– Дитя видит его, – хрипло сказал он, – видит его пришествие. Он прийти с воздуха. Воздушный шар упасть с неба. Алый, рубиновый шар, огромный кровавый пузырь. Он падёт с неба. Регент падёт. Дом Озмы падёт. Часы Дракона точны – минута до высшего суда.

И квадлинг рухнул наземь практически на колени к девочке. Та, казалось, даже не заметила его падения, зато позади неё послышался тихий предостерегающий рык. В темноте за спиной ребёнка скрывался зверь – не то тигр с предгорий, не то странная помесь тигра с драконом. Чудовище с ярко-оранжевыми горящими глазами. Передние лапы он сложил перед собой, и Эльфаба восседала на них, словно на троне.

– Ужасы, – повторила она, неотрывно глядя одним глазом в стекло, в котором ни её родители, ни няня не могли различить ничего, кроме тьмы. – Ужасы.

Часть вторая
Гилликин

Галинда

1

– Виттика, Сеттика, поворот на Пески Викка, Красные Пески, Дикси-хауз, на станции Дикси-хауз пересадка на поезда до Шиза. Этот состав следует дальше на восток: Тенникен, Брокс-холл, далее везде до Траума, – скороговоркой выпалил проводник и сделал паузу перевести дух. – Следующая станция – Виттика, Виттика следующая!

Галинда прижала к груди свёрток с одеждой. Старый козёл, вольготно расположившийся на сиденье напротив, на Виттике не вышел. Про себя девушка порадовалась, что пассажиров в поездках частенько клонит в сон: было утомительно всё это время избегать его взгляда. В последнюю минуту перед посадкой на поезд компаньонка Галинды, матушка Клатч, наступила на ржавый гвоздь. В страхе перед последствиями вплоть до паралича нервов она взмолилась отпустить её в ближайшую клинику за лекарствами и успокоительными заклинаниями.

– Я вполне в состоянии добраться до Шиза одна, – холодно заявила Галинда. – Не стоит обо мне беспокоиться, матушка Клатч.

И матушка Клатч, похоже, действительно нисколько о ней не беспокоилась. Втайне Галинда мстительно надеялась, что нервы компаньонки, особенно лицевые, хоть немного парализует, прежде чем она поправит здоровье и прибудет в Шиз присматривать за своей подопечной.

Девушка высоко держала подбородок, уверенная, что это придаёт ей вид искушённой путешественницы, привыкшей к дальним странствиям. На самом деле она никогда не отъезжала от родного дома в небольшом торговом городке Фроттике дальше, чем на день пути в карете. Десять лет назад здесь проложили железную дорогу, и богатые угодья старых молочных ферм начали размежёвывать на загородные поместья для торговцев и фабрикантов из Шиза. Однако семья Галинды предпочитала жить в дальней провинции Гилликина, где в лесах до сих пор в изобилии встречались сырые лощины, лисьи норы и заброшенные языческие храмы Лурлины. Далёкая городская жизнь Шиза представлялась им полной угроз, и даже удобный прямой железнодорожный рейс не искушал окунуться во все трудности, курьёзы и пороки большого города.

Галинда не смотрела на зелёные пейзажи за окном вагона – она видела лишь собственное отражение. Девушке была свойственна себялюбивая близорукость юности. По её собственному суждению, красота делала её значимой – хотя в чём именно она должна быть значима и для кого, ей ещё только предстояло выяснить.

Когда Галинда качала головой, на её тугих светлых локонах играл свет, и они мерцали, точно столбики золотых монет. Её ярко-алые губы идеальной формы напоминали изящный изгиб лепестков цветка майя. Зелёное дорожное платье с вставками из охристой тонкой кожи говорило о достатке, при этом чёрная накидка на плечах была однозначным атрибутом учёности. Ведь, в конце концов, Галинда направлялась в Шиз благодаря своему уму.

Но проявить свой ум можно по-разному.

Ей было семнадцать лет. Провожать её на станцию собрался едва ли не весь городок Фроттика. Ещё бы – первая девушка Пертских холмов, принятая в Шизский университет! Она написала блестящее вступительное эссе: размышление о том, постижима ли человеческим разумом этика природы. «Сожалеют ли цветы о том, что их срывают для букета? Практикуют ли дожди воздержание? Могут ли животные сознательно выбирать добро? Или: Мораль и философия весны». Ворох цитат из «Озиады» и её собственные восторженные вирши так впечатлили экзаменационную комиссию, что итогом стала трёхгодичная стипендия на обучение в Крейг-холле. Это был не самый престижный колледж – в них по-прежнему не принимали женщин, – но тем не менее он находился в Шизском Университете.

Когда в купе заглянул проводник, проснувшийся сосед Галинды потянулся и зевнул.

– Не будете ли вы так любезны достать мой билет? Он наверху, – попросил он.

Галинда поднялась за билетом, прекрасно сознавая, что козлобородый старикан во все глаза разглядывает её точёную фигурку.

– Вот, пожалуйста, – вежливо проговорила она и протянула козлу билет, но тот ответил:

– Не мне, милочка, – отдайте проводнику. Без человеческих больших пальцев мне никак не совладать с этой тонюсенькой картонкой.

– Редко встретишь зверя, который может позволить себе ехать первым классом, – заметил проводник, пробивая билет.

– О, – поморщился козёл, – термин «зверь» я категорически не приемлю. Но законы по-прежнему позволяют мне путешествовать первым классом, насколько мне известно.

– Были бы деньги, – беззлобно согласился проводник, пробил билет Галинды и также вернул ей.

– Нет, важны не сами деньги, – возразил козёл. – Когда мой билет стоит вдвое дороже, чем у юной леди, деньги обращаются в визу. Так уж вышло, что у меня она есть.

– В Шиз направляетесь? – спросил проводник у Галинды, проигнорировав замечание козла. – Накидка-то на вас академическая.

– Надо ведь в жизни чем-нибудь заниматься, – обтекаемо отозвалась Галинда.

Вести беседы с проводниками ей не хотелось. Однако когда тот продолжил путь по вагону, она обнаружила, что ещё меньше ей нравится ощущать на себе недобрый пристальный взгляд козла.

– Надеетесь чему-то научиться в Шизе? – спросил он.

– Я уже обучена не разговаривать с незнакомцами.

– Тогда я представлюсь, и мы станем знакомыми. Моё имя Дилламонд.

– Я не ощущаю в себе склонности к знакомству с вами.

– Я научный сотрудник Университета Шиз, работаю на факультете естественных искусств.

«Одет он безвкусно даже для козла, – подумала Галинда. – Да, изысканность за деньги не купишь».

– В таком случае мне придётся преодолеть свою природную застенчивость. Меня зовут Галинда. По материнской линии я происхожу из Ардуэннского клана.

– Позвольте мне первым поприветствовать вас в Шизе, Глинда. Вы только поступили?

– Попрошу вас, моё имя Галинда. Произносится со всеми гласными, по старинной гилликинской традиции.

Она не могла заставить себя обращаться к козлу «сэр». У него были ужасная бородка и потёртый жилет, как будто сшитый из полового коврика.

– Интересно было бы узнать, что вы думаете о предложении Волшебника по ограничениям свободы передвижения.

Глаза козла были тёплого маслянистого оттенка, и это немного пугало.

Галинда никогда не слышала ни о каких запретах и так и сказала. Дилламонд – или доктор Дилламонд? – объяснил, что Волшебник намеревается ограничить поездки Животных на общественном транспорте, позволив им только проезд в особых вагонах. Галинда ответила, что для животных всегда существовали специальные вагоны.

– Нет, я говорю о Животных, – уточнил Дилламонд. – О тех, кто наделён духом.

– Ах, об этих… – сухо сказала Галинда. – Признаться, не вижу особой проблемы.

– О-о-о, неужели? – возмущённо протянул Дилламонд. – Вправду не видите?

Его козлиная бородка затряслась от раздражения, и он начал горячо рассказывать ей о Правах Животных. При нынешнем порядке вещей его престарелая мать не могла позволить себе путешествие первым классом и, захотев навестить его в Шизе, вынуждена была бы ехать в загоне. А если запреты Волшебника пройдут через Палату Одобрения, что, вероятно, и произойдёт в ближайшее время, то и сам он будет вынужден отказаться от привилегий, которые заслужил годами учёбы, труда и накоплений.

– Вы считаете, что позволительно так обращаться с существом, наделённым духом? – гневно спрашивал козёл. – Туда и обратно – в загоне?

– Я полностью согласна, путешествия так расширяют рамки привычного, – светски кивнула Галинда.

Остаток поездки, включая пересадку на станции Дикси-хауз, они провели в ледяном молчании.

Увидев, как поразили Галинду размеры и суета вокзала в Шизе, Дилламонд сжалился над ней и предложил нанять экипаж, чтобы отвезти её в Крейг-холл. Она двинулась за козлом, стараясь выглядеть как можно увереннее. Позади двое носильщиков волокли её багаж.

Шиз! Галинда изо всех сил старалась не таращиться по сторонам. Все спешили по делам, смеялись, торопились куда-то и целовались на бегу, уворачиваясь от экипажей. Вокзальную площадь окружали дома из коричневого и голубого песчаника, покрытые мхом и виноградными лозами, и в солнечном свете они курились мягкой дымкой. Повсюду было необыкновенно много животных – и Животных! Во Фроттике Галинде вряд ли встретилась бы хоть одна глубокомысленно кудахтающая разумная курица. А здесь, в Шизе, за столиком на веранде кафе сидела четвёрка зебр, одетых поверх собственной чёрно-белой шкуры в полосатые костюмы из чёрно-белого атласа. На перекрёстке стоял на задних ногах слон-регулировщик. Ещё Галинде бросился в глаза тигр в странном монашеском облачении. Конечно же, на самом деле это были Зебры, Слон и Тигр – и, судя по всему, Козёл. Надо поскорее привыкать выделять заглавные буквы, чтобы не выглядеть совсем уж провинциалкой.

К счастью, Дилламонд нашёл ей экипаж с кучером-человеком и даже заплатил за поездку до Крейг-холла авансом, так что Галинде пришлось выдавить из себя слабую благодарную улыбку.

– Наши пути непременно пересекутся, – галантно, хоть и несколько резко произнёс Дилламонд, будто изрёк пророчество.

Он и скрылся из виду, едва экипаж дёрнулся с места. Галинда откинулась на подушки. Она уже начала жалеть, что матушка Клатч так неудачно наступила на гвоздь.

Крейг-холл находился всего в двадцати минутах езды от Вокзальной площади. За стеной из голубого камня высился комплекс зданий с большими стрельчатыми окнами. Фасады наверху украшал фриз со сложным орнаментом из готически переплетённых квадрифолиев. Галинда, как большая ценительница архитектуры, принялась выискивать черты знакомых стилей, пусть многие детали и были скрыты виноградными лозами и густым мхом. Однако её слишком скоро позвали внутрь.

Глава Крейг-холла – гилликинская аристократка с рыбьим лицом, запястья которой были унизаны дутыми эмалевыми браслетами, – встречала новоприбывших в атриуме. Вопреки ожиданиям Галинды, Глава колледжа не носила обычный строгий костюм, присущий учёным дамам. Вместо этого её внушительная фигура была облачена в платье цвета красной смородины, по лифу которого вился узор из чёрных гагатовых бусин, похожих на нотные знаки.

– Я мадам Моррибль, – представилась она.

Глава говорила низким басом, выправка у неё была военная, а рукопожатие – сокрушительно крепко. В её ушах покачивались большие серьги, похожие на ёлочные игрушки.

– Знакомимся, раскланиваемся, можно выпить чашечку чая в гостиной, – продолжила дама. – Затем мы соберёмся в Главном зале и распределим вас по комнатам.

В гостиной было полно хорошеньких девушек. Почти все были одеты в зелёное или голубое, но с их плеч мрачными тенями ниспадали чёрные накидки. Галинда, радуясь своему естественному преимуществу в виде белокурых волос, встала у окна, чтобы солнечный свет играл в её локонах. К чаю она едва притронулась. В боковой комнатке матушки-компаньонки по кругу разливали чай из большого железного чайника и уже вовсю смеялись и болтали, точно давние подруги из одной деревни. Зрелище было несколько гротескное: все эти низкорослые и полные улыбчивые женщины галдели, как на рынке.