Илар снова засмущался, опустил голову, рассматривая свои кроссовки.

– Ну, теперь знаешь.

– Я пошла звонить Купаве! – заявила Мавна и схватилась за телефон. – А ты, как опоздавший, работай пока.

* * *

Варде каждый час поглядывал на люк в полу, приподнимая уголок ковра. Ничего. Заходил в общий чат упыриной стаи – там про отца тоже не обсуждали. Или у них был свой отдельный чат, куда не пригласили Варде?

Ещё эти проклятые огни… Чародей, с-собака, оцепил двор так, что и в магазин не выйдешь. А у Варде, между прочим, заканчивалась кровь в банках. И его любимый карамельный соус. Он попробовал от скуки и тревоги сделать карамель сам, по рецепту из интернета, но только зря перевёл сахар и, кажется, безнадёжно испортил кастрюлю.

Отец бы дал ему по шее за такое.

Отец…

Тысяцкий, по сути, не был Варде отцом. Этого упыря звали Карлак, но Варде привык называть его вот так. Только отец. Карлак вывел его из болот в человеческую жизнь. Помог снова вспомнить, каково это – жить на земле, а не в иллюзорном тумане. И Варде был бесконечно за это благодарен.

Утром написала Мавна, и её сообщение немного приподняло дух. Хотя бы она его не кинула на произвол судьбы. Но Варде всё ещё злился: спуталась с чародеем, который запер его пленником в собственном доме.

Варде изводился от скуки и ревности. Представлял, что делает Мавна с этим чародеем. Как там его звали? У огненных ублюдков не имена, а какие-то дикие звериные клички. Видимо, ратные главы даже не считали их за людей. И откуда Мавна его знает? Наверняка подмазался к ней, чтобы больше узнать о нежаках. Корыстная сволочь. Бандитская рожа. А Мавна, бесхитростная девочка, могла поверить в любую его ложь. Она ведь верила Варде, что не существует никаких упырей на болотах.

И Варде совсем никак не может помочь, потому что заперт в собственном доме. Был вариант, конечно, нырнуть в люк и попытаться выйти в другой точке города, но тогда ему бы не удалось снова вернуться домой. Вернее, это было бы очень сложно: материализоваться точно в конкретном месте. А ещё в последнюю вылазку он привёл с собой кучу низших упырей, и не хотелось бы, чтобы это повторилось.

Варде часто подходил к окну. Смотрел, как ветер срывает листья с деревьев и оставляет их качаться на поверхности пруда. И проклятые огни на заборе заговорщически перемигивались, без слов насмехаясь над ним.

К вечеру раздался стук в дверь. Варде отложил лопатку, стянул через голову фартук и убавил огонь на конфорке. На сковородке пышнели и румянились оладьи. Он пёк их в сумасшедшем количестве – не потому, что был голоден, а чтобы унять тревогу и волнение. Кажется, Мавна для этого вязала и вышивала.

– Ну и воняет тут у тебя.

Едва он приоткрыл дверь, как его грубо отпихнул чародей. Прихожая наполнилась мерзким запахом гари. Варде хотел ответить нецензурной бранью, но следом за чародеем в его доме появилась Мавна.

Варде чуть не задохнулся от радости.

Маленькая, в нелепом пушистом свитере и джинсах, такая хорошенькая и большеглазая – как же он скучал! И насколько светлее и теплее стало вдруг в доме!

– Привет, – выдохнул он, позабыв о чародее. – Как дела? Ты ко мне?

Мавна поджала губы и даже не улыбнулась в знак приветствия. Не рада встрече?

– К кому же ещё? Привет.

– Я оладушки напёк, ты проходи.

Варде мялся между прихожей и кухней-гостиной, сунув руки глубоко в карманы. Как он ни старался, а не мог спрятать улыбку, но в то же время слышал, как по его кухне тяжело ходит чародей, и это бесило.

– У тебя тут что-то горит, – отрывисто буркнул голос сзади.

– Твою мать!

Радушие Варде как ветром сдуло. Он подскочил к плите, где уже вовсю дымилась сковорода, и сгрузил безнадёжно подгоревшие оладьи в тарелку. Хорошо, что у него была партия уже готовых и идеальных.

Пока он суетился с тарелками и горящей сковородкой, Мавна прошла на кухню и села за стол. Чародей замер у окна, с мрачным удовлетворением глядя на свои проклятые огни.

– Мавна, солнце, тебе сметану или шоколадную пасту? – Варде поставил перед ней тарелку с оладьями.

– Карамели нет?

Варде приуныл:

– Закончилась.

– Тогда шоколад. – Она обернулась на чародея и позвала его своим мягким тихим голосом: – Смородник, садись. Чего ты там уставился?

– Проверяю работу защитной системы.

Варде с плохо скрываемой ненавистью смотрел, как он наклонился и поднял с пола сухой листик пеларгонии. По-хозяйски прошёл к раковине и, даже не спросив, где мусор, с первого раза безошибочно определил местоположение ведра.

– Ты чего тут хозяйничаешь, пёс?

Смородник нарочно громко хлопнул дверцей шкафа и зыркнул на Варде злобным взглядом. Сложив руки на груди, он встал у раковины.

– Раз уж я вынужден провести тут несколько минут, то сделаю твой свинарник хоть немного чище.

Варде опешил от наглости.

– Как ты назвал мой дом?! Сам-то наверняка спишь под мостом, судя по твоему виду!

– Это по какому такому виду? Что тебе конкретно не нравится?

Смородник угрожающе подался вперёд, и Варде инстинктивно отшатнулся. Не хватало ещё подраться прямо перед Мавной. Он беспомощно обернулся, но Мавна только демонстративно закатила глаза, совсем никак не показывая, что не одобряет неадекватного поведения её ручного чародея.

– Мальчики, если вы хотите убить друг друга, то не при мне, пожалуйста, – вздохнула она, ковыряя оладьи вилкой. – Варде, ты узнал что-то про Лекеша и других?

Просящий, тоскливый голос Мавны заставил его оторваться от пристального наблюдения за чародеем. Варде выдохнул, расправил плечи и сел напротив Мавны. Хотелось взять её за руку, но он не решился.

– Нет, – признался он и сухо сглотнул. – Я… побоялся ходить.

Глаза Мавны разочарованно потемнели, и Варде затараторил, чтобы не дать ей времени сказать первой:

– Я всё объясню. Я беспокоюсь за отца. Он ведь ушёл туда и не возвращается. А вдруг я уйду, а он придёт? Он же не знает про огни. – Варде заглянул Мавне в лицо, но она грустнела с каждым словом. Говорить становилось тяжелее. Варде не выдержал и опустил взгляд на стол. – В-вдруг… Вдруг папа навредит себе? Придёт, когда меня не будет, выйдет наружу и… – Варде мельком оглянулся на Смородника, с ненавистью глядя на него, – …и погибнет. Я хотел, честно хотел сходить. Планировал. Но отец…

– Слушай сюда, уродец. – Смородник рывком развернул стул и сел на него верхом, склонившись к Варде. – Ты обещал Мавне спуститься под болота сегодня. А вместо этого пёк блины и грустно смотрел в окно? Серьёзно?

– Оладьи, – огрызнулся Варде.

– Мне без разницы. Ты её обманул.

Варде вспыхнул от возмущения. В голове застучало.

– Заткнись! Я обещал, и я сделаю!

– Уже должен был сделать.

– Я не отказываюсь! Просто… подумал об отце. У меня он хотя бы есть, в отличие от тебя.

Варде помнил, как в прошлый раз ощетинился Смородник, и решил снова кольнуть его одним из немногих доступных способов.

Лицо Смородника вытянулось, глаза недобро сверкнули. Он быстро посмотрел на Мавну и рыкнул сквозь стиснутые зубы:

– Завтра я приду сюда один. И лично прослежу, чтобы ты пошёл под болота. С радостью пну тебя ногой по твоей тощей заднице. Полетишь как миленький. И только попробуй вернуться без информации. Ты меня услышал?

Варде совсем не нравилось, что Смородник будто бы пытался выставить себя в выгодном свете, унижая его перед Мавной. Нужно было найти способ поставить этого пса на место. Но, как назло, никакие остроумные ответы не приходили в голову. И обязательно придумаются ночью, когда он проснётся в два часа и будет лежать, пялясь в потолок и думая о Мавне и об отце. Надо будет записать и запомнить – не в последний же раз этот гад пытается его унизить. Привязался, чтоб его.

– Пошёл ты, – огрызнулся Варде. – Без тебя разберёмся. Проваливай.

Мавна с грохотом швырнула вилку о стол и резко встала:

– Если вы всегда будете так разговаривать, то я…

Она замолчала и поджала губы, глядя то на одного, то на другого. Глаза влажно блеснули. Она будто хотела сказать что-то ещё, но не смогла собраться с мыслями. Беспомощно всхлипнула и отвернулась к окну, прижав к щекам ладони. Варде с тревожным недовольством заметил, как смягчилось лицо Смородника, став вдруг неожиданно сочувствующим. Он протянул руку к Мавне, но Варде опередил его и, пока она ничего не поняла, вскочил и обхватил её за плечи, восхитительно тёплые под нелепым розовым свитером.

– Прости, родная, – заворковал Варде даже ласковее, чем мог бы, будь они одни. – Ты знаешь, как я не люблю чужих у нас дома. А чародеев вообще не выношу. Не приводи его больше, хорошо?

Он невесомо прикоснулся губами к макушке Мавны, но она его оттолкнула. Варде опешил от неожиданности.

– Что случилось, милая?

Подхватив сумку со спинки стула, она закинула ремешок на плечо и, опустив лицо, выскочила из дома. Смородник тут же бросился за ней, и Варде снова остался один, запертый в четырёх стенах этими проклятыми огнями.

– Да провалились бы вы все! – выкрикнул он в пустую кухню и с силой ударил кулаком по столешнице. Кулак заныл.

* * *

Мавна рывком пристегнула ремень безопасности и упёрлась лбом в стекло, делая медленные глубокие вдохи.

Он прикоснулся к ней. От него пахло болотом. Он говорил с ней в таком тоне, будто они никогда не ссорились и будто она до сих пор была его невестой. Делал вид, что ничего не произошло. Что не врал ей.

И снова, снова соврал.

Она точно помнила, как Варде обещал спуститься под болота сегодня. Поискать пропавших детей. Обещал! И не выполнил обещание. Потому что ему не было никакого дела ни до неё самой, ни до несчастных пропавших. Он врал, всегда врал и притворялся, он не человек, упырь, чудовище…

– Ты как?

Вопрос Смородника упал тяжёлым камнем, но вдруг разбил ледяную корку, которая сковала её тело и мысли. Мавна вырвалась из оцепенения, начинающаяся истерика дрогнула и затихла.

Сев прямо, она шмыгнула, утёрла мокрые ресницы и хрипло ответила:

– Нормально.

Смородник быстро сунул ей в руку пачку бумажных платков и сосредоточенно уставился в зеркало бокового вида, выезжая со двора.

– Кофе?

– У меня есть вода.

Она достала бутылку из сумки и сделала маленький глоток. Вытерла лицо и отвернула над пассажирским местом солнцезащитный козырёк со спрятанным в нём зеркалом. Да уж… Глаза покраснели, нос распух. Веснушки выглядели ещё ярче на бледной коже, к ноябрю с неё сошёл последний летний загар. Пора всё-таки купить тональник, что ли?.. Мавна убрала зеркало обратно, чтобы ещё больше не расстраиваться от своего внешнего вида.

– Не надо было на него давить. С Варде такое не работает, – вздохнула она.

Внедорожник катился по грунтовой дороге к пригороду, мимо болот, и Мавна старалась поменьше смотреть в окна. Вдруг увидит упырей? Нервы и так уже расшатались.

Хотя минуту назад её обнимал самый настоящий упырь. Горло сдавил спазм тошноты.

– Ну извини. Упырей я привык убивать, а не болтать с ними.

– Знаю, знаю. Чародеи не промахиваются, не стесняются, чего они там ещё не делают… – Мавна остановила взгляд на руках Смородника, сжимающих руль. Её успокаивало видеть его сосредоточенным и уверенным. Хотелось верить, что если вечно дёрганый Смородник может быть таким сконцентрированным за рулём, то и она сможет справиться со своими нервами. Вдруг захотелось, чтобы он взял её за руку. Ладони у него были крупными, сухими и горячими – вот было бы здорово погреться о них.

Мавна мотнула головой. Опять какие-то глупости. Слабая бестолковая булка, вот она кто.

– Ты правда завтра к нему приедешь? – спросила она.

– Да.

– Мне лучше остаться дома?

– Угу.

Мавна вздохнула.

– Вы не убьёте друг друга? Попробуйте спокойно поговорить. Пожалуйста. Я знаю, вы оба это умеете.