Встав с кровати, она на цыпочках прокралась к окну, стараясь держаться в тени занавески. Осторожно, затаив дыхание, выглянула из-за шторы и с визгом отпрянула, когда что-то небольшое ударилось в стекло прямо напротив лица Мавны.

Кажется, это была шишка.

Шишка?!

Мавна открыла окно и выглянула вниз.

– Ты больной?! – зашипела она, стараясь не сорваться на крик. – Как ты сюда вообще попал?!

Смородник, перебирая в ладонях ещё несколько шишек, пожал плечами. Света, доходящего во двор с основной улицы, едва хватало, чтобы выцепить из темноты его очертания.

– Забор низкий, – ответил он.

Мавна чуть не задохнулась от возмущения:

– Ты лез через забор? Придурок! А если бы Илар тебя увидел? Ладно… – Она пожевала губу, колеблясь. С улицы дул холодный ветер, но кричать из окна всё-таки не дело. Да и вряд ли он перелез через забор только для того, чтобы кинуть шишку в её окно. Наверняка хотел что-то сказать. Покровители, а позвонить не судьба?! – Сейчас спущусь, стой там.

Она суетливо закрыла окно, поправила волосы и крутанулась на месте, быстро соображая, что надеть. Губы, которые Мавна продолжала покусывать, норовили растянуться в глупой улыбке.

Полностью переодеться? Займёт много времени. Надо по-быстрому что-то накинуть и тихонько спуститься, не разбудив маму с папой и не привлекая внимания Илара. Тот ещё квест… Покровители, ну какой же он дурной! Перелез через забор – он же не школьник, чтобы делать такие глупости.

На Мавне была только пижама. Нелепая, тёплая, с воротничком и пуговицами до середины груди. Толстая ткань делала её фигуру ещё округлее, а рисунок с вишенками был милым, но всё-таки глупым, как ни крути. Недолго думая Мавна набросила на плечи свой расшитый кардиган, сунула ноги в пушистые тапки и побежала по лестнице, стараясь не издавать ни звука.

Слава Покровителям, Смородник догадался перебраться к крыльцу. Тихонько открыв дверь, Мавна ойкнула, чуть не столкнувшись с ним лицом к лицу.

– Чего тебе? – шикнула она, хмурясь и стараясь не улыбаться.

Светильник над дверью она решила не включать, но тут хватало освещения от уличных фонарей. Смородник помялся с ноги на ногу и ссутулился.

– Дело есть. – Голос прозвучал сухо и скованно.

– Покровители, что-то случилось? – Мавна окинула его взглядом с ног до головы. – Тебя снова побили? Покусали? Во что-то влип?

Смородник оскорблённо сверкнул глазами и свёл чёрные брови:

– Пф-ф. Нет, конечно. Просто… – Он как-то неловко переступил с ноги на ногу и сунул руку в карман куртки. Мавна с замешательством наблюдала, как он ковыряется в кармане и, не находя желаемого, тихо ругается сквозь зубы, но потом догадывается проверить второй карман. Наконец на свет показалась небольшая бордовая коробочка, слегка смятая по бокам.

– Вот. – Смородник грубовато сунул коробку Мавне. – Тебе. Вместо испорченных.

Его тёплые пальцы скользнули по маленьким Мавниным, и она тут же вспомнила, что стоит в странной пижаме, а ещё – даже не успела причесаться и наверняка выглядит растрёпанной. А ещё тапки. Глупые тапки.

Щёки Мавны запылали.

– Ох… – Она растроганно выдохнула и подняла на Смородника благодарный взгляд. – Это очень мило. Правда. Спасибо тебе. Не думала, что ты про это помнишь.

В темноте было плоховато видно, но коробочка очень походила как раз на ту самую. От вишнёвых духов, которыми можно поливаться хоть пять раз на дню. И которые Мавна так любила за сладкий запах с ноткой терпкой горечи. Под ключицами разлилось медовое тепло. Он нашёл именно такие же, да ещё и настолько быстро, что Мавна даже не успела соскучиться по любимому запаху.

Шмыгнув носом, она подалась навстречу на полшага, но вовремя опомнилась, что запачкает тапки о крыльцо.

– Спасибо. Это так… – Мавна хотела сказать «трогательно», но почему-то подумала, что Смороднику не понравится это слово. Оно звучало уж больно по-девчоночьи, а он к тому же не любил ничего связанного с «троганием». – Зайдёшь? На минутку. У меня пирог в холодильнике. Пекановый. Очень сладкий. Тебе понравится.

Смородник пожал плечами и нервно обернулся на улицу:

– Поздно уже. А если Илар увидит?

– Ничего страшного. Мы по-быстрому. Тихонечко, как мышки. Пошли.

Сжав в одной ладони коробочку с духами, второй Мавна схватила Смородника за руку и упрямо потянула за собой в прихожую.

– Ботинки снимай. Только не шуми. Свет включать не буду, вдруг мама проснётся.

Мавна шептала торопливо, сбивчиво, и отчего-то пульс трепыхался гораздо быстрее, чем должен был в таких обстоятельствах. Пригласила друга зайти на чай – ну что в этом такого? Только, наверное, обычно друзей не проводят ночью тайком…

Она ойкнула, когда чуть не вписалась носом в плечо Смородника. Он стянул ботинки и аккуратно, пятка к пятке, поставил их у двери, рядом с кроссовками Илара. Дурочка, надо, наверное, тапки предложить?

– Вот, возьми Иларовы, – она сунула Смороднику пару серых в клетку тапочек. – Кухня направо. Пошли.

Подождав, пока он безропотно наденет тапки, Мавна легонько подтолкнула его в бок по направлению к кухне.

Покровители, почему она снова ощущает себя так глупо? Как шпионка в собственном доме. Почему нельзя было просто вынести этот несчастный кусок пирога? Но, наверное, тогда возникло бы не меньше вопросов, если бы их кто-то увидел. Да и оставлять Смородника на крыльце после того, как он принёс подарок, было бы неправильно. К тому же она ещё должна ему за перцовый баллончик. Так что, получается, пирога ещё и окажется мало?!

В темноте Мавна наткнулась на стул, и он противно скрипнул по плитке. Она поставила коробочку с духами на стол и развернулась лицом к Смороднику.

– Что-то случилось? Ты же не просто так пришёл. И как ты понял, в какое окно кидать шишки? Вдруг это не моё?..

Он привычно повёл плечом. Мавна не включала свет на кухне, но даже без этого знала: Смородник всегда немного приподнимает бровь и поджимает губы, когда вот так пожимает плечами – скованно, будто стесняясь. Конечно, в битве с упырями его движения были совсем другими. Он умел быть раскрепощённым, стремительным и завораживающим в своей неукротимой огненной силе, но стоило ему войти в помещение или начать с кем-то разговаривать, как сразу превращался в замкнутого сычонка, будто бы слишком высокого и свободолюбивого для тесных комнат.

– Пришёл, чтобы отдать. – Он говорил тихо, и полушёпот звучал хрипловато-вкрадчиво. Мавна поняла, что ей до мурашек нравится слышать его таким – не ворчливым и не огрызающимся. – Варде в порядке. А про окно… – Смородник хмыкнул. – Считай, интуиция.

– Интуиция? У тебя? Никогда бы не подумала.

– Я скорпион. У нас отличное чутьё.

Мавна хихикнула в кулак:

– Не знала, что ты веришь в астрологию.

– Не верю. У тебя гирлянда на окне.

– А… и правда.

Она снова хихикнула. И опять разговор зашёл куда-то не туда. Но Мавна ловила себя на мысли, что её больше не раздражают их неожиданные диалоги. Скорее умиляют и дарят ощущение какой-то искристой непосредственности. Как пузырьки в газировке, щекочущие нос.

– Тебе повезло. Илар бы выкинул на тебя тумбу, если бы ты его разбудил. Он встаёт в пять утра на пробежку.

– Повезло.

– Только не говори ему, что ты ночью кидался шишками в моё окно. Ему лучше не знать.

– Не скажу.

Мавна смешливо сморщила нос:

– Какой ты сегодня послушный. – Ей очень хотелось как-то подтолкнуть его, схватить за рукав или ущипнуть, растормошить, чтобы услышать очередную колкость. Или чтобы просто ощутить тепло его тела? – Спасибо ещё раз, – сказала Мавна уже без подшучивания в голосе. – Мне очень приятно, что ты запомнил. Ты такой милый в своих упрямых закидонах. Ну что, пирог?

Поборов желание потискать Смородника, она резко развернулась и в несколько шагов подскочила к холодильнику и открыла дверцу.

– Тебе, может, ещё сделать бутерброд? – Она схватила тарелку с пирогом со средней полки, развернулась и ойкнула, столкнувшись со Смородником нос к носу.

Лампочка в холодильнике заливала их мягким и жёлтым светом, как растопленное сливочное масло, и Мавна задержала дыхание, разглядывая Смородника. Привычная чёрная куртка с заклёпками на плечах, вытатуированные языки пламени на шее. Отросшие почти до ключиц волосы. Чётко обозначенный шрам на лице. Внимательные тёмные глаза. Крупный нос и красивый изгиб губ. Свет холодильника смягчал острые черты лица: и высокие скулы, и резкая линия челюсти сейчас казались плавнее, чем обычно.

И запах. Тёплая кожа, дым, шоколад, кофе и лавандовый шампунь.

Слишком близко.

Мавна поняла, что Смородник тоже не двигается, медленно скользя зрачками по её щекам, волосам, округлым плечам и ниже, к пуговицам на пижаме.

Темень, и почему она поленилась переодеться во что-то красивое? Могла бы и причесаться.

Пальцы дрогнули, и Мавна перехватила тарелку с пирогом так, чтобы не уронить. Тогда бы точно всех перебудила.

Она приподнялась на цыпочках в своих пушистых тапках и потянулась к Смороднику. Он тоже подался вперёд, склонил лицо ниже, ей навстречу. Голову заполнил блаженный туман.

В следующую секунду раздались сразу два звука: противно запищал сигнал холодильника, который слишком долго оставался открытым, а со стороны лестницы послышался голос Илара:

– Мавна?! У нас гости?

Мавна и Смородник отпрыгнули друг от друга, как коты, на которых вылили таз воды. Мавна врезалась задом в дверцу холодильника, и на пол посыпались упаковки с кетчупом и майонезом. Лицо и шея запылали стыдливым жаром. Как назло, Илар «догадался» включить люстру.

– Привет, – сухо поздоровался Смородник, щурясь на ярком свету.

Илар скрестил руки на груди, в замешательстве разглядывая сестру и чародея. Мавна, сгорая от стыда, низко опустила лицо, водрузила тарелку с пирогом на стол и включила чайник.

– Раз уж ты встал, то, может, чаю?

Смородник боком попятился к выходу. Илар заметил коробку с духами на столе, и его лицо обрело совсем уж странное выражение.

– Может, кто-то из вас объяснит мне, что тут происходит?

– Я уже ухожу.

– А приходил зачем?

Смородник остановился. Глубоко вздохнул и зачесал пальцами волосы назад. Мавна уже знала: сейчас пряди снова сползут обратно, обрамляя по бокам узкое лицо. И точно.

– Отдать подарок.

Брови Илара взлетели высоко на лоб:

– Зачем?

– Должен был. Потратил её духи на защиту от упырей. Чтобы отбить свой запах. Подумал, что Мавну это обидело. Купил новые. Принёс. Вот.

– А до утра они бы испортились?

– Вот и чай. – Мавна грузно шлёпнула на стол две чашки дымящегося чая с мятой. – Мальчики, садитесь, чего вы. Только тихо, маму с папой не разбудите. А тебе, Илар, разве не рано вставать?

– Рано. – Он пододвинул к себе чашку, поглядывая то на суетящуюся Мавну, то на застывшего Смородника. – Но рожи у вас подозрительные.

Пришлось уверять, что рожи у них самые обычные, просто свет резко ударил по глазам, и вообще Смородник правда-правда уже уходил, вручив духи.

– И если мне ещё нужно что-то про вас знать, – Илар намеренно сделал грозное лицо, но от Мавны не утаился его смешливый прищур и тёплые нотки в голосе, – то я готов выслушать прямо сейчас.

Мавна и Смородник наперебой бросились его уверять, что никаких тайн тут нет. Но, бросив украдкой короткий взгляд на Смородника, Мавна почти пожалела об этом.

Может быть, было бы приятно иметь какой-то общий секрет. Или даже парочку.

5

И снова Варде остался один.

Дом давил тишиной. Что-то изменилось: кажется, стало чище. Всё-таки этот чародей совершенно точно был психом, если просто так решил убраться в чужом доме. Варде точно знал, что нормальный человек не может любить уборку. Мавна же не любила.