Вайсберг засмеялся и провел рукой по кепке, словно приглаживая растрепанные волосы. Он так делал постоянно – Соня заметила. А еще она заметила чувство юмора у человека, который шутником и близко не выглядел. Соня полагала, что у Вайсбергов любые зачатки юмора были ампутированы по факту рождения, а тут такой поворот.

– Не собираюсь. Но оцени масштаб моих усилий: это не просто фото, а запись с камеры видеонаблюдения в Альберт-парке. Не так-то легко было достать эту запись, мне пришлось постараться. Ради тебя. Разве после этого я не достоин твоего времени?

– Нет.

– Но ты улыбаешься.

– Потому что ты смешон.

– Или потому что я достоин.

Вайсберг выглядел уверенным и довольным собой. Это за ним и раньше водилось, но сегодня в особенности, ведь он победил. Первая гонка сезона сложилась не в его пользу, но во второй он ворвался в борьбу при провале соперника и собирается повторить это в третьей.

И этот наглый тип явно хотел ее как-то использовать. Интересно, как именно. Сонино любопытство, будь оно неладно, опять не позволило послать Вайсберга. Кроме любопытства, проснулось и желание утереть нос, что очень печально, но такая уж у нее натура – азартная и неуступчивая. Близкие называли это «характером Роланда» и сочувственно качали головой. Сочувствовали, разумеется, не Соне, а всем, кому придется иметь с ней дело.

– У тебя полчаса, Вайсберг.

Он поднял брови, удивленный ее быстрой капитуляцией.

– Что ж… прогуляемся? Я голоден, а нас поселили в отель с жуткой местной едой, от вида и запаха которой мне дурно. Поскорее бы вернуться домой. – Кифер, как и большинство гонщиков, жил в Монако из-за налоговых льгот на получаемые миллионы.

– Полчаса, – напомнила Соня. – Советую быть информативным.

– Понял тебя, Ридель.

Глава 16

Из Сони правда получился хороший стратег. Ник заявил, что разглядел в ней это в детстве. Соня была дочерью эмоциональной и темпераментной актрисы, но разительно отличалась от матери. Любила математику, с удовольствием корпела над учебниками, находя их по-настоящему захватывающими. Может, для кого-то (для Давида) это было скучно, а кто-то называл ее типичной холодной австрийкой, эдакой подмороженной рыбой. Хотя насчет типичности можно поспорить: мать Сони не раз это доказывала своим взрывным характером, да и отец никогда не считался паинькой. Это Соня получилась… своеобразной.

Настойчивость Кифера она приняла и перестроилась. Как минимум во время прогулки можно вытянуть из него причину ухода Деда, а максимум… кто знает. Вайсберг хотел с ней поиграть и почему-то не понял, что делать этого не стоит. Странно – он выглядел умным парнем.

– После гонки и общения с прессой я всегда голодный, – сообщил Кифер. – Неподалеку есть ресторанчик, где жарят отменные колбаски.

– Колбаски? – хмыкнула Соня.

– Ага. Всегда скучаю по родной кухне. Разве ты нет?

– Не особо. Мне больше нравится экзотика.

– Неужели и этот жуткий сладкий рис?

– Он в первую очередь.

– Да ты извращенка, Ридель. Буду иметь в виду. – Он улыбнулся, явно стараясь быть очаровательным. И у него получалось. Соне нравилась эта необычная, неизведанная версия Кифера Вайсберга – вне гоночного мира он был другим. Более открытым и приятным.

В ресторане они расположились в отдельной беседке с видом на искусственный пруд. Несмотря на европейскую кухню, музыка играла местная, обстановка тоже не позволяла обмануться местоположением.

– Есть шанс, что вместо колбасок мне принесут очередной кебаб, – заключил Кифер, закрывая меню. – Выбрала что-нибудь?

– Чизбургер.

– Со сладким рисом?

– Нет, обычный.

– Значит, про извращенство ты наврала? А я только начал фантазировать… о новом походе в ресторан.

– Рискуешь, Вайсберг. – Соня даже не старалась звучать грозно.

– Мир принадлежит смелым^[13].

Вскоре официант принял заказ. Как только он ушел, Кифер снял кепку и пригладил волосы, но передние пряди все равно непослушно опустились на лоб. Видимо, выскочил из отеля, едва приняв душ. Как и в прошлый раз, Соня отметила, что челка удивительным образом смягчала его лицо, убирая острые углы. Челюсть не казалась квадратной, а улыбка хищной. И даже взгляд менялся… Челка может поменять взгляд? Вряд ли. Дело скорее в окружении.

Раньше Соня не ходила с Вайсбергом по ресторанам, видела его только в паддоке, вот и весь ответ. Теперь же она могла разглядеть каждую его светлую ресницу, пару родинок на правой щеке. Ладони с длинными изящными пальцами, словно Вайсберг был пианистом. Несколько характерных царапин на правой руке – явно проиграл схватку с котиком. Соня почему-то помнила, что у него есть кот. Кажется, даже белый, совсем как у бондовского злодея.

Не она одна развлекалась, разглядывая спутника, он тоже ее изучал. И не переставал ухмыляться, что нервировало.

– У вас с Моро правда что-то было? – спросил Кифер, наблюдая за ее реакцией.

Если он рассчитывал ее смутить, зря старался. Соперничество с «Биалетти», в том числе в информационном поле, назначение на важную должность, а еще отец-звезда – все это закалило Соню до полнейшего равнодушия даже к самым личным вопросам. А Давид остался в прошлом.

Она улыбнулась:

– К чему этот вопрос? Или это попытка корпоративного шпионажа?

– Это была не моя идея, – засмеялся Вайсберг. – Я про разбирательство и штраф. Но получилось смешно, ты должна это признать.

– Смеялись всей командой.

– Теперь стоит ждать ответного удара?

– Нет, что ты. Мы не такие, как вы.

– Значит, точно стоит. Втройне. Но меня уже проинструктировали – возле вашей тачки не наклоняться и ни в коем случае не трогать ее руками или другими частями тела. Можно только своей машиной и невзначай, как в гонке получилось. – Он улыбнулся своей шутке и сменил острую тему. – Ты сегодня молодец, Соня Ридель, быстро разыграла пит-стоп и увела Моро от штрафа. Я говорил, что этого не хватает в «Биалетти»? Быстрых решений, которые не были бы провальными и не заставляли бы меня страдать. Я уже подумываю самостоятельно отвечать за свою стратегию.

– Интересно на это посмотреть.

– Я пытался, можешь глянуть прошлогодние гонки.

– Монцу?

– И Хунгароринг.

– В Венгрии ты не финишировал, – припомнила Соня. Кажется, тогда Вайсберг спорил со стратегами насчет остановки, в итоге заехал в гаражи, а команда оказалась неготовой настолько, что одно колесо укатилось прочь, и его потом отлавливали механики. Видео с этим инцидентом моментально разошлось повсюду как прикол, а «Биалетти» еще долго называли клоунами. В основном это делал Давид. Он лайкал все посты с шутками про «Биалетти» до тех пор, пока это не пресек Ник.

– В том и суть: один я не могу отвечать за все, – кивнул Вайсберг. – И заезд был правильным решением. Если бы в Венгрии все получилось с пит-стопом, я бы выехал впереди Моро.

– У тебя цель – опередить его или выиграть чемпионат? Складывается впечатление, что соперничество с Давидом важнее.

– Одно проистекает из другого.

– За что ты его так ненавидишь?

– Это попытка корпоративного шпионажа?

– Она самая. Собираю информацию.

Вайсберг в очередной раз рассмеялся. Весело человеку, ничего не скажешь.

– Я его не ненавижу, он мне глубоко безразличен, – легко ответил он.

– Да, порой вся глубина твоего равнодушия видится с экрана. И слышится по радио. И читается в интервью.

– Ты читаешь мои интервью, Соня Ридель?

– Просматриваю заголовки после пресс-конференций, этого хватает.

– Моро – мой соперник и иногда правда бесит. В основном в моменте. Но большая часть из того, что ты видишь… – Он пожал плечами. – Полагаю, это игра, которая нравится публике и задевает Моро. Настолько, что он идет в атаку и получает проколы. Или теряет людей, которые раньше не думали покинуть команду.

Он говорил о Лиаме Брауне. Соня раздраженно отвернулась.

– Ты так и не выяснила, что случилось между Моро и Дедом?

– Решила, что мне это ни к чему.

– С чего вдруг?

Она зло дернула плечом:

– Понимаешь… иногда лучше не знать, чтобы не усугубить и без того натянутые отношения. И не иметь лишнего повода повестись на твои бестолковые речи о будущем в «Биалетти».

– У вас натянутые отношения? Я думал, в «Зальто» все обожают свою звезду.

– А я думала, слухи об обратном ходят по гаражам.

Пришел официант с заказом. Как ни странно, немецкие колбаски действительно оказались колбасками, а Соне достался настоящий чизбургер.

– Ты тоже это чувствуешь, верно? – спросил вдруг Вайсберг.

– Что именно? Запах колбасок?

– Взаимопонимание. Уверен, мы бы сработались.

– Не в этой жизни, Киф.

Глава 17

Во время ужина написал Ник – хотел встретиться и срочно что-то обсудить с Соней и Пьером перед вылетом. Босс покидал Бахрейн раньше остальных, все еще надеясь повидать новорожденного внука, пока тому не стукнуло лет тридцать. Остальная часть команды вылетала утром. Следующая гонка через две недели, есть шанс заскочить домой перед Шанхаем.

– Дела? – насмешливо спросил Кифер.

– Наше время в любом случае закончилось, мне пора в отель.

– Я провожу. – Он позвал официанта и оплатил счет.

На оживленной улице никому не было до них дела, но Кифер все равно натянул кепку, скрывая приметную платиновую шевелюру. Разумная предосторожность – Соня не горела желанием засветиться в его компании. Стоило тоже подумать о кепке. Но все же Бахрейн – это не США и тем более не Европа, основная часть населения вряд ли много думала о Кифере Вайсберге, а о Соне и говорить нечего.

На подходе к отелю Вайсберг вдруг взял ее за руку и дернул с улицы за угол здания. Соня оказалась у стены, а Кифер навис над ней, закрывая собой, словно они вдруг оказались в шпионском триллере.

– Что ты…

– Там ваш инженер бродит, который с Моро работает. – Кифер выглянул из-за угла и быстро спрятался обратно. – Да, это точно он.

Точно он, разумеется. Проблема в том, что из сообщения Ника Соня точно знала, где сейчас Пьер, и он не возле отеля. Впрочем, даже без этого сообщения все было понятно, уж слишком старательно Вайсберг отыгрывал роль. Он как будто и сам все понимал и из последних сил пытался не рассмеяться.

– Уверен? – спросила Соня встревоженно. – Нельзя, чтобы нас увидели.

– Я тоже так подумал. – Вайсберг взглянул на нее сверху вниз из-под опущенных ресниц. Его рука упиралась в здание, закрывая Соню от прохожих, а сам он придвинулся ближе, почти вжимая ее в стену.

Хорошо бы двинуть ему по яйцам за наглость, но ее веселило происходящее. Это почти как слушать его трепыхания по радио, понимая, где именно он пытается обмануть. Забавно и не рутинно. Стоило признать: она таки попала под сумасшедшее обаяние этого парня. Настолько, что позволила прижать себя к стене сильнее, уже на грани приличий. Как бы в Бахрейне за такое не схлопотать проблем.

Кифер приблизил лицо к Соне, почти касаясь ее губ, и прошептал:

– Хочешь знать, почему ушел Дед?

– Я же сказала: это лишняя информация.

– Боишься разочароваться в Моро?

– Конечно. Мне еще с ним работать.

– Ты можешь работать со мной. Мы найдем общий язык, я это сразу понял.

– У меня тоже есть такое чувство.

– Что ж, раз так… – Вайсберг отстранился и посмотрел на Соню с победной улыбкой. – Дед ушел, потому что Моро трахнул его внучку. Девчонка оказалась дурочкой, понадеялась на что-то, у нее случился срыв, и теперь она лежит в клинике, лечится от великой любви. Внучка у Деда единственная и любимая, дочь умерла два года назад, так что… личная драма велика и понятна. Я же говорил: Моро недальновидный дурак. Гадит там, где работает.