– Я очень благодарен вам, маркиз, – произнес Казимир.

– А теперь по поводу вашей супруги… Она ведь мне не помогала в ночном обряде, а скорее мешала.

– Это почему? – нахмурился Казимир.

– Я не стану читать ей морали. Даже при всех титулах я не привык вставать на «высокие моральные котурны» и наблюдать за грехами прочих свысока. И потом Барбара Александровна давно уже взрослая женщина. Это – вопрос выбора её души. Однако ей надо больше и чаще молиться и держать пост, дабы, такие, как Сотников или ему подобные, не могли подобраться к ней и близко. Трудно прогнать волка, которого часто кормишь с руки. Несколько веков назад вашу жену бы предали суду Святой инквизиции. И, возможно бы, осудили.

– За что? – вырвалось у меня.

– За вашу греховную суть, мадам. Вы слишком порочны по своей природе… Засим я не намерен вас задерживать, господа, – он сухо кивнул и удалился.

А мы с Казимиром сразу после завтрака покинули его замок, а после и сам Руан.

– М-да… Для таких как он, всякая нормальная женщина считается порочной. Так всё-таки эта поездка оказалась ненапрасной?

– Эффект от обряда продолжался довольно долго. В течение нескольких месяцев я всеми ночами спала спокойно. Тогда мы пробыли в Париже ещё четыре месяца, а после переехали в Польшу. В родной город Казимира, туда, где находилось его родовое имение. В пригород Гданьска. Родители Казимира оставили ему в наследство крепкий двухэтажный каменный дом с портиком и фронтоном. Правда, всё поместье требовало большого и капитального ремонта, но у Казимира никак не доходили до этого руки, ибо мы не жили с ним на одном месте, а всё время путешествовали. Но он и ныне мечтает о том, что когда-нибудь мы окончательно переберемся к нему на родину и будем там жить.

– Не дождется, – зло процедил Гладышев. – Ну, и что было дальше?

Глава 2

– А дальше… – она лукаво посмотрела ему в глаза. – Дальше мы стали проводить спиритические вечера прямо в его доме. К нам приезжали гости из Кракова и Варшавы. Там, на родине Казимира, у нас всегда были желающие для проведения наших сеансов. Опять образовалась очередь. Помимо прочего, Казимир довольно часто уезжал из поместья по своим делам…

– Политика?

– Да, я тебе уже говорила. И не стану к этому возвращаться.

– Мне кажется, что полиция уже обыскалась твоего благоверного…

– Не говори так, – вдруг с раздражением произнесла она. – Я знаю, что в тебе говорит лишь ревность. Я верю, что, даже учитывая все наши обстоятельства, ты не готов пойти на подлость, ради поражения своего соперника.

– Ты права, Варвара. Я на такие вещи не способен. Прости меня, милая. Иногда я увлекаюсь, и с моего языка слетает то, что не должно произноситься вслух любым порядочным человеком. Ты можешь быть уверена в том, что я никогда не нанесу твоему супругу удара в спину. Я могу сколь угодно быть влюбленным и несчастным от этого, сильного чувства, но даже ради него я не способен пойти на явную подлость.

– Хорошо, Миша, – она наклонилась к нему и легко поцеловала. – Я верю тебе.

– Ты можешь даже не сомневаться. Мои родители воспитали меня порядочным человеком… Я, разумеется, не стану ныне злоупотреблять этим понятием в отношении любовных чувств, ибо ты можешь весьма резонно попенять мне на то, что ежели я порядочен, то отчего же изменяю своей жене. Я знаю, что слишком виноват перед нею. И намерен в скором времени прервать этот вечный круговорот лжи. Ибо, она недостойна такого подлого обмана.

– Миша, перестань. Я ведь имела в виду иное.

– Я знаю, что иное. Но, говоря о самом себе, как о порядочном человеке, мне хотелось бы и в прочих жизненных обстоятельствах не иметь никаких лазеек для совершения аморальных поступков.

– Ну, ты разошелся не на шутку. Давай на время запретим себе говорить о наших адюльтерах. Это – вопросы другой нравственности. Я же апеллировала немного к иным понятиям.

– Я знаю и всё же…

– Миша, да, замолчи же ты! Не то мы и вправду поссоримся. Слушай далее. Наши с Казимиром сеансы теперь проходили в овальном зале его поместья, расположенного на втором этаже. И вот однажды, как я помню, мы вызывали дух одной почившей княгини. Её дух вызывали родственники, дабы посоветоваться о разделе фамильного наследства. В зале присутствовали ещё какие-то гости – несколько дам и господ. Все они были люди пожилые, из местной польской знати. Часы пробили полночь. Казимиру удалось призвать дух старой княгини. Как сейчас помню, её звали Каролиной. Я даже видела её портрет, написанный тамошним художником. Казимир начал привычное общение с этой самой Каролиной. Он задавал призраку вопросы и получал ответы. Я помогала ему в установлении этой зыбкой связи. Как вдруг я ощутила знакомый запах. Тот самый аромат мертвой туберозы. Вернее, легкие намёки на него. Уже тогда я подумала о том, что этот аромат мог мне просто померещиться, ибо важные пожилые дамы, присутствующие на оном мероприятии, были надушены сверх меры какими-то приторными, застарелыми духами, смешанным с запахом нафталина.

Если бы не одно обстоятельство. Ты знаешь, что все наши сеансы происходят почти в полной темноте, и лишь пламя свечей освещает стол и середину тех комнат, где происходит само таинство. И дальние углы чаще всего остаются тёмными. Я не скрою, иногда там и вправду роятся привидения. Те призраки, которые не были вызваны из Тонкого мира, но оказались на сеансе случайно и по разным причинам. Наиболее частая причина – это обыкновенное любопытство. Духи ведь тоже бывают весьма пытливы. И многие из них тихо присутствуют на наших сеансах, а после так же тихо уходят в свои миры.

– Вот даже как?

– А ты сам разве не чувствовал это, когда весной следовал за нами от дома к дому? Не чувствовал особые сквозняки, порой и ветер, и запахи сырой земли?

– Может и чувствовал, – Гладышев пожал в недоумении плечами. – Меня, знаешь ли, более всего интересовала та самая ваша Эктоплазма.

– Далась она тебе! – Барбара фыркнула.

– А как же. Как вспомню ее выход изо рта твоего благоверного, так вздрогну…

– Опять ты за своё.

– Обещай же, что когда-нибудь ты мне всё расскажешь об этой гадости.

– Мне нечего тебе рассказывать, кроме того, что ты видел. Это та самая субстанция, из которой медиум может формировать тело бесплотного духа.

– Варя, при всём уважении ко всей этой чертовщине и святым обрядам ваших храмовников, я никогда не поверю, что вся эта скверна, которую изрыгал твой поляк, не имеет материальной природы.

– Она существует в природе духов, но не людей.

– Ладно, оставим до поры сей спор. Я чувствую, что мне ещё придется докопаться до истины. Знаешь, что я когда-нибудь сделаю?

– Что же?

– Я надену на себя перчатки и не побрезгаю ухватить твоего муженька за эту белую, склизкую дрянь. И тогда я докажу вам, что сие есть подлый обман!

– Ты невыносим!

– А я не желаю, чтобы меня бесконечно дурачили.

Они какое-то время оба молчали, изредка бросая надменные взгляды в сторону друг друга. Первым не выдержал он:

– Ну, что было дальше?

– А дальше я увидела среди колыхания теней образ незабвенного Сотникова. Он смотрел на меня, опустив бледное лицо, и скрестив на груди руки. Даже издалека я разглядела его гадкую самодовольную улыбку. Я поднялась из кресла и хотела, отбросив все страхи, пойти ему навстречу, но он исчез. Он растаял на месте, скользнув в сторону бархатной портьеры. Я дождалась окончания сеанса и обо всем рассказала Казимиру.

– Выходит, что обряд не подействовал на него? – обескураженный Казимир был расстроен не меньше меня. – Кто же в состоянии изгнать это чудовище?

– Может, нам просто надо забросить все наши сеансы? Эти вечные игры с Тонким миром…

– Если бы всё было так просто? Ты полагаешь, что этот злой призрак перестанет тебя посещать, если мы предадим наше призвание?

– Кто знает… Может и так.

– Он никогда не отстанет от тебя. Даже, если ты укроешься от всего мира в монастыре, в монашеской келье. Он всё равно рано или поздно придёт за тобой.

– Так что же мне теперь делать? – я горько заплакала. – Мало того, что я могу умереть для этого мира, так вдобавок это чудовище похитит и мою душу. И я должна буду стать его женой в самой Преисподней.

Казимир принялся меня утешать.

– Мы вновь поедем в Россию. А там я покажу тебя одной женщине. Она очень сильная ведьма.

– Ведьма?

– Да, она питерская ведьма.

– Казимир, мне уже страшно.

– Если нам не поможет она, то уже вряд ли кто-то поможет.

* * *

– Прости Барбара, но если уж говорить об оккультном, то не лучше было бы тебе и твоему мужу обратиться за помощью в Православный храм? Может, вам просто необходимо было покаяться? И тот маркиз был отчасти прав?

– Если ты полагаешь, что я не посещаю Православную церковь, то ты ошибаешься, Миша. Я довольно часто бываю на утренних и вечерних молитвах. Да и сам Казимир часто молится. Правда, он католик. Не думай о том, что если мы оба занимаемся спиритизмом, то являемся неверующими людьми. Это совсем не так. Я полагаю, что провожу в молитвах больше часов, чем многие иные, обычные женщины.

– Ничего тогда не понимаю.

– Может, я объясню сейчас путано, но всё же я попробую… Понимаешь, с тех, кто искушен, спрос намного больше. Если ты служишь нескольким силам и вынужден работать со всеми сразу, то они не только помогают тебе. Помимо помощи, они сразу и к ответу призывают. Иными словами, если обычный человек, который не сует свой нос в какую-либо мистику, тайные обряды и оккультизм, может рассчитывать при известных обстоятельствах на помощь Господа Бога, то, люди подобные нам, даже молясь на коленях, вряд ли получат мгновенное облегчение.

– Да, почему же?

– А потому, что «Во многой мудрости – много печали». И если ты полез туда, куда тебя никто не звал, и познал то, что не положено знать обычному смертному, то и справляйся сам с издержками своего ремесла. С такой бедой, как этот Сотников.

– М-да, довольно резонно.

– Я не сразу стала разбираться во всех этих тонкостях. Меня им научил отец, брат и сам Казимир. А у них были и свои учителя.

– Господи, бедная Варенька, ты могла прожить совсем иную жизнь. Зачем же тебе такие сложности?

– Это судьба, Миша. Я – старый и опытный дух. И я не могла бы прожить эту жизнь с легкомыслием и пустым сердцем. Это была бы уже не я.

– Да, кто искушен, с тех спрос иной, – пробормотал Гладышев. – Мудро сказано… Но, что же было дальше? Я даже боюсь тебя спрашивать о продолжении этой странной и неприятной истории.

– А дальше мы с Казимиром прервали все наши сеансы в Польше и поехали в Россию, в Санкт-Петербург. Обычно мы останавливаемся в столице в гостинице «Пале-Рояль». Но этот наш визит не был обставлен какой-либо пышностью. Мы не стали никого извещать о нашем приезде. Да и, по-правде говоря, мы оба с мужем были в таком паршивом настроении, что нам не желалось ни с кем общаться. Веришь, я ходила, словно тень и мысленно прощалась уже с белым светом. Однажды на улице я увидела похоронную процессию, и подумала о том, что скоро и меня вот так же повезут на кладбище.

– Перестань, иди ко мне, – Он притянул её за нежные плечи. – Жаль, что меня не было рядом с тобою.

– Даже, если бы ты был рядом, дорогой мой Мишенька, ты вряд ли бы спас меня от этой беды.

– Я бы держал тебя в своих объятиях и никуда не отпускал от себя, ни на шаг.

– Всё так, – с грустью отозвалась она. – Только однажды утром в своих объятиях ты обнаружил бы мое мёртвое тело.

– О, господи, Барбара…

– Да, Миша, те силы, которые могли меня забрать, не имеют материальной формы. Но они, увы, проникают всюду. И бороться с ними сложно.

– И что же?