– Маэстру Бриссак, – Рем прищурился и глянул на алхимика, – не имел чести познакомиться с вами ранее, но… Если вы желаете ещё немного обсудить достоинства и недостатки моей покойной матушки или же будущей моей супруги – мы можем сделать это прямо тут, на крыльце Палаты мер и весов, на любом оружии, какое вы предпочитаете. Или без оружия – мне всё равно, как именно выбить из вас дурь. Ах да… Верните бумаги и образцы мистрисс Атерне. Не думаю, что написанные женским почерком документы кто-то из специалистов-графологов сочтёт достаточным доказательством ваших талантов в сфере фармакологии…

Бриссак выглядел бледно. Его пенсне запотело, на лице появилась испарина. Откуда он мог знать, что столь внезапно встретится с кем-то из Арканов – в таких обстоятельствах? Какое вообще Арканам дело до медицинских препаратов? И как эта вздорная девица сумела окрутить целого герцога?

– «Женским почерком»? – чрезмерно участливым тоном поинтересовался старший клерк. – Как же мы этого раньше не заметили? Ай-яй-яй, как же так? Вы что, хотели подорвать боеспособность Ордена зверобоя, маэстру алхимик? Вы знаете, что зверобои уничтожают зловредных химер и чудищ? Может быть, вы – туринн-таурский шпион?

– Н-н-н-нет! – запротестовал тимьянский почётный профессор. – Я не шпион, я…

– Пошлите-ка за стражей, маэстру, – взмахнул рукой Аркан. – Я думаю, он посидит немного в каземате, а мы решим, что с ним делать.

– Может быть, Агис решит? – Габи решительно подбоченилась. – Это ведь его блудный братец!

– Вот и отлично! – Рем обрадовался, что можно спихнуть ответственность на кого-то другого. – Выбирайте, маэстру Бриссак: вы умоляете своего брата взять вас на поруки – или я отдаю вас на деспотский суд…

Из бледного алхимик стал бледно-зелёным:

– Это значит – петля? И табличка на шею? Я ведь просто…

– Вы просто вор, – констатировал Аркан. – Даже грабитель. Если вы крали что-то на людях, внаглую, вынудив девушку сигать из окна – вы грабитель. Грабителей в Аскероне или вешают, или…

– Или! Я выбираю «или»! – тут же сдался Бриссак. – Помилуйте, ваше высочество, бес попутал! Мы же беженцы из Тимьяна, мы всё потеряли! Сожгли популярские оптиматы храм науки и святилище духа, мою альма матер… Весь город раздавлен и уничтожен! Мне нужно было как-то выживать… Я хотел обеспечить себе старость!

В этот момент в Палату мер и весов ворвалась стража. Завидев герцога, служивые мигом оценили диспозицию, сориентировались и обступили совершенно потерявшего спесь и гонор тимьянского профессора. У него даже павлинье перо на берете поникло.

– Патент! – поднял палец Аркан. – Патент на этот панацелин должен быть составлен по всем правилам, маэстру. Испытания проведите на совесть! Сделайте так, чтобы от Первой Гавани до Байарада ни у кого не возникло сомнений в действенности и подлинности препарата. Это – достояние герцогства Аскерон, Ордена зверобоя и всей Деспотии. Видит Бог, мы спасём с его помощью тысячи жизней!

– Ваше высочество! – попытался возопить Яков Бриссак, но был заткнут пудовым кулаком стражника.

– Поговори у меня! – рявкнул дюжий усач в форме цветов правящего дома. – В каземате наговорисся, умник!

Алхимика потащили на улицу. Аркан вздохнул: тяжело быть герцогом! И морду мерзавцу не набьёшь запросто, как в былые времена, и на дуэль с опаской надо вызывать! Политическое дело, как сказал бы папаша. В Аскероне убивают беженцев из Тимьяна! Сын Деспота лично занимается гонениями на представителей популярской интеллигенции! Какой кошмар!

Убедившись, что у Габриель всё в порядке, и предоставив её заботам местных бюрократов, Буревестник вышел на улицу. Стражников и Бриссака уже и след простыл, только Негодяй у коновязи дожёвывал что-то мокрое и комковатое. Между зубами жеребца при этом торчало павлинье перо.

Рем пошарил в седельной сумке и достал из неё давешнюю книжицу. Машинально погладив пальцами кожаный переплёт, он пролистал до нужной страницы и углубился в чтение – прямо тут, привалившись к коновязи.

– Это какой-то кошмар, – заявила Габриель, торопливыми шагами спускаясь с невысокого крыльца и моргая от яркого света после полумрака Палаты. – Вот ты говоришь: мы через десять дней женимся. А у меня же и платья нет! Как мы будем жениться без свадебного платья?

Она сдула со лба непослушную прядку волос, и в воздух снова поднялась разноцветная пыль. Было видно: девушка очень сильно храбрится и старается выглядеть серьёзно, но на самом деле нервничает. По крайней мере, руки за спиной в замок она сцепила и на носочки встала, точно так, как тогда, в Смарагде, при первой их встрече. Аркан улыбнулся: определённо, если на свете и существовали чудеса, то одно из них сейчас находилось прямо тут, перед ним!

– Я себе это представляю так, Зайчишка: мы едем к Флою! – заявил Рем, борясь с желанием притянуть её к себе. – Вот уж кто знает толк в нарядах и платьях! У него шесть девочек, и всех он наряжает как настоящих принцесс…

– К Флою? А кто это? – Она явно была заинтригована. – И почему у него шесть девочек?

– Маркиз, адмирал, сибарит, гедонист, свирепый воин и просто хороший человек! – отрекомендовал старого знакомца Аркан, проигнорировав вторую часть вопроса. – А ещё – любящий муж и отец!

– Я должна предупредить отца! – спохватилась Габи. – И ты! Ты ведь должен попросить моей руки и сердца у моих родителей, а потом – представить своим!

– Они нас давно просватали, эти великие и могучие папаши! – скорчил рожу Рем. – Не думаю, что кто-то будет против! Я уже пригласил своего на свадьбу в Тарваль, ты можешь пригласить своего. Пусть хоть немного понервничают, рассуждая на тему: «Насколько сильно сошли с ума наши дети?»

– Какой у меня мелочный и зловредный будущий муж, оказывается! – всплеснула руками Зайчишка. – Ну хоть маме-то я могу рассказать всё как есть?

В голове у Рема всплыло таинственное слово «тёща», которое вызывало эмоции весьма двойственные. До этого самого момента он как-то не думал, что вместе с женой получит ещё и солидный багаж других родственников. Подозрения такие закрадывались, конечно, но сам он с материной роднёй почти никогда не общался – да и не с кем было, почти все Барилоче скончались до его рождения. Так что прочной ассоциации «брак = новые родственники» у него не возникло.

В любом случае «тёща» – это звучало угрожающе. И потому он выразился мягче:

– Маме, наверное, можно.

* * *

– Тиберий, дорогой, ну что ты там всё время читаешь? – возмутился Флой. – Это ведь просто некультурно: тут стоит медовая пахлава, клюква в сахаре, груша в вине, а ты пялишься в какую-то древнюю писанину! Вот что я тебе скажу, мой милый друг: когда у тебя будет первая брачная ночь с этой очаровательной крошкой – даже не смей брать с собой книжку в опочивальню, а-ха-ха-ха! – Маркиз запрокинул голову и рассмеялся, обнажая белоснежные зубы.

– Это дневник Мамерка Тиберия Аркана Пустельги, – наконец оторвался от чтения Рем. – Мне его вручил экзарх, понимаешь?

Он потянулся, хрустнув суставами. Мужчины расположились в любимой беседке Флоя, во дворе его аскеронской усадьбы, среди диковинных растений, певчих птиц, мягких подушек, вина и сладостей. Обе подруги-жены маркиза восхитились возможностью заняться примеркой нарядов для будущей герцогини: они утащили Габриель наверх и были настроены подобрать ей не только фасон свадебного платья, но и целый гардероб на все случаи жизни. Четыре маленькие девочки – дочки хозяина усадьбы – под присмотром нянек резвились неподалёку, на газоне.

– Экза-а-арх? – с большой любовью глядя на своё многочисленное потомство, протянул Флой. – Это ведь было сделано с умыслом, да?

– О да, – кивнул Аркан и подцепил вилкой кусочек груши. – Речь идёт о каком-то кладе прежних, если я всё правильно понял. Это не деньги и не драгоценности, это – наследие другого рода. На полях дневника есть пометки рукой экзарха: он думает, это может пригодиться в борьбе с оптиматами. Ну, понимаешь…

– Феникс, – помрачнел Флой. – Они взяли Тимьян, призвав Феникса, эту пернатую тварь.

– Химеру! Эгрегор! – уточнил Рем. – Мои люди доносят: Синедрион пополнился новыми членами, и большая часть из них – Белые Братья…

Мужчины некоторое время молчали. Лица обоих стали напряжёнными, Флой барабанил себя пальцами по коленке, а потом спросил:

– Как думаешь, чем они займутся после Тимьяна? Атакуют дю Массакра? В любом случае для нового Крылатого похода потребуется полгода или год, чтобы зализать раны и набрать добровольцев… После разгрома под Шарантом они четыре месяца собирались с силами и напали не на нас, а на гораздо менее защищённый Тимьян.

– Им нужна была победа, – кивнул Аркан. – Любой ценой. Мы их вздрючили. Никто не любит, когда его вздрючивают… А теперь они будут воспевать узурпатора, и мощь оптиматской церкви, и своего пернатого эгрегора. Знаешь, я не думаю, что они нападут на дю Массакра или на Север. Наверняка Синедрион рассчитывает завладеть людскими ресурсами Западных провинций, и это может у них получиться, если одна победа над еретиками превратится в успешную войну за объединение Империи.

– То есть им нужно воевать, чтобы выжить? Воевать с иноверцами?

– О да! И я вижу только две подходящие цели для атаки… – Лицо Буревестника помрачнело, на челюстях заиграли желваки. – Это прозвучит скверно, маркиз, но я сделаю всё и пойду на что угодно, чтобы этой целью оказался не Аскерон.

Он захлопнул книжечку, сунул её в карман и сказал уже совсем другим, гораздо более весёлым тоном:

– Пойду попробую уговорить Габи на показ мод!

– Плохая примета – видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы! – запротестовал Флой.

– Я – ортодокс, – оскалился Аркан. – На нас приметы не действуют.

Глава 3. Обручение

Тарваль гудел. Скавр Цирюльник – баннерет и герцогской милостью хозяин Тарваля – носился по городку подобно метеоритному потоку и потной лысиной своей пугал земляков. Этому суровому мужчине очень хотелось, чтобы такое эпохальное событие прославило их городок на всю Деспотию! Не каждый год выпадает такой шанс – принимать настолько важных гостей! Конечно, Скавру лично и всем тарвальцам в общем было лестно, что Буревестник выбрал именно их город для торжества. И на это были причины – именно они первыми провозгласили его герцогом, именно их пики и алебарды стали той опорой, которая дала возможность молодому Аркану крепко встать на ноги на родной земле!

Раскрывались белые паруса шатров и палаток на зелёных лугах за городской чертой, стучали молотки, взмывали в воздух флажки и знамёна, десятки подвод со съестными припасами, возов с вином, виски, пивом и другими напитками, фургонов с материалами и украшениями съезжались со всех сторон герцогского домена. Гномы из Сверкеров, полукровки-эльфы из Чёрных Птиц, орра-южане, саами-северяне, оптиматские башелье, ортодоксальные баннереты, популярские бюргеры и другие приличные аскеронцы верхом, пешком и на повозках съезжались сюда, привлечённые удивительной новостью: молодой Аркан на ком-то женится!

Засвидетельствовать свою вассальную преданность, соседское расположение или верность союзническим обязательствам, повращаться в высшем обществе Деспотии, показать себя Арканам – особенно самому старшему из них – вот чего хотели многие из гостей. Ну и посмотреть на невесту! Хороша ли? Какого роду-племени? Никаких смотрин не проводилось, ни к кому Тиберий Аркан Буревестник не сватался – и это было странно. Герцог – и такой скрытный? В чём причина? С другой стороны, и сам Сервий Аркан, и старший сын его тоже женились внезапно и по собственному разумению, ни с кем не советуясь… Но тогда никто из них не был герцогом! Кому есть дело до свадьбы очередного ортодоксального баннерета, даже если это – Аркан?

Ходили слухи самые противоречивые. Кто-то говорил, что Буревестник женится на остроухой эльфийке из Доль Наяда. Другие – что на страшной как смертный грех саамской богатырше, которая гнёт подковы пальцами и железный лом может закрутить в узел. Третьи намекали на тесные связи со Сверкерами – мол, охомутала Аркана молодая кхазадка! Четвёртые делали таинственные лица и кивали в сторону Каламиты: тамошние воспитанницы явно пользовались благосклонностью кое-кого из правящей династии. Определённо, герцогиней будет магичка!