– Так неудобно, а можно сделать конверт из лепёшки. И вообще, почему бы вам не поставить рядом с пекарней несколько столиков? Люди будут забегать к нам перекусить. Подавать какие-нибудь напитки: кофе, компот.

– Тогда ты этим и займёшься, – тут же подхватил мою идею шеф.

Вот ведь я и забыла, что инициатива, как правило, наказуема.

– Хорошо, мистер Джон, но тогда можно мне у вас попросить дополнительный выходной? – Не растерялась я.

– Что ещё за новости? – Насупился шеф, – а работать кто будет?

– Не переживайте, начинку для джонфуда и лепёшек я могу готовить впрок, у вас отличный ледник, там она хорошо сохранится. А булки и лепёшки испечёт Грэйс. Останется только подогреть мясо и всё готово. Видите, я всё продумала.

– Продумала, придумала, – ворчал мистер Джон, – дела какие-то у всех. Ладно уж, – смилостивился он, – но тогда за твои лепёшки доплачивать не стану.

– По рукам, – протянула ему ладонь, – а за идею со столиками?

– Три шкуры с меня сдерёшь, ей-богу, – хохотнул шеф, – десять центов.

– И то хлеб, – не стала спорить я с ним. Выходной был важнее.

Воодушевлённая, я с азартом принялась за работу. Грэйс только посмеивалась над нашим разговором с шефом, замешивая тесто рядышком со мной.

– Эк ты его, – сказала добродушная женщина, – прямо за пять минут окрутила.

– А как иначе? Говорят: хочешь жить – умей вертеться, вот я и стараюсь как могу. Нам с Генри деньги понадобятся.

– Кому же они не нужны, – согласилась Грэйс, – я-то уж как рада, что брат твой замолвил словечко за моего оболтуса. Мистер Дин им доволен, платит исправно. Если так и дальше пойдёт, сможем получше квартирку снять.

Семья Грэйс из четырёх человек ютилась в соседнем квартале, рядом с нами, в однокомнатной квартирке, где даже кухни не было. По сравнению с их жилищем наше было просто роскошными апартаментами. Работали в семье только двое взрослых, а Генри смог пристроить её старшего сына к себе подмастерьем. Теперь им точно будет полегче, тяжело устраиваться на новом месте с детьми.

– Всем наша Меридит хороша. И еду придумывает, и всем помогает, – пробурчала злобно Бетани, завистливая вздорная тётка, что зыркала на меня каждый раз так, будто я ей в суп плюнула.

– Что с того? – Обернулась к ней Грэйс, уперев руки в бока, – тем и живём, сегодня мне помогли, а завтра я, чем смогу. Ты бы поменьше зубоскалила, и к тебе люди лучше будут относиться.

– Видела я это хорошее отношение, – прошипела Бетани, – вон и Мерид седеть уже начала от доброты своей.

– Брось, – отмахнулась Грэйс, – в её-то годы, мукой волосы припорошило и только.

Я не предала словам Бетани значения, занявшись своими делами и мечтая, как получу первый наш с братом патент. Но вечером, дожидаясь Генри с работы, вытащила зеркало, поставила свечу поближе и вгляделась в отражение. А ведь она права, на голове тут и там виднелись седые пряди. Присмотрелась к лицу и ахнула: между бровей, от крыльев носа шли едва заметные морщинки. А они мне точно не по возрасту, и на усталость не спишешь. Что это творится? Неужели срок мой в этом мире будет недолгим?

Расстроенная, села на кровать. Зачем тогда столько трудов? Может бросить всё, уехать на побережье и закончить свои дни под пальмой, питаясь бананами. Интересно, они здесь растут?

Я не утрировала. По сравнению с первым днём моё лицо постарело лет на пять. На память тоже не жаловалась. Вот так поворот. Эх, а я уж размечталась о великих свершениях. Ладно, надо сказать спасибо судьбе, что снова, хоть и на краткий миг, позволила мне пережить молодые годы. Увидеть другой мир, надеюсь, его судьба будет лучше, чем у нашего.

Так и застал меня Генри, сидящей в потёмках на кровати.

– Меридит? Ты чего здесь?

Загрустив, даже про ужин не вспомнила.

– Прости, – утёрла я украдкой навернувшиеся слезинки, – сейчас покормлю тебя.

– С тобой всё в порядке? Мистер Джон отказался отпустить тебя? Хочешь, я сам к нему схожу.

– Нет, он мне даже дал дополнительный выходной.

– Но ты грустишь… Отчего?

– Пустяки. Вспомнила свою прежнюю жизнь, и на душе стало как-то тоскливо. Не обращай внимания. Обычные женские заморочки. Лучше расскажи, как прошёл твой день.

Пока Генри ждал ужин, мы поболтали о всяких пустяках.

– Вот что, – я отодвинула тарелку, – завтра же иду к главе города, вернее, к его секретарю. Ты проводишь меня с утра?

– Конечно. Зайдём, только, предупредим мистера Харпера.

– Сколько денег с продаж дрожек у тебя есть?

– Около пяти долларов.

– Расскажи мне сейчас, пожалуйста, о ценах. Особенно на металл, дерево, гвозди и прочее. Я ведь совершенно не ориентируюсь в этом.

Дождалась, пока брат допьёт свой кофе, вооружилась листиком и карандашом и принялась прилежно записывать всё на бумагу.

– Ага, так выходит, мы с тобой неплохо зарабатываем? – Прикинула я доходы и расходы.

– Ещё бы, – усмехнулся Генри, – потому и живём получше многих.

– Скажем так, условия тут похуже, чем были у меня раньше. Но вполне сносно.

– У вас там, поди, по дворцу у каждого, – мечтательно произнёс брат, – хоть бы одним глазком взглянуть.

– Держи карман шире. Такие же маленькие квартирки, не у всех, конечно. Как и везде, есть богатые, есть бедные. Многие так же в однушках ютятся, ещё ипотеку полжизни за неё платят.

– Что это такое?

Я объяснила систему наших банковских займов, и Генри присвистнул:

– За одну комнатушку и ползарплаты отдавать?! Ну и хапуги! Жулики эти банкиры, точно тебе говорю. Хоть в нашем мире, хоть в вашем. А ты как купила? Тоже полжизни платила?

– Нет, мне повезло, государство бесплатно выделило.

– Ого! А так бывает?

Пришлось ему ещё и рассказывать о великой державе, след которой ныне давно канул в Лету.

– Сколько всего у вас произошло, – Генри задумчиво подпёр кулаком щёку, – как интересно ты жила.

– У вас тоже скучать не приходится, – усмехнулась в ответ.

– И то верно. Мы с сестрой целый океан переплыли, потом и в боях успел поучаствовать, всякое было. В Филадельфии обосновались, квартирку эту сняли. Мечтали, как купим дом, где-нибудь возле реки Делавэр. Места там красивые, я как-нибудь свожу тебя, поглядишь. Леса первобытные, луга, где трава с рост человека. И ферму свою поставить можно, и мастерскую открыть.

– Я постараюсь, чтобы эти мечты стали реальностью, – ласково улыбнулась Генри.

– Вдвоём всё осилим, – кивнул брат, мой энтузиазм передался и ему.

– Ты прав, – согласилась я, – вдвоём и море легче переплыть, и шторма пережить. Мне повезло попасть к тебе, жаль только, что ты потерял родного человека.

– Кажется, что это сестра таким образом позаботилась обо мне с небес, – Генри погладил меня по руке, – подарила мне возможность не остаться совсем одному.

– Не удивлюсь, если так и есть. А я, в свою очередь, обрела семью, которой у меня никогда и не было.

Глава 9

Утром, тщательно почистив одежду, мы направились в здание городского совета, надеясь там узнать о патенте и как его оформить. По дороге заглянули в мастерскую брата.

– А, мисс Меридит, Генри! – мистер Дин махнул нам рукой, стоя у наполовину собранного фургона, – вы решили нас навестить?

– Не совсем, – я подошла ближе, с интересом рассматривая почти готовую модель, подмечая детали и для своего будущего омнибуса, – хотела на часик украсть у вас Генри. Вы позволите, мистер Харпер?

– Срочное дело?

– Очень.

– Тогда поспешите, ваш брат самолично занялся сборкой дрожек, а у нас простаивают заказы. Признаться, я почувствовал себя дураком, когда увидел ваши чертежи. Так просто! Почему мне не пришло это в голову раньше?

– Есть поговорка: одна голова хорошо, а две лучше, – улыбнулась я, – идеи витают в воздухе, нужно только суметь поймать их за хвост.

– Вы чертовски правы! Простите, – смутился мистер Дин, – совсем забылся. У нас нет женщин, и мы иной раз позволяем себе разговаривать грубовато. Что скажете о наших фургонах? – Тут же переключился мистер Харпер на своё детище, вот уж у кого фанатичная преданность делу, – мне не помешает свежий взгляд.

– Хороши! – Искренне похвалила я экипаж, – вот только тент над повозкой. Он не съёмный?

– Нет, конечно, – удивился мистер Дин, – зачем?

– Мне кажется, не всегда удобна такая конструкция. Допустим, вам нужно перевезти громоздкие вещи или просто проехаться до соседней фермы. Фургон утяжеляет повозку, лошади устают быстрей, по дорогам проезжать сложнее. А если его снять, то всё станет намного проще.

– Хм, а ведь вы правы. Фургоны удобны для долгих поездок, а потом и правда их громоздкость не всегда к месту. Если вы скажете, что можете подсказать, как сделать его съёмным, то я съем свою шляпу.

– Оставьте шляпу в покое, мистер Харпер, – рассмеялась я, – у вас будет несварение. А решение тут простое, только мы и правда очень спешим.

– Тогда расскажете мне о нём завтра? На прогулке. Вы ведь не забыли? – Спросил мистер Дин, увидев моё вытянувшееся лицо.

– Нет, что вы, – Ответила ему, чертыхаясь про себя. Столько событий, где уж тут упомнить, – жду вас, как и договаривались. До завтра, мистер Харпер.

Я дёрнула за рукав Генри, болтающего с кем-то из рабочих, и мы вышли на улицу.

– Может, наймём извозчика? – Предложил брат, идти далеко.

– Нет, хочу прогуляться. Посмотреть на город, а ты мне расскажешь, что тут и как.

Мы шли по прямой, как стрела, улице. Мне вообще понравилась планировка Филадельфии: ровные дороги, без мрачных закоулков. Сразу видно, что город был чётко распланирован, а не застроен хаотично. Много открытого пространства, тенистые скверы. В отличие от наших бедняцких кварталов, дома на других улицах не жались друг к другу, точно приклеенные. Какое ощущение простора! А над головой раскинулось пронзительно-синее небо с редкими пушистыми облачками.

Я без устали шагала, слушая рассказ Генри: где и какая улица, что на ней находится. Удивительный город, естественной границей которого стала река Делавэр, жаль, что мне сейчас не удастся её увидеть. Но завтра попрошу мистера Харпера сводить меня на набережную.

– А вот и Честнат-стрит, мы почти на месте, – Генри вывел меня на широкую улицу, целый проспект. Вдоль тянулись тенистые аллеи, а потом я увидела самое настоящее чудо – Индепенденс-холл, здание, где была подписана Декларация независимости. Я чувствовала себя частью этой древней истории, ставшей вдруг моим настоящим.

Мне не доводилось бывать в Штатах, но кто не знает это здание из красного кирпича, хотя бы из фильмов. Не без трепета подошла я ближе и застыла, любуясь неброской, но по-своему очаровательной архитектурой. Конечно, статуи Вашингтона перед зданием ещё не было, её поставили гораздо позже.

Сейчас перед нами стоял двухэтажный кирпичный дом, с немного потрескавшейся краской на окнах. Над ним возвышалась небольшая колоколенка с часами.

Двери то и дело открывались и закрывались, пропуская посетителей. Мы с братом влились в поток, попав внутрь. Генри не растерялся, поймав за рукав первого попавшегося клерка.

– Скажите, мистер, нам надо узнать, как сделать патент.

Юноша бросил на нас недоумённый взгляд, но всё же ответил:

– Вам надо пройти в здание городского совета, что примыкает слева, там найдёте Бюро по регистрации патентов и торговых марок.

– Благодарю вас, мистер, – Генри приподнял шляпу, и мы вышли на улицу, направившись к другой двери.

Здесь было заметно потише, тихо сновали служащие, редкие посетители дожидались своей очереди в коридорах.

Спросив дорогу, мы поднялись на второй этаж и подошли к двери с нужной вывеской. Не без трепета, вошла я внутрь постучавшись.

Мы с братом попали в просторный кабинет, стены которого были окрашены тёмно-зелёной краской. Добротная мебель тёмного дерева отлично гармонировала с изумрудным оттенком, придавая комнате нотку респектабельности.

Нас встретил секретарь.

– Чем могу служить, господа?