Мысли ворочались в голове медленно и неохотно, как большие сонные рыбы. Одна мысль выплыла на поверхность сознания, она показалась Нике важной, но тут же снова ушла в темную глубину… На смену ей пришла другая. Врач… Он утверждал, что она больна и что он ее вылечит. Так, может, и правда лучше ему довериться? Может, он прав, и она действительно не в себе? Да и вообще, важно ли это? Ей не хотелось думать, не хотелось ничего делать. Вялое, дремотное состояние обволакивало ее, как густая клейкая субстанция. Между Никой и всем остальным миром словно стояло толстое, мутное, почти непрозрачное стекло. Но минуты шли, и это стекло становилось тоньше, зрение Ники понемногу прояснялось, мысли в голове поплыли быстрее, и одна мысль действительно оказалась важной…

Ника окончательно проснулась. Она даже почувствовала, что ей ужасно неудобно на узком продавленном диване, да еще джемпер противно кусал спину и плечи.

Тут дверь скрипнула, и в комнату вошел мужчина. Тот самый неизвестный, который пытался убедить Нику, что они женаты, который выдавал себя за Сергея.

Ника закрыла глаза, снова открыла их…

Ничего не изменилось. Ника не знала этого человека. Она вспомнила, как утром со спины едва не приняла его за Серёжу, как она могла? Но ведь в паспорте сказано, что он – Сергей Ломакин…

Так, может, она и правда больна, в этом всё дело? Может быть, поверить этим людям? Они, наверное, знают, что для нее лучше. Они знают…

– Как ты, дорогая? – заботливо и с сочувствием наклонился к ней чужак. – Ты выспалась?

– Да, выспалась… – Ника произнесла эти слова с трудом, язык ворочался во рту как чужой.

– Доктор сказал, что…

Ника поморщилась.

– Не говори мне про этого доктора… Я не хочу о нем слышать…

– Зря ты так. Валерьян Иванович отличный врач, мама знает его много лет. Ну ладно, хорошо, не буду, если ты не хочешь… Но вот это ты обязательно должна принять…

В руке у него был стакан с водой, он поднес стакан к Никиным губам. Вода была теплая и безвкусная, и тут Ника почувствовала, как он вложил в ее губы таблетку.

– Глотай! Тебе сразу станет лучше!

С чего он взял, что ей станет лучше? От таблетки, которую дал доктор, лучше ей не стало, она просто заснула. Отрубилась и перестала скандалить и требовать, чтобы ей вернули мужа. Настоящего мужа. Потому что этот тип никак не может быть ее мужем Сергеем. Вот сейчас близко она видит его руку – короткие пальцы, ногти некрасивые, ладонь широкая. У Серёжи вовсе не такая рука.

– Выпей, малыш, – ласково просил чужак. – Доктора надо слушаться. Доктор лучше знает, что тебе нужно.

Но что-то в душе у Ники запротестовало. Она языком сдвинула таблетку за щеку, осторожно глотнула воду.

– Пей еще! – Мужчина настойчиво наклонил стакан.

Ника сделала большой глоток, но не проглотила таблетку, сама удивившись, как ловко у нее получилось. Наверное, вспомнилась подростковая выучка, когда Ленка Лапина научила ее в больнице не глотать таблетки, а прятать их за щеку. Таблетки она потом собирала и отдавала своему парню Лёшке, а он уж загонял их наркоманам по сходной цене. Ленку всё же с этим делом поймали и выписали со скандалом. С девчонками врач провел беседу. «Вы что, – сказал, – дуры этакие, хотите на всю жизнь тут остаться? Думаете, вам таблетки просто так дают?» Застращал их, Ника больше никогда так не делала. Но сейчас совсем другой случай, вот и вспомнилось детство золотое.

Фальшивый муж взглянул одобрительно, поставил полупустой стакан на стол, и в этот момент она исхитрилась, выплюнула таблетку на ладонь, сжала в кулаке. Тут в голове у нее снова всплыла прежняя мысль, показавшаяся ей такой важной. Фотографии! У нее же есть фотографии со свадьбы. Ну да, они снимались у дверей загса, а потом в ресторане, она еще официанта попросила сделать коллективный снимок…

– Где мой телефон? – спросила она, с трудом разомкнув онемевшие губы.

– Твой телефон? Вот он! – Самозванец подал ей трубку, как будто ждал эту просьбу и держал телефон наготове.

Ника открыла альбом фотографий, нашла свадьбу, пересмотрела снимки один за другим… Вот она стоит у дверей загса и машет кому-то рукой, то есть ясно кому – Серёже, он чуть опоздал. Танька Самохина еще смеялась, что напарил ее женишок, смылся. Вот они с Танькой рядышком в холле. Загс у них в городе недавно построили, он красивый, фонарики разноцветные, окна большие… Танька для свадьбы платье новое купила в цветах. «Буду, – шутила, – у тебя вместо букета». А Ника платье свадебное не стала покупать, надела свое любимое, голубое, к глазам ей очень идет. Сергей отсоветовал – в Питере, сказал, всё купишь, там и свадьбу справим… Вот снимок в ресторане, где они с Валентиной Павловной, маминой подругой, рядышком. Та ее обнимает и вроде бы уходить уже собралась.

Ника внимательно пролистала всю свадебную папку – снова зал ресторана, и официант виднеется с тортом, как же его звали… Женя, кажется, Танькин приятель. Но ни на одной фотографии она не нашла Сергея.

Странно… Более чем странно… Ведь они же фотографировались вместе… Например, когда слушали поздравление сотрудницы загса. Кстати, в новое здание и работников взяли новых. Вместо приземистой тётки в квадратном костюме и с квадратной же стрижкой новобрачных поздравляют теперь молодые интересные женщины с приятными, приветливыми голосами, в нарядных платьях.

Вот фото со свидетелями – у них в городе свидетели еще ставят свои подписи. Вот незнакомый парень, которого Сергей нанял. Даже он на снимках есть. Но ее мужа нигде нет.

Вероника подняла на липового супруга недоверчивый взгляд.

– Почему Сергея нет на фото?

– Меня? Ну, не знаю… Посмотри на моем телефоне, там, наверное, есть… – Он подал ей свой мобильник, заранее выведя на экран свадебные фотографии.

Ника пролистала их и правда нашла на фотографиях этого самого мужчину. Назвать его Сергеем она никак не могла, у нее просто язык не поворачивался. Она просматривала снимок за снимком – лицо чужака попадалось то и дело, но вот странно, он был одет в тот же костюм, что и Сергей, но что-то она не помнила в том ресторане такого интерьера. Впрочем, она была в этом заведении впервые и не глазела по сторонам, она смотрела на Сергея. Но отчего же нет снимков, где они вдвоем? Или где они все вместе? Она отлично помнит, что просила официанта Женю сфотографировать их на память. Интересно, куда же делись все снимки с ее Сергеем? Почему их нет в ее телефоне и так много в телефоне подложного супруга? Ведь это не селфи, его же кто-то снимал… Впрочем, может быть, он отдал кому-то свой телефон…

– Ты не хочешь еще поспать? – поинтересовался незнакомец с каким-то странным выражением.

– А сейчас что, утро?

– Сейчас поздний вечер, ты проспала весь день, доктор сказал, что сон – лучшее лекарство. Так ты еще поспишь? – спросил он, не сумев скрыть нетерпения в голосе.

Ника возмутилась:

– Слушай, мне нужно в ванную! И вообще, спать одетой вредно!

Тут в комнату заглянула свекровь и мгновенно оценила ситуацию.

– Сергей, как ты можешь! – строго свела она брови. – Девочка хочет умыться, а ты…

– А что я? – огрызнулся он.

– Верочка! – залебезила свекровь, и Ника снова не успела сказать, чтобы та не называла ее так. – Детонька, тебе нужно хорошенько поесть и принять душ! А потом ляжешь в теплую постельку и утром будешь как новенькая. Всё пройдет, всё забудется, всё наладится…

Ника отправилась в ванную.

Душ в этой квартире оставлял желать лучшего – чуть теплая вода едва сочилась. Но всё же это лучше, чем ничего. Ника взбодрилась и решила пока не перечить ни поддельной свекрови, ни поддельному мужу. Ага, муж, объелся груш!

От еды она отказалась, выпила только чаю, который имел какой-то странный привкус.

– Это чабрец, чабрец! – забормотала свекровь, увидев гримасу Ники. – Очень полезная травка… От нервов, и вообще…

От ее болтовни у Ники заболела голова, и она поскорее ушла в спальню. Свекровь успокоила ее, сообщив, что Серёжа будет спать на диване, чтобы ее не беспокоить. Ника даже улыбнулась ей благодарно – не хватало еще спать с самозванцем в одной постели!

Оставшись наконец одна, она накрылась с головой одеялом, вытащила из-под подушки телефон и набрала на нем сообщение:

Тань, привет! У меня тут много всякого случилось, потом подробно напишу или позвоню. Пока очень тебя прошу, ты ведь фотографировала на моей свадьбе, так пришли мне все фотки, где есть Сергей. Очень надо! Очень!

Это сообщение она отправила Таньке Самохиной. В самом деле, у Таньки в телефоне полно фотографий. Вряд ли она сразу все стёрла, оставила небось некоторые общие, где они вчетвером – она с Серёжей и Танька со свидетелем.

Кстати, Танька на случайного свидетеля сразу глаз положила, всё зазывала его с собой в ресторан. «Раз уж, – говорила, – мы теперь с тобой в важном документе расписались, так вроде как родственники». Но парень на ее уговоры не поддался, быстро слинял. Танька даже расстроилась немного. «Неужели, – спросила, – я такая страшная, что со мной даже на халяву никто вечер провести не хочет? В ресторане, – говорила, – тоже никого не подклеишь, поскольку приятель Женька-официант сечёт». Ника ее утешать не стала, не до того ей было.

Самохина – девчонка неплохая, компанейская, выручила Нику очень, в свидетельницы согласившись пойти, да вот только к мужчинам у нее отношение… Как бы сказать… Ну, слишком лёгкое, что ли. Может познакомиться на вечеринке или еще где – и тут же в койку. «Как же так? – спрашивала Ника. – Ты же этого человека первый раз видишь!» А Танька хохотала: «А чего тянуть? Я же за него не замуж собираюсь!» После ресторана Ника ей на прощание пожелала встретить хорошего человека и замуж выйти. «И тебе счастья в личной жизни», – ответила Танька.

Ну вот, пока что никакого счастья у Ники не наблюдается. Наоборот, вокруг непонятки сплошные. Может, и правда у нее что-то с головой происходит? Она потрогала шрам на затылке. Как давно это было, сколько же ей исполнилось тогда – четырнадцать или пятнадцать?

Гуляли с подружками вечером на реке, обратно возвращались поздно, решили срезать дорогу. На пути был большой участок и старый развалившийся дом. Сад бурьяном зарос, ребятишки за яблоками и то лазать перестали – уж очень кислые. Бежали они с подружками по тропинке, вдруг откуда ни возьмись огромный пёс. Мохнатый, породы незнакомой, глаза горят, и рычит страшно – тихо и грозно. Клыки громадные – ну, просто собака Баскервилей. Темно, страшно. Девчонки как увидели такого монстра, завизжали и в стороны бросились, а Ника просто окаменела от ужаса. Стоит и не может шага ступить. А собака напружинилась, к прыжку готовится. Разорвёт на кусочки… Ника, не помня себя от ужаса, назад отступила, да нога подвела – она и плюхнулась с размаху на землю. Да попала на корень острый, который из земли торчал. Больше ничего не помнит. Рассказывали потом, что собака ее не тронула, рвать не стала, только лапы на грудь поставила. Девчонки добежали с воплями до реки, привели народ. Рыбаки вооружились кто чем да и побежали Нику спасать. Оказалось, что участок этот большой один богач купил, хотел на нем дом строить и причал, чтобы лодки подходили. Забор поставить не успел, а сторожа с собакой нанял. Про то, что собака такая опасная, он и сам не знал. А сторож со странностями был, собаку просто так бегать отпускал, даже без намордника. Мужики-то как увидели Нику в луже крови, хотели тут же собаку насмерть забить, да побоялись к ней подойти. Потом уж, как сторож собаку отозвал, накостыляли ему, конечно, ну, тут полиция приехала, арестовали сторожа. А Нику «скорая» увезла в больницу в тяжелом состоянии. Получила она от удара о корень черепно-мозговую травму, да такую серьезную, что врачи и не знали, выживет ли. Десять суток мама возле больничной койки провела, потом рассказывала, что сама не в себе была, не знала, выживет ли дочка, а если выживет, то какой останется. Молиться даже не могла.