– Ты прячешься или просто хочешь выпить кофе? – проницательно спросила Роза, которую ввиду крошечного роста не было видно из-за стойки. Для своего возраста она выглядела просто изумительно. Грейс не раз думала, что если доживет до девяноста с хвостиком, ей хотелось бы выглядеть хоть вполовину так же. Едва заметные морщины придавали Розе обаяния, белоснежные с голубоватым отливом волосы топорщились в короткой стрижке, из-за чего хозяйка кафе напоминала одуванчик. Это впечатление подчеркивалось еще больше любимыми ее цветами – горчично-зеленым и терракотовым. Зеленой была блузка, ретровещица с пышными оборками и крупными перламутровыми пуговицами. Терракотовой – длинная расклешенная юбка по мотивам семидесятых годов, с большим накладным карманом и темно-коричневой отстрочкой.

– Прячусь. Умоляю, не выдавай меня. Мне нужно буквально полчаса тишины на подумать.

Грейс забрала свой кофе, забилась в самый темный угол и уткнулась в вязание. Вязание успокаивает. Неважно, что происходит вокруг, привычное постукивание спиц поможет расслабиться и собраться с мыслями. Это было одним из секретов Грейс. Она любила вязать в кафе, в лесу, даже на побережье моря, добравшись туда. А еще на вокзале. В саду. В парке на скамейке. Таким образом мастер добавляла в свое вязание то, что считала самым красивым. Яркие краски осени, ощущение скорого путешествия и утренний туман, который разгуливал по рельсам, уходящим вдаль. Аромат сада после дождя. Теплый кофейный завиток. Горечь последнего глотка чая. Все это Грейс считала самым лучшим вдохновением. Их город, людей и английскую погоду.

Полчаса на кофе и вязание. Думать только о рукаве и кофе. Ни одной лишней мысли. Ну разве еще о шафрановом лукуме, такого яркого, радостного тепло-желтого цвета.

– Вот теперь можешь сказать, что видела меня, и я еду в Колледж.

– Молодец, Грейс Чибнелл, – похвалила Роза и дала ей с собой крошечную коробочку ревеневых конфет. Традиционного английского лакомства, которое Грейс искренне считала безвкусным, и Роза отлично это знала. Просто ей нравилось поддразнивать мастерицу.

Колледж, старинное здание, не раз перестраивалось в духе тенденций той или иной эпохи. И только веке в восемнадцатом, ближе к концу, эклектика из сочетания готики и барокко заменилась на серьезный, исполненный сдержанного достоинства классицизм. Кое-где еще оставались завитые причудливые пилястры, а на башенках верхнего этажа – вытянутые стрельчатые окна, забранные частым, еще свинцовым, переплетом – отсылка к готическому стилю. Но в целом Колледж производил впечатление монументальной гармоничности.

Часть первого этажа Колледжа нередко использовалась в качестве площадки для проведения всевозможных мероприятий, от выступлений приглашенных поэтов до, собственно, Фестиваля мастеров. Разве что выставка достижений сельского хозяйства проходила обычно на подмостках старого парка. В целом ничего удивительного – тащить в классическое здание Колледжа огромные, в половину человеческого роста, тыквы, краснобокие яблоки, букеты из пшеничных колосьев и всевозможные цветы казалось кощунственным.

В Колледже царила суматоха. Весь состав комитета носился по залу, где уже расставляли свои работы приглашенные мастера и мастерицы и кудахтали, словно стая куриц.

Когда Грейс вошла, ей показалось, что все в зале на нее смотрят.

– Где выставочные материалы? Все идет не так. У нас нет центрального стенда! – Диана, старая подруга Грейс, выстреливала словами, словно хотела оглушить ее, но та уже была готова. Они с Дианой были знакомы еще с начальной школы, так что Грейс знала, чего ожидать.

Рядом с Дианой она всегда чувствовала себя чуть-чуть смешной и, возможно, немного ущербной. Впрочем, себе в этом Грейс признавалась исключительно редко. Диана была потрясающей. Высокая, стройная, с идеальной фигурой и тонкими чертами лица, с длинными светлыми волосами, она предпочитала классический стиль в одежде. Никаких вязаных кофточек и юбочек, никаких легких платьев в оборочку, и уж точно – никаких джинсов. Строгая юбка-карандаш или брюки, блузка с накрахмаленным воротничком, пиджаки. На выход – вечернее платье, бархат или шелковый креп, с приглушенно-матовым блеском. Темно-вишневый, изумрудно-зеленый, черный – никакого розового, будь он хоть в какой моде, никаких пайеток. Сдержанная классика. И при этом Диана была деятельной, умной, внимательной и очень-очень ответственной.

– Попроси всех собраться в чайной. У нас экстренное совещание.

Чайной комнатой называли зал для совещаний, который выделил им Колледж. А чайной она стала после того, как кто-то из фестивальных девушек принес туда два огромных термоса, в которых, повинуясь какой-то невероятной магии, никогда не заканчивались чай и кофе. Грейс готова была поклясться на чем угодно, что она ни разу не видела, чтобы эти бойлеры кем-то наполнялись. Но тем не менее напитки всегда были крепкими и горячими.

Диана достала блокнот и села. Она всегда готова была записывать. Все остальные девушки из комитета расселись по своим местам и посмотрели на Грейс. Это была ее команда. В этот раз Фестиваль отступил от традиций, и когда неожиданно выбрали Грейс, то многие из старой команды ушли. А Грейс поддержали ее подруги из клуба пятничного вязания. Который она сама же и придумала пять лет назад, решив, что нужно какое-то место, куда смогут сбежать те, кто устал от ежедневной рутины. Вязать там было необязательно. Например, Александра вязать не умела. Зато была невероятным инженером. Могла починить все, начиная от газонокосилки и заканчивая часами на вокзале, а еще она делала чудесных сказочных птиц из ключей и шестеренок. Впервые видя пышную и невысокую, ниже самой Грейс, женщину с пушистыми кудряшками темно-песочного цвета, окружающие считали ее милой глупенькой дамочкой. Домохозяйкой, которая только и умеет, что улыбаться. Но со временем испытывали практически шок – когда встречали Александру с гаечным ключом и набором отверток наперевес. А Сина, англичанка в третьем поколении с китайскими корнями, рисовала на фарфоре. Тоже невысокая – Диана смеялась, что Грейс выбирает подруг одного с собой роста, чтобы не смотреть на них снизу вверх, и сама Диана – счастливое исключение, – Сина была смуглокожей, узкоглазой, а ее тяжелые густые черные волосы вызывали зависть у женской половины городка.

Это была ее команда… А вот интересно, кто-то из них знал, что приедет именно Чейз? Еще более интересно – кто-то знал, что у Чейза и Грейс было общее прошлое? Не сказать чтобы долгое, но все же…

– Так что ты хотела нам сказать? – спросила Диана.

– Кто-то определенно заманил Чейза в наш город, чтобы его убили, – погрузившись в свои мысли, Грейс даже не сразу заметила, что проговорила это предположение вслух.

– Что с ним сделали? – распахнула глаза Сина.

– Убили, – повторила Грейс. – Я поэтому и опоздала. Его нашли на моем крыльце. Пришлось звонить в полицию…

– Получается, кому-то нужно было подставить тебя? – напряженно и немного недоверчиво выдохнула Диана. – Зачем? – Все остальные уставились на них в каком-то робком замешательстве. Плам Песбридж даже замерла, не донеся чашку с чаем до рта. Выглядела она при этом точь-в-точь как фарфоровая кукла с ее ярко-голубыми глазами и соломенными кудряшками.

Отстраненно Грейс подумала, что раз у них нет викария – ближайший служит в церкви Бата, – то его функции будут возложены на Плам и ее мужа, местного священника. Но он обслуживал не только приход в Ибстоке, но и окрестные деревушки, и был катастрофически занят. Плам же порой, когда случалась необходимость, заменяла его. Тем более что вся эта кукольная внешность и мягкая улыбка на самом деле были очень обманчивы. Плам обладала стальным характером и поистине бульдожьей хваткой.

– Почему подставить? – встрепенулась Грейс, она же не говорила никому про их прошлое…

– Ну так его тело подкинули к тебе домой. Ты сама это сказала. Не просто же так. Ладно бы ты жила где-то рядом с гостиницей, тогда можно было бы сказать, что он был пьян и перепутал. Или недостаточно хорошо ориентируется в городе. А его именно подбросили, и именно к тебе. А ты живешь, напоминаю, на другом конце города, – объяснила Плам. Диана согласно кивнула.

Уф… Точно. Нужно взять себя в руки.

– Тебя теперь подозревают в убийстве? – высоким голоском спросила Александра. – Раз тело нашли у тебя во дворе?

– Нет вроде бы, – пожала плечами Грейс. – Я была в Бате, это могут подтвердить человек двадцать, наверное.

– А ты была в Бате? Ты ничего не говорила. – Диана крупно вздрогнула, глянув на подругу, и опустила глаза. Так переживает за нее, за Грейс? Она тепло улыбнулась Диане и ответила:

– Ну да, с мастерицами общалась. А сказать не успела, они меня потребовали уже после обеда, ты по делам бегала.

Грейс помолчала и отчеканила:

– Так. Эту тему пока закрываем, все равно ничего не известно толком. Найдите мне телефон секретаря Чейза. Новую звезду искать не будем. Просто не успеем уже.

– И что делать? У нас под звезду столько времени отведено! – удивилась Сина. – Я сама план мероприятия печатала, и мы его утвердили.

– Собственно, Сина права. Что делать будем? – спросила Диана, постукивая кончиком ручки – конечно, перьевой, и конечно, «Паркер» с золотым пером – по плотному листу блокнота.

Грейс покачала головой:

– Нужно позвонить родственникам Чейза. У него же есть секретарь? Кто с ним общался? Кстати. А чья была идея позвать его?

Диана опустила глаза:

– Это все Адалин. Она с ним договаривалась через секретаря совета, Ханну. А когда узнала, что главной оргкомитета выбрали тебя, то словно с цепи сорвалась. Она помчалась в Лондон и лично уговорила его выступить.

Грейс отрешенно кивнула. Адалин? Помчалась в Лондон сама? Удивительно. Впрочем… если допустить, что Адалин откуда-то узнала о том, что Грейс была знакома, и даже более того, с Чейзом… Она бы с радостью сделала Грейс гадость. Только откуда? Никто в их городке, кроме разве что Дэвида, не знал, что за тайна скрывается в прошлом мисс Чибнелл. Ханна. Нужно будет зайти к ней вечером. Уточнить, зачем Совету так сильно понадобился Чейз в городе. И как так получилось, что его кандидатуру смогли протолкнуть в обход Грейс?

– Ты была в отъезде, Ханна сказала, что ты согласна, и нам как-то никому не пришло в голову, что это может быть далеко от истины. Все произошло слишком скомканно, – развела руками Диана.

Так оно и было. В этот раз с Фестивалем с самого начала все шло не так. Колледж почему-то не хотел давать зал. Потом участницы оргкомитета по одной стали отказываться, ссылаясь на какие-то важные дела. Неожиданно для всех кто-то выдвинул Грейс. Хотя все думали, что распорядителем Фестиваля снова будет Ханна, что многим уже надоело. Она не пропускала многих мастеров на Фестиваль, утверждая, что их работы слишком кустарны и в них нет ни красоты, ни смысла. Возможно, в чем-то Ханна и была права, но ведь мастерами не становятся мгновенно, правда? А такие вот фестивали подстегивают желание заниматься рукоделием, творить, представлять свои вещи публике.

Грейс, как узнала о своем назначении, начала в ужасе метаться, думая, кого бы пригласить, а оказалось, что все уже сделано заранее.

– С Фестивалем-то что? – Диана вновь отвлекла подругу от размышлений.

– Мы посвятим его Андреасу Чейзу и его творчеству, – твердо заявила Грейс. В самом деле, какими бы ни были их отношения, все это в прошлом. А его изделия действительно заслуживали внимания. – И объявим шарфы негласной «красной нитью», главной темой нашего мероприятия, – продолжила она. – Соответственно, все, у кого есть связанные шарфы, пусть приносят. И в качестве символа памяти… Мы создадим шарф. Нужно оборудовать уголок, где будет кресло, нитки и спицы. И каждый сможет связать несколько рядов в память о Чейзе. А потом оставим его у себя, в местном музее.

– Это будет красивый жест! – чуть неуверенно высказалась Диана. – Только что нам со временем сделать?

– Мы все знаем, что мастерицам только дай его побольше – хоть на выступления, хоть на мастер-классы, – тепло улыбнулась Грейс. – Вот и отведем не пятнадцать, а двадцать пять минут каждой на представление своей коллекции. В крайнем случае сами проведем мастер-классы. Сина, ты же сможешь показать какую-нибудь несложную роспись по фарфору?