С ходового мостика было видно, как возле не отстрелявшейся пусковой установки – ракета даже не встала на направляющие при подаче из погреба, – появилось несколько человек, закопошились. Командир зенитно-ракетного дивизиона лично отправился разбираться в причинах неисправности.

Вместе с тем всё шло своим чередом. Поступили доклады о расходе. Была дана предварительная оценка результативности из расчёта скорострельности, интервалов между пусками, выбора удобных целей, переноса огня на другие группы самолётов. В том числе зафиксировано минимум два срыва атаки с уходом ракет с траектории.

В целом Скопин мог бы быть довольным – своё заявленное обещание они выполнили. Примерно около тридцати британских самолётов было сбито или повреждено с невозможностью дальнейших действий. Расход составил тридцать четыре ракеты. Хотя под это дело он готов был выложить на стол до пятидесяти единиц. Не задалось…

Распоряжением «Лево на борт» крейсер поворачивал вслед ушедшей эскадре, сейчас для них также имело смысл как можно больше разорвать дистанцию с приближающимися ударными волнами противника.

* * *

И ведь до недавнего времени они с полным основанием могли рассчитывать на успех. Простая арифметика: обладая превосходством в общем количестве самолётов (в разы), можно было тактически распределить задачи. Свободные «Сифайры» и «Корсары» в статусе охотников завяжут с русскими бой на выбивание, в то время как истребители непосредственного прикрытия будут срывать атаки на опекаемые ими ударные группы, не вовлекаясь в «собачью свалку»^[41]. Добавить к этому собственные оборонительные точки пикировщиков и торпедоносцев – свинца и огня на каждый самолёт неприятеля приходилось более чем достаточно.

В битвах с люфтваффе англичане успели наработать некие стандартные и нестандартные приёмы, вполне успешно показавшие себя против такого грозного противника, как германские эксперты^[42]. Логично, что опыт советских ВВС оттачивался на тех же оппонентах, в тех же почти классических правилах воздушного боя. Чего-то сверхвыдающегося от русских никто из пилотов британских FAA^[43] резонно не ожидал, более того, многие уверенно ставили свой класс выше.

– В конце концов, неуязвимых нет, били матёрых асов Геринга, справимся и со сталинскими соколами, – звучало на инструктажных брифингах. Разбегавшиеся по боевой тревоге по самолётам лётчики, влезающие в тесные кабины «Сифайров», перешучивались, бравируя:

– Ну вот, пропустим очередную стряпню местного корабельного кока. Что ж, джентльмены, на ланч сегодня у нас будут поджаренные «иваны».

Так что присутствия духа и решимости им было не занимать.

Понесённый первичный урон от ракет не сильно повлиял на индивидуальный настрой экипажей. Сбитые вышли из игры, и их голоса уже не тревожили воображение. Даже смотрящий групп-кэптейн не до конца и не полностью оценивал количество выбывших. Да, пусть и списав что-то на безвозвратные (в приблизительной оценке), он по-прежнему мог рассчитывать на преимущество в свободных истребителях. Минимум на паритет.

Реальность оказалась иной. Вдруг выяснилось, что здесь всё стандартное и запланированное работает мало. Русские разбивали все схемы. Ворвавшись в боевые построения англичан, схлестнувшись в первом огневом контакте и взяв первые жертвы, советские машины хаотично рассы́пались по пространству боя, неожиданными наскоками оказываясь везде и всюду. Разбивая собственные слётанные пары, они действовали эффективно и в одиночку, лишь накоротке порой отвлекаясь от непосредственно выбранных целей, по необходимости стряхивая с хвоста товарища какой-нибудь вцепившийся «Корсар».

* * *

– Только так, – взвешивал и, в свою очередь, наставлял на предполётном инструктаже Покрышев, – при том неравенстве сил для нас тактика боя только на непредсказуемых и хаотичных элементах маневрирования! Только так своим меньшим числом удастся оттянуть на себя как можно больше истребителей. Только в этом случае назначенные эскадрильи смогут относительно беспрепятственно выбивать несущие угрозу кораблям торпедоносцы и бомбардировщики.

Подчинённые, немало кто равный командиру по званию, кто-то с бóльшим боевым опытом и количеством сбитых, кивали, соглашаясь и понимая – на методичную работу у них попросту не будет ни времени, ни километро-милей расстояния. И конечно же никто англичан за слабаков не держал.

Сейчас, когда их стая неслась на сближение со стаей врага, и те чёрные распластанные крылья-крестики уже видимо рисовались силуэтами судорожно перестраивающихся, выходящих на контрперехват машин, главная их доктрина – истребительного подразделения авиагруппы лёгкого эскадренного авианосца – строилась на тактическом результате активного действия: атака, удар, вираж, атака!

Небо летело навстречу, вздыбливаясь и ухая вниз, открывая на мгновенье панораму подкупающе ровного рябью океана, переворачиваясь, пробивая облака в стальную синеву зенита, ловя силуэты с опознавательными кругами Королевских ВВС: в профиль, в фас, в хвост, спуская в эту вёрткую или упрямо огрызающуюся цель трассирующие желания – уничтожить!.. Слыша, как барабанят по собственному фюзеляжу чужие надежды – уничтожить!.. вновь кидая машину в пируэт, срываясь у кого-то в прицеле.

Британские 827-я и 830-я эскадрильи пикировщиков Fairey Barracuda, уже понёсшие ощутимый урон от ракет, на смене эшелона ещё более утратили организацию, и без того затруднив работу эскорта, – попробуй прикрыть растянувшееся, разбрёдшееся стадо. При появлении новой угрозы пилоты неуклюжих бомбардировщиков попытались собраться, чтобы поддерживать друг друга огнём стрелков задней кабины. Из этого мало что получилось – приходилось всячески уклоняться от перечёркивающих небо пристрелочных и разящих очередей, всё одно нарываясь на полноценные пушечно-пулемётные, подранено или навсегда отправляясь вниз к воде.

На долю «Сифайров» и «Корсаров» пришлось, казалось бы, не так уж много противостоящих русских, однако…

Скоротечная фрагментарность схватки подчёркивалась именно тем, что англичане субъективно назвали «хаотичное маневрирование». Никто из советских лётчиков не завязывался на один хвост – жалил, отворачивал, выходя на виражах и «свечках»^[44], снова кусая уже другую цель. Тем самым один истребитель занимал внимание сразу двух, трёх и более оппонентов.

Такая несвязанная тактическими двойками модель боя была, наверное, неизбежна. Подборка лётного состава на эксклюзивный советский авианосец происходила из принципа «если брать, то лучших». Каждый из них уже был сформировавшимся асом, лидером. Уже утвердившимся ведущим, в конце концов. Они всё равно, невзирая на боевую дисциплину и устоявшуюся целесообразность ролевого разделения во взаимодействии – вести сражение прикрывающей друг друга парой, разбились бы на волков-одиночек, справляясь с делом (и справившись!) при этой, как кому-то могло бы показаться, одиночной уязвимости. В общем, если бы англичане не имели общеусреднённое представление о том, сколько «красные» могут выставить против них боевых машин с лёгкого, по сути эскортного авианосца, многие из них готовы были поклясться, что это количество раза в полтора больше.

В трёхмерном пространстве на десятки километров воздушной среды завязалось то, что зовётся той самой «собачьей свалкой».

В небе вдруг стало тесно, десятки самолётов – истребители во взаимном истреблении – сошлись в огневом контакте, тут же расходясь, разбегаясь для захода на повтор, вычерчивая виражные петли, взмывая на вертикали. Накал страстей и нервов рос в экспансивной прогрессии, в эфире перекликалось забористым русским матом и избирательной руганью на английском – мотивированные на равных, британская холодная решимость столкнулась с отчаянной решимостью русских!

Выжившие «Барракуды» поспешили нырнуть в ближайший протянувшийся ниже фронт облачности.

Английские эскадрильи среднего эшелона в тот момент находились под атакой – лёгкие «троечки» россыпью ворвались в боевые порядки, навязывая «Сифайрам» и «Корсарам» бой на горизонталях. Тяжёлые американцы, нырнувшие на три тысячи от ракетной угрозы, пользуясь своим преимуществом мощных двигателей и инерцией манёвра на большой скорости, вновь полезли наверх. Однако их попытки атаковать с высоты в пикировании быстро утратили актуальность. Кто-то из британских лётчиков отчасти уже принимал тот факт, что, возможно, придётся делать упор на оборонительную тактику, лишь бы защитить ударные эскадрильи.

А прикрывающие торпедоносцы «Файрфлаи» и не пытались впутываться в закрутившуюся догфайт-кутерьму, вцепившись в оборону, предпочтя отбиваться от атакующих по американской методике spray and pray^[45], суть которой была в том, чтобы не столько поразить вражеский самолёт, сколько, стреляя издалека с претензиями на упреждение, отогнать противника с атакующего курса.

Практически все они выбыли из игры, однако смогли удержать остервенело напирающих русских. Ударный костяк Grumman TBF Avenger за малым исключением сохранил свой потенциал, продолжая настойчиво двигаться вперёд.

* * *

Обронив с ведомым пару вражеских истребителей в первом заходе^[46], полковник Покрышев поспешил уйти «свечкой» на вертикаль. Руки, ноги отработали доведённый до автоматизма «иммельман»^[47], вынося «Як» на спину, выправляясь «полубочкой», тем самым возвращаясь к месту, обозревая уже видом с вéрха.

На самом деле, относительного вéрха, так как картина – ожидаемая: не он один, кто-то тоже ушёл на потолок, какие-то из самолётов оказались ниже, какие-то выше, скученные в эскадрильи построения британцев распались, возможно, сохраняя и реализуя слётанные тактические приёмы, звеньями или индивидуально. В небе начали закручиваться хороводы – попытки переиграть соперников в атаках с выгодных ракурсов.

Издалека отличить «Яки» от «Сифайров» сложно. Идентификация самолётов противника на большом расстоянии возможна скорее по раскраске, отличной у оппонирующих сторон. Силуэты не опознать – только цвет! Лишь намётанным глазом полковник угадывал своих по манере поведения в воздухе. И конечно, оценивал результат их первого налёта – с десяток дымных полос, оставляемых горящими машинами (он ни в какую не верил, что среди этих подбитых есть кто-то из его ребят).

Однако времени на созерцание и раздумья не было. Крутнув головой, удостоверившись, что ведомый ещё при нём, не обременяя себя командой в эфире, качнув крыльями (напарник наверняка и без того весь внимание), полковник повёл своё звено в новый заход.

С целями определилось самопроизвольно – два «Корсара», очевидно, выскочившие из-под атаки, форсируя моторы, усиленно лезли вверх на выгодный для них эшелон, подставляя выкрашенные в светлый цвет животы. Навострившуюся пару советских «яков» они явно не заметили. В какой-то момент один из британских пилотов, будто поняв свою ошибку, начал вращение вдоль оси, открывая себе поле зрения. Увидел! Дёрнулся от реакции ухода.

Поздно… оба уже находились под атакой! Очередь Покрышева прошлась вдоль всего планера, убедительно прошивая дюраль из скорострельных УБСов^[48]. Дожатая гашетка ШВАК^[49] запоздала – противник уже выскочил из прицела, скорость и инерция пронесла Як-9 полковника мимо. Не задерживаясь, не оглядываясь – попал ли сам, попал ли ведомый.

Если б было кому в этой развернувшейся воздушной свистопляске отслеживать и вести подсчёт побед, однозначно бы записали:

…ведомый, старший лейтенант Смирнов^[50], беспрепятственно поразил подставившееся брюхо F4U полным бортовым залпом;