Вместе с тем Маковоз любил широкую, разгульную жизнь. Крымская действительность манила его своими пляжами, летними кафе и ресторанами, беспечным курортным весельем и смехом. Он хотел жить такой жизнью весь год напролет, ничем себя не утруждая и ни в чем себе не отказывая. Но хотеть – этого, конечно, было мало. Любое хотение имеет свою цену, как гласит древняя мудрость. Для такой жизни нужны были деньги, а откуда им было взяться? Может, воровать? Но Сергей боялся воровать. К тому же воровское ремесло – это большой труд и большие опасности, а он не желал ни того ни другого.

Наконец ему повезло. Везение, конечно, понятие относительное, но все же. На одном из крымских пляжей Сергей свел знакомство с неким субъектом, назвавшимся Валентином. Этот самый Валентин для начала пригласил его в кафе. Выпили, причем за счет Валентина, поговорили о том о сем, в том числе о жизни Сергея.

– Говоришь, у тебя нет работы? – спросил Валентин. – Дело, конечно, печальное. По нашим справедливым советским законам ты преступник. Ну а как ты хотел? Тунеядец! А это уголовное преступление. Год отсидки как с куста!

– Да я и сам знаю, – скривился Сергей. – А только где бы мне найти такую работу, чтобы… – Он не договорил и выразительно пошевелил пальцами.

– Чтобы было и тепло, и денежно? – рассмеялся Валентин. – Я правильно тебя понял?

– В общем, да…

– Могу устроить. Гарантирую: будет и тепло, и денежно. Ну что ты на меня уставился? Может, не веришь?

– Почему же не верю? – скривился в усмешке Сергей. – Верю. Но…

– Хочешь сказать, отчего это я вдруг с тобой, незнакомым человеком, разоткровенничался? Так, что ли?

– Примерно так…

– А нравишься ты мне! Вот понравился с первого же взгляда! Хороший, должно быть, ты человек. А хорошему человеку почему бы и не помочь? Уж такое у меня правило. Ну так как, желаешь теплую и денежную работу?

– А что за работа? – настороженно спросил Сергей.

– Вопрос по существу, – хлопнул Сергея по плечу Валентин. – Можно даже сказать, вопрос делового человека. Что за работа? Скажу сразу – неофициальная. То есть в глазах государства ты все так же будешь выглядеть преступным элементом, тут уж смотри сам. Зато денежная. И это морально компенсирует твои прегрешения перед законом. Ну так вот…

И Валентин рассказал Сергею о будущей работе, которая и впрямь была непыльная, хотя в известной мере опасная. Он обещал снабжать Сергея всяческим модным и дефицитным ширпотребом, а тот должен будет продавать его на городском рынке.

– У каждой штуки товара твердая цена, – сказал Валентин. – Столько-то и столько-то рублей, проще говоря, которые ты мне и обязан будешь отдать. А что сверх того, то твое. Да ты не сомневайся! Будешь вертеться – станешь зарабатывать по стольнику в день, а то и больше. Посчитай, сколько выйдет за месяц. Только без обмана! Обманешь – ответишь по всей строгости. Найду тебя даже в Антарктиде! Ну что, согласен?

Предложение и впрямь казалось заманчивым. Шутка ли – сто рублей в день! Иные за месяц столько не зарабатывают! С другой стороны, дело опасное. Как-никак спекуляция.

– Так ведь большие деньги так и делаются! – беспечно произнес Валентин, поняв сомнения Сергея. – На грани закона, можно сказать! И потом, много ли ты видел тех, кто осужден за спекуляцию? Или, может, ты читал о них в газетах? Ах, ты не видел и не читал? А знаешь почему? Потому что нет в нашей стране никаких судебных процессов на эту тему. Нет! Это так, для видимости нас государство пугает. Государство, оно для того и существует, чтобы пугать. А на самом-то деле спекуляция – благо. Потому что какие-нибудь джинсы государство советскому человеку предоставить не может, а спекулянт может. Так что никакой опасности. Если хочешь знать, сами милиционеры покупают у нас всякие модные штучки. Причем за ту цену, которую мы называем. Да что там милиционеры! Даже сотрудники горкома партии! Им-то в первую очередь надо выглядеть презентабельно, сам понимаешь. Так что никакой тебе опасности, сплошные удовольствия. Ну, решайся! Не пожалеешь!

– А где ты все это будешь доставать? – спросил Сергей.

– А уж это мое дело! – улыбнулся Валентин, и на этот раз улыбка у него получилась жесткая, больше похожая на оскал, чем, собственно, на улыбку.

Сергей наконец решился. И, можно сказать, не пожалел об этом. Да, работенка оказалась довольно-таки хлопотной, но денежной, и это было главное. Бывали дни, когда он зарабатывал и по сто рублей, и по сто двадцать, и даже по сто пятьдесят. А в неделю? А за месяц? Вот то-то и оно. На такие-то деньги можно было позволить себе самые разные удовольствия и вообще жить припеваючи. Что, собственно, Маковоз и делал.

Конечно, без трудностей и всяческих недоразумений не обходилось. Дня не случалось, чтобы Сергея не обозвали «проклятым спекулянтом», а зачастую и гораздо более хлесткими словцами. Некоторые особо возмущенные граждане периодически даже грозили сдать его в милицию, а то и вовсе набить ему морду. Однако ни до мордобоя, ни до милиции дело до поры до времени не доходило. Одни лишь угрозы…

Но однажды Сергей все же столкнулся с милицией. Дело было в субботу, а суббота – самый прибыльный день. Суббота, а еще воскресенье. Потому как это выходные дни, а значит, и народу на «туче» бывало много. «Тучей» на языке торгашей и потенциальных покупателей называлось специальное место, где спекулянты торговали всяким заманчивым товаром.

Ну так вот. Однажды в субботу, когда Маковоз расположился на «туче» с наидефицитнейшим товаром – югославской обувью, – к нему подошли три человека в штатском. Главное, ни к кому больше не подошли, а именно к нему, к Сергею.

– Мы из ОБХСС, – сказал один из подошедших и сунул под нос Сергею красное удостоверение.

Что в том удостоверении значилось, Сергей прочитать не успел: подошедший мигом захлопнул его и спрятал в карман. Да и желания вникать в документ у Сергея не было, потому что он испугался – уж слишком неожиданно все случилось. Главное, никогда до этого милиция к нему даже не приближалась, а тут на тебе – трое, да еще из ОБХСС. Поневоле испугаешься.

– А что случилось? – промямлил Сергей. – Я ничего… Я просто так…

– Укладывай свое барахло и пойдем! – жестко произнес один из подошедших.

– Куда? Зачем? – испуганно промямлил Сергей.

– Там увидишь, – ухмыльнулся милиционер. – И узнаешь. И почувствуешь. Будем разбираться, что ты за птица и откуда у тебя все это добро.

– Да я ничего… – попытался вывернуться Сергей. – Эту обувь я раздобыл по случаю…

– Вот и расскажешь нам во всех подробностях об этом счастливом случае! И обо всем прочем… Пошли!

– Может, как-нибудь договоримся? – Сергей пустил в ход свой последний козырь. От других спекулянтов ему доводилось слышать, что иногда с милиционерами и впрямь можно договориться: откупиться деньгами, отдать часть товара…

– Не договоримся! – жестко произнес милиционер. – Пошли, не усугубляй, а то ведь припишем еще и неповиновение милиции. Тогда совсем худо тебе будет.

Что делать, пошли. Главное, никого больше из спекулянтов никуда не повели, никто из милиционеров даже не обратил на них внимания. А Сергея повели.

Но что удивительно, повели его не в отделение милиции. Его даже не вывели за территорию «тучи», а завели в какое-то тесное помещеньице, где, кроме стола и нескольких стульев, ничего больше не было.

– Значит, спекулируем? – спросил один из милиционеров. – Живем на нетрудовые доходы? Прекрасно, прекрасно! Что ж, рассказывай по порядку.

– О чем? – мрачно спросил Сергей.

– Как это о чем? О своем преступном образе жизни! Давно ли фарцуешь, откуда берешь товар. Ну и все такое прочее.

На это Сергей не сказал ничего. А что он мог сказать? Валентин строго-настрого запретил ему даже упоминать его имя, не то что вдаваться в какие-то подробности. «Если погоришь – выкручивайся сам. Ты меня не знаешь! И даже не слышал обо мне! Иначе нарвешься на крупные неприятности. А будешь молчать, может, и выручу. Ты все понял?» Конечно, Сергей понял, что тут было понимать? И потому-то он сейчас молчал.

– Молчишь? – ухмыльнулся милиционер. – Ну-ну… Нам, в общем, твое признание и не нужно. Потому как мы тебя взяли с поличным – с дефицитным товаром на крупную сумму. Сколько стоит все это добро? Думаю, тысячи три, не меньше. Кучеряво живешь, друг Серега! – Милиционер хлопнул Маковоза по плечу. – Как видишь, мы даже знаем, как тебя зовут. Ну и, понятное дело, всю остальную твою преступную биографию. А ты как думал? Так что можешь и дальше изображать из себя юного героя-подпольщика сколько твоей спекулянтской душе угодно! А товар мы конфискуем. Да-да! Он будет вещественным доказательством на суде. Тебе все понятно? А если понятно, то ступай вон. И жди повестки на допрос.

Сергея вытолкали из помещения. Не сразу, постепенно, после того как миновал первый испуг, он стал размышлять. А подумать было о чем. Дело скверное, нужно решать, что делать дальше. Самым страшным оказалось то, что у него конфисковали товар. Товара было много, действительно чуть ли не на три тысячи. Но главная беда заключалась в том, что это был товар Валентина, и он спросит за него с Сергея по всей строгости – тут уж сомневаться не приходилось. В чем именно будет заключаться спрос, Сергей, конечно, не знал. Может, Валентин заставит его вернуть долг сполна, может, побьет, а то и убьет. Всего можно было ожидать.

Но что же делать? Ничего не говорить Валентину? Это не выход, потому что послезавтра, в понедельник, Валентин сам у него спросит, где его товар. Весь распродал? Тогда отдавай деньги. И что Сергей скажет? Вот то-то и оно… Может, убежать куда подальше? Это тоже не выход. Куда убежишь? Да и найдет Валентин Сергея, тогда лютой расправы не миновать. Если разобраться, то Валентин – страшный человек. Кто он на самом деле, где достает дефицитный товар? Простому человеку такое не под силу…

Так что же делать? Остается одно – все рассказать Валентину без утайки. Повиниться. Попросить помощи. Так, мол, и так, случилась беда. Я никому не назвал твоего имени, даже полунамеком не упомянул о тебе, как и обещал. Помоги, мол, беда-то общая. Да, именно так он и сделает. Другого выхода просто нет.

От такого решения Сергей даже слегка повеселел, а потому приобрел возможность мыслить логически. И он стал думать о трех милиционерах из ОБХСС, конфисковавших у него товар. Что-то здесь было не так, что-то не вписывалось в общепринятые рамки и понятия. Какие-то эти милиционеры были не такие. Неправильные, что ли, нестандартные. Как-то не по-милицейски они себя вели.

Да-да, так и есть – не по-милицейски! Во-первых, почему они подошли на «туче» именно к Сергею? Ведь там и без него спекулянтов было хоть отбавляй. Суббота же, торговый день! Нет же, ни на кого, кроме Сергея, они не обратили внимания. Спрашивается, почему? Во-вторых, почему они не отвезли Сергея в отделение, а запихнули в какую-то конуру здесь же, на «туче»? Почему его отпустили? Почему так странно, не по-милицейски, конфисковали товар? Без составления протокола, без понятых? Почему вообще сказали слово «конфискация», тогда как правильно нужно было сказать «изъятие»? Что, в конце концов, было написано в том удостоверении, которое один из милиционеров сунул Сергею прямо под нос? Сунул и тотчас же убрал, будто опасался, что он прочитает, что в нем написано.

А может, это и не милиционеры вовсе? Тогда кто они? И для чего, спрашивается, устроили перед Сергеем весь этот спектакль? Ведь если они и впрямь не милиционеры из ОБХСС, тогда все их действия – ложь, обманка, театральная постановка. Неужели все это лишь затем, чтобы отобрать у Сергея товар? Что ж, вполне может быть и так – товар-то богатый. На три тысячи товару! Получается, что это грабеж? Может, и грабеж. Все может быть. Что ж, тем более надо идти к Валентину, чтобы он во всем разобрался. И чем быстрее, тем лучше.

* * *

Сбивчивый рассказ Сергея Валентин выслушал молча. Долго молчал он и после того, как Сергей закончил свое повествование. Так долго, что Сергей не выдержал и спросил:

– Ну и как же теперь быть? Что мне делать? Помоги, ты обещал… Я не сказал о тебе ни слова…

– Скверное дело, – мрачным тоном произнес Валентин. – Никакие это не милиционеры из ОБХСС, тут ты прав – это не их почерк. Если бы это были милиционеры, то я как-нибудь разрулил бы ситуацию. А так…

– А кто же они тогда? – спросил Сергей.