Я отступаю на шаг. Выдох сбивается.

Мужчина делает глоток кофе. Ни слова. Просто смотрит. В этот момент я понимаю: это он. Ли Ян. Без маски. В реальности. Даже не в полумраке галереи, а при дневном свете.

Он… другой. Не отстраненный и не командующий. Спокойный. Почти будничный. И все же – невозможно обычный. Мой мозг отказывается верить, что человек из моих безумных ночей стоит вот так, посреди улицы, на фоне шумных трамваев и газетных киосков.

– Инга, – произносит он мое имя, и весь мир, кажется, замирает на полудохе.

– Это ты? – выдыхаю я.

– А ты как думаешь?

Он улыбается. Легко. Почти насмешливо. Но глаза… В них нет никакого игры и

нет драмы. Он совершенно невозмутим и естественен.

– Ты следил за мной? – Я не знаю, зачем спрашиваю. Это и так ясно.

– Нет, – отвечает Ли Ян, делая паузу. – Я просто оказался рядом.

Но пауза между «нет» и «просто» – говорит все.

Я сжимаю ремешок сумки. Он делает шаг ближе. Не вторгается в мое пространство. Просто будто сокращает расстояние между мирами. Между Ингой-днем и Ингой-ночью.

– Ты выглядишь по-другому, – говорю я.

– Ты тоже. Все идет правильно.

– Правильно?

Ли Ян не отвечает. Просто смотрит, спокойно и уверенно. Как будто внутри меня уже есть следующий ответ:

– Ты знал, что я здесь буду?

– Разве это важно?

Он делает еще один глоток кофе и отходит в сторону, будто готов уходить. Но вдруг поворачивается:

– Ты видела маску. Сегодня ты видишь лицо. Все это части одной формы.

После чего уходит, больше ничего не объясняя и разрушая все стереотипы о богатых красавцах нашего времени.

Я стою. Мир гудит, оживает, возвращается к своему обычному ритму: кто-то спорит в такси, женщина смеется в телефон, подросток спешит с наушниками. А я стою.

Словно из реальности вынули ось.

Ли Ян был рядом. Без маски. И это не случайность.

Вечером я снова в своей квартире. На столе лежат книги. Записки. Черновики экспозиции. Но все это кажется бутафорией.

Я открываю окно. Вдыхаю теплый весенний воздух. И понимаю, что все меняется. И больше не по моему сценарию.

Я иду к зеркалу и смотрю себе в глаза.

– Я все вижу, – шепчу. – Я все чувствую. Я все… позволяю.

Внутри тихо, но не пусто. Ли Ян вошел в мой день, в мою жизнь.А значит, в игру добавлена новая грань. Новая реальность.

И вот что страшнее всего, я не просто не боюсь. Я жду следующей встречи. Я не могу уснуть.

С третьей ночи прошло двое суток, но тело помнит каждое прикосновение. Плечи ноют от напряжения, хотя он почти не касался меня. Это не усталость. Это – внутреннее натяжение как у струны, как будто что-то тянется изнутри наружу и вот-вот порвется.

Я сижу у окна, смотрю на город. Дома стоят ровно, машины ползут в потоке. Но я не здесь. Я где-то между. Между словами и тишиной. Между маской и лицом. Между желанием быть понятой… и страхом быть раскрытой до костей.

Могу ли я продолжать это дальше?

Этот вопрос звучит все чаще. Он не гремит, не требует ответа – он как шепот из-под подушки, как хруст тонкой льдинки под каблуком. И каждая из нас сталкивается с такими вопросами.

Где граница? Где конец? И будет ли он, или я уже вошла в пространство, у которого нет стен?

Я иду на работу. Как будто все как всегда: кофе, двери, приветствия и клавиатура. Но каждый звук, как будто из другого мира. Все звучит глухо, будто я в аквариуме, а стекло между мной и остальными становится все толще.

Иногда ловлю себя на том, что смотрю на лица коллег и не слышу слов. Слышу только дыхание. Вижу, как двигаются челюсти и играют тени у висков. Я разучилась быть здесь.

Во мне живет Ли Ян. Его голос, его глаза, его фразы, произнесенные в полумраке. И вместе с ним – невыносимое, сладкое и пугающее напряжение.

Я хочу знать больше.

Кто он? Почему я? Что это все значит? Кто написал правила: он или кто-то выше?

Но каждый раз, когда пальцы тянутся к телефону, чтобы написать, спросить, проверить… я останавливаюсь. Потому что контракт, потому что игра продолжается. Ибо Ли Ян сказал: «Если ты нарушишь границу, все закончится».

А без границы что останется? Беспорядок? Свобода? Или хаос, в котором меня просто больше не будет?

Я поздно иду домой. Прохожу мимо окна булочной – внутри светло, уютно и пахнет корицей. И я вдруг хочу… чего-то простого. Чтобы кто-то обнял. Сказал: «Все будет хорошо. Без загадок, тьмы и исповеди сквозь маску.

Но этот «кто-то» – уже не годится. Не тот масштаб и не та нота. Я уже не вернусь туда, где все было понятно.

Дома я долго стою перед зеркалом. Смотрю на себя и вижу: глаза блестят. Щеки чуть розовеют. Вся я будто живее, чем когда-либо. Но и… одновременно хрупкая. Немного… треснутая.

Я беру закладку. Ex Umbra Lux. Провожу пальцем. Из тьмы – свет. А если наоборот? Если я иду внутрь тьмы, думая, что ищу свет?

Я открываю блокнот. Начинаю писать. Письмо. Самой себе. Или же ему… не знаю. Как навести порядок в собственной жизни?

Я не уверена, кто я. В этом мире, где маска – правило, а прикосновение – исповедь, просто теряюсь. Я хочу понять. Хочу знать. Но боюсь, что, зная, потеряю все, что держит меня на плаву. Это не роман про любовь. Не красивая сказочка, в которой так бы хотелось оказалось.

Я прячу письмо между страниц книги. Выключаю свет и иду на балкон. Холодный воздух бьет по щекам.

Небо над городом темнеет. И в этом небе ощущение, что кто-то смотрит. Может, Ли Ян? Может, сама я? Может, тот, кто придумал всю эту игру? Мужчин и женщин, которые все ищут-ищут друг друга и не находят? А потом тонут сами в себе, не в силах признаться в собственных желаниях?

Ночью сон не идет. Я ворочаюсь и думаю: что дальше?

Хочу ли я еще одну ночь? Хочу ли я его? Или ту себя, которая появляется рядом с Ли Яном?

Смогу ли я остановиться, если он скажет идти дальше?

Мой разум говорит: «Беги». А тело… Тело давно выбрало.

И я уже не знаю, чего боюсь больше.

Глава 8

Это четвертая ночь, и я знаю, что он придет.

Я чувствую это всем телом, как чувствуют приближение грозы: по тишине, по легкому звону в ушах, по тому, как дрожат запястья, когда держу чашку. Но он опаздывает.

Я сижу на кровати. В комнате полумрак. Свет от настольной лампы – золотой, как мед, растекается по полу. Я надела белье. Не кружевное и не кокетливое. А почти прозрачное, телесного цвета. Оно будто говорит: я здесь. Целиком. Без прикрас. Без доспехов.

Время тянется. Минуты капают, как вода в тишине. Ли Ян не приходит. Я встаю, прохожу по комнате. Поворачиваюсь к зеркалу. Разглядываю себя не как женщину, а как объект на выставке или как композицию. Свет, линии, изгибы и напряжение. Прекрасный объект. Я действительно красивая. Чего только стоят густые волосы до талии. И зеленые глаза, как у русалки.

Ли Ян входит почти бесшумно. В черной рубашке с распахнутым воротом и на этот раз – без маски. Только глаза все такие же. Глубокие и невероятные. Проклятый омут.

Он смотрит и ничего не говорит. Просто останавливается у порога.

– Ли Ян… – тихо выдыхаю я. – Ты пришел…

Он кивает.

– Я всегда прихожу. Но не всегда сразу.

Я хочу улыбнуться, но губы не слушаются. Во мне нарастает странная смесь: злость и трепет, волнение и… ожидание, не получающее ответа.

Он приближается. Медленно садится в кресло напротив, кладет одну ногу на другую. Его поза – сдержанная. Почти официальная. Он молчит и смотрит.

– Ты не подойдешь?

– А ты хочешь, чтобы я подошел?

– Да.

– Почему?

Вопрос пронзает. Хочу сказать потому что я скучала, но вместо этого получается:

– Потому что так было раньше.

Ли Ян долго смотрит на меня:

– А ты уверена, что хочешь, чтобы все было «как раньше»?

Я отвожу взгляд, и он продолжает:

– Иногда мы привыкаем к сладкой боли. К повтору. Но именно в повторе живет смерть смысла.

Я замираю. Его слова задевают. Ли Ян отстраняется не телом, а тоном и интонацией.

Это не нежность. Это… какое-то испытание.

Я хрипло спрашиваю:

– Ты бывал с другими? В этой игре?

Он делает паузу. Слишком долгую. Я чувствую, как внутри что-то замирает.

– Ты задаешь вопрос, на который нет правильного ответа.

– Я не прошу правильного. Я прошу честного.

– Тогда да.

Слово падает, как капля чернил на белую простыню. Я не знаю, чего ждала. Что он будет отрицать? Что скажет: нет, Инга, ты одна такая? Но ведь это не про любовь. Не роман. Не история из китайской дорамы. Это другое.

И все равно мне больно. Я сжимаю пальцы.

– Сколько? – спрашиваю глупо. Ли Ян не отвечает. Только смотрит. – Ты помнишь их всех?

И вот теперь он поднимается. Медленно подходит ко мне. Встает совсем рядом.

– Я помню… касания. Ритмы. Реакции.

– А имена?

– Иногда.

– И меня ты тоже забудешь?

Я спрашиваю это, не поднимая глаз. Он молчит. И вдруг… касается моего подбородка и поднимает его, чтобы взглянуть в глаза.

– Я помню то, что по-настоящему. И то, что меняет.

– А я… меняю?

Ли Ян не отвечает. Просто смотрит. И это хуже, чем «да» или «нет». Это значит: еще не решил. Это значит, что ничего не обещает.

Он отходит на шаг.

– Сегодня ты открыта. Но при этом напугана.

– А ты?

– Я всегда сдержан. Таковы правила.

Я делаю шаг вперед.

– А если я попрошу, Ян… не играть? Сегодня. Просто быть.

Ли Ян улыбается.

– Ты хочешь нарушить правила?

– Я хочу… быть не частью сценария, а собой.

Он смотрит на меня, будто оценивает не только слова, но и внутреннюю стойкость. Потом кивает.

– Хорошо. Сегодня не ночь. Сегодня, скажем… момент.

Ли Ян касается моего плеча. Не властно. Без намека на приказ. Просто… как человек, которому не все равно. Я замираю, и что-то в груди мягко сдвигается.

Он обнимает меня. Не с желанием, а с согласием. И я, в этом почти невинном объятии, вдруг понимаю, что вот оно… Самое страшное. Я влюбляюсь.

Не в его голос. Не в игру. А в самого Ли Яна. Без маски и загадок. А он, возможно, этого даже не заметил.

Он гладит меня по волосам.

– Ты сегодня была смелее, чем думаешь.

– Я не хочу быть просто фигурой в инсталляции, Ли Ян.

– Тогда стань художником.

Этой ночью он не касается меня, как прежде. Не приказывает и не раздевает. Он просто остается рядом.

Я засыпаю, положив голову на его грудь. Слышу его дыхание. И чувствую нашу тишину. Понимаю, что он снова открыл новую грань. И я снова хочу большего.

А это значит, что на следующей встрече… ставки возрастут.

На пятый вечер я снова в гостинице. Комната другая, и все же… те же свечи, те же тени, та же обстановка, будто вырезанная из сна. Я накрашена легко, совсем без яркости. Волосы убраны назад. Тело вымыто до скрипа. Благоухаю персиком и сливками. И все же… что-то не так.

Я жду. Он приходит тихо и точно, будто его движение подчинено внутренним часам. Но сегодня он… жесткий. Не грубый, нет-нет. Не холодный, но собранный, как пружина. Вся его поза и жесты, как у дирижера, которому не нравится, что скрипка ушла на полтона выше.

Ли Ян смотрит на меня, долго и вдумчиво. Я улыбаюсь, робко, но с доверием.

Он не отвечает. Только подходит ближе. Не обнимает и ее касается. Просто стоит рядом, смотрит в глаза.

– Ты снова ждешь, что все будет как в прошлый раз? – спрашивает он.

– Я… – совершенно теряюсь.

Ли Ян качает головой:

– Это не спектакль с фиксированными актами, Инга. Не повторяй ожиданий.

– Но ты ведь… приходишь. Каждую ночь. Ты… – Я не знаю, что хочу сказать. Что он нужен мне? Что я запуталась? Что каждое его прикосновение, как выстрел в правду? Он перебивает, тихо, но жестко:

– Это не твоя роль – спрашивать.