Мы снова вышли на кухню. Харитон торжественно выложил на стол патронташ, плотно набитый наполненными маной газырями. А следом шлепнул о столешницу потертой кожаной перчаткой. И я ее сразу узнал. Эта была она! Правая Перчатка, созданная для управления магией разрушения и защиты! Один из ценнейших артефактов нашего рода. Это был подарок от Громовых моему деду на свадьбу. Не стоит удивляться, почему военная элита расщедрилась на столь сильный боевой артефакт. Ведь женой моего деда стала младшая Громова. Да-да, моя бабушка была дочкой нынешнего фельдмаршала. Очень жаль, что времена меняются и теперь я не могу считать Громовых союзниками.

Я снова вспомнил тот ужасный день моего «мятежа». Старый фельдмаршал Михаил Громов лично принимал участие в моем задержании. До сих пор не знаю, стоит ли воспринимать это как предательство или нет. А может офицер поверил клевете Химериных и просто исполнял свой долг? Защищал императора от моей неадекватной истерики? Признаюсь, я тогда действительно вспылил.

Я медленно и даже осторожно взял артефакт и аккуратно натянул на правую ладонь. Перчатка мгновенно изменилась. И выглядела уже не старой и потертой, а новехонькой и шикарной, с благородным тиснением.

– Как же ты ее… достал, Харитон? Как сберег? – удивился я, любуясь блеском перчатки.

– Так поначалу большая суета была, – ответил Харитон, снова усаживаясь на ящик. – Я сразу понял, что плохое случилось. Вы во дворец уехали, ругаясь страшно. На меня даже внимания не обращали, не слушали уговоров. А потом вместо вашей машины пожаловали полицейские с мигалками. Следом пару броневиков с гербами Химериных и Громовых. Вот я и прихватил первым делом то, чем вы наиболее дорожили. Чтоб спрятать получше, значит… Ключи имелись, я ж пыль лично протирал, прислуге такое не доверял. Сам не надевал, конечно, не дурак же. Вынес под одеждой, через заднюю дверь, для слуг которая.

– Молодец, Харитон. А патронташ с маной как? Он же заметный.

– Ну так полицейские тоже не самоубийцы. Если в доме включена магическая сигнализация, нужно быть осторожным. Пока они специалистов ожидали, саперов-антимагиков, у меня было немножко времени… Страшно было, но нацепил на пояс патронташ. А сверху прикрыл свитером, и пальто еще было… Жаль, только одну перчатку спас. А левая на вас же осталась, когда уезжали. Наверное, при аресте её конфисковали?

Я кивнул с сожалением. Да, левая перчатка сейчас неизвестно где. Она использовалась для магии созидания. С её помощью я рассчитывал обратить вспять проклятие Химериных. Хотя бы на некоторое время. Надеялся предстать перед императором в нормальном виде, а не таким вот уродом…

– А у саперов не всё получилось, – продолжал рассказывать Харитон. – Какая-то из магических ловушек все-таки сработала. Начался пожар. Шум, гам, переполох. Спасатели, скорая… Из дома все бегом эвакуировались. Я ж не один был, а затесался в толпу челяди. Горничные, поварята, прочие слуги. Бежали всей толпой. Потому никто нас и не обыскивал, не до того им было.

Я слушал, представляя, как это было. Дом Чаровских, пропитанный магией древнего рода, не желал пускать в себя чужаков. Но разве может магия очарования противостоять магии разрушения в уже разгоревшемся конфликте? Сила нашего рода в предупреждении подобных ситуаций, в примирении конфликтующих сторон. Но если война уже началась, то красота, харизма, очарование уже бессильны…

Глава 5

– И как же ты потом дальше жил? – спросил я верного слугу.

– Помаленьку… Старался не отсвечивать. Кой-чего из ваших вещичек припрятал на хоздворе. А потом новые хозяева и сами многое выбрасывали. После пожара вещи пропахли, так их просто выносили во двор и сваливали в кучу. Кроме того, многие же предметы запаролены под кровь Чаровских, потому для них были бесполезны…

– В доме сейчас Обличевы хозяйничают, я правильно понял? – уточнил я, вспомнив герб с бабочкой на выезжавшей из двора машине.

– Ага… Только граф уже несколько лет как помер. Графиня Виктория сейчас вдова, сама возглавляет их Младший род.

– А ты чего ж до сих пор там ошиваешься? Пять лет прошло как-никак.

Харитон, как мне показалось, смутился. Наверное, и сам понимал, что с головой у него уже не все в порядке, но поделать ничего не мог.

– Да как сказать… Вещи ведь ваши, а я всю жизнь их берег. Привык… Кроме того, если лежат без присмотра…

– Так уж и без присмотра? – хмыкнул я, вспоминая, как охранник и мусорщик пинали Харитона.

– Когда знаешь, как правильно входить, – хитро усмехнулся в ответ старик. – В доме они сигнализацию сменили, а дворовая территория до сих пор работает кое-как. Меня часто за своего принимала. Только пару раз попадался…

– И что, отпускали? Не узнали?

– А что им с меня? Бомж, говорят, повадился. Пробовали передать полиции, а те поленились заниматься. В итоге просто побили – и отпустили. Пригрозили, что в следующий раз ноги переломают.

– Ничего, Харитон. Будет еще и на нашей улице праздник. Ещё ты им ноги ломать будешь, а не они тебе. Обещаю.

– Спасибо, Ваша Светлость… Но мне не нужно… Не хочу я ноги никому ломать. Дай только бог, чтоб у вас все получилось. Чтоб власти разобрались со всем, восстановили справедливость…

– Не слыхал, случаем, в каком я теперь статусе? – не рассчитывая, что старик может знать такие вещи, всё-таки спросил я. – Раз обратно вернулся из ссылки, значит обвинения сняты?

– Не моего ума дела, конечно, – почесал седой затылок Харитон. – Но я так думаю, что ваше возвращение может быть связано со смертью Его Величества. Как думаете?

– Не померещилась мне, значит, черная лента на императорском портрете. Видел на стене дома, когда мимо проезжали.

– Это старая… Его Величества уже год как не стало.

– Год? И сила личных магических печатей под документами как раз ещё в течение года держится! – кивнул я, подтверждая версию. – Ну теперь все действительно совпало. Прошел год после похорон – приговор утратил силу.

– А лицо? – стесняясь такого вопроса, несмело спросил Харитон.

– Это другое. Ссылка тут не при чем. Это родовое Проклятие, с которым мне ещё предстоит разобраться…

Харитон не удержался, покачал головой и отвернулся. Мне показалось, что смахнул стариковскую слезу.

– Кстати… Получается, что царствует сейчас Светлана Броневская? Ведь у императора не было наследников мужского рода.

– Да, Ваше Сиятельство, все верно. Её императорское Величество государыня Светлана. А при ней консортом Феликс Химерин, старший сын герцога Владимира…

Вот как… Такой расклад мне совсем не нравился. Он окончательно подтверждал теорию на счет козней Химериных. Опасаясь, что мои отношения с дочерью императора перерастут во что-то большее, Химерины наложили мощное Проклятие на мой род. Потом провернули аферу, чтобы отправить меня в ссылку. Теперь мой род растоптан и всеми забыт. Чаровских в Российской Империи попросту «отменили».

А тем временем сынок герцога женился на Светлане. Пусть пока и не имеет государевых прав, он всего лишь консорт, но… Никому неведомо, до чего ещё додумаются Химерины, если они уже натворили столько всего.

– Что по моим родичам слышал? Где сейчас кто? – задал я вопрос, ответ на который боялся услышать.

Харитон меня понял, отвечать не торопился, потом перекрестился и сказал:

– Бабушка ваша дорогая, Чаровская-Громова, отдала богу душу. Царствие ей небесное. Лучшая целебная магия оказалась бессильна. Сердце не выдержало, когда такие невзгоды на род ваш свалились…

Я скрипнул зубами. И за бабушку они тоже ответят. Неизвестно, сколько старушке оставалось до естественной кончины, но очевидно, что устроенные Химериными неприятности ускорили ее похороны.

– Сестра ваша, Венера Леонидовна, пропала без вести, – продолжил Харитон. – Ни слуху, ни духу. Даже не писали про неё нигде. Надеюсь, укрылась в надежном месте. Вот как, например дядюшка ваш Петр Николаевич. В газетах написали, что он сбежал в Германский Рейх. И что этот поступок подтверждает вину рода Чаровских. Я-то понимаю, что если бы не сбежал, то мог повторить вашу судьбу. Но народ принял версию «мятежа», возмутился, осудил… Но мало-помалу всё улеглось, газетчики потеряли интерес, история забылась…

– Вспомнят ещё, – с обидой пообещал я. – Нельзя вот так просто взять и вычеркнуть из истории древнейший Старший род.

– Это конечно, – покорно кивнул Харитон. – Справедливость должна быть, без этого никак… О чем это я? Ах, да! Младшие братья ваши Иван и Семён. Про них вестей не имею никаких. Ходили слухи, что они в ссылке. Может также не повезло, как и вам…

– Если приговоры у нас похожие, то амнистия должна была коснуться их тоже. Возможно скоро объявятся мои братья. Надо быть готовым их встретить и укрыть до поры до времени. Может в усадьбе у кузена Михаила, он ведь лучше прочих укреплена, да в такой глуши… Что с ним, не слыхал?

– Насколько знаю, жив ваш кузен. Поначалу про него тоже пару статеек вышло в газетах. Но он ведь не светская особа. Не участвует во всяких балах и приёмах, фотографов сторонится. В общем, в скандалах не замешан, а потому и журналистам писать особо не о чем. Скоро оставили его в покое.

– Это хорошо. Обязательно заеду к нему, как разберусь тут с парой срочных дел. Про вассалов наших писали? Младшие рода как? Грациановы, Красовские, Люстровы, Гармоневы…

– Все в опале. Сидят по поместьям. Только вот Люстровы…

– А что Люстровы?

– Через год после вашего ареста переметнулись. Вроде как ваша ссылка освободила их от вассальной клятвы. И если прочие решили не позориться и удалиться из столицы в опалу, то Люстров не захотел. Присягнул Химериным. Теперь барон Игнат Люстров заведует вашей шахтой.

– В каком смысле? Аристократ управляющим стал что ли?

– Сейчас, где-то тут было… – Харитон, кряхтя, полез под стол. Постучал там какой-то посудой, порылся в тумбочке. Вывалил на стол стопку пожелтевших газетных вырезок.

– Вот! Тут написано: барон Люстров директор и совладелец манодобывающего комплекса. Кроме него доли получили еще четыре других Младших рода…

Я пробежал глазами заметку. Все четыре упомянутых рода оказались вассалами Химериных. Ну, и тут всё ясно.

В принципе, лишь один вассальный род от меня отвернулся, остальные остались верны. Не так уж и плохо. Хотя, конечно же, вскоре предстанет возможность дополнительно проверить их верность. Настоящие испытания нас ещё ждут впереди.

Я посмотрел в немытое окно. Темнело. Безумный день подходил к концу.

Скользнул взглядом по картине Айвазовского над холодильником. Скалистый берег, морская гладь и одинокий парус. Посмотрел еще раз на парус и вспомнил. Ключи в кармане! Один ключ – от яхты. Яхта причалена в заливе Речного вокзала. Вернее, была причалена.

– А что с моей яхтой? «Аврора» моя цела?

Харитон только развел руками. Откуда шляющемуся по помойкам деду знать о моей яхте.

– Ладно, Харитон. Пора мне ехать.

– Куда, Ваша Светлость, мы же только встретились? – испугался дворецкий.

– Имеются важные дела. Ты не беспокойся. Ещё увидимся. Теперь мы будем чаще видеться. Только прошу тебя, никому не говори обо мне. Ни-ко-му! И к дому больше не ходи. Я сам тебя найду.

Харитон тяжело вздохнул. Поднялся, подошел к кухонной полке на стене. Молча достал жестяную коробку из-под индийского чая со слоном. Залез туда рукой, выложил на стол несколько потертых казначеек с двуглавыми орлами. Без малого двести рублей. Для простолюдинов – приличные деньги.

– Это вам на первое время, Максим Леонидович… Покушать, за такси заплатить…

А ведь он прав. Не могу же я вечно расплачиваться с таксистами золотыми пуговицами.

– Спасибо, Харитон. При следующей встрече верну с хорошей прибылью.

Старик махнул рукой. Снова вытер слезу. Совсем расклеился мой дворецкий. Возраст и невзгоды берут своё.