– У меня здесь камни не валяются, – вздохнула Грейс. – Они только на тропинках, посажены в цементный раствор. Иначе все дорожки после дождей расползаются по саду, – посетовала она. – И все камни на месте.

– Ладно… Хорошо, – через пару минут заявил Дэвид. – Для протокола я должен допросить тебя, и желательно в участке, под запись. Сама понимаешь, убийства у нас очень большая редкость, – добавил он. Грейс уже кратко рассказала приятелю, что она ничего не видела и не слышала. Вернулась поздно, спала очень крепко. И понятия не имеет, что делает труп знаменитого модельера у нее на крыльце.

– Ты можешь спросить Чарли, соседа. Он тоже был тут, когда я нашла… Чейза. Точнее, подошел.

– Уже. Его допрашивает сержант, так же под запись. Нас теперь обязали снимать допрос на камеру. Многие этому не рады.

– О, я представляю, как счастлив Чарли, – фыркнула Грейс, и Дэвид улыбнулся. Магии тепла, которое расходилось волнами от этой солнечной женщины, невозможно было сопротивляться. И он был рад, что много лет назад все-таки не уговорил ее вернуться. Кто знает, не погасло бы тогда это ее сияние? Дэвид знал, что после учебы Грейс много путешествовала, работала в музее в Италии. И даже училась сама прясть и красить шерсть где-то в Литве. Его жена посещала лекции Грейс и теперь грезила теплыми зимними шарфами из шерсти с магическим названием «дундака». Знать бы, что это такое и сколько стоит. И он не выдержал, спросил:

– Что такое «дундака», можешь мне объяснить?

Грейс в первый момент оцепенела. Распахнула светлые, серо-голубые глаза, а обе ладони запустила в шевелюру, взъерошивая волосы еще больше, как будто это возможно.

– Что?

– Дундака, – повторил Дэвид. – Моего жалования на нее хватит вообще?

– А-а… Дундага, – кивнула Грейс. – Это шерсть такая, из Латвии. Настоящая овечья шерсть, очень теплая, ее красят шведскими красителями, цвета просто изумительные, яркие, красивые. Только она колючая сильно. Я с ней не работаю, попробовала, мне не очень понравилось. И да, она дорогая. Чарли что-нибудь интересного рассказал? – вновь переключилась она на убийство.

– Н-нет, точнее, не знаю пока. Сержант не докладывал, – мотнул головой Дэвид, пытаясь избавиться от лишних мыслей. Удивительно, как изменилась их жизнь с тех пор, как он стоял как дурак с этим нелепым цветком у ворот колледжа. Принесла же нелегкая Чейза в их город.

– Ну что, поехали? Если хочешь, я могу взять у тебя отпечатки пальцев. В прошлый раз эта процедура, кажется, тебе понравилась.

– Я была в восторге, особенно когда отмывала краску с рук следующие несколько часов, – усмехнулась Грейс и кивнула. Чем скорее она покончит со всем этим, тем скорее можно будет остаться одной и подумать.

Допрос прошел очень быстро, во многом благодаря доктору Уоллесу, он же был главным экспертом в управлении. Беглый осмотр тела показал, что Чейза убили в середине ночи. И подкинули на крыльцо. По следам волочения стало ясно, что убитый лежал за кустами роз, около беседки, где его и убили. А потом кто-то протащил его до крыльца. Умер Чейз от удара по затылку, нанесенного снизу вверх, но это ничего не доказывает. Убийца мог быть и выше, и ниже Чейза, но все же выше Грейс. И сильнее. Но это не точно.

– Вы не представляете, милая мисс Чибнелл, на что способны хрупкие женщины, – доверительно сказал доктор Уоллес. – Одна из моих давних пациенток, маленькая, пониже вас, и худенькая, умудрилась дотащить своего мужа-лесоруба до дома из паба, где он чересчур увлекся свежим сидром и виски. А это, прошу заметить, четыре с лишним мили. А уж протащить тело несколько ярдов… – и он выразительно замолчал.

– Вы говорите, что убили Чейза ночью? – уточнила Грейс на всякий случай, чувствуя, как по спине пробегают струйки ледяного пота.

– Да, в районе полуночи, плюс-минус час, – кивнул доктор.

– Значит, это точно не я, – почти радостно заявила Грейс, чувствуя, как слабеют колени от облегчения. – Я домой только в четыре утра приехала. Ночью была в Бате, на местном сборе мастеров. Мы отсматривали работы, которые возьмем на наш Фестиваль, и долго решали, в какой последовательности будем выступать. Можете всех обзвонить – телефоны у меня есть. Мероприятие закончилось только в половине двенадцатого.

– Так ты уже в два, ну в половине третьего, должна была дома быть, – озадачился Дэвид.

– Объясни это моему «жучку», – старенький «фольксваген-жук» ярко-малинового цвета достался Грейс от отца. Машинка была маленькой, юркой и большую часть времени надежной. Но порой капризничала, как в этот раз. Встала она ровно посередине дороги между Батом и Ибстоком. И с полчаса Грейс ходила вокруг, грустя, пытаясь увещевать четырехколесную вредину, пиная покрышки и даже заглядывая под капот. Наконец водитель рейсового автобуса сжалился, притормозил на обочине и помог ей продуть свечи. И она наконец смогла добраться до дома.

Легла спать, а проснулась спустя пару часов от голода и солнечных лучей, заглянувших в спальню. И принялась за дело: печь штрудель, который в этот раз не удался, и вывязывать реглан, тоже, впрочем, неудачно. Пока отвлеклась на штрудель – трехцветная хулиганка перепутала ей все нитки, погоняв клубки по ее, Грейс, гостиной, и ретировалась с осознанием отменно выполненного долга.

– Прости, я знаю, что из-за подготовки к фестивалю у тебя очень много дел и разъездов, но я вынужден просить тебя не покидать город до окончания следствия. Это еще и для того, чтобы, если понадобится помощь, я мог найти тебя. Сама понимаешь, мне еще не приходилось с таким сталкиваться. Чтобы убивали кого-то вот настолько у меня под носом.

Грейс кивнула, пытаясь собраться с мыслями, и спросила:

– Дэвид, сколько у нас времени до приезда эксперта из Лондона? Это же убийство, а Чейз – знаменитость. А ты, я так понимаю, до этого имел дело только со случайными смертями.

– Постараемся пока справиться своими силами, – дернул уголком губ ее старый друг. – И, Грейси, у меня к тебе все-таки будет несколько вопросов.

– Слушаю тебя, – кивнула она, поежившись. Таким она его еще не видела – серьезным, мрачноватым даже, и желающим как можно быстрее раскрыть убийство.

– Грейси, ты же была знакома с Чейзом раньше. Кто еще в нашем городке об этом знал? Кто-то кроме меня знает о том, что вы раньше были близки? – уточнил Дэвид, напоминая ей, что он не только старый друг, но и капитан полиции, и ведет дело об убийстве. Первое, пожалуй, с каким ему пришлось столкнуться.

– Никто.

– Диана?

Грейс покачала головой:

– Я очень надежно закрывала эту дверь, как мне казалось. Да и давно это было, мне кажется, что в какой-то самой прошлой из всех моих жизней. Я даже не была в курсе, что позвали Чейза. Меня просто поставили перед фактом.

– Чейз мог кому-то рассказать? О том, что знал тебя?

– Он сделал вид, что меня не узнал, – покачала головой Грейс. – Да и зачем бы ему это? Хотя я не удержалась и напомнила, что мы раньше встречались. Кстати. Вот только сейчас сообразила. Я точно не звала его на Фестиваль. Городской совет пригласил меня поработать над организацией Фестиваля, но там уточнили, что все приглашения уже разосланы и приемом и встречей «звезды» будут заниматься они сами. А мне останется только решать насущные вопросы. Видимо, не доверяли мне.

– Как можно доверить встречу почетных гостей человеку с такой прической и в свитере, надетом задом наперед, – отшутился Дэвид. Но было видно, что убийство его сильно волнует. И может быть, даже немного пугает. Оно и понятно. В их городе самыми большими и громкими преступлениями всегда были дорожные аварии, потому что Ибсток располагался у подножья холма, к нему вела довольно крутая дорога, и многие водители просто не справлялись с управлением машиной на ней.

– Да уж… Лучше бы наоборот, – посетовала Грейс, – я бы с милой улыбкой встречала гостей фестиваля, а кто-то другой бы занимался закупками чая, вопросами размещения и планом проведения мастер-классов.

Дэвид кивнул:

– Хорошо. Я понял, проверю. Никогда не понимал этого. Толпы народа. Постоянный шум. Всегда считал, что вязать или шить, или что вы там еще причисляете к рукоделию, нужно дома и тихо. А уж пару лет назад, когда я впервые попал на это ваше сборище, – Грейс помнила, что тогда супруга Дэвида как раз увлеклась вязанием, а мужа потащила с собой на Фестиваль за компанию, – я его назвал «шабашем», уж прости. Как тихие леди и джентльмены со спицами могут производить столько шума? В прошлом году мы приняли три вызова! Две драки и одна кража. Правда, они оказались ложными, но все же.

Грейс и это прекрасно помнила. Одна из приглашенных мастериц заявила, что у нее пропали три мотка безумно дорогой шерсти из серебристой ламы. Обвинила двух своих конкуренток, что, собственно, и привело к некрасивой женской драке с выдранными клочьями волос и обломанными ногтями со свежим маникюром. А в итоге шерсть нашлась во втором ее кофре для рукоделия.

Грейс улыбнулась, вспоминая прошлогодний Осенний фестиваль традиционного британского рукоделия. Был там еще один забавный момент. Гость не нашел ценник на шали и решил, что ее можно взять бесплатно. Ну или сделал вид, что так подумал. Шаль вернули мастерице собственными усилиями, не вызывая инспектора. В любом случае Фестиваль и ярмарка были тем самым событием, которого город ждал почти весь год. И немного «шабашем», конечно же. Ведь можно встретиться со старыми знакомыми, с которыми иначе и не увидишься. Обсудить новые схемы вязания, интересные узоры и многое другое.

– У тебя есть еще вопросы или ты меня отпустишь? – выныривая из теплых и забавных воспоминаний, спросила Грейс.

– Еще один вопрос. Ты позвонила нам в отделение только… в девять тридцать две утра, – он посмотрел на листок бумаги для записок, уточняя, и кивнул. – А вернулась в четыре. Тела на крыльце не было?

– Я оставляю машину на заднем дворе. Там навес, и летом я ее в гараж не загоняю, – медленно пояснила Грейс. – В этот раз тоже так сделала, после чего зашла через кухню, прошла сразу в спальню – и все, уснула. К парадному входу даже не подходила. А кухонные окна у меня выходят на огородик, если помнишь, крыльцо из них не увидишь. Так что я не знаю, было ли там тело, когда я вернулась домой, или его принесли позже.

– Было, – вклинился доктор Уоллес. – Незначительное количество крови вытекло на ступени вашего, мисс Чибнелл, крыльца. А значит, рана еще не успела запечься. Соответственно, перетащили тело практически сразу после убийства.

Грейс кивнула, с уважением взглянув на доктора. И вопросительно посмотрела на Дэвида:

– Отпустишь?

Он подписал Грейс повестку для протокола и отпустил в Колледж. Было видно, что сейчас она все равно ничего больше не сможет вспомнить, слишком много мыслей в голове.

Глава вторая
Некоторым старым историям лучше не всплывать

Ноги принесли Грейс не в Колледж Святого Иосифа, где ее уже очень ждали, судя по тридцати пропущенным звонкам и, пожалуй, сотне сообщений, а в кафе с лаконичным названием «Роза». Розой звали хозяйку кафе, ей было девяносто четыре года, и она не видела причин менять название и не вставать самой за стойку, если кто-то из ее «девочек» казался ей недостаточно расторопным.

«Девочкам» было семьдесят и шестьдесят четыре. И именно в этом кафе подавали самый лучший кофе во всей Англии и идеальный чай, с точки зрения Грейс. В качестве комплимента к кофе Роза всегда подавала крошечные, буквально на один зубок, кусочки пряного шафранового лукума. И еще тут всегда было тихо.