Ведовской дар. 1. Ведьма правды (страница 14)
Это прозвучало ужасно, и на короткое мгновение Изольда отчаянно пожелала, чтобы рядом с ней была Сафи. Повязанная сестра без проблем справилась бы с этим.
Но если Альма и услышала фальшь в ее стоне, то никак этого не показала. Она бросилась к девушке.
– Ты больна?
– Дело в моем лунном цикле, – прохрипела Изольда и в упор посмотрела на Корланта. Его нити, к немалой ее радости, побледнели от отвращения. – Нужно сменить тряпки для выделений.
– Вот бедняжка! – воскликнула Альма. – У меня есть отвар из листьев малины.
– Нужно сжечь окровавленные тряпки и надеть свежее белье, – подхватила Гретчия и тоже посмотрела на Корланта, который уже направился к выходу. – Прошу, закрой дверь, когда будешь уходить, почтенный Корлант. Мы скоро прибудем на церемонию приветствия. Еще раз спасибо за то, что ты сообщил племени о возвращении Изольды.
Брови Корланта взлетели вверх, но он не стал спорить и не произнес ни слова, только выскользнул наружу и с силой захлопнул за собой дверь. Судя по темным следам на ней, засов когда-то был, но потом его сняли.
– Хорошая мысль, – прошептала Альма. В ее тоне не осталось и следа былой радости. – Ты же не на самом деле…
Изольда покачала головой. Гретчия с силой сжала ей руку.
– Нужно действовать быстро, – сказала она. – Альма, принеси одно из своих платьев и лечебную мазь, что сделал колдун земли. Изольда, снимай платок, надо разобраться с твоими волосами.
–Что происходит?– Изольда постаралась, чтобы ее голос звучал ровно, несмотря на усиливающуюся боль под ребрами.– С каких пор Корлант здесь главный? И почему ты зовешь его почтенным Корлантом?
– Ш-ш-ш, – прервала ее Альма. – Разговаривай тише.
Она быстро откинула люк и нырнула в подпол.
Гретчия потащила Изольду к своему рабочему столу.
– Все изменилось. Теперь этим племенем управляет Корлант. Он использует магию, чтобы…
– Магию? – изумилась Изольда. – Он же пурист!
– Не совсем. – Мать уже рылась среди камней и катушек разноцветных нитей в поисках боги знают чего. – С тех пор как ты уехала, правила стали строже. Все вокруг в ужасе. Ходят слухи о Кукольнице, а еще было несколько распадающихся. Корланту удалось окончательно подчинить себе племя. Он питается людскими страхами, раздувает их.
Изольда недоуменно подняла глаза:
– Что еще за Кукольница?
Мать не ответила. Ее взгляд наконец-то остановился на том, что она искала: ножницы. Гретчия схватила их.
– Нужно тебя постричь. Ты… выглядишь как чужачка, а если верить Корланту, то и как Кукольница. Слава Лунной Матери, тебе хватило ума прикрыть голову, можно сделать вид, что ты так и пришла, с короткими волосами. – Гретчия жестом велела Изольде сесть. – Мы должны убедить племя, что ты безвредна. Что ты не чужачка.
Гретчия, не дрогнув, выдержала взгляд Изольды. В хижине воцарилась тишина.
Изольда кивнула, соглашаясь и усиленно делая вид, что ей все равно. В конце концов, это всего лишь волосы, она всегда сможет снова отрастить их. Все равно ее старая жизнь в Веньясе закончилась, следовало отпустить ее. Волосы ничего не значат.
Так что она села, и ножницы отрезали первую прядь. Дело сделано. Назад пути не было.
– Корлант только притворялся пуристом, – начала Гретчия. Ее голос стал спокойнее, теперь он больше походил на тот, что с детства помнила Изольда. – Он – пустотник, колдун порчи. Я поняла это уже после того, как ты тут была в последний раз. Когда он рядом со мной, я вижу вокруг тускнеющие нити. Может, ты и сама это заметила.
Изольда кивнула, и по ее шее потекли ледяные струйки пота. Значит, потускневшие нити – дело рук Корланта. Она и не знала, что такое бывает.
– Когда я поняла, что он за чудовище, – продолжала Гретчия, – и увидела, как его сила высасывает мою, я подумала, что могу использовать это как рычаг давления против него. Я пригрозила рассказать племени, кто он такой… Но он, в свою очередь, пригрозил полностью лишить меня ведовского дара. В итоге я попала в свою же ловушку. Теперь каждый раз, когда Корланту что-то надо от меня, он угрожает разрушить мою магию.
Гретчия рассказывала обо всем так спокойно, словно речь шла о самых простых вещах – миске похлебки или просьбе одолжить Рыка на один день для охоты. Но Изольда понимала, о чем говорит мать. Она помнила, как Корлант прятался в тени курятника, чтобы втайне наблюдать на Гретчией. Его пульсирующие пурпурные нити заставили Изольду слишком рано понять, что такое вожделение.
И лишь боги знают, что случилось бы с Изольдой, если бы она не сбежала в свое время из поселения. А что, если бы она оказалась в одной ловушке с мамой? Как близко она была к именно такому развитию событий?
Несмотря на шесть с половиной лет ненависти, которую тщательно и целенаправленно взращивала в себе Изольда, теперь она чувствовала себя так, словно ей в грудь вонзился нож. «Чувство вины»,– подсказал рассудок. И жалость к матери.
Подумать только, оказывается, Корлант все это время был колдуном порчи, способным разрушить чужой ведовской дар с такой же легкостью, с какой Изольда могла разглядеть его нити. Еще одно ведовство, связанное с Пустотой, еще одна сказка, вдруг ставшая реальностью.
Изольда медленно выдохнула, стараясь не шевелиться, пока ножницы Гретчии продолжали петь свое «вжик-вжик-вжик».
– К-к-то, – начала она и сама удивилась, как дрожит ее голос. Она спиной чувствовала, как нахмурилась мать, и уже слышала в голове ее обычное: «Контролируй речь. Контролируй разум. Ведьма нитей не заикается». – Кто, – смогла продолжить девушка, – такая эта Кукольница?
– Какая-то молодая ведьма нитей. – Ножницы еще быстрей защелкали над головой Изольды. – Люди номатси из проходящих мимо караванов описывали ее по-разному, но было и много общего. Она не способна создавать камни нитей, не умеет контролировать свои эмоции, и она… покинула свое племя.
Изольда судорожно сглотнула. Эта Кукольница и вправду была похожа на нее.
Гретчия продолжила:
– В отличие от нас, она черпает свои силы не из элементов, а из Пустоты. И она может управлять нитями распадающихся. Говорят, у нее под началом уже целая армия. В более мрачной версии слухов она способна оживлять мертвецов.
Волна холодного озноба пробежала по спине Изольды.
– Как?
– С помощью оборванных нитей, – тихо ответила Гретчия. – Говорят, она способна управлять распадающимися с помощью оборванных нитей. Подчинять их своей воле, даже когда они уже мертвы.
– Три черные нити распадающихся… – прошептала Изольда, и щелканье ножниц резко прекратилось. В эту минуту из подпола вылезла Альма, в одной руке у нее было черное платье, а в другой – несколько окровавленных тряпок. Она поспешила к печи и быстро открыла дверцу.
Гретчия встала перед Изольдой и посмотрела ей прямо в лицо.
– Что ты знаешь об оборванных нитях?
– Я видела их.
Глаза Гретчии расширились, лицо стало мертвенно-бледным.
– Ты никому не должна о таком рассказывать, Изольда. Никому. Мы с Альмой думали, что это выдумки. Что эта Кукольница, как и Корлант, просто запугивает людей.
У Изольды пересохло во рту.
– Так вы не видели эти нити?
– Нет. Хотя уже не раз видели распадающихся.
– Я не умею создавать камни нитей, – со злостью сказала Изольда, – так почему именно я оказалась способна видеть оборванные нити?
Гретчия замолчала, но потрепала Изольду по волосам, и мгновение спустя снова послышалось щелканье ножниц. Из печи повалил дым. Альма подошла к рабочему столу и выложила традиционный наряд ведьмы нитей – черное платье. Черный считался цветом, который получается при слиянии всех нитей. По воротнику, манжетам и подолу платья шел трехцветный узор: прямая пурпурная линия, символизирующая связывающие людей нити, волнистая, цвета шалфея – нити, которые только создаются, и пунктирная серая – для нитей, которые истончаются.
– Ты надолго? – шепотом спросила Альма.
– Только на одну ночь, – ответила Изольда, стараясь не вспоминать о колдуне крови. Племени хватало забот и без нее.
Она взяла с рабочего стола обломок неограненного красного камня. Рубин, а вокруг него – нить цвета заката, искусно уложенная в петли и узоры.
Чуть подальше лежал такой же камень. Не обошла Изольда вниманием и несколько сапфиров, и россыпь опалов на самом краю стола.
Только в доме ведьмы нитей подобные сокровища могли просто так валяться на столе. Но всякая ведьма безошибочно узнавала свои камни и даже могла их отслеживать. Ни один номатси не рискнул бы украсть что-то у ведьмы нитей.
– Что, нравится твой камень нитей? – спросила Альма. Она облокотилась о стол, но продолжала потирать бедра ладонями, словно они вспотели.
И ни разу Гретчия не сказала Альме: «Не тереби юбку руками. Ведьма нитей не суетится».
– Это Альма сделала, – заметила Гретчия.
Ну конечно. Изольде ни разу не удалось заставить камень нитей работать, Альма же создает вот такую красоту с легкостью.
–Я сделала,– подтвердила Альма, хотя в конце фразы неуловимо повис вопрос: «Сделала ли?»
Взгляд Изольды метнулся к ней.
– И с чего это ты сделала для меня камень нитей?
Изольда чувствовала, как ее лоб наморщился, а губы скривились. Наверняка на ее лице сейчас читалось крайне неуместное для ведьмы нитей выражение – неконтролируемая неприязнь. Изольда уже сто раз пожалела, что задала вопрос.
Альма вздрогнула, но тут же приняла невозмутимый вид и вытащила второй рубин, обмотанный розовой нитью.
– Это…
Она осеклась и взглянула на Гретчию, словно не зная, что сказать.
– Это подарок, – подсказала Гретчия. – Не надо робеть. Изольда хмурится только потому, что смущена и не может контролировать свои эмоции.
Лицо Изольды запылало. Жар очага? Или стыд?
– Но как ты смогла? – спросила она. – Я же ведьма нитей, как и ты. А значит, ты не видишь мои нити и не можешь привязать их к камню.
– Твоя… твоя мама… – начала Альма.
– Я показала ей, как это делается, – закончила Гретчия. Она бросила ножницы на рабочий стол и направилась к печи. – Скоро догорят тряпки, и Корлант вернется. Поторопись.
Изольда поджала губы. Слова матери ничуть не тронули ее.
– И тебе следовало бы выразить благодарность, – добавила Гретчия, глядя на пламя. – Рубин начнет светиться, если ты или повязанная с тобой Сафия окажетесь в опасности. Так вы даже сможете следить друг за другом на расстоянии. Не стоит легкомысленно относиться к такому подарку.