Внутри тела было еще холоднее. Влажно и скользко. Но мне не пришлось закапываться глубоко, чтобы нащупать компьютер. Я с тревогой вцепился в него. Краям раны нужно было растянуться еще сильнее, чтобы дать мне вытащить устройство, но грубо выдергивая его, я не боялся причинить Габи боль.

Снова поднявшись на ноги, я попятился через комнату. Наконец отложил пистолет, чтобы иметь возможность управиться с маленьким устройством в своих руках.

Планшетик включился. Я вызвал содержимое диска, находящегося в данный момент внутри компа.

Высветился изначальный список. Несколько рецептов, которые Мария сохранила на диске то ли до, то ли после. И… «Некрономикон».

Еще один взгляд на тело. Оно придавило мой компьютер, и игра прервалась. Позже мне придется вернуться к ней снова. Если осмелюсь. Можно было бы воспользоваться планшетом. Но прямо сейчас мне следовало убраться отсюда. Соседи, возможно, уже вызывали полицию. Ведь я был убийцей. Я убил свою любовницу.

Я поспешно переоделся, тяжело дыша в паузах между рыданиями. Энергично вымыл руки, особенно ту, которая была в темноте Габи. Засунул блестящий, как солнце, пистолет за пояс, затем накинул куртку. Комп отправился в карман куртки. Не собирая чемодан, почти вслепую набил какими-то вещами полиэтиленовый пакет, не имея ни малейшего представления о том, куда бегу, и покинул квартиру. Запер за собой дверь. Запер Габи, которая по-прежнему оставалась внутри.

Часть вторая: Продажа

Совершенно голая Сутенерша Мамаша Ти сидела верхом на Мастере-кобеле И, когда в комнату ворвался Сучонок Джей и остановился как вкопанный на пороге, произнеся свою классическую, много раз повторенную фразу: «Боже, прихлопни меня!» Живая аудитория взревела. Мастера-кобеля И и Сучонка Джея играли двое невероятно тучных чернокожих актеров, Омар «Взрыв» М и Майки-Майки Кей соответственно. Мастер-кобель И был двоюродным братом Сутенерши Мамаши Ти, а Сучонок Джей – ее сыном. Но в сегодняшнем эпизоде Сутенершу Мамашу Ти играла миниатюрная белая актриса Джессика Харт Тэтчер, которая, похоже, была моложе обоих актеров-мужчин. В каждом эпизоде ситкома «Сутенерша Мамаша Ти» заглавную героиню изображала новая актриса. Многие «звезды» кино с удовольствием снимались в этой роли, стараясь превзойти друг друга в интерпретации сумасбродной мадам из дешевого борделя с улицы Форма. Однако ее чокнутую семейку и друзей всегда играл один и тот же состав.

Пока Сутенерша Мамаша Ти, заикаясь, сбивчиво пыталась объяснить ошарашенному сыну, что она делала со своим кузеном, неуклюже натягивая гигантскую одежду последнего вместо своей собственной, я, ссутулившись, смотрел на огромный, во всю стену экран ВТ, ощущая в руке теплый «Дзуб», а за переносицей и одним глазом – сильную боль, вызванную излишком «Дзуба» и нехваткой закуски.

Это была квартира с двумя помещениями. Довольно большая комната служила гостиной/мини-кухней, а кухонная стойка частично рассекала ее пополам. Диван раскладывался в кровать. Во второй каморке размещалась ванная. Стены, пол и потолок здесь были облицованы плиткой цвета морской волны, затирка между ними уже стала грязно-черной. Стены, пол и потолок гостиной/мини-кухни были выложены плиткой цвета бледно-желтого банана. Проснувшись тем утром – в первое утро в новой квартире, – я подумал даже, что смотрю не на потолок, а на пол, и, ощущая головокружение, стиснул потрепанное одеяло.

Рядом с креслом стоял небольшой разделочный стол. Вот и вся обстановка, если не считать вышеупомянутого дивана-кровати. Глянцевая поверхность стола была цвета подсолнухов. Как и холодильник, раковина и приборы для приготовления пищи/уборки на мини-кухне. Счастливый, солнечно-желтый оттенок. Как у пистолета Габи.

На столе возле моего локтя лежали три пустые бутылки из-под «Дзуба» и грязная обертка от гироса, съеденного несколько часов назад. Остальными моими продуктами была початая банка орешков, а в холодильнике прятались еще один «Дзуб» и сливки для кофе. Ах да, банка кофе у меня тоже была.

Еще на столе лежал мой планшет. То есть комп Габи.

Я не хотел возиться с закрытием счета, поэтому просто снял все деньги, кроме необходимого минимума, а затем распечатал бумажные купюры. Купил дешевый принтер и подключил его к планшету.

Позвонил в свечной магазинчик торгового центра «Канберра» и поговорил с одной из коллег/подруг Габриэль, Эбони. Однако сначала повернул планшет под таким углом, чтобы девушка видела только стену за моей спиной. Не хотелось, чтобы она или кто-либо еще знал, что я звоню из нового жилья. Если бы она заметила окно, то могла бы разглядеть сквозь желтые полупрозрачные занавески ровно столько, сколько нужно, и понять, что квартира моя находится в подземной части Панктауна. Уровень «Б». Через одну улицу от Морфа.

– Привет, Эбони, – сказал я, улыбаясь очаровательной чернокожей девушке на экране. У нее были короткие прямые волосы, выкрашенные в красный металлик. – Габи там? Я не видел ее уже несколько дней. Кажется, она меня избегает…

– Ой, милый, разве ты не знал? Ох, Тофер… Гейб уволилась. Сказала, что и с квартиры съехать собирается. Может, вообще уедет из Панктауна. Хочешь сказать, что она даже тебя не предупредила?

– Нет, – ответил я, стараясь выглядеть страдающим. Я действительно страдал и полагал, что выгляжу довольно трагично. – Боже мой… Нет, она ничего мне не сказала! Почему? А тебе что-то объяснила?

– Нет, Тофер. Но вела себя очень странно. Сбрила волосы. Часто пропускала работу. Набрала лишний вес… Мне неприятно это говорить…

– Она совершенно меня избегает.

– Думаю, она принимает слишком много дури, Тофер. Мне очень жаль говорить тебе это.

– Ох. Ага… что ж, спасибо. Я рад, что кто-то мне рассказал. Если ты или другие девушки что-нибудь услышите о ней, позвоните мне?

– Конечно. И ты сделай то же самое, ладно?

– Обязательно. Еще раз спасибо, Эбони.

Выключив видеосвязь, я почувствовал отвращение к самому себе. Но мне пришлось сделать вид, будто я не видел Габи. Будто ее не найдут в моей квартире.

Будто не я ее убил.

Я тянул, сколько мог, откладывал, ходил взад-вперед и, наконец, позвонил своему боссу.

– Где ты был, Кристофер? – раздраженно спросила она. – Полдня прошло, а ты только сейчас звонишь?

– У меня неотложное личное дело, Джули… Мне очень жаль…

– Ну, так ты придешь?

– Боюсь, не смогу. И не знаю… Я не знаю, когда смогу. Надеялся, что получится взять отпуск или что-то в этом роде…

– Как? Что это за неотложное дело?

– Семейное.

– Послушай, – вздохнула она, – тебе придется позвонить Диане и объясниться с ней, если хочешь получить отпуск. Но она не обрадуется, если ты не найдешь объяснения получше.

Диана была ее боссом, руководителем отдела.

– Да, хорошо… Так и сделаю. Мне, правда, жаль, Джули…

– Ладно. – Она снова раздраженно вздохнула и отключила связь.

Я завис, принялся расхаживать взад-вперед. Диане, руководителю отдела, так и не позвонил. Вместо этого пошел и купил «Дзуб», гирос и орешки (и кофе). А теперь, когда наступил вечер и огни нижнего Панктауна потускнели, сидел и смотрел бессмысленную комедию по ВТ, чтобы успокоиться. Чтобы отвлечься от жидкого водоворота, который когда-то был моим мозгом.

Во время похода по магазинам (тогда же я забрал принтер) я купил набор для укладки волос и тюбик ускорителя роста. После еды и перед «Сутенершей Мамашей Ти» я себя подстриг, оставив лишь темную щетину. Затем маленькой кисточкой в колпачке аккуратно нанес крем на подбородок и над верхней губой. Почесывая сейчас подбородок, я уже чувствовал, как сквозь кожу пробиваются волоски. К утру у меня отрастут пышные усы и козлиная бородка. Я позаботился о том, чтобы позвонить до того, как изменю свою внешность.

Завтра предстоит еще несколько дел. Я не мог составить долгосрочный план. По одной заботе за раз. Мне нужно избавиться от желтого пистолета. В любом случае, как оказалось, я полностью разрядил его в Габи. Затем необходимо купить новый. Осторожно поспрашивать об этом на улицах. Если поймают, у меня все равно будут неприятности, но, по крайней мере, пистолет будет не тот же, из которого убили Габриэль. Затем я подумал о том, чтобы еще сильнее изменить внешность и сделать несколько татуировок. В будущем их всегда можно удалить. Если у меня будет будущее.

Я не очень-то разбирался в оружии. Стрелял в переулке с другом из его травмата, но настоящим никогда не пользовался. Настоящие пистолеты всегда меня пугали. Теперь же куда больше меня пугали совершенно другие вещи. Я бы провел кое-какие исследования в сети. Почитал бы. Первым делом с утра, перед тем как отправиться и прикупить себе что-нибудь. И раз уж я об этом подумал, то мне, возможно, понадобится парочка пистолетов.

Я взглянул на карманный компьютер. Возникло искушение еще раз проверить ту игру. Но вместе с ним появился и страх. Может, последний отрывок мне только привиделся? С той проституткой-чум? Правильно ли я ее понял, не ослышался ли?

Неужели человек, который обратился ко мне за помощью, сделал это только для того, чтобы подставить? Неужели обманом заставил меня играть, зная, что игра связана лично со мной? Нет… Это нелепо. Паранойя прекрасна, пока это реалистичная паранойя. Но что же тогда произошло? Я общался с компьютерной проекцией, или через нее говорил какой-то другой человек или существо, действующее через виртуал?

Откуда кому-нибудь, кроме меня, знать, что я встречался с той девчонкой?

Ее квартира располагалась в том же здании, что и «Голубиные книги». Видел ли мистер Голуб, как я разговаривал с девушкой, поднимался с ней наверх?

Мистер Голуб был недоволен и Габи, и мной. Мы оба слишком много болтали.

Мистер Голуб. Мистер Голуб. Мистер Голуб. Мистер Голуб.

* * *

Наступило утро, на бетонном небе постепенно проступили созвездия искусственных солнц, а я лежал на провисшем, но жестком матрасе раскладного дивана, уставившись на пастельно-желтые плитки потолка. Лениво попытался сосчитать их – сначала вдоль одной стороны, потом вдоль другой, а в конце перемножить эти два числа, но плитки были слишком мелкими, а некоторые тут и там отвалились, и я отказался от этого упражнения. К тому же дело усложнялось тем, что комната не была квадратной. По обе ее стороны располагались две ниши, обращенные друг к другу, с окном в каждой.

Резко сев в постели, я перешел от подсчета плиток на потолке к подсчету углов комнаты.

Из-за двух ниш у гостиной/кухни было восемь углов. Восемь углов, как в спальне моей прежней квартиры. Восемь углов для восьми ароматических свечей Габи.

«Синхрония», – подумал я. Или, возможно, это вовсе не таинственный космический замысел, и у многих комнат восемь углов, но на это редко обращаешь внимание. Я просто не замечал такие вещи, как не замечал окружавший город дальше своего носа.

Я осмотрел свою новую козлиную бородку и усы, правда, их пришлось немного подстричь ножницами из набора для укладки. Затем принял душ (с отвращением касаясь босыми ногами грязной ванны) и оделся в самую обычную одежду (я даже не потрудился взять с собой хотя бы один из костюмов, которые надевал в офис). Серая футболка, черные джинсы. На свежевыбритую голову натянул серую кепку с козырьком. А на нос – темные очки. Я засунул маленький желтый пистолет сзади за пояс, а мешковатая футболка накрыла торчащую рукоять.

Дела создадут хоть какую-то цель. Дела отвлекут от того факта, что я убил свою безумную и, возможно, мутировавшую бывшую девушку и отправил собственную жизнь в небытие. Первое дело: кофе. Купить где-нибудь получше того, что я мог бы сварить здесь.

В маленьком киоске я нашел довольно пристойный большой с фундуком, сливками и сахаром, к тому же там продавались пончики, хот-доги и обжаренные во фритюре местные пирожки, но у меня не было аппетита. С покупкой пистолета повезло меньше. Первый же мужчина, которого я об этом спросил, немного отшатнулся от меня и ответил:

– За кого вы меня принимаете, мистер форсер?

– Я не форсер, – попытался возразить я, но он фыркнул и ушел.