Кир расстегнул рубашку и показал рисунок на груди. Тот поблек и потерял багрово-красный цвет, став розовато-фиолетовым, но виделся отчетливо.

– Матка Боска! Да вас могло убить! – воскликнула Люция Мечиславовна, всплеснув руками.

Он лишь пожал плечами: дескать, пытались, но не вышло.

– Вам следует поставить свечку в храме и помолиться Пану Езусу, – заключила Люция Мечиславовна. – И Божьей Матери, конечно. Она спасла вас. Вот в воскресенье и поедем. Не возражаете?

Поколебавшись, Кир кивнул – с хозяйкой спорить не хотелось. И мать наказывала в храм сходить.

– Очень хорошо! – старушка искренне воодушевилась. – Еще вы представляете научный интерес, вас нужно показать специалистам. Я договорюсь. Вы помните, где я работала?

Кир молча закивал. Как подсказала память донора, Люция Мечиславовна до выхода на пенсию трудилась секретаршей у министра здравоохранения БССР. Не удивительно, что она договорится об обследовании. Вот только нужно ли это Киру? Пожалуй, да. Пусть зафиксируют его легенду в документах. Кир не боялся, что медики с Земли найдут его имплант. Даже если просветят голову рентгеном, то не заметят. Имплант не из металла, материал его нельзя увидеть в икс-лучах. Другие методы обнаружения на Земле пока что неизвестны.

Сняв обувь, Кир занес сумку в маленькую кухоньку, где стал выкладывать на стол гостинцы – мать наказала передать хозяйке. Отжатый в марле творог, сметана в поллитровой банке, завернутое в марлю масло.

– В-в-вам, – сообщил, придвинув угощение старушке. – От м-м-мамы.

– Какая прелесть! – восхитилась Люция Станиславовна. – Творожок, сметанка, маслице… Все свойское, конечно, от своей коровки?

Он подтвердил кивком.

– Ох, сырников наделаю! – воскликнула хозяйка. – Я сырники люблю. Особенно, когда на маслице да из свеженького творожка.

А Кир тем временем выкладывал на выделенную ему полку в холодильнике провизию, которую мать собрала для него – все то же масло, сало, яйца в картонной упаковке (мать где-то раздобыла – упаковку, а не яйца, разумеется).

– Яички тоже свойские, – прокомментировала наблюдавшая за ним старушка. – Не возражаете, если возьму у вас хотя бы парочку? От курочек в деревне яички вкусные – не то что магазинные. Желтки оранжевые, а не бледные, как в яйцах с птицефабрики.

– Б-б-берите, – согласился Кир.

Покончив с выкладкой продуктов, он взял матерчатую сумку с ручками из бельевой веревки и двинулся в ближайший продуктовый магазин. Тот назывался «Гастроном». Купил там хлеб, батон, вареной колбасы, кусочек сыра и пельмени в картонной пачке. Еще взял чай и сахар. Пока что хватит. Неподалеку есть отличная столовая на улице Народной, там дешево и вкусно кормят.^[10] Кир не умел готовить и сомневался, что когда-нибудь научится. На Агорне он покупал готовую еду, которую разогревал и употреблял по назначению. Но в здешних магазинах нет такой, а есть сырое мясо, не считая колбасы и сала, и прочие продукты для варки с жаркой дома. Еще имеются полуфабрикаты, которые, опять-таки, нужно варить и жарить. Да ну их!

Придя в квартиру, Кир сварил себе пельменей по рецепту на коробке, заправил маслом и сметаной и съел их с удовольствием. Нет, вкусно, хотя еда довольно странная – кусочки фарша в тесте. И выглядят не аппетитно, но на вкус приятны.

Хозяйки дома не было – скорей всего, отправилась к подругам, с которыми поделится сенсационной новостью о квартиранте, в которого попала молния, после чего глухонемой стал слышать. Кир видел, как старушка впечатлилась его рассказом и понял, что молчать она не будет. Скорей, наоборот: хозяйку прямо распирало от желания кому-нибудь немедленно поведать о чрезвычайном происшествии. Помыв посуду, Кир решил сходить в библиотеку – она была неподалеку. Увы, но знаний от системника категорически не хватало – отсутствие сети в отсталом обществе сказывалось. Системник черпал информацию из радио и телепередач, которые он перехватывает на орбите. Но это крохи, основные знания хранятся в книгах – Кир знал это от донора. Да, неудобно постигать их так, но некуда деваться.

Но прежде, чем зайти в библиотеку, Кир наведался в парикмахерскую. Она располагалась напротив остановки, на которой вышел по пути с вокзала. Кир попросил постричь себя короче. Здесь почему-то все носили длинные прически, причем мужчины тоже. Нет, не до плеч, конечно, но на висках и на затылке растительность заметная. Была она у донора, а Кир такого не любил. Дай волю, так постригся бы наголо и голову побрил. Но в этом мире так не принято, он привлечет излишнее внимание.

– Под бокс хотите? – удивился парикмахер, когда он объяснил ему задачу.

– А это к-к-как? – поинтересовался Кир. Такой прически на развешенных на стенах фотографиях с образцами не было.

– С боков и на затылке под машинку, а сверху оставляем длинный волос, который можно зачесать назад. Если хотите, я могу вам сделать сверху «ежик», тем более что волос позволяет – он густой и жесткий.

– Д-д-давайте «ежик», – согласился Кир. На фото с образцами «ежик» был, хотя и с волосами на висках. Но он оставит только сверху.

Мастер зажужжал машинкой, а Кир тем временем рассматривал свое изображение в огромном зеркале напротив – в деревне как-то было не до этого. А что, неплохо. Лицо продолговатое, высокий лоб, каштановые волосы, большие серые глаза под темными бровями. Ресницы длинные, а нос прямой и тонкий, с как будто вырезанными ноздрями. Рот небольшой, а губы пухлые, квадратный подбородок с ямочкой. Уши прижаты к голове. Суровый юноша на вид. Похож на мать и на отца одновременно – Кир видел фотографии родителей в деревне. Так получилось, что донор стал единственным ребенком в семье Анастасии и Василия. Мать как-то рассказала, что его рожала тяжело – наверное, поэтому и не беременела больше. Кир понял, что она себя считает виноватой за то, что сын глухонемой, что рос он в интернате, куда его забрали маленьким, как всех глухих с рождения детей, и виделись они не часто. Поэтому мать так радовалась, что слух к нему вернулся, а Костя работящий парень – вон, сколько сделал дома в отпуске! И специальность получил хорошую – медик, а не работяга на заводе.

Отдав за стрижку 50 копеек, Кир двинулся в библиотеку. Предъявил там паспорт, заполнил карточку (у донора почерк был красивым и разборчивым), спросил, где полка с книгами по медицине. Библиотекарь отвела. Книг оказалось мало – хирургические справочники, пособия по анатомии, еще «Стоматология» Н.Н. Бажанова 1978 года выпуска.

– Ч-ч-что, это в-в-все? – спросил немало удивленный этим Кир.

– У нас обычная библиотека, а не специализированная медицинская, – услыхал в ответ. – Хотите больший выбор – ищите в Ленинской, но туда не всякого записывают. Лиц с высшим образованием или студентов старших курсов институтов. А вы студент?

– З-з-зубной т-т-техник, – ответил Кир.

– Тогда, возможно, вас запишут в библиотеку при мединституте, – посоветовала библиотекарь. – Попробуйте.

Кир удивился: в СССР, как сообщал системник, образование считалось приоритетом в государственной политике. Оно бесплатное, к тому же для студентов есть стипендии, а тем, кто обучался на заочном или вечернем отделении, оплачивают отпуск, предоставляемый для сдачи сессии. Но в тоже время ограничен допуск к некоторым библиотекам, а нужных книг в обычных мало. Странно…^[11]

Кир взял «Стоматологию», отправился домой и остаток дня провел за чтением. Штудировал внимательно. Во-первых, в стоматологии он не слишком разбирался – его ей не учили. Специализированная область знаний, а он военный медик. Во-вторых, учебник позволял понять и оценить уровень здешней медицины хотя бы в этом направлении. Читал даже за чаем. Зашедшая на кухоньку хозяйка, прочитав название учебника, одобрила:

– Приятно видеть тягу к знаниям у молодого человека, – сообщила, сев на табуретку. – До вас здесь жил Сережа, так он от книг не отрывался – готовился к поступлению в МГИМО. Даст Бог, поступит, – Люция Мечиславовна перекрестилась. Упорный парень – в третий раз пытается. Заранее в Москву поехал, чтобы на месте уточнить, как там с экзаменами и поработать с репетитором. А вы, наверное, решили продолжать образование? Пойдете в медицинский институт? Теперь, когда вы слышите, препятствий не имеется – вам справку о здоровье выдадут.

– С-с-сначала п-п-поработаю, – ответил Кир. – Т-т-там б-б-будет в-в-видно.

– И это правильно, – одобрила старушка. – Для тех, кто с медицинским стажем, льготы есть.

На следующий день, в субботу, Кир отправился покупать себе одежду. Хозяйка посоветовала ГУМ и ЦУМ – большие магазины, где хороший выбор. Кир побывал в обоих и испытал разочарование. Да, одежды много, но она по большей части некрасивая и дорогая. Рубашка – 7 рублей (дешевая), а брюки – 32, опять-таки, недорогие. Деваться было некуда, купил он две рубашки – с длинным и коротким рукавом и брюки из вискозы с хлопком – как раз для лета, как сообщила продавец, еще сандалии из кожаных ремешков, а к ним – носки. Мужчины здесь носили большей частью черные, они и составляли основной ассортимент в специализированной секции. Кир выбрал синие, в тон к брюкам и рубашке. Расплачиваясь, он понял правоту слов матери о деньгах в Минске: оставил в кассе 70 рублей – все, что заработал на чернике.

Дома он надел обновки и полюбовался на себя в трюмо, которое имелось у хозяйки. А что, неплохо; он ожидал, что будет хуже.

– У вас хороший вкус, – одобрила хозяйка, присутствовавшая на демонстрации – ей было любопытно. – Все в тон, рубашка с брюками отлично смотрится – солидно и не пестрые, как молодежь сегодня носит. Вот завтра и наденете, когда пойдем в костел, только погладьте. Утюг вам дам.

– К-к-когда п-п-пойдем? – поинтересовался Кир.

– Вставать придется рано, – ответила хозяйка. – В Минске единственный действующий костел – на Кальварийском кладбище. Он маленький, внутрь не пробиться. Но мы поедем на электричке до станции Уша. Там, в Красном, есть костел Успения Божьей Матери. Большой, всем прихожанам места хватит. К тому же вам не следует ходить в костел в столице – здесь много разных наблюдателей от коммунистов, а вы ведь комсомолец?

– Н-н-нет, – покачал он головой.

– Ах, да! – старушка хлопнула себя по лбу. – Забыла, что совсем недавно вы были глухонемым. Таких, наверно, в комсомол не брали – у тех собрания, а что неслышащим там делать? Но все равно вам нужно сторожиться. В вуз соберетесь – понадобится характеристика от комсомола – с ней проще поступить. Для этого вам придется стать членом ВЛКСМ, а верующего не возьмут. Расскажу одну историю. У моей подруги внук верующий и захотел учиться на ксендза. Есть семинария в Литве, но чтобы поступить, нужна рекомендация от священника и справка от райкома комсомола, что ты не член ВЛКСМ. В райкоме такие справки выдавать не любят, поскольку это минус их работе – в районе верующая молодежь. Как парня отговаривали! Предлагали устроить в институт, помочь с экзаменами, с общежитием, но внук не согласился, и справку эту вырвал, пообещав пожаловаться в Москву. Такое дело…

Кир кивнул – да, странно здесь с религией. По конституции в стране свобода совести, но вера в Бога не приветствуется властью. И, спрашивается, почему? Ну, хочет человек молиться, пускай его, тем более что верующие здесь добропорядочные граждане и патриоты Родины. В прошедшую войну отважно воевали, собирали деньги на танки, самолеты. Нет, просто удивительно…

– Еще о чем я попрошу вас, Константин, – продолжила хозяйка. – Там мои подруги будут, и я скажу им, что вы мой внук. Согласны?

Кир пожал плечами и кивнул. Если старушке хочется… Он знал, что внуков у хозяйки нет. Есть внучка, да и та единственная, как мама говорила. Пускай ее…