ срывается рваный выдох, в глазах на мгновение темнеет. Я чувствую себя… преданной и обманутой единственным человеком, которому я безоговорочно доверяла.

Смотрю на экран, а перед глазами уже не мутанты, а лицо отца…

Он так настойчиво говорил мне, что защита – главная цель. Но что, если защита – это лишь прикрытие? Что, если мы здесь не для того, чтобы защитить остров, а чтобы скрыть от населения правду?

Затем я вспоминаю мой последний бал после вступительной речи, крепкие руки на моей талии, умело ведущие в танце, твердый уверенный взгляд и обволакивающий голос:

«Относись серьезно ко всему, что тебе говорят. Прислушивайся к советам наставников и не спорь с генералом. Ты должна помнить, что на Полигоне Одинцов – единственный, кто действительно способен тебя защитить…»

Одинцов и «защитить»? Ты правда в это веришь, папа? Мы в аду, черт возьми. Я в аду, и ты ни слова не сказал мне о том, что меня ждет… что ждет нас всех… Выходит, ты лгал… лгал всю мою осознанную жизнь.

Возможно, Эрик…

Нет! Мне страшно даже допускать эту мысль, но она уже врезалась острыми шипами в сознание и рвет мою душу на части.

Возможно…

Возможно… у мамы есть веские причины ненавидеть моего отца.

Болезненный спазм сжимает внутренности, губы дергаются в горькой усмешке. Ощущение – будто я стою на краю пропасти и вот-вот сорвусь вниз. И из этой пучины никто меня не спасёт.

Даже президент Корпорации.

– У кого-то есть вопросы? – доктор Грант резко нарушает звенящую тишину. Первые секунды инициары молчат, все еще осмысливая поток обрушившейся на них информации. Мы слишком напуганы и растеряны, чтобы с ходу сформулировать перечень недостающих данных.

Первым приходит в себя Финн, решительно приподнимаясь из кресла.

– Доктор Грант, вы сказали, что шершень, напавший на нас, был следствием нового витка эволюции. Но к какому виду он относится? Это был Велокс или Коллективус?

Мысленно аплодирую ему, отдавая должное его аналитическим способностям. Но это в целом ожидаемо – все-таки Финн тоже ученый, хоть он и не успел закончить обучение.

– Мы пока не можем с уверенностью отнести этот экземпляр к типичным представителям изученных видов, и склонны считать, что это новый подвид мутации, – сдержанно отвечает биолог, бросая короткий, но напряжённый взгляд на Харпера, стоящего рядом с каменным лицом и молчаливо наблюдающего за залом.

– В чем именно состоят отличия? – не отступает Финн. Его голос звучит еще более настойчиво, как будто в нём проснулся профессиональный азарт.

– Всё дело в изменениях, обнаруженных в его клеточной структуре и зонах мозговой активности, – объясняет Грант, стараясь сохранять уверенный тон, но ее голос дрожит, и кажется, что ее слова звучат неубедительно даже для нее самой. – Вирус продолжает видоизменяться, ускоряя их метаболизм и регенерацию клеток, стимулирует более агрессивную адаптацию к условиям окружающей среды. Примером может служить целенаправленность и координация атак, зафиксированных во время последнего нападения. Это то, что вызывает особые опасения, и, учитывая увеличение популяции мутантов…

– Увеличение популяции? Но как? На материках больше нет людей, чтобы вирус мог распространяться. Или это не так? – уточняет Финн, нервно запуская пятерню в синюю шевелюру.

Мы все на мгновение шокированно застываем. Даже яркий свет экранов словно становится тусклее. Каждый из нас выжидающе смотрит на Элину Грант, надеясь услышать опровержение.

– Мы ещё изучаем этот феномен, – ее голос срывается, растерянный взгляд прилипает к непроницаемому лицу Харпера в ожидании дальнейших указаний.

– Продолжай! – не изменяя себе, цедит он сквозь зубы.

Доктор Грант поджимает красивые полные губы, рваным движением поправляя светлые волосы.

– Возможно, вирус эволюционировал до того уровня, что теперь размножение происходит не за счет заражения людей…

Слишком поздно. Слова «увеличение популяции» уже проникли в сознание каждого из нас. Финн снова нацеливается на уязвимое место:

– Но считалось, что мутанты утратили способность к размножению. Это было одно из последствий мутации, или я ошибаюсь?

Элина в очередной раз беспомощно взглянула на Харпера, но тот даже не шелохнулся. Теперь она оказалась лицом к лицу с тем, что не могла объяснить. Или, точнее, с тем, что нельзя сказать.

– М-вирус непредсказуем, – как можно убедительнее произносит биолог. – Есть высокая доля вероятности, что новые его формы изменили данный процесс. Мы наблюдаем за этим и… разрабатываем теории. Мутации могут достичь более глубинного уровня биологического существования…

– Это звучит как попытка увильнуть, – тихо, почти беззвучно бормочет Кэс, повернувшись ко мне.

Мне так непривычно видеть ее такой потерянной и напуганной, что внутри непроизвольно возникает острая потребность хоть как-то ее успокоить.

– Давай попробуем это выяснить, – ободряюще улыбнувшись, поднимаюсь со своего места. – Доктор Грант, вы можете объяснить конкретнее? – с усилием проговариваю я, присоединяясь к разговору, – Как число шершней может расти, если на материках больше нет людей?

Доктор Грант начала откровенно нервничать, непроизвольно сжимая и разжимая свои пальцы.

– Как я уже сказала, – ее голос становится заметно холоднее, – Мы пока не можем точно ответить на этот вопрос. Это лишь наши гипотезы. Я не могу поделиться всей информацией… сейчас.

Обрывки фразы со словами «вся информация» повисают в воздухе, напряжение в зале зашкаливает. Ясно одно – нас продолжают держать в неведении. Но что именно они скрывают?

В это время Дилан, сидящий через кресло от меня, громко фыркает:

– Чушь всё это. Кто-нибудь из них вообще знает, что происходит? – Он скрещивает руки на груди и наклоняется вперед, его дыхание становится затрудненным, как будто он готов броситься на любого, кто попытается дать ещё одно «неубедительное» объяснение.

– Типичные ученые, – с несвойственным ему цинизмом хмыкает Шон.

Майор, до этого хранящий молчание, наконец делает шаг вперед, бросая на меня прицельный взгляд, словно приказывающий заткнуться. Его голос раздаётся чётко и резко, как выстрел, разрывая повисшее напряжение:

– Цель этого теоретического блока состоит не в том, чтобы загрузить вас вопросами происхождения мутантов или их эволюционного развития, – чеканя каждое слово, холодно произносит он, скрестив руки на груди. – Ваша задача – изучить характерные черты шершней, их разновидности, слабости и особенности, которые помогут вам выжить на поле боя. Научные обоснования – это работа для учёных.

Он переводит фокус внимания на доктора Грант, и та молча кивает, опустив глаза. Харпер бескомпромиссно продолжает:

– Вы солдаты. И ваша жизнь будет зависеть не от того, как вы разберётесь в происхождении этих тварей, а от того, как хорошо подготовитесь к их уничтожению, – его слова рассекают воздух, как стальные пули, заставляя меня испуганно вцепиться в подлокотники кресла. – На этом инструктаж окончен. Возвращайтесь в свои комнаты и следите за расписанием на панели. Оно может меняться в течение дня.

Майор стремительно спускается к проходу и быстрыми шагами направляется в сторону стеклянной двери. Элина Грант торопливо следует за ним, как и остальные члены командного состава базы. Инициары тоже начинают подниматься со своих мест.

– Скоро и до него доберутся эти твари… – тихо шипит кто-то из моих друзей, когда Харпер скрывается из виду.

Даже страх не заставит нас молчать вечно.