На этих словах он яростно поскрёб шею, но тут же, спохватившись, отдёрнул руку. Себастьян покосился на него с сочувствием. Ведьминский чесоточный порошок был премерзкой штукой. Он стоил дорого и был излюбленным средством мести обманутых жён неверным мужьям. Способов моментально избавиться от последствий применения этой гадости не было: обсыпанный ведьминским снадобьем был обречён чесаться минимум сутки. И ещё несколько дней после время от времени почёсываться. Даже мазь из редких трав, выведенных теми же ведьмами, и произрастающих только возле Цитадели Вед, смягчала зуд, но не успокаивала его полностью. Первая напарница Себастьяна затаила обиду после того, как он вынудил её написать рапорт возглавлявшему тогда управление Арену Кромвеллу. Взломала его шкафчик и щедро засыпала форму чесоточным порошком. Себастьяна спасла только параноидальная привычка оставлять «сторожки» – едва заметные ниточки в двери. Не обнаружив нитку на месте, дракон вернулся к шкафчику с набором для снятия отпечатков пальцев, защитными артефактами-уловителями и двумя коллегами, прихваченными в качестве свидетелей. На всякий случай. Не обнаружив ничего подозрительного, один из следователей расслабился и снял перчатки раньше времени. Чесал ладонь два дня. А мстительную ведьму Ян предупредил, что подобные поступки заставляют его нервничать. А нервный дракон – собеседник неудобный. Может и огнём дыхнуть. Случайно. А ожоги от драконьего пламени магии неподвластны. Неудавшаяся напарница намёк поняла и вредную деятельность свернула.

Рилиан тем временем успокоился, взял себя в руки и принялся чётко и ровно перечислять то, что уже было сделано. К примеру, в первую же ночь после наглой кражи опытнейшие ювелиры изготовили точную копию «Лунной бабочки», в которую повелитель щедро бухнул половину собственного резерва. Колье фонило магией так, что никто не заподозрил подмены. Но Рилиан к концу торжественного приёма чувствовал себя так, словно его как следует обработали тяжеленым кузнечным молотом. Магии в пустышку уходило немерено. Повелитель драконов даже не стал задерживаться после приёма, хотя изначально собирался в неформальной обстановке пообщаться с его величеством Филиппом Сияющим.

Себастьян согласно кивнул. Он прекрасно понимал, почему дядя не стал афишировать пропажу. Слишком ценным был артефакт, дающий власть над всем драконьим племенем. Да и признаться в том, что его похитили, пока владелец изволил плескаться в ванной, было банально стыдно. А ещё это непременно привело бы к дипломатическому и политическому скандалу. Как же, его величество Филипп не может обеспечить безопасность гостей! А, может, он и сам замешан в этом нехорошем деле? Слухи пошли бы всенепременно, а на каждый рот платок не накинешь.

– Девушку, укравшую артефакт, нашли? – уточнил Ян.

– Мёртвой, – коротко ответил Рилиан.

Этого стоило ожидать. Исполнительница была самым уязвимым звеном в цепочке, которая могла привести к заказчику. Ян бы удивился, окажись она жива. Умный преступник не мог допустить такую грубую ошибку. Себастьян же предпочитал думать, что его оппоненты исключительно умны. Недооценивать противника, по его мнению, было куда опасней, чем считать его как минимум, равным.

– Ювелиры? – задал он следующий вопрос.

Утечка информации могла принести слишком много проблем. Если бы дядя отдал приказ убить мастеров, он был бы в своём праве. Интересы всего племени драконов стояли выше жизни нескольких ювелиров, и осуждать повелителя за такой приказ Ян бы не посмел. А вопрос задал, скорее, в силу профессиональной привычки вникать во все мелочи.

– Принесли сакрам, – пояснил собеседник. И слегка обиженно добавил: – Я же не зверь. Пусть живут и творят на радость столичным модницам. А нарушат клятву – так при чём тут я к их мучительной смерти?

Следователь усмехнулся. Сакрам и впрямь был идеальным выходом. Нерушимая клятва невидимой магической удавкой захлёстывалась на шее того, кто её дал. Нарушить её и выжить было невозможно. Клятвоотступник плавился заживо, превращаясь в лужицу слизи. И поднять его для допроса не мог уже ни один некромаг.

– Кому было выгодно похитить «Лунную бабочку»? – спросил он.

– Спроси что-нибудь полегче, – поморщился Рилиан. – Это мог быть кто угодно, Ян. Начиная от короля Филиппа и заканчивая… гильдией рудокопов, к примеру. Знаешь, сколько руды можно перевезти на одном драконе? Ну и про соседей не забывай. Послушные драконы, готовые по приказу хозяина испепелить всё, что угодно, ещё ни одному государству не помешали. Я знаю одно: открыто колье не покидало пределов Блесендора. Мы с артефактом связаны. Где-то во дворах горничную ждал маг, которому она отдала артефакт. И он его спрятал.

– Предлагаешь проверять пространственные «карманы» у всех магов? – осведомился Себастьян.

– Каждого не проверишь, – с нескрываемым сожалением покачал головой повелитель. – Придётся ждать. Похититель должен объявиться. Мало украсть артефакт, для того, чтобы пользоваться его силой, нужно, чтобы я добровольно передал право владения им. Иначе древнее проклятье рано или поздно убьёт того, кто прикоснулся к «Лунной бабочке» без моего ведома и позволения. И это не легенда, Ян. Невезение жестоко.

– Я понял, – кивнул белый дракон. – При каком условии ты согласишься передать право владения артефактом?

– Если на кону будет стоять вопрос существования всего драконьего рода, – не стал юлить повелитель. – В этом случае я буду вынужден отдать артефакт, чтобы сохранить жизни своих подданных. Уничтожить колье можно лишь в истинном пламени.

– Черная кровь земли породила первых драконов, а огненное сердце вдохнуло в нас жизнь, – процитировал древнюю легенду Себастьян. – Каждый дракон несёт в себе частичку истинного огня.

– Верно, – подтвердил Рилиан. – Я направил усиленные патрули к пяти источникам истинного пламени. Как ты помнишь, последний, шестой, где-то в цитадели ведьм. А ковен не пускает на свою территорию посторонних. На всякий случай, за Цитаделью Вед тоже наблюдают. Если рядом с ней появится маг, его задержат и заставят показать содержимое пространственно-временного «кармана». Главное – вернуть артефакт в хранилище. Любой ценой.

– Его величество Филипп Сияющий будет недоволен тем, что драконы вновь взялись за старое и притесняют магов, как пять веков тому назад, – задумчиво произнёс Себастьян.

– Значит, нужно, чтобы слухи об этом дошли до него как можно позже, – нехорошо усмехнулся Рилиан. И, словно между прочим, добавил: – Или не дошли вовсе.

Белый дракон прекрасно понимал, на что намекает повелитель, и это его не радовало. Пространственный «карман» не обязательно проверять у живых магов. Мёртвым скрывать уже нечего, к тому же, у них есть важное преимущество – они уже никогда и никому ничего не расскажут. Особенно, если от них останется лишь кучка пепла.

– Дядя, я надеюсь, крайние меры убеждения будут применяться лишь в крайнем случае? – уточнил он. – Мне не хотелось бы нарушать присягу.

– Разумеется, – царственно кивнул Рилиан. – Мне бы тоже не хотелось ссориться с его величеством Филиппом и нарушать устоявшийся мир между драконами и магами. А насчёт присяги… Мальчик мой, не ты ли несколько лет назад поделился со мной циничным следовательским: «Нету тела – нету дела»? Ты ничего не нарушишь.

– Туше, – признал Ян. – Вернёмся к артефакту. Что ещё мне необходимо знать о «Лунной бабочке»?

Повелитель драконов несколько секунд размышлял, а после отрицательно мотнул головой:

– Ничего. Есть один нюанс, но он тебе не пригодится.

– У следователей не бывает мелочей, – парировал Ян.

– Тогда слушай, – согласился Рилиан.

За разговором мужчины обошли парк и вернулись обратно к главному входу, у которого повелителя драконов ожидал экипаж.

– А куда делся твой постоянный кучер? – спросил Себастьян, увидев незнакомого полноватого мужчину, притопывающего возле кареты, чтобы не замёрзнуть.

– Вчера в сугроб упал и вывихнул плечо, – поморщился Рилиан. – Лошади чего-то испугались, понесли, и он не успел их остановить. Городовой перехватил на перекрёстке. Тебя подвезти к управлению?

– Буду признателен, – не стал отказываться Ян.

Пока карета, покачиваясь на мягких рессорах, катилась по улицам Блесендора, следователь прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что он задремал, но это было не так. Ян обдумывал полученную информацию, увязывал её в одному ему понятные схемы, перебирал факты, словно драгоценные камни, чтобы сложить их в единственно верный узор. Белый дракон любил сложные задачи. Но не окажется ли эта непосильной для него? Только в крови уже разгорались знакомый азарт и предвкушение. Он справится. Как всегда.

* * *

Идея перейти от Себастьяна к Дэрреку перестала казаться мне хорошей уже через пять минут общения с молодым волком. А через полчаса потеряла оставшиеся крохи привлекательности. Дэррек увидел знак Волчьего Пастыря в том, что я пришла в Шестое управление, и твёрдо решил не упускать дарованный божеством второй шанс. Моё мнение по этому поводу в расчёт не бралось. Выяснив, что я совершенно свободна, Дэррек тут же напомнил мне о том, что лучшие служебные тандемы из следователей и поисковиков получаются тогда, когда их связывают личные отношения. Намёк был кристально ясен и совершенно меня не радовал. Личных отношений на службе я не хотела. Тем более, с Дэрреком. Широкоплечий красавец разонравился мне сразу после того, как начал говорить о нашем союзе, как о решённом деле. И он явно имел в виду не только сотрудничество! А ещё он называл меня то Даринушкой, то Дарусенькой, то ещё как-нибудь, и это неимоверно раздражало. Взглянув на часы, я сослалась на то, что обед заканчивается, у меня ещё целая папка неразобранных документов, и сбежала в кабинет. Сидела, невидящим взглядом уставившись на кипу бумаг на столе, и размышляла, что лучше: относительно знакомое зло Дэррек или незнакомое зло Себастьян. Ни один из вариантов мне не нравился. Белый дракон вполне конкретно выразил нежелание видеть меня в напарницах. Молодой волк так же ясно дал понять, что сделает всё возможное, чтобы наши с ним отношения вышли за рамки служебных. Я почти физически ощущала, как где-то в пространственном «кармане», в шкатулке, издевательски шевелит бриллиантовыми крылышками «Лунная бабочка».

– Дарочка, я тут подумал, может, ты хочешь кофейку? – сунулся в двери Дэррек.

– Стучаться не учили? – рявкнула я, подскочив от неожиданности.

Волк непонимающе посмотрел на меня и захлопнул дверь. Тут же забарабанил в неё так, словно за ним гналась вооружённая до зубов банда, и вновь явился на пороге, бросив на меня щенячий взгляд, мол, ну что, так лучше?

– Я не хочу кофе, – холодно сообщила я.

– А чаёчку? – Дэррек склонил голову к плечу. – Или бутербродик? У меня в кабинетике есть, мамулечка с утречка сделала. Мяско с помидоринкой и кусочком сырочка между двумя тостиками.

– Что? – ошалело переспросила я.

– Бутербродик, – повторил Дэррек, подходя ближе. – Мяско с помидо…

– Нет, не хочу! – твёрдо отказалась я.

От издевательства над словами вяли уши. Святое сердце, кто научил Дэррека так разговаривать? Несколько лет назад он был вполне вменяемым, хоть и безмерно увлечённым учёбой. Кажется, я была вообще единственной девушкой, сумевшей заинтересовать этого книжного червя. Интересно, отчёты он тоже так пишет? Воображение тут же нарисовало мне белый лист, на котором красовалось: «Отчётик. На улочке обнаружен трупик личика без определённого местечка проживаньица. Мужчинке перерезали горлышко ножичком…» Ужас какой! Да чтоб мне до конца жизни незрелую мандрагору собирать!

– Дэррек, – осторожно поинтересовалась я, – а с каких пор ты так разговариваешь?

– Как? – уточнил молодой следователь, приосанившись.

– Вот так странно, – с трудом сдержав желание охарактеризовать это нецензурно, ответила я. – Кофеек, чаёчек, тостик…

– Нравится? – расцвёл Дэррек.

– Нет! – безжалостно припечатала я. – Раздражает. И вызывает желание послать тебя в голубые дали, запустив вслед проклятием.