Арсений уже получил за меня желанную сумму и теперь у меня ничего нет за душой. Женщины кланов не имели баснословных счетов в банках и в случае кончины мужа, родителей и любых других родственников, вынуждены становились узницами принятых в обществе законов.

Вдова жила одинокой аскетичной жизнью.

Юная дева, потерявшая отца и мать, быстренько отправлялась замуж.

А девушка, уже имевшая сексуальных партнеров – обслуживала чужие члены в мафиозных борделях, переодетых в стриптиз–клубы.

Кто в этих уравнениях я?

И опять же, зачем я сдалась самому Грешнику?

– Я вас поняла.

Спустя столетие прошептала я.

Грешник откинул использованное полотенце и не взглянув на меня, зашагал к раскрытой настежь двери.

Рядом с ней, в полумраке стоял Сталлоне.

Я обняла себя и крайне громко шмыгнула.

Великан дождался ухода босса и нацелился на меня.

– Пожалуйста, – сразу оборонилась я, – я ничего не сделала.

– Иди за мной.

Ровным тоном сказал Сталлоне и с ветерком прошел мимо.

Я поскользнулась, обернувшись ему вслед.

Чуть резче бы отклонилась и занырнула бы обратно в бассейн.

– Шевелись! – гаркнул на все просторное помещение под куполом.

Вздрогнула и поплелась мимо шезлонгов и витражных окон.

В коридоре Сталлоне с негодованием схватил меня за локоть и в прямом смысле разогнался, как тасманский дьявол.

– Мне больно…

Захныкала я.

– Ни чё, потерпишь.

Усмехнулся самодовольно.

– Куда ты меня ведешь?

– Приказ босса, закинуть тебя в клетку с Валли.

– Валли?

Стоило произнести мультяшное прозвище вслух, как великан открыл дверь, и огромный ротвейлер с ожесточенным рыком ринулся к порогу. Электронный ошейник не дал ему напрыгнуть на меня и разодраться на британский флаг.

– Нет…я не войду туда!

Отступила, но Сталлоне мигом вернул меня на прежнее место.

– Это твое наказание, конфетка. Будешь знать, как с боссом бодаться.

– Но я…я…

Неужели Грешнику мало бассейна? Я что, подопытная зверушка какая–то?

– Заходи. Валли тебя не тронет, пока я тут.

– А п–потом?..

Сталлоне запихнул меня в темную комнату и врубил настольную лампу из горсти мелких лампочек.

Валли смирно сел, задницей к двери. Непроглядные черные глаза злобно сверкнули, нос познакомился с моим запахом.

– На кровать. – Сталлоне указал мне средним пальцем.

– Я прошу, не оставляй меня с ним.

– Вообще–то, Валли сучка. – Дернул мочку уха. – Все вы сучки охуевшие, когда вас с поводка спускают. Поэтому Валли под постоянным контролем. Тебе тоже не помешает покумекать денек другой.

– Что?

Мое лицо побледнело до трупного оттенка. Я вжалась в изголовье и прикрылась от разъяренного взора псины большой подушкой.

– Двинешься, она тебе глотку перегрызет.

Добавил, уходя.

– Нет!

Я плюхнулась на бок и Валли оскалилась так, что кровь в лед превратилась. Сталлоне весело рассмеялся и захлопнул за собой стильную серую дверь…

ГЛАВА 7

"Я знаю многих людей, которые боятся смерти.

Они говорят: "Умирать страшно. Умирать сложно.

Я с ними не согласен – умирать легко.

Гораздо труднее жить"

Я не сводила глаз с Валли.

Валли не сводила глаз с меня.

Мы следили друг за другом, но только с разными намерениями.

Я – думала, как избежать смерти от клыков.

Она – как поскорее перегрызать мне глотку.

Тихонько сглотнув, я сдвинулась на миллиметр и услышала негромкое: р–р–р–р.

Мне стало этого достаточно, чтобы замереть на несколько часов.

И все это время в абсолютной тишине, я проклинала себя за плохой навык стрельбы.

Ведь если бы я лучше владела огнестрельным оружием, я бы попала не в плечо Грешника, а прямо в его черное прогнившее сердце.

Убила бы чудовище и все были бы счастливы.

Но «бы» в прошлом.

А я здесь.

В мрачном особняке убийцы с психическими отклонениями.

Господи…

Я осторожно прикрыла глаза и перенеслась к себе домой. К маме, распевающей на кухне незатейливую детскую песенку и готовящую мою любимую картофельную запеканку.

– Ар–р–р…

Зловонное дыхание заставило меня дернуться.

Валли стояла возле кровати, на которой я непреднамеренно оказалась и раздирала меня одними черными глазами на мелкие кусочки. Я закричала, инстинктивно отодвинулась и свалилась на пол.

Ротвейлер за считанные секунды прискакала ко мне и оскалилась так, что все мои внутренности склеились от страха.

Я снова завопила и больно впечаталась спиной в прикроватную тумбочку. Металлическая ручка пронзила одну из лопаток.

Собака шагнула вперед.

Ее острые зубы сверкнули в полутьме, и я подтянула ноги к подбородку.

Она меня слопает и не подавится…

– Валли, пожалуйста…

Я обратилась к животному, надеясь на то, что ее мозг воспринимает человеческий голос и команды.

Но «машина для убийства» не прекратила рычать и выпускать слюни.

Я утерла водичку под носом и моргнув, сбросила с ресниц тяжелые слезы.

– Фу, девочка.

Донесся низкий стальной тембр.

Из скрытого во мраке угла вышел Грешник. Лунный свет наполовину осветил его крупную фигуру. Но я успела заметить руки в карманах брюк и закатанные рукава черной рубашки.

– Ты просишь пощады у безмозглой псины?

– А…а что мне остается?..

Я всхлипнула и высушила потные ладошки о мужскую сорочку, которая скрывала мое обнаженное тело.

– Отдать ей четкий приказ. – Грешник перевел ледяной взгляд на Валли. – Место.

Валли переваливаясь с лапы на лапу пошла и улеглась на дутую лежанку недалеко от двери.

Расслабляться было рано, но я все же немного расслабилась.

– Почему ты плачешь? – спросил Грешник, подойдя ко мне в несколько шагов.

– Потому что мне страшно…и потому что мои близкие мертвы…

Это действительно правда.

С момента ухода Арсения я только и мечтала о том, чтобы попрощаться с родителями. Положить цветы на их могилы.

Грешник протянул мне руку. Как тогда, в бассейне.

Я взялась за нее и ощутила скрытое тепло.

А еще легкое покалывание, из–за грубоватой кожи.

– Ты никогда не вернешься домой. И никогда не увидишь тех, кто тебе был дорог.

Его слова искромсали мое сердце.

Жгучая боль хлынула по венам, и я потеряла равновесие.

Грешник позволил мне упасть на кровать и почувствовать тысячу иголок, пронзающих плоть.

Иголок безвыходности, отчаяния и печали.

– Валли пробудет с тобой до утра. А там, посмотрим.

Развернулся на каблуках и медленно пошел к двери. Я схватила декоративную подушку серого цвета и бросила ему в спину.

Валли тут же сорвалась и прыгнула в мою сторону.

Я завизжала и забралась под одеяло.

– Охраняй, – скомандовал собаке, – попытается слезть, фас.

Исчез за дверью, оставив меня со своим верным и очень преданным «солдатом».

К утру физиология напомнила о себе, прозвонив во все внутренние колокола. Я там захотела в туалет, что заскрипела зубами от давления внизу живота.

Валли не дремала.

Черные глазища наблюдали за мной с армейской точностью.

Но я рискнула, дабы не описаться в постели.

Высунула ногу, и собака тут же присела по стойке смирно.

Божечки…

– Доброе утро!

В комнату вошла Вильма со стопкой идеально сложенной одежды. Валли отвлеклась на нее, а я ринулась в ванну, где пописать удалось только с третьей попытки. То ли я слишком перетерпела, то ли стресс сказался.

– Я принесла тебе чистые вещи. Одевайся и спускайся на завтрак! – выкрикнула Вильма. – Валли я выпущу погулять!

Добавила она и я протяжно выдохнула.

Покончив с мочеиспусканием, я вернулась в комнату и принялась одеваться.

Руки тряслись, когда я натягивала красивые белые трусики и кружевной бюстгальтер без поролона. Неужто Грешник лично выбрал этот комплект? Вряд ли. Скорее всего у него есть помощница для таких дел. Та, кто бегает для него по магазинам и летает в шопинг–тур куда–нибудь в Милан. Все его костюмы итальянского производства и рубашки тоже.

Собравшись, я пальцами расчесала волосы и вышла в коридор. Меня никто не охранял.

На свой страх и риск, я прошла мимо множества закрытых спален и спустилась по лестнице.

В холле тоже было пусто. По ногам пробежал холодный ветерок. Я посмотрела вправо и увидела открытые двустворчатые двери, ведущие на задний двор.

Вот откуда свежесть.

– Поторопись, Давид Романович не любит ждать, – мимо пронеслась Вильма с блюдом горячих сырников, – смелее.

Последнее слово сказала нараспев.

Я натянула рукава трикотажной блузки и смяла их в кулаках.

С огромной нервозностью зашла в столовую и удивилась компании, которая в ней собралась.

Слева от хозяина сидела красивая молодая девушка в строгом черном платье. На ее запястье поблескивали часики с тонким золотым браслетом.

С другой стороны, ловко орудовала ножом и вилкой вторая не менее прекрасная особа. Идеальное каре и неброский макияж, напомнил мне о принцессе Диане.

– О, Давид, мы не знали, что у тебя гости.

Произнесла леди ин блэк.

– Успокойся, Диана. – Он нацелил на меня огненный взгляд. – Ангелина моя старая знакомая.

– А, по–моему, совсем не старая, а очень даже юная и симпатичная. – Улыбнулась девушка с каре.

– Дарина. – Прошипел сквозь зубы и ткнул указательным пальцем на свободный стул. – Садись.

Я присела и начала теребить край шелковистой скатерти.

Передо мной расположилось несколько десятков угощений. Но я была не голодна. Да и живот время от времени болезненно тянуло.

– Значит, Ангелина? Очень приятно! – Диана насадила кусочек манго на вилку и запустила в рот.

– Ты умеешь разговаривать? – Дарина отпила кофе из изящной белой чашки с серебряной ручкой.

– Да. Простите. Просто это все так неожиданно.

Я потерла ладонь и попробовала взять стакан с апельсиновым соком. Не вышло. Тремор чуть было не стал причиной катастрофы.

– Странная она, Давид. – Дернула плечиком Диана. – Где ты ее нашел?

– Перестань, Ди, может эта девушка не совсем старая знакомая, как нас пытается убедить брат, а нечто большее.

Брат? Так Диана и Дарина его сестры?

А я думала, Грешник настолько привык жить в аду, что растерял всех близких людей.

– Извините, я лучше пойду.

Мой поступок грозил мне очередным наказанием, но меня тошнило от вида еды и бросало в дрожь от присутствия двух красоток с безупречной внешностью.

Встав, я еще раз извинилась и поспешила скрыться.

Ноги вынесли меня во двор.

Он был феноменально чист.

Ни листика, ни желтой травинки после схода снега.

Я ступила на широкую дорожку и прошла до отдаленной беседки. Солнце осело на ее прозрачной крыше отчего внутри создался парниковый эффект.

Меня сразу же перестало знобить.

Я согрелась и подошла к самой длинной стеклянной стене, за которой виднелось небольшое озеро.

Убрав рукой мутный слой со стекла, увидела в отражении Грешника.

Мужчина не двигался.

Смотрел на меня и молчал.

Я повернулась.

Его рост, стать и хищный взор – вывернули меня наизнанку.

– Ты испытываешь мое терпение, Лина?

Сказал так, что я окоченела.

– Мне был необходим воздух.

– Именно поэтому, – приблизился, вынудил поднять голову, – ты спряталась в душной, влажной «камере»?

Мой мочевой пузырь резануло вскользь, и я поморщилась. Грешник сжал пальцами мой подбородок. Окружил взглядом губы и непрошено проник в мои глаза, залив их карим ядом.

Я моргнула, но отрава уже полилась по венам.

– Тебе больно?

Кивнула и приложила руку к животу под пупком.

Он распластал ладонь еще ниже.

Мои глаза не нарочно расширились.

– Мне уже лучше. – Прошептала я, находясь под неимоверным гнетом его карих глаз.