Потом из недр бездонного, как космос, шкафа он вдруг извлек искусственную елку. Андрей хотел было забросить ее обратно, в компанию к велику, но потом раздумал:

– О, скоро же Новый год, поставлю, пусть стоит.

Вытащив из шкафа банку с вареньем и старый портфель, Андрей успокоился.

– Ну вот семейные архивы и варенье к чаю. Кстати, я – Андрей. А вы?

– Ольга.

– Ну, будем знакомы!

Подхватив елку, Андрей пригласил Олю пройти в комнату.

Оказавшись в гостиной, Оля огляделась – ничего необычного или пугающего, кстати, довольно уютно, чисто, на притон или жилище алкоголика непохоже.

– Да не алкаш я, – опять сказал Андрей. – Садитесь на диван, не бойтесь, я вас не съем.

Он поставил елку посреди гостиной. Вид у этой елки был такой, словно Новые года с ее помощью отмечали лет двести, и она уже сильно устала от жизни. Андрей и сам понимал, что у его елки вид, будто ее драли собаки, но покупать новую ему было лень.

– Елка у вас какая-то странная, – тихо сказала Оля.

– Нормальная! – пожал плечами Андрей. Достав из стоявшей на столе вазочки баранку, он повесил ее на елку. – Вот даже наряженная!

Он опять зевнул – голова разламывалась, адски хотелось спать.

– А чего вы, кстати, пришли утром в понедельник?

– У меня дневной поезд. – Оля осторожно присела на краешек дивана.

– А, ну если у вас поезд, то это, конечно, повод разбудить меня в девять утра! – хмыкнул Андрей.

Оля кивнула в сторону настенных часов:

– Вообще везде уже рабочий день, все нормальные люди работают.

– Я категорически ненормален. Ладно, чай будете?

Андрей расставил на столе чашки, розетки с вареньем, придвинул к гостье вазочку с баранками.

– Так кого вы ищете?

Выслушав ее рассказ, Андрей присвистнул:

– Ну вы даете! Прямо история про письмо в бутылке, которое через сто лет надо передать человечеству.

– В том-то и дело, что нужно передать не абстрактному человечеству, а конкретному человеку. Поэтому я и не могу проигнорировать эту просьбу.

– И вы ходите по домам и пытаетесь найти человека, которого никогда не видели? А зачем?

– Мне кажется, это важно, – неловко улыбнулась Оля.

– Значит, вы разыскиваете некую Евгению Литвинову, считая, что именно она – адресат этой геологической любовной лирики?

– Я не знаю, – вздохнула Оля, – подозреваю, что и Вера Павловна не знала, кому именно из женщин ее списка адресована открытка.

– Видите ли, Ольга, дело в том, что вообще-то девичья фамилия моей бабушки – Литвинова, – признался Андрей. – Я спросонья-то не врубился, когда вы назвали имя. И да – мою бабушку зовут Евгения.

Оля вскинулась:

– А по возрасту…

– И по возрасту она соответствует той женщине, что вы ищете, – договорил Андрей. – Теоретически возможно, что она могла бы… Хотя у меня большие сомнения на этот счет. Ну хотите, я сейчас ей позвоню и спрошу, что и как?

Оля обрадовалась – это было бы замечательно!

Андрей взял в руки телефон.

– Но предупреждаю, моя бабушка – это стихийное явление, ураган по имени Евгения, сейчас убедитесь сами. Хорошо, если она даст мне вставить слово хотя бы на тридцатой минуте.

В трубке раздался женский голос, и Оля тут же поняла, что Андрей не шутил. Из обрывков фраз Андрея было ясно, что бабуля сразу взяла внука в оборот.

– Да, ба, я ношу шарф, – с тоской ответил Андрей, – нет, я не переутомляюсь и не питаюсь только гамбургерами, у меня шестиразовое правильное питание. Свекла и морковь? Ну конечно, ем, как без них. Лук? Вообще обязательно, даже кофе с ним пью. Что, кофе вообще не надо? Да я и не пью, это я просто оговорился, хотел сказать – кефир. Ба, подожди, мне надо спросить… Здоровый сон? Это само собой! Нет, не женился и девушку не завел. А надо? Хорошо, я постараюсь и жениться, и девушку завести. Спросить хотел… На работе? Да все нормально, работаем, пациенты легкие, так, жалуются в основном на головную боль. Хотел спросить у тебя… Что, соседка звонит в дверь и ты потом перезвонишь? Ладно.

Андрей положил телефон на стол и развел руками:

– Ну вот такая у меня бабушка. Сказала, что скоро перезвонит.

Оля рассмеялась – у Андрея, когда он говорил с бабушкой, вид был как у нашкодившего первоклассника.

– Чего вы улыбаетесь? – хмыкнул Андрей. – Да, я бабушкин внук и не хочу ее расстраивать. Понятно, что шарф я не ношу, ем, бывает, один раз в день на бегу, и зачастую тот самый ядовитый гамбургер, пациенты мне попадаются всякие, в том числе после ДТП, огнестрела или с белой горячкой. И вы хотите, чтобы я все это честно рассказал бабушке? Пусть человек живет спокойно.

Его телефон зазвонил.

Андрей ответил на вызов:

– Что я хотел спросить? Ба, ты только не подумай чего-нибудь… А, после такого предупреждения точно подумаешь? Ладно. Я хотел узнать, были ли у тебя романтические отношения с кем-нибудь, помимо дедушки? Как мне не стыдно?! Ну, я просто имел в виду что-то лирическое в далекой молодости. Например, тебе было двадцать лет, а он был геолог, и вы с ним… Что? А, понял, тогда забудь. Но все-таки, фамилия Тихонов тебе ни о чем не говорит? Нет, я не про то, что ты была влюблена в артиста Тихонова, который Штирлиц. Ладно, понял. Зачем спрашиваю такое? Ну ты же знаешь, что я идиот. Да, прикалываюсь, и да, так делать не надо. Все, пока.

Андрей повернулся к Оле:

– Всё, отбой. Моя бабушка как в свои восемнадцать лет встретила моего деда, так и тут же вышла за него замуж. В их случае – без вариантов, стабильный семейный союз. Они до сих пор любят друг друга.

– А, ясно, – вздохнула Оля. – Плохо.

– Почему это плохо? – не понял Андрей. – Наоборот, хорошо, когда люди всю жизнь любят друг друга.

– Да нет, я о своем, – смутилась Оля. – Плохо – в смысле жаль, что я опять ошиблась и надо продолжать поиски. Ваш адрес был последним в московском списке.

– И что теперь будете делать? – поинтересовался Андрей.

– Вернусь домой в Петербург и буду искать дальше.

– Так вы из Петербурга? А вообще, чем вы занимаетесь, кроме того, что работаете следопытом?

Оля взглянула на Андрея – после его забавного разговора с бабушкой этот парень с открытой улыбкой и умными, живыми глазами стал казаться ей симпатичным и вызывал доверие.

Услышав про музей детства, Андрей едва не подавился баранкой – судя по всему, ему нечасто приходилось встречать человека, работавшего в такой специфической сфере. Он засыпал ее вопросами, и Оля рассказала о своем любимом музее практически все, кроме одного. О том, что с некоторых пор музей закрыт и что неизвестно откроется ли он когда-нибудь, она умолчала, поскольку ей не хотелось говорить о нем в прошедшем времени. Зато ее рассказ о мероприятиях музея и его экспонатах получился красочным.

Андрей оживился, вспомнил свои любимые детские игрушки.

– Машины с пультом управления, воздушный змей, который мы запускали с батей, а еще у меня был синтезатор. Ну и лего, конечно. Я бы и сейчас его собирал, верите? Иногда в какой-нибудь особенно паршивый день, бывает, подумаешь: а хорошо бы послать весь мир куда подальше, остаться дома и просто собирать лего, как будто тебе восемь лет.

– А я любила встряхивать трубу-калейдоскоп со стекляшками, покрутишь ее и образуются узоры. Меня этот узорник завораживает, у нас в музее есть такой, я и сейчас люблю в него глядеть.

– Девушка из Петербурга, которая работает в музее детства, приходит в гости утром в понедельник, ищет человека из прошлого и смотрит на мир через волшебную трубу! – улыбнулся Андрей. – Да вы, Ольга, редкий персонаж!

Он смотрел на нее, как будто увидел только сейчас: русые кудри, серо-голубые глаза, плавность жестов – красивая девушка. Это не та лихая красота, как у ослепительных подружек гангстеров из тех фильмов, что он смотрел в последние дни, а изысканная, хрупкая, не слишком яркая – тихое свечение женственности.

– А вы чем занимаетесь? – Оля запустила ложку в малиновое варенье.

Андрей пожал плечами: ну что он расскажет ей про свои будни, которые вообще-то начисто лишены романтики и зачастую состоят только из боли, суеты, усталости, а иногда опасности и грязи, потому что пациенты попадаются всякие. Зачем эту милую девушку нагружать такими подробностями?

– Я врач на скорой. Рассказывать особо нечего – сотни больных, собачий график, суета и беготня. Но вообще я не жалуюсь. У меня все нормально, работу свою, хотя иногда и ненавижу, в целом люблю. А еще у меня есть хобби: зимой – лыжи, летом – велик, в общем, отдыхаю на природе где-нибудь в Подмосковье и мне отлично. Вот у вас, Оля, есть хобби? Чем вы занимаетесь в свободное от работы и поисков людей время?

– Раздаю открытки, – призналась Оля. – Сижу в одном торговом центре и подписываю их добрыми пожеланиями всем желающим.

Андрей уже устал удивляться, поэтому просто спросил:

– А зачем?

– Ну, вдруг эти пожелания сбудутся, писали же раньше письма счастья! «Перепиши семь раз и отправь другу…». Слышали про такое?

– Что писали, слышал, – кивнул Андрей, – про то, что сбывалось – нет.

Оля коротко рассказала ему об открытках, которые достались ей от Веры Павловны, и предложила:

– А хотите я вам подпишу одну из них?

Андрей кивнул – а давайте!

Оля достала из сумки пачку карточек, которые взяла с собой в Москву.

– Выбирайте!

Андрей перелистывал разноцветные открытки – елки, шишки, снеговики, Дед Мороз на комете, заснеженный Кремль, снегири и синицы.

– О, глубокое ретро! У моей бабушки Евгении такие водились.

Наконец он выбрал открытку с видом заснеженного Кремля – подпишите эту!

Оля занесла ручку над чистым полем карточки и посмотрела на Андрея:

– А что вам написать? Чтобы вы пожелали самому себе?

Андрей растерялся, такой простой на первый взгляд вопрос оказался сложным.

– Ну, не знаю. Это вы у нас мастер по волшебным открыткам и пожеланиям. Чего вообще желают люди? Счастья, наверное?

Оля улыбнулась:

– Разные люди – разные желания. Но вообще просить о чем-то, загадывать – дело опасное. Представьте, вы загадаете желание, оно сбудется, а вдруг окажется, что это было не то, что вам нужно. И как тогда? Вот вы чего хотите?

– А черт его знает. Знаете, от меня недавно ушла девушка… – начал Андрей, но замолчал, внутренне себя одернув: зачем это я?

– Вы хотите, чтобы она вернулась?

Андрей посмотрел в распахнутые глаза Оли, серо-голубые, с длинными ресницами. Смеется, что ли? Нет, лицо серьезное. И тут он задумался: а хочет ли он, чтобы Наташа вернулась?

Оля терпеливо ждала.

И тогда Андрей сказал то, чему сам удивился:

– Нет. Не хочу.

И опять-таки про себя подумал: а и впрямь не хочу, расстались, и точка.

– Смешно, но еще сегодня ночью я смотрел кино и думал, что хорошо бы стать гангстером, получить кольт и лимузин, расправляться с врагами, любить красивых женщин…

Оля удивленно посмотрела на него.

– Но это так, шутка, – улыбнулся Андрей, – не желание вовсе. На самом деле я бы хотел остаться собой, со всеми своими косяками и корявой биографией.

– Так что же писать? Пожелать вам оставаться собой?

– Да я и так меняться не собираюсь, – усмехнулся Андрей.

Они молчали.

«Странная сцена. Серое раннее утро, какая-то незнакомая девушка, мы сидим и говорим о желаниях», – подумал Андрей.

Он спросил Олю, а чего хочет она.

– Чуда, – улыбнулась Оля.

– А что это?

Теперь задумалась уже Оля; но через минуту она уверенно сказала, что чудо – это то, что много больше нас самих.

Андрей кивнул – ладно, принято.

– Так что все-таки написать? Чего-то же вы желаете? Наверное, удачи? – подсказала Оля.

– Ну что удача! Самим надо прорываться, я так считаю.

Оля пожала плечами – ну, как хотите. И серьезно, словно она была неким Гудвином, который мог исполнять любые мечты, снова предложила: