– Ладно, давай свой эксперимент. Взаимно полезный.

– Ты серьёзно? – просиял он. – Я хочу знать о тебе всё!

– В этом наши интересы совпадают.

– Не сомневайся, мне есть чем тебя удивить!

– Да ты уже удивил так, что не знаю, куда деваться от удивления.

– Садись, что тебе предложить?

– Человечинки.

Денис явно замешкался с ответом. Начал неловко поправлять тёмный плед на диване, жестом предложил мне сесть:

– Слушай, Сэм, я ничего тебе не сделаю. Только позволь разобраться в том, кто ты, как ты живёшь. Я, наверное, единственный из людей, кто получил такую возможность, понимаешь, такой шанс. Поговорить.

– И остаться в живых, – хмыкнула я, ёрзая на диване.

– Я достаточно запуган, можешь больше не стараться.

Посмотрела на него, вздохнула:

– Хорошо. Предлагай свои варианты.

– Вариант один. Поехать к тебе.

Я чуть не подскочила со своего места:

– Ты шутишь? Даже не надейся!

– Что? Да почему? Что я тебе сделаю?

– Инквизицию?

– Ты же всех, кто посмеет к тебе прийти, убьёшь!

Думай так, хотя это далеко не правда. Один солнечный луч, и мне конец.

– Что ты хочешь?

– Посмотреть, пожить твоей жизнью. Ничего такого. Ты думаешь, мне не страшно ехать в логово вампира? – Денис выглядел жалостливо.

– Я уже ничего не понимаю…

– Представь, что я искал тебя, как, прости за сравнение, археологи ищут сокровище…

– Золото ацтеков.

– Не смешно. Сэм, я понимаю, что ты меня не убьёшь, пока я не расскажу тебе то, что знаю. А я тебя не убью просто потому, что не смогу. И я восхищаюсь тобой…честно. Чего ты боишься? Что кому-то расскажу о тебе? Так ты сбежишь на другой континент, как делаешь это всегда.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Да не важно, но знаю только я, никому не рассказывал, если хочешь, расскажу потом.

Я покачала головой, повернулась к монитору его компа, другой монитор показывал виды с камер.

– Ладно. Когда?

– Сейчас, конечно. Пока ты не передумала.

– У меня не убрано.

– У меня тоже. Я вызываю такси?

– А работа?

– Ой, да вылезем в окно, никто не заметит. Утром вернусь.

Мы выбрались через окно, пока он вбивал мой адрес, пролезли по каким-то кустам через двор. Он подбежал к машине с наклейками, сонно замершей у дороги. Открыл заднюю дверь и указал мне садиться внутрь. Я подошла ближе, взялась рукой за дверь, на мгновение задержалась с ним лицом к лицу, заметила, что глаза у него блестели, и юркнула во тьму салона. Дверь захлопнулась. Я не езжу в машине с людьми, это странно.

– На Первомайскую? – произнёс водитель.

– Да, – глухим шёпотом ответила я. Сумасшедший Денис сел рядом с водителем, он двигал плечами и разминал шею, нервничал. Наверное, ему не терпелось.

Мы проехали весь центр, свернули у рощи и попали на дорогу с дырявым асфальтом, который пересекали колдобины. Машину тряхнуло на кочке, водитель чертыхнулся. Вот и две узкие улочки низких частных домов. Между раскидистыми ветвями фруктовых деревьев виднелись вылинявшие крыши. Мы остановились у моего маленького домика и вышли. Денис подошёл ко мне, встряхнул чёлкой и сказал:

– Очень милое логово!

Вытащила из кармана связку ключей на длинной цепочке и, найдя нужные ключи, принялась отпирать свои три замка. Остальные ключи были для замков с внутренней стороны. Я толкнула тяжёлую дверь, она нехотя отворилась. Никогда не хранила в своих домах ничего ценного, денег у меня немного, но незваным гостям было чему подивиться в моём доме. Закрыла дверь, включила свет в прихожей, скинула обувь, повесила плащ на крючок и повернула в зал. Пока я распахивала окна, чтобы проветрить комнату, мой гость направился в кухню. Он уже чувствовал себя как дома, хотя ему этого никто не предлагал:

– Мрачный уют дома поражает. Атмосфера угрюмого одиночества.

Я легла на диван, свернувшись калачиком, и молчала. Как поступать вампиру, когда его обнаружили и хотят помочь?

Дверца холодильника открылась, затем громко хлопнула. Он заглянул на чердак, подёргал дверь в подвал и зашаркал ко мне в зал.

– Всё проверил? Пора тебе голову откручивать? – хмуро спросила я.

– Наверное, нам будет сложно понять друг друга, ты мне не доверяешь, а я немного не доверяю тебе. – Он поставил табуретку, сел рядом со мной, как садятся доктора, и задумался: – Нужно поближе познакомиться.

Я подняла взгляд. Он хлопнул в ладоши и потёр руки, излишне доброжелательно улыбнулся.

– Ты, например, можешь читать мысли?

Как с такой фантазией он вообще смог меня найти?

– Да-а-а. А ещё извергать огонь и превращать всё в золото.

Денис улыбнулся, я фыркнула, сдерживаясь от дальнейших возмущений.

– Ладно-ладно! – развёл руками он. – Мне просто интересно. Я ведь никогда прежде не общался с живым вампиром.

– Живых вампиров не бывает.

– Пессимистично.

Я пожала плечами. Как есть.

– Знаешь, в библиотеках нет энциклопедий вроде: «Вампиры. Виды. Ареалы обитания» или «Жизнеописания известных вампирских деятелей. Пятьсот лет в четырёх томах».

Я молчала.

– Так что про выдвигающиеся клыки?

– Просто крепкие зубы.

– Вечная жизнь?

– Да, в комплекте с внешностью мертвеца.

– Осиновый кол? – ничуть не смутившись, продолжал он.

– Если ты собрался меня убить, тебе надо поискать что-то эффективнее.

– Серебряные пули?

– Ну, столового серебра я не боюсь. Пули на себе не пробовала.

– Чеснок?

– Нет.

– В зеркале?

– Отражаюсь.

– Регенерация?

– Вплоть до новых конечностей.

– Кислород?

– Не нужен.

– Можешь карабкаться по отвесной стене?

– Могу.

– По потолку?

– Могу.

– Вот это да! – выдохнул он.

Его взгляд при этом был такой странный. На меня никто никогда не смотрел с таким… Уважением?

– Ты идеальная! – вынес он свой вердикт. – Всесильная!

– Я не всесильная! – Его любование мной начало меня бесить.

– Разве?

– Если бы я была всесильной, то давно бы сделала так, чтобы ты говорил в два раза меньше.

Он засмеялся и покачал головой.

– Не смотри на меня так!

– Да я готов тебе в ноги упасть и молиться!

Мне ничего не оставалось, кроме как молча встать и уйти на кухню, других комнат в доме не было. Громкий жалобный скрип – он рухнул на мой старый диван. Немного постояв на кухне, я решила, что пора бы парню выкладывать свой план по «спасению» меня или уходить, но тут он пошелестел бумагой, поскрипел карандашом, открыл входную дверь, бросил мне: «До скорого» и улизнул.

Замечательно! И чего мне теперь ждать? Факелов и инквизиции? Я вышла в сад, слушала его удаляющиеся быстрые шаги. Пели сверчки. Я присела на лавочку послушать их и немного успокоиться. Моя соседка повесила белоснежные простыни сушиться на верёвку: в ночи они светились млечным молочным светом, и от них веяло свежестью. Я закрыла глаза и принюхалась к доносившимся отовсюду запахам печного дыма, тлеющей листвы и всего такого заманчивого. Я не могу войти в дом, если там живёт человек, но даже если бы могла, вряд ли осмелилась. Когда никто не видел, я бродила под окнами и иногда позволяла себе заглянуть внутрь. Там всё так мило, так тепло, уютно. Я просто не имею права прикасаться к этому.

Ночь шла к концу, и я закрыла дверь на все замки и засовы. Осенний день убывал, ночь становилась чуть длиннее, но рассвет уже бросал свои розоватые лучи в мою комнату. А в ней жил полумрак, такой тревожный и липкий. По переплётам старых книг серебрилась паутина. Я уныло посмотрела на ставни и развевающиеся шторы. Утро. Рассвет. Грядёт яркий солнечный день. Я подняла к лицу свои серо-синие тонкие руки. Солнце даёт жизнь. Мы с ним противоположны. Осторожно подошла к окну, обходя все световые пятна на полу, от которых уже веяло обжигающим зноем, пробирающим до костей. Потянула за верёвочку, которой притягивала к себе створки ставен, плотно захлопнула их, закрыла деревянным щитом, задёрнула шторы, перекрыв солнцу путь в дом, и вокруг меня плотным кольцом замкнулся мой мир. Тёмный и пустой. Кожа, к которой вот уже полтора века не прикасался луч солнца, на рассвете всегда ныла, по-своему встречая день. Я вздохнула и пошла на кухню к холодильнику, где, помимо банок крови, стояла бутылка лимончелло. Я достала гранёный хозяйский стакан, плеснула немного и села на табуретку, вытянув вперёд ноги. Напиток сверкал и переливался в стакане, как жидкое солнце. Лимон растёт в жарких странах, от него пахнет солнцем, которое он впитал в себя. Я посмотрела в зеркальную поверхность шкафа: красивая девушка, серая кожа, уродливые ногти, широкие зубы, мёртвые глаза. А там, на улице – ядовитое солнце, и, если дотронуться до стены дома, почувствуешь жар. Я легла на дощатый пол, смахнув стакан, он звякнул, и лимончелло растёкся по полу, заливая мои волосы.

Очнулась только вечером, почувствовав холод приближающейся ночи. Из щели в полу сквозило. Пахло сумраком, собачьим воем и ночными мотыльками. Я вскочила на ноги. Вот и голод. Регулярный охотничий инстинкт. Я рванула дверцу холодильника, схватила банку и огромными глотками выхлебала всю без остатка. Люди пахнут. Они всегда пахнут. Каждый по-своему: кто-то свежестью и здоровьем, а кто-то отбросами и гнилью. Таких обычно едят чаще. Порок придаёт вкус.

Надо одеться и выйти на задний двор в сад, окружённый сараями. Там нет людей, с пробуждённым инстинктом опасно выходить в город.

Я сидела на крыльце, наблюдая, как мотыльки бьются о лампу фонаря. Лунный свет струился по листьям и капал серебряной росой в траву. Прохладный ветерок играл моими волосами, и они блестели россыпью красных огоньков в тусклом электрическом свете.

– Ты всегда такая грустная? – хмыкнул Денис, подсаживаясь ко мне.

Я перевела взгляд на Дена. У него в руках была банка с надписью: «Красный чай», в левом ухе торчал наушник.

– Что за странное кольцо у тебя на пальце? – спросил он.

Я посмотрела на своё старое кольцо с большим тёмно-лиловым камнем в витой оправе из чернёного серебра.

– Оно было со мной всегда. Не знаю, откуда оно. Не помню.

– Совсем ничего не помнишь?

– Ничего.

– А с какого момента?

– С первого дня, – не хотелось об этом.

– А как это было? – заинтересованно спросил он.

– По мне видно, что я расположена к разговору? – бросила на него взгляд и прорычала слишком грозно.

– Прости! Извини!

Я опустила глаза. Неприятно к этому возвращаться. Даже мысленно.

– Всё очень размыто. – Я захлопнула книгу. Этот комок воспоминаний предпочитаю откатывать подальше.

– Расскажи, что помнишь?

– Не хочу.

– А как же наш эксперимент? Взаимно полезный, кстати!

– Со своей стороны я пока никакой пользы не вижу, – огрызнулась я.

– Всему своё время!

Моё обращение – это не то, о чём можно рассуждать, как о погоде за окном, прошлогодних заморозках и просмотренном кино. Ден воскликнул:

– Ты так на меня смотришь, будто я тебя на Голгофу отправляю!

– Тебе твоё имя подходит, ты искушаешь, как дьявол.

– Дионис не дьявол.

– Это ты научный сотрудник, не я, ты и скажи.

– Да брось, просто расскажи, что помнишь. Не углубляйся! – Денис дотронулся до моего плеча и тут же отдернул руку. Помнила я немного и даже это старалась забыть.

– Как только я открыла глаза, их тут же обожгло. Было больно смотреть, хотя вокруг было темно. Я пыталась дышать, но дышать не получалось… Это было очень страшно. До сих пор помню ту пронзительную боль, словно в лёгких тысяча ножей, сочилась какая-то бурая жижа по всему телу. Всё ломило. Невыносимо больно. Невозможно шевелиться, потом всё начало сводить, как судорогой, и выкручивать. Очень хотелось есть.

– Да уж. – Всё оживление исчезло из его голоса. – А где это было?