Я повернулся к охраннику. Не знаю, что он подумал, глядя на меня. Наверное, принял меня за очередного бомжа, одевающегося на помойке. Внешне уродливый, грязный и помятый, но в дорогущем пиджаке, хоть и с оторванной пуговицей. Но откуда у бомжа такой мощный, почти профессиональный хук?

Всё-таки он решил это проверить лично. А я уж надеялся, убежит. Но нет, он же всё-таки здесь охранник, а я вторгся будто бы на его территорию. Ну что ж, я давал время передумать. Ты сам решил…

Я увернулся от просвистевшей над головой дубинки. А в ответ выдал ему двоечку по торсу. Второй удар пришелся точно в печень. Секундная заминка – и охранник сложился пополам. Даже добивать не пришлось.

Выпрямившись, я повернулся к деду. Тот наблюдал за происходящим с каким-то необычайно жадным вниманием. Тоже что ли мой пиджак приглянулся или мне показалось?

Несколько мгновений дед продолжал рассматривать моё лицо, а потом вдруг засмеялся радостно и громко.

– Слава богу! – восторженно вопил дед. – Явились! Я ведь знал! Верил и ждал! Берёг ваши вещи! По крупицам собирал, что сумел…

– Ты что, дед, – начал было я, но вдруг осекся. Я тоже узнал его.

Это же мой старый добрый Харитон! Тот самый дворецкий, беззаветно преданный нашему роду! Ох, как же хреново он выглядит. Наверное, даже хуже меня…

Охранник застонал и выругался матом. Потянулся к рации в нагрудном кармане. Харитон, увидев это, заволновался. Ухватился за ручки своей тележки и с тревогой в голосе сказал:

– Не подсобите старику, ваше сиятельство? Надо спешить, пока остальные не набежали.

Что ж, вот я, кажется, и испил чашу унижения до дна. Светлейший князь Чаровский катит тележку с барахлом, найденным на помойке, на пару с бомжеватого вида стариком, от которого пахло так, словно он месяц не мылся.

Мы уже выходили за ворота, когда из тележки вывалился старый сапог и еще какое-то барахло в коробке, похожей на шляпную. Дед принялся запихивать упавшее обратно в тележку.

– Да брось ты, Харитон! Это же мусор…

– Нет, господин. Надо, надо…

Из глубины двора бежали еще двое охранников. Но вместо того, чтобы сразу броситься за нами, они решили вначале помочь подняться своему побитому товарищу. За это время мы с Харитоном умотали еще дальше, добравшись до общественной проезжей части.

Через минуту к нам подъехал, взвизгнув тормозами, ржавый фургончик с буквами «КАМА» на решетке радиатора. Из кабины выскочил мужик в фуфайке, равнодушно глянул на меня и тоже подхватил нашу тележку. В минуту её содержимое переместилось внутрь фургона.

– Садитесь, князь! Садитесь! – крикнул Харитон, оборачиваясь в сторону ворот. Оттуда уже выбегали люди в черных куртках.

Куда садиться? В этот фургон? Оттуда воняет, как из мусоровоза. Да и места нет.

Но Харитон вдруг ухватил меня за руку и чуть ли не силой втолкнул внутрь. Я плюхнулся прямо на кучу барахла. Благо, что мягкого.

– Поехали! – крикнул Харитон, но фургончик и без его команды уже рванул с места.

Я встретился глазами с Харитоном. Дед был по-настоящему счастлив. Пять долгих лет дворецкий ждал своего хозяина, как верный пёс. И дождался-таки.

– Ну здравствуй, Харитон, – сказал я, стараясь не дышать носом. В фургоне воняло, зато было тепло.

– Здравствуйте, ваше сиятельство, – сказал Харитон и скрипучий голос его дрогнул. Я заметил на щеках старика две влажных дорожки от покатившихся слез.

Ехать в вонючем трясущемся фургоне пришлось часа полтора. За это время у меня изрядно затекла спина и ноги.

Харитон жил на самой окраине Питера в жутком квартале из панельных пятиэтажек без лифта. Ничего более безобразного в архитектурном плане я не видел. Я даже и не знал, что такие сохранились. В столице империи подобное убожество?

Молчаливый водила припарковался у подъезда, вылез на асфальт и открыл боковую дверь. Дождался, когда я покину салон.

Пока я разминал затекшие ноги, заметил, что Харитон с водилой спорили о чем-то. Показалось, что перебирали содержимое мешка и торговались. В принципе логично, не бесплатно же водила помогает моему опустившемуся дворецкому.

После недолгих споров они договорились. Шофер сунул за пазуху небольшую коробочку, отложил на заднее сидение пару кожаных ботинок. Махнул рукой на прощание и уехал.

– Добро пожаловать, ваше сиятельство, – указал на обшарпанную дверь подъезда Харитон. Он призывно махнул рукой, приглашая следовать за собой. Закинул мешок на плечо и двинулся к подъезду.

Мне нужно войти в этот ужасный дом? Что-то совсем не хотелось. Но разве есть выбор?

В подъезде устойчиво воняло кошачьей мочой. Стены были изуродованы надписями с очень неприличными словами.

Подниматься пришлось на пятый этаж. Харитон поставил мешок у перил лестницы, зачем-то оглянулся на соседские двери и полез за ключами. С минуту поковырявшись в замке, открыл дверь.

Закряхтев по-стариковски и согнувшись в поклоне, Харитон жестом пригласил меня войти. Тем самым жестом – весьма уважительным, но совершенно не раболепным. Профессиональный дворецкий бывшим не бывает, как говорится.

Я вошел и едва не расшиб колено о какой-то бидон под вешалкой. В нос ударила нестерпимая вонь. Нет, я этого не вынесу и минуты! Наружу, назад в подъезд, к кошачьей моче! Там я хоть как-то мог вздохнуть! Но Харитон уже втащил мешки и захлопнул за собой дверь. Щелкнул выключателем, от чего в прихожей тускло засветилась лампочка. Не вечная, заряженная бытовой магией, какие висели в моем доме. А обычная электрическая, для простонародья.

Прихожая оказалась буквально забита разным барахлом чуть ли не до потолка. От него и воняло. Одних плащей, курток и пальто на вешалке висело штук десять. И даже мантия, показавшаяся мне очень знакомой. От нее сильно несло горелым.

Я был уже близок к обмороку, когда явно почувствовал это! Она здесь! В квартире есть мана! Я ее чувствую, как кот валерьянку!

Харитон поймал мой вопросительный взгляд и мотнул головой. Пригласил пройти внутрь своего убогого жилища. Я, протиснувшись по узкому проходу меж каких-то мешков и ящиков, зашел на кухню. Крохотную, квадратов шесть-семь, не больше. И эта скромная площадь тоже была завалена разной всячиной, так что свободным оставался лишь крохотный пятачок у стола. Потолки серые, лампочка болталась прямо на проводке, без абажура. В углу около обшарпанного холодильника – столик, на стене газовая колонка. Везде какие-то банки и мутные бутыли.

Харитон поставил на плиту чайник, зажег газовую конфорку. Потом подмигнул мне, прошел к холодильнику, открыл дверцу. На полках хранились какие-то не очень аппетитные на вид и вряд ли съедобные субпродукты. В дверце бутылки с чем-то белым и еще одна с чем-то мутным. Но бутылок Харитон трогать не стал, а вооружился лежащей на подоконнике отверткой и чуть поддел пластик на внутренней стороне дверцы. Залез в образовавшуюся щель пальцами. Вытащил цилиндрический стеклянный столбик с синей жидкостью внутри. Поставил его на стол и не без гордости посмотрел на меня.

Мана! Это дозированный заряд маны из охотничьего патронташа! Руки мои вдруг затряслись и сами потянулись к пробирке.

– Погодите, ваша светлость, – хохотнул довольный Харитон, увидев мою реакцию. Он достал из холодильника бутылку минералки и пачку мангового сока. Такой сок производили в Сиамском протекторате нашей империи. Я, конечно, привык к свежевыжатому, но выбирать не приходилось.

Едва сдерживаясь от нетерпения, я смотрел, как Харитон смешивает в граненом стакане жидкости. Потом он очень аккуратно долил в стакан из синей пробирки. Дождался выделения пузырьков и «выхода пара». И вот только тогда протянул стакан мне.

Я выпил залпом! Знал, что вредно, но удержаться не мог. Через секунду мир изменился совершенно! Словно мрачная пелена спала с глаз. Словно я был подыхающим радиоприемником, но ожил, когда в меня вставили новые германские батарейки.

Я стер со лба выступившую испарину и уселся на услужливо подставленный Харитоном табурет.

Вооот, началось! Легкое покалывание в кончиках пальцев. И тепло из живота разливается по всему телу. Я наблюдал, как Харитон достал второй стакан и налил туда мутной жидкости из бутылки. Уже себе. Самогон? Харитон что-то сказал, кажется, здравницу за мое здоровье, и выпил. Уселся на перевернутый деревянный ящик, улыбнулся. Снова стал внимательно разглядывать мое изуродованное лицо.

Мне надо Харитона о многом расспросить, но я не знал с чего начать. И начал не с вопросов, а с устранения невыносимой вони.

Щелкнул пальцами, пробуя простейшее заклинание очистки воздуха. Потом добавил пару жестов для ароматизации. Сработало идеально! Вот что значит, хотя бы немножко зарядить организм маной. Слава богу, что вместе с внешностью и статусом я не потерял свои магические навыки.

Сразу стало легче жить, но против своей воли я снова посмотрел на холодильник. Харитон поймал мой взгляд и мотнул косматой головой. Хорошего понемножку. Он это знал, я тоже это знал.

– Откуда это у тебя? – спросил я, указывая на пустой стакан, на дне которого ещё поблескивала голубая капелька.

Старик снова хитро прищурился, но не ответил.

– Еще есть?

Харитон кивнул.

– Неси скорее!

– Трудно, ваше сиятельство. Добраться трудно.

– Далеко ехать?

– Глубоко рыть.

Я посмотрел в глаза дворецкого. Харитон был отличным слугой. Он и его предки служили нашему роду веками. И он хорошо знал, когда можно шутить, а когда лучше не надо. Судя по глазам, сейчас он не шутил.

– Здесь она, спрятана, в хате. Но глубоко… – пояснил старик, кивнув в сторону дальней комнаты. – Вы посидите, ваше сиятельство, отдохните. Чайку попейте, вам сейчас надо. А я принесу.

Харитон поставил на стол передо мной фарфоровое блюдце с чашечкой, украшенной вензелем. Моим вензелем! Золотой павлин с распущенным хвостом на лазурном поле. Саксонский фарфор, расписанный во Флоренции.

Харитон бросил в чашку пакетик чая из мятой банки, сыпанул сахара, налил кипятку из чайника. Аккуратно опустил в кипяток ложечку. Себе заварил в том же стакане, из которого пил самогон. Зачем-то взял с полки маленький фонарик и вышел с кухни.

Я остался один. С облегчением вздохнул, радуясь свежему воздуху. Огляделся вокруг более внимательно.

Я слышал о такой болезни. Иногда в мозгах пожилых простолюдинов происходил сбой – и они начинали тащить в свое жилище разную дрянь с помоек. Кажется, это называется «Синдром Плюшкина». По Гоголю. Не думал, что мой дворецкий опустится до такого. Всё-таки не бедствовал в прежние времена. Нормально жил, питался, одевался, получал жалованье. Квартиру вот себе купил. Правда, мне сложно называть эту убогую берлогу квартирой… Но не всем же везет рождаться аристократами.

Ложечка в чашке была тоже украшена моим вензелем. Да и некоторые вещи на кухне показались мне знакомыми. Вот это зеркало стояло у меня в гардеробной зале, только тогда оно было без трещины. А та картина над холодильником висела слева в парадной. Подлинник Айвазовского, кстати. В углу лежит мраморная голова древнего римлянина. Кто-то её отбил от статуи, стоявшей на садовой аллее. Даже такое приволок, старый бедняга…

Я отпил из чашки. Это у бедняков называется чаем?! Отвратительное пойло!

В этот момент за стеной загрохотало. Послышался сдавленный крик старика. Я вскочил и бросился в комнату. Там было совершенно темно. Свет из окна почти не пробивался через кучу мешков и пакетов, нагроможденных чуть ли не до потолка. И Харитона видно не было.

– Харитон! – крикнул я. В ответ в середине кучи что-то заворочалось, зашуршало.

– Я щас, щас, – донеслось приглушенно откуда-то снизу.

Мне под ноги сначала выкатился какой-то тряпичный куль. Потом из-под коробок выполз и сам Харитон. В руках он сжимал потертую сумку.

– Сейчас, ваше сиятельство, сейчас, – заверил Харитон, с трудом поднимаясь на ноги.