Григорий протянул Лехе обрез, тот машинально взял его. Как только ладони ощутили тяжесть ствола, до Лехи дошло, чего от него хочет Григорий. Он побледнел, но оружия из рук не выпустил. Сделав шаг за перегородку, он прицелился и крикнул:

– Эй, вылазь!

В ответ не услышал ни звука. Григорий прошел внутрь, распахнул дверцу и махнул Лехе. Тот медленно вдохнул воздух и спустил курки. Два выстрела прогремели почти одновременно, Леха опустил оружие и, не оглядываясь, вышел.

Глава 2

Олег Гудко лежал в ванне, до краев наполненной горячей водой, и наслаждался жизнью. Он пришел со службы пять минут назад и собирался весь вечер нежиться в постели. После того, как хорошенько отмокнет, разумеется. Только сегодня он вернулся из командировки и, позвонив с вокзала домой, попросил мать приготовить для него ванну. Вода приятно пахла хвоей от специального экстракта, который мать добавляла всякий раз, когда готовила «омовение» для любимого сына. Пена щекотала ноздри, залезала в уши, и это слегка раздражало, но убедить мать не устраивать из гигиенических процедур целое действо Олегу не удавалось. Впрочем, почему бы и нет? Он свое отпахал, может позволить себе расслабиться.

В уголовном розыске на Петровке он работал больше года. Кое-кто из сослуживцев считал, что место ему обеспечил отец, подполковник милиции в отставке, но сам Олег знал, что тот и пальцем бы не пошевелил, не считай он, что сын достоин этого места. Две недели назад его отдел работал над сложным делом, связанным с тройным убийством, и завершил его в рекордно короткие сроки, задержав всех подозреваемых. В связи с этим Олега и его товарища по службе капитана Дангадзе отправили в Ленинград на расширенное совещание, посвященное повышению эффективности межведомственного сотрудничества. Почему выбрали именно их, никто не объяснял, а задавать вопросы в отделе было не принято.

В итоге они провели в Северной столице четыре дня, затем почти пятнадцать часов тряслись в поезде, так как на скоростной не успевали – тот, согласно расписанию, уходил раньше. С вокзала заехали в отдел, отчитаться о командировке. Их непосредственный начальник подполковник Семипалов расчувствовался и наградил подчиненных двухдневным отпуском. Довольные и счастливые, Дангадзе и Гудко разбежались в разные стороны, намереваясь использовать нежданно-негаданно выпавшие выходные на полную катушку.

Выбравшись из ванной, Олег обернул вокруг талии полотенце и босиком прошлепал на кухню. Там мать, в прошлом повар шестого разряда, а ныне пенсионерка, колдовала над плитой, собираясь потчевать сына разнообразными изысками. На столе громоздились тарелочки, мисочки и блюда с готовыми яствами. Одуряющий запах свежеиспеченных булочек заполнял кухню, сводил с ума. Олег ухватил с тарелки ломтик сыра, закинул в рот и потянулся за следующим, но получил по рукам полотенцем.

– Нечего кусочничать, – строго произнесла мать. – Сейчас отец вернется, будем ужинать.

– Я пару кусочков, – принялся клянчить Олег, напомнив матери дни счастливого детства. – Голодный, как волк. Готов барана целиком проглотить.

– Барана не обещаю, а вот уткой фаршированной побалую, – мать улыбнулась тайком, стараясь не подать вида, как ей приятно вновь ощутить себя молодой мамашей.

– Ого, утка? С чего такое расточительство? – удивился Олег. – Вроде дня рождения ни у кого нет, и до Нового года еще далеко.

– Есть повод, – уклончиво ответила мать. – А ты вместо того, чтобы куски хватать, пошел бы оделся.

– Успею, – отмахнулся Олег. – И вообще, я что, не имею права в родном доме в трусах походить? Жара на улице зверская.

– Оденься, тебе говорят, – настойчиво повторила мать, и по тому, как она сжала губы, Олег понял, что та не шутит.

– А где отец? – насторожившись, спросил он.

– Ушел по делам, – мать снова уклонилась от ответа.

– Это по каким же делам? Не по сердечным ли? – Олег почуял подвох.

– Может, и так, – сдалась мать. – Сегодня к нам его друг придет. С дочерью.

– Ах, с дочерью, – протянул Олег. – Ну, значит, мне пора.

– Куда это ты собрался? – всполошилась мать. – Гости на пороге, а он из дома? Нет, мой родной, так дела не делаются.

– Это не мои дела, мама, – сердито произнес Олег. – Хватит с меня вашего сватовства! Сказал же уже: когда время придет, тогда и стану невесту искать.

– Да твое время никогда не придет, – мать в сердцах хлопнула сына по спине. – Мы и так с отцом долго ждали. Вот погоди, помрем, внуков не дождавшись, тогда по-другому запоешь!

– А кто вам виноват, что вы с моим рождением долго тянули? Во сколько ты меня родила? В тридцать пять! Так почему я должен осчастливить вас внуками в неполных двадцать семь?

– Не начинай, сынок, ты знаешь, что я отвечу, – мать опустилась на табурет и печально посмотрела на сына. – Просто мы с отцом за тебя беспокоимся. Думаешь, легко оставлять тебя одного на целом свете?

– Никто никого не оставляет. Вы с отцом еще сто лет проживете, – смягчился Олег. – И внуков понянчите, и правнуков. А невесту я себе сам найду, обещаю.

– И все же неплохо было бы познакомиться с Ариной. Девушка она скромная, работящая. Институт окончила, сейчас в школе работает, ребятишек уму-разуму учит, – принялась приговаривать мать, почувствовав, что сын дал слабину. – Плохо ли в матерях учительницу иметь? Раз уж она с чужими справляется, то и с твоими сорванцами совладает.

– Почему ты решила, что мои дети обязательно будут сорванцами? – Олег ласково улыбнулся матери.

– Потому что ты был сорванцом, и уж я-то знаю, в кого.

– Мама, мы уже говорили на эту тему, – Олег не хотел говорить с матерью в резком тоне, но по опыту знал – иначе нельзя. – Больше я не хочу возвращаться к этой теме. Вы с отцом должны уважать мои желания, разве нет?

– Сынок, уступи старикам, – в глазах матери засверкали слезы. – Только в этот раз. Если Арина тебе не приглянется, больше мы тебя не потревожим. Обещаю.

– Смахивает на шантаж, ты это понимаешь? – Олег, как и раньше в подобных ситуациях, начинал сдавать позиции, и мать отлично это знала. – Юридически – это уголовно наказуемое деяние.

– Так уж и уголовно, – мать ласково погладила сына по руке. – Иди, оденься. Я приготовила для тебя новую рубашку. Она отлично подойдет к твоим голубым глазам.

Олег тяжело вздохнул и направился в комнату. На спинке кровати висела одежда, приготовленная заботливой рукой матери. Быстро натянув летние брюки светло-коричневого цвета и голубую льняную рубашку, Олег подошел к зеркалу. Высокий, под метр девяносто, светло-русые волнистые волосы чуть длиннее, чем предписывают правила, ярко-голубые выразительные глаза, мужественные черты лица – чем не красавчик? И отчего это родители так беспокоятся о его личной жизни? Неужели и правда думают, что с его внешними данными и, что не менее важно, личностными характеристиками ему не удастся найти для себя хорошую партию? Родители познакомились после окончания Великой Отечественной, когда обоим было за тридцать, и все же их брак оказался крепким. Так почему бы не дать ему время найти свою половинку?

Размышления Олега прервал телефонный звонок (обладателями домашнего телефона они стали совсем недавно и еще не успели привыкнуть к подобной роскоши). Заливистая трель разлилась по квартире, после чего раздались торопливые шаги матери. Олег прислушался, мать говорила намеренно тихо, и он догадался, что спрашивают его. Открыв дверь, он вышел в коридор.

– Это меня? – одними губами спросил он.

– С работы, – мать недовольно хмурилась, но трубку сыну передала.

– Слушаю, – коротко произнес в трубку Олег.

– Здорово, Олег, ты еще не начал праздновать свое возвращение? – в трубке зазвучал голос капитана Абрамцева, коллеги и хорошего друга Гудко.

– А должен?

– Лучше бы нет, тут у нас аврал. Сможешь приехать? Знаю, Семипалов обещал вам с Дангадзе выходные, но тут история похлеще самого кровавого кинофильма про бандюгов, – на одном дыхании выложил Абрамцев. – Дангадзе уже в пути.

– Через тридцать минут буду, – бросил Гудко и, положив трубку, повернулся к матери. – Прости, мама, там запарка.

– Что-то серьезное? – мать беспокойно теребила фартук.

– Думаю, да. Извинишься за меня перед гостями?

– Конечно. Ступай, сынок, и будь осторожен.

Сердце Олега затопила волна благодарности: в таких ситуациях мать всегда была на высоте. Ни криков, ни обид, ни упреков, а лишь понимание и сочувствие. «Повезло же мне», – наверное, в тысячный раз подумал Олег. Он наклонился и нежно поцеловал мать в щеку. Она погладила его по щеке и подтолкнула к двери.

– Беги, работа ждать не будет.

* * *

Подходя к зданию на Петровке, Олег бросил взгляд на часы, стрелки показывали без четверти семь. «Добрался быстрее, чем планировал, это хорошо», – мысленно похвалил он сам себя. С самого детства Олег терпеть не мог опаздывать и с определенной долей осуждения относился к тем, кто этому правилу не следовал. Хотя с годами все же начал подходить к этому вопросу дифференцированно. Взять хотя бы Гию Дангадзе – в уголовке ему равных нет, он буквально нутром чует, где какой метод работы подойдет. И везде-то он на месте: хоть несговорчивого свидетеля на откровенность вывести, хоть матерого преступника «расколоть», хоть погоню устроить. К делу Дангадзе подходит творчески, почти художественно, лучшего напарника и представить трудно, а вот в повседневной жизни человек он абсолютно необязательный. Сколько раз за последний год Олегу приходилось прикрывать напарника перед начальниками всех рангов и положений!

И все же для Гии Олег готов был сделать исключение и закрыть глаза на его непунктуальность. Порой свободное отношение Гии к условностям было даже приятно, особенно если сравнивать со следователем Супоневым. Вот уж кто действительно педант до мозга костей! С опергруппой Гудко Николай Супонев работал не первый год, и, вопреки расхожему мнению о вечной вражде «оперов» и «следаков», их группа являлась исключением из правил. Взаимоотношения оперативной группы и следователя были не просто дружескими, а по-настоящему крепкими.

Поначалу Гудко не понимал, отчего так складывается, что все в группе уважают Супонева и безоговорочно выполняют все его требования. Он ничего не принимал на веру, каждую мелочь проверял лично. Он заставлял оперативников снова и снова выполнять одни и те же действия, повторять опросы и осмотры до умопомрачения, бессчетное количество раз вызывать одних и тех же свидетелей на беседу, организовывать круглосуточное наблюдение без видимых причин, а сам сидел себе в тепле кабинета и строчил, строчил, строчил бумажки, важно именуемые протоколами. Его дотошность могла любого свести с ума, и только после того, как подряд три дела, направленные следователем Супоневым в прокуратуру, завершились полной победой, и преступник получил сполна за свои мерзкие злодеяния, Гудко понял, что ради такого результата готов простить Супоневу все, включая его занудство.

Капитан Абрамцев, третий коллега, с которым Олег Гудко делил все тяготы и невзгоды милицейской службы, выгодно отличался от остальных сослуживцев тем, что всего в нем было в меру. Аккуратный в работе, внимательный к сослуживцам, с начальством держит золотую середину, не подхалимничает, но и на рожон не лезет. Вне службы – душа компании: сам любит повеселиться и про друзей не забывает. Он единственный из группы обзавелся семьей. С женой Татьяной нажил двоих детей, мальчика и девочку, чему коллеги немного завидовали. Олег втайне мечтал во всем походить на Абрамцева и искренне огорчился бы, если бы узнал, что коллеги считают его полной противоположностью Ивану Абрамцеву.

– Тяжелая артиллерия прибыла? – поприветствовал Олега дежурный по части, весельчак и тезка Олег Бодин. – Торопись, дружище, подполковник Семипалов три минуты как прибыл.

– Наши все здесь? – расписываясь в журнале, осведомился Гудко.

– Дангадзе задерживается, остальные на месте, – дежурный убрал журнал и, нажав кнопку, открыл «вертушку».