Перспектива напугала меня.

Я взяла вилку и нанизала на нее оливку. Зеленое лакомство лежало в качестве украшения в тарелке с салатом. Долго присматриваясь к крошечному плоду, осторожно положила в рот.

Грешник благосклонно закивал головой.

– Если тебе что–то не нравится или у тебя на что–то аллергия, сообщи Вильме. Она учтет все детали и пожелания к следующему ужину.

– Хорошо.

Ответила скромно и потянулась за канапе из сыра и инжира.

– Размышляешь о своей семье? – вдруг спросил Грешник и пригубил красное вино.

– Немного.

В самом же деле, я постоянно думала о словах брата. И знала, он не пошутил насчет кончины наших родителей.

Сердце стянуло колючей проволокой.

Пока я была здесь, моя семья оказалась в могиле. И я не могла поехать и попрощаться с ними. Не могла оплакать и как полагается. Я плохая дочь. Меня больше нельзя назвать Морозовой.

– Арсений мерзавец. Его волнует только семейный бизнес.

– Спасибо, что напомнили.

Грешник поглядел на меня поверх винного бокала. Я онемела на мгновение. Деревянная шпажка зависла в миллиметре от моих губ.

– Я давным–давно в Белом и честно скажу, мало встречал людей подобных твоему брату.

– И чем мой брат отличается от тех, кому вы ранее причиняли боль?

– Боль? – он приподнял подбородок. – Я ничего не делаю, не подумав. Каждый мой шаг выверен до мелочей, Ангелина.

– Сомневаюсь, – хмыкнула недоверчиво и в ту же секунду пожалела, – простите…

С опаской посмотрела на него и увидела абсолютное равнодушие. Я для него не более чем живая статуя. Дополняла холодный интерьер и иногда, поддерживала поверхностную беседу.

Надкусив дор–блю, сморщилась от ноющей тяжести в скуле. Пощечина Сени оставила свой болезненный след. Травяная мазь Вильмы минимизировала внешние повреждения, но вот внутренние…

– Значит, ты тоже наслышана о моем прошлом?

– Чуть–чуть.

– И что скажешь? Помимо того, что сомневаешься в моей прагматичности.

Я понимала, говорить с ним неправильно. Молчание – залог безопасности. Однако он напирал. Не физически, морально. Действовал ухищрено и нестандартно. Я к такому не привыкла. Вся моя жизнь была чередой запланированных встреч и мероприятий. Даже брак. А тут…

Поймала короткое облегчение, вспомнив о несостоявшемся браке с нелюбимым мужчиной. И сиюсекундно осеклась. Теперь я в лапах другого хищника. И он не какой–то там жалкий юнец или неопытный мальчишка. В нем пламя, гнев, мстительный дух и безупречное знание военной науки.

– О вас много пишут. Я часто обсуждала с подругами новости о ваших…

– О моих нападениях и расправах?

– Да.

Робко опустила глаза и затеребила уголок белоснежной салфетки.

Грешник допил вино. Щелкнул пальцами и столовую окрасил янтарный свет.

Вильма принесла нам обоим по кусочку «Красного бархата» и предложила десертные вилочки.

Я с надеждой встретила взгляд пышки, но она лишь улыбнулась кротко и поспешила уйти. Испариться, словно прохладный бриз в неистовую жару.

– Попробуй. Десерты мне привозят только из одной в городе кондитерской. Других я не признаю.

– Как она называется?

– «Мадам Буше».

Меня пронзила шаровая молния. Я соскочила и перевернула пустой бокал. Лежащие по линеечке столовые приборы предотвратили его падение.

– Я так больше не могу…

Сорвалась и понеслась куда–то через главный холл, подобрав подол платья.

Два поворота спустя я остановилась.

В груди гудело от бешеного сердцебиения.

Я прикрыла глаза, чтобы перевести дух, а открыв, обнаружила перед собой Грешника.

Мне конец.

– Что за детские фокусы?

Он уперся обеими руками в стену. Загнал меня в зыбкую ловушку.

– Вы назвали кондитерскую, где мы с мамой бывали почти каждую субботу. А сейчас мамы нет.

Я протараторила на одном дыхании. Потому что в противном случае, ничего связного бы не произнесла. Меня переполнили жаркие эмоции. Бороться с ними невозможно.

– И поэтому ты сбежала с ужина?

– Да. Разве этого мало? Брат уничтожил всю мою семью!

Я подалась вперед и грудью соприкоснулась с туловищем Грешника.

Он обвел мое уставшее бледное лицо карими глазами и оттолкнулся, давая мне необходимый воздух.

– Ты выразила мне неуважение.

– Накажете меня?

Голос дрожал из–за неподдельного волнения и переживаний.

– Посмотрим.

Взял меня за руку и повел куда–то по широкому коридору с черно–белыми картинами по ту и другую сторону. Я только успевала вертеть головой и перебирать ногами.

Минутой позже мы вошли в помещение со стеклянным куполом вместо крыши. Яркие весенние звезды создали магическую атмосферу.

Когда я прекратила любоваться небом, увидела бассейн. Огромная круглая чаша с кристально–чистой водой.

Пол покрыт голубой мозаикой. Стены расписаны морскими пейзажами. Две арки с белыми колоннами увиты живыми вьющимися растениями.

Мягкое рассеянное освещение добавляло уюта, а шезлонги в форме ракушек и множество цветов в горшках, подчеркивали гармоничное сочетание с природой.

– Раздевайся.

Приказал Грешник и отошел от меня на пару метров.

– Что?

Я вернулась из мира грёз в жестокий мир мафии.

– Я хочу посмотреть, как ты плаваешь.

Обвел языком верхних ряд ровных зубов.

– Но я без купальника…

– А я что–то говорил о нем?

Смежил дерзкие землистые глаза.

– Нет. Я не стану этого делать…

Двумя пальцами расстегнув пиджак, сбросил его на пол и подошел ко мне. Почти неощутимым касанием обрисовал мое плечо и резко дернул за бретельку платья. Она лопнула с характерным тканевым треском.

– А! – вскрикнула непреднамеренно.

Грешник повторил трюк со второй бретелькой. Черные полосочки спали мне на грудь. Я успела прижать к ней руки.

– Мне продолжить?

Он стоял очень близко. Я без труда разглядела, чертят пляшущих сальсу вокруг его черных зрачков.

– Нет. Я сама.

Ничего не говоря, он попятился и присел на край шезлонга. Скучающе пошевелил рукой, дескать, давай, я жду шоу.

Я сняла испорченное платье и услышала тихий смешок.

Да, я обожала нетрадиционный подход к стилю. И потому, надела чулки с желтыми бантиками и нижнее белье с милыми мелкими цветочками.

– Это всё тоже долой. – Грешник отклонился назад.

Я скинула туфли, спустила чулки и аккуратно сложила их стопочкой. Глядя в упор на мужчину с необычной пугающей внешностью, я расстегнула бюстгальтер и медленно избавилась от него. Груди заведомо прикрыла ладошками.

Видимо, моему зрителю не понравилось.

Он резко встал и приблизился ко мне.

Грубая мужская рука накрыла мою промежность. Я вздрогнула и инстинктивно взмахнула руками.

– Бинго! – грохнул он низким голосом и с особенным удовольствием обслюнявил глазами мои вздернутые соски.

– Я прошу вас…

Передо мной был не человек. А какое–то возбужденное существо со смуглой кожей, черными волосами и выразительными чертами лица, вроде четкой линии скул и ямочек в уголках губ.

– Забыла? Я ненавижу, когда меня умоляют.

Превращает мои трусики в клочок мусора и толкает в бассейн…

ГЛАВА 6

"Говорят, что любовь за деньги не купишь?

Поверьте, так говорят только нищие и неудачники"

Я забарахталась в чистейшей воде и быстро пошла ко дну. Плавать меня никто не научил. Да и не попытался даже.

Потому мои движения казались непросто хаотичными, а истерично–бешеными.

Я шлепала конечностями, глотала воду и никак не могла всплыть наверх. Легкие горели адским пламенем, перед глазами кружились прозрачные пузырьки воздуха, которые беспрепятственно прилипали к поверхности. Но не я…

Тяжелое тело намертво прибилось к голубому днищу. Последний взмах руки принес вынужденно спокойствие. Я прекратила жалкие потуги справиться со смертельным исходом.

И вдруг…я впервые поняла, как сильно хочу жить. В мыслях пронеслось столько невыполненных мечт, столько глупых желаний, которые я захотела воплотить в реальность, что мое сердце буквально охолонуло и перестало биться. Раз и всё.

Ребра сжались до удушающей боли, и я медленно закрыла глаза.

Дурное воображение нарисовало мне силуэты родителей, размытых до едва заметных клякс.

Мамочка…

Папочка…

– Папа…

Произнесла одними губами и услышала в ответ:

– Так меня еще никто не называл.

Грешник был прямо передо мной. По его лицу стекали жирные струи. С кончика носа срывались отчаянные капли воды.

Я моргнула, не веря в его живое воплощение.

Грудь сдавило за секунду до того, как я сильно закашлялась и изрыгнула теплый фонтан точно в мужчину напротив.

Он не дрогнул. Пригладил мои длинные шоколадные волосы и внимательно прищурился.

– Живая?

Я рискнула сказать слово, но не смогла. Затупленные лезвия усыпали гортань.

– Кивни что ли.

И я кивнула.

Грешник умело толкнулся ногами, прибивая нас обоих к бортику. Я ненамеренно влепилась в его мощное мускулистое изваяние. Ладошками в плечи уперлась.

Если бы он поспешил вылезти и вытащить меня, я бы мгновенно пришла в себя. Но в воде. В окружении матового янтарного света, мы словно пересекли границу миров.

Где–то вдалеке расплескалось Средиземное море. Чайки на перебой загоготали в небе. У пристани мерно покачивалась небольшая белая яхта, ожидая симпатичного владельца с красавицей–супругой. Время растянулось на вечность. На целую тягучую вечность. И ничто не угрожало двум страстно любящим людям. Ни близость расставания, ни оковы нравственности и традиций.

– Надень это.

Не сводящий с меня карих глаз Грешник, накинул на мои плечи свою мокрую рубашку.

Я могла два раза ею обернуться и еще бы полотно ткани пустовало.

– Почему?

Наконец–то осилила простой вопрос.

Он вынырнул наполовину, и я смущенно закусила губу. По загорелой коже схлынул шумный водопад, оставив невидимые линии поверх многочисленных татуировок.

Как можно быть таким прекрасным и в тоже время чертовски опасным?

В моей голове, после долго отсутствия кислорода настоящий дисбаланс. И то, о чем я подумала дальше меня напугало. Я моментально выдворила эти дряные мысли.

– Руку.

Грешник выбрался полностью и навис надо мной с протянутой рукой. Я вцепилась в него железной хваткой и легко вскарабкалась на сушу. Икроножные мышцы покалывало, дорогущая ткань рубашки облегала каждый мой изгиб. И я поздно спохватилась насчет бесстыже проглядывающих сосков. Мой правообладатель уже просёк момент. Запечатлел, законсервировал в памяти эти две зазывно торчащие кремовые вершинки.

Черт…

– Не смей покидать ужин без моего разрешения. Никогда.

Приложил большую ладонь к моей изнутри горящей щеке.

– Я должна все делать по вашей указке?

– Да. Любое действие через меня. Ослушаешься, я не стану спасать тебя из долбанного бассейна.

Отошел и набросил на темную голову белоснежное полотенце. Холод, исходящий от него, развеялся.

И я кое–что странное уловила…

Я слышала о нем ужасные вещи. На вечеринках любили обсудить его достижения. В кавычках. И любовные, и профессиональные.

Но мне всегда было интересно как он стал таким озлобленным отшельником?

Историю о смерти его жены я знала, но не думала, что дело в ней.

В прошлом Белого много трагичных дней. Достаточно невинных людей, погибших по вине шальной пули или четко отданного приказа.

Но они не первопричина нынешнего кровопролития.

У мести и ярости Грешника свои основания.

И я бы хотела узнать о них.

Ведь я точно не та, кто ему нужен.