Тэншэ поначалу всё вокруг ходил, смотрел, что получается, вздыхал тревожно. Приятно, конечно, но мешало сосредоточиться. Пришлось помахать руками, чтобы скрылся. Нехотя отсел змей к стене, книжку заморскую посередине открыл, где Василиса закладку оставила. Уже который день искали они, как победить демонов. Ведь ясно как божий день было: вобла, едва поймёт, что проклятие снято, заявится в гости.

А в книжке чего только не придумали! В бочку демона засмолить и в море кинуть – самым безобидным способом было!

Вышила Василиса половину, как жарко вдруг стало, будто запылала она изнутри.

– Всё в порядке?

Внимательности Тэншэ было не занимать. Отложил он книгу, вытер ей пот со лба, чашку воды прохладной принёс.

Василиса кивнула, продолжая вышивать. В таких заклятиях одно верно – останавливаться нельзя. Ваня в своё время шкуру её спалил, а слов колдовских не сказал – вот и вернулась лягушка к Кощею. Спасибо, вытащить из костяных лап сумел, а то пленницей чародея до конца жизни осталась бы!

Вот и сейчас – страшно представить, чем для Тэншэ обернётся проклятие, если Василиса на полпути всё бросит. Но она не бросит! Костьми ляжет, а обещание сдержит. Пусть с каждым стежком всё тяжелее.

Уже и нить раскалилась, и игла. Ойкнула Василиса, уколовшись, капля крови в нить впиталась, закрепившись вместе с узором. А вместе с тем поползли по пальцам чешуйки мелкие, золотистые.

«Так вот какова плата», – подумала Василиса отстранённо, но колдовство не прекратила. Когда с рукавами закончила, чешуйки её запястья оплели, к локтям поспешили, пояс вышила – в груди тесно стало. Ворот остался, и знала рукодельница, чем всё закончится. Знала, но иглу не опустила.

Нашли чем пугать! Лягушкой она уже была. Опыт имеется!

– Ты только не волнуйся, Тэншэ. Не случайно говорят: кто победит дракона, сам драконом станет, – улыбнулась она, последний стежок оставляя. Жар стал нестерпимым, выпал халат из рук, и закричала Василиса, растворяясь в охватившем её пламени. А очнулась змеёй крылатой, золотой, как солнечный свет. Как её косы, которые так любил Тэншэ.

Лягушкой она, конечно, поменьше была. А тут только голову подняла, сразу шлёпнулась на пол с непривычки. Никак равновесие удержать не получалось.

Тэншэ у стены стоял, появившуюся на месте пленницы змею с неверием разглядывал. Пришлось ему халат кончиком хвоста подцепить и протянуть, чтобы примерил – зря она страдала, что ли?

Но он о халате и не думал. Отмер наконец, бросился к ней, что-то сердито выговаривая. Кажется, ругался, что она натворила, но так быстро, что половины слов не разобрать. Гладил её, будто не верил, что чешуя под пальцами! И как прикажете его в чувство приводить?

Ну, клин клином вышибают. Высунула Василиса язык раздвоенный и лизнула его щеку. Снова замер Тэншэ, кожу потирая с удивлением. А она ему вдругоряд халат протянула, лапкой короткой подталкивая – надевай, мол, чего медлишь?

Сощурился Тэншэ, тряхнул головой и к поясу своего халата потянулся. Здесь собрался переодеваться, значит? Ну да правильно, змеи-то чего стесняться!

Свилась она золотыми кольцами, за его разоблачением наблюдая и кончиком хвоста водя туда и обратно. Поторопился бы Тэншэ, рассвет скоро.

А он будто назло медлил. По вышивке пальцами провёл, поцеловал узор причудливый и змее-колдунье поклонился низко, до полу. И только после переоделся, с солнечными лучами вместе.

Да так и остался человеком.

***

Что ж, полдела сделано. Василиса умиротворённо вздохнула и опустила трепещущий кончик хвоста. Как же приятно было осознавать, что всё не зря! Проклятие Тэншэ разрушено. А значит, заморская царевна больше не могла отдавать ему приказы, и змеем он мог становиться сам, когда захочет. Высокую плату отдала Василиса за его спасение, но не жалела. Быть змеёй ничуть не хуже, чем лягушкой. Особенно когда человеком ты никому не нужна.

Если подумать, в таком виде и свободы куда больше. Лягушкой была, квакала когда хотела, скакала по болоту в своё удовольствие, а стала царевной – одни сплошные ограничения! На послов косо не посмотри, слова лишнего на приёме не скажи. Чего доброго, подумают, что муж невелик умом при премудрой супруге! А что поделать, если Иван – дурак?

Но Василиса слушалась, шла на уступки, и сама не заметила, как себя потеряла. Куда делась та чародейка, что самому Кощею отказать не побоялась? В какой момент забросила она науку любимую, у печи встала? Когда стала мужу советовать, как с послами дела вести, а сама дома отсиживаться? И почему решила, что такая – покладистая, удобная, она Ванечке милее будет?

Хоть спасибо говори Мин Ю за похищение! Встряхнулась Василиса, как пелена с глаз спала. Не о такой жизни она мечтала, не для того за свою свободу цеплялась! Сейчас же ни перед кем обязательств у неё не было.

– А ты, цзи́нь мэйжэ́нь¹⁴, обратно обернуться не хочешь? – тихо спросил Тэншэ, пояс покрепче завязывая, и Василиса только покачалась в ответ.

Если бы всё было так просто! Сильна оказалась вобла, заколдовала Тэншэ на совесть. Смогла Василиса победить проклятие, но себя уберечь не сумела. Змеиная шкура как родная стала, помутилось в голове, всё сильнее хотелось на воздух, в небо, расправить крылья… Найти ту потерянную свободу – и поминай как звали!

– Ты прости меня, но я только один способ знаю, как с проклятиями бороться, – ворвался в затуманенное сознание мужской голос. Сфокусировала Василиса взгляд. Тэншэ вдруг оказался близко-близко. Поймал змеиную голову, удержал в ладонях. Помедлил, словно решался – и поцеловал.

Это его способ? Способ, о котором она и думать забыла! Самый простой и самый сложный одновременно, который только в сказках и действует. Да разве они в сказке?..

Не успела додумать Василиса, затряслась мелкой дрожью, золотые чешуйки дыбом встали, – и на месте змеи молодая женщина появилась, в объятиях мужских спряталась. И хорошо, что спряталась, щёки румяные не так выдавали. Получилось?! Как теперь на Тэншэ смотреть? Ведь только настоящая любовь могла разрушить проклятие. Выходит, он её любит?..

Василиса любви накушалась, одного неудачного брака хватило. Нет, обещать себе не влюбляться она не могла. Но думала издалека на Тэншэ любоваться, чувства нежные в молчании лелеять. Но какое молчание, когда он закрепить успех решил?

– На всякий случай, – между поцелуями шепнул этот змей, и Василиса, поддавшись искушению, ответила.

Жарко умел целоваться Тэншэ, будто не холодной рептилией десять лет пробыл, а самим Змеем-Горынычем! Внутри всё горело, хотелось раствориться в этом пламени без остатка. Опомнились оба, только когда руки на поясе его халата столкнулись – и отпрянули в смятении.

– Зато ты точно вернулась, – первым улыбнулся Тэншэ, ей за ухо пушистые прядки заправляя. Посерьёзнел. – Ты знала, что змеёй станешь?

– Поняла, когда первые чешуйки появились, – призналась она. – Но тебя пугать не хотела.

– Куда уж больше!

– Такие заклятия всегда платы требуют. Это хорошо, что я в человека превращаться могу, а если бы с хвостом осталась?

– Тогда точно от меня никуда не ушла бы, – с непонятной горечью заявил Тэншэ.

– Я никуда и не собираюсь, – выпалила Василиса. Набралась решимости на него посмотреть и пропала: от расцветшей улыбки на тонких губах зашлось сердце. Притянул её к себе Тэншэ, не целуя уже, а просто баюкая. И захотелось перекинуться обратно в змею, обхватить его хвостом, чтобы только её был, чтобы не сомневался! Так и стояли молча в обнимку, пока светлячки не закружились вокруг, стрекоча тревожно.

Отпустил её Тэншэ, к чему-то в воздухе прислушиваясь.

– Недоброе затевается. Они всегда так на колдовство Мин Ю реагируют, – вторя светлячкам, заметил он.

– Думаешь, она догадалась, что ты освободился?

– Тогда уже здесь стояла бы. Покатай-ка яблочко по тарелочке – как бы в тридевятом не случилось беды, – оглянулся он на затянутое тучами небо.

Теперь и Василису кольнула тревога. Побежала она за яблочком, склонились они вместе над блюдом. Странное дело, в тридевятом к торжеству готовились, хоть праздников никаких по календарю не было. Вот царский терем с дорожкой у крыльца, а вот площадь цветами да лентами яркими украшенная. Столы от угощения ломятся, бочки с пивом и квасом подвозят, народ весёлый после выпивки гуляет. Даже царь-батюшка приоделся, бороду подстриг и причесал, хоть с сыновьями старшими не весел. Один Ванечка сияет, да слуги у покоев заморской царевны туда-сюда снуют, кто со шкатулкой драгоценной, кто с сарафаном алым…

– Свадьба! – ахнула Василиса, сообразив, на что это похоже.

Недолго горевал супруг её по жене сгинувшей. Вот почему Мин Ю не до них было! Торопилась она выйти замуж за царского сына, а с ним и всё тридевятое к рукам прибрать.

Скрипнула Василиса зубам, так блюдо тряхнув, что яблочко на пол упало.

Отстранился Тэншэ, заметил печально:

– Рвёшься к нему, всё никак забыть не можешь?

– Сдался он мне, – фыркнула Василиса, змея за похолодевшие пальцы схватив. А то опять придумает невесть чего. – Но вместе с ним вобла в тридевятое вцепится. От зятьёв и тестя избавиться недолго, а муж-дурак ничего и не заметит!.. Нет, тридевятое я ей не отдам, подавится.

– Вобла? – переспросил Тэншэ.

– Потом расскажу, – смутилась Василиса и спросила, как в прорубь ухнула: – Поможешь мне?

Давно она никого ни о чём не просила. Ваня говорил, что с женскими обязанностями она сама справиться может. Она и справлялась. И сейчас не обязан был Тэншэ помогать, что ему тридевятое? Царство чужое…

– Летим. К вечеру успеем. Мин Ю силу с закатом набирает, вряд ли раньше на что-то решится. – Потянул её за собой змей, даже не сомневаясь, и Василиса, выдохнув, поспешила за ним.

Во дворе Тэншэ в змея обернулся, мотнул головой, приглашая сверху сесть, но Василиса не согласилась: вдвоём налегке быстрее доберутся. Да и змея, внутри поселившаяся, хотела полетать с чёрным как ночь собратом. Раньше Василисе его человеческий облик милым был, а теперь на змеиный налюбоваться не могла.

Это первый раз чешуёй страшно обрастать, а после – легче. Особенно когда проклятие не довлеет. Ни боли, ни крови – одна свобода. Взвились крылатые змеи в небо, чёрно-золотой вспышкой помчались между тучами. Успеть бы, успеть!

Холодный воздух бил в лицо, морозил чешую, от напряжения ныли крылья. Не так Василиса представляла свой первый полёт, но что поделать?

Примчались они к окончанию церемонии. Выходили молодые из храма, за руки взявшись: Ванечка улыбался широко и влюблённо, Мин Ю – с приторной вежливостью, словно одолжение делала. И всё смотрела на небо, ждала закат, а с ним – свою силу тёмную. Чтобы уж захватить царство, так наверняка! Оттого и змей заметила первой. Нахмурилась неодобрительно, пытаясь понять, кто рядом с её слугой. Не догадываясь ещё, что слуги больше нет.

Как молния сорвалась Василиса к земле, схватила Мин Ю в когти и поднялась высоко-высоко в небо. Здесь бы и разорвать её в клочья!.. Да та извернулась, и сама клыками и крыльями обрастать стала.

Крики «Невесту похитили!» сменились воплями ужаса. Воевода с дружинниками царя-батюшку обступили, защищая, народ обычный за вилами-топорами побежал. Иван так и вовсе посреди площади замер, не веря, что на чудище вместо царевны женился. От красавицы Мин Ю ничего не осталось: мощный багровый демон с короткими лапами и звериной мордой рычал и кусался. Бились они в воздухе не на жизнь, а на смерть, и если Василиса только хвостом могла лупить да зубами впиться, то Мин Ю колдовала. Несладко пришлось Василисе – ослепила её царевна, тучу саранчи наслала. Если бы не Тэншэ, налетевший сверху, и вовсе не справилась бы.