– Во Франции. В небольшом замке одного господина…

– Твоего создателя?

– Да, такого же монстра, обратившего меня в себе подобное. Венселас де Лакорт – моё первое воспоминание. Ненавижу его, никогда не произношу его имя вслух.

Я задумалась, Денис ждал.

– Всё, что было со мной до, просто исчезло без следа. – Внимательно посмотрела на Дена. – Я не помню, где я родилась, где жила, когда была человеком. Вряд ли я жила в том замке. Хотя не знаю. Я с трудом помню, что он говорил тогда. Какое-то помутнённое сознание, боль, жажда, шум в голове. Он всё просил меня успокоиться, хватал меня, я кричала, пытался накормить. Ещё он называл меня по имени. Я, конечно, не запомнила то имя и очень жалею. Помню безумное чувство страха, дикое ощущение, что моё тело мне не подвластно… Но потом это прошло. Как только стало получше, я сбежала. Самое противное, что я постоянно чувствую нашу неразрывную связь… с ним. От которой мне не избавиться никогда.

– Как это ощущается?

– Трудно объяснить. Как фантомные боли? Ты не сможешь понять.

– Давно это было?

– В 1860-х годах. Первые годы новой жизни дались мне тяжело, поэтому точную цифру не назову. Он до сих пор меня ищет.

– Ого…

– Мы много раз встречались, вампиру не так сложно выследить своё создание – кровь зовёт, некое чутьё, понимаешь, связь. Каждый раз, как почувствую его рядом с собой, бросаю всё и бегу, пока не падаю от усталости, а за это время могу пробежать континент. Земной шар не такой уж большой, и прятаться становится всё труднее. Создатель находит меня время от времени, бывает, мы не встречаемся десятилетиями, он оставляет меня в покое, но потом опять вспоминает. И я опять убегаю не только от солнца, но и от него. Я так устала. Не знаю, станет ли он искать меня здесь, но однажды мы вновь встретимся – это точно.

Ден хмыкнул, пожал плечами и сказал:

– Не так всё и страшно. И, возможно, он не желал тебе зла.

– Ты вообще меня слушал?

– Да.

– Он убил меня!

– Не убил, сделал вампиром.

– Это одно и то же!

– Зачем он тебя ищет?

– Подчинить, конечно! Заставить быть частью их клана, мира, всего прочего дерьма, для которого я не создана!

Ден с усмешкой посмотрел на меня, так что я почувствовала новый прилив гнева.

– Ты воплощение утопии человечества о вечной жизни и вечной молодости! Время для тебя ничего не значит, ты молода, красива, сильна, можешь успеть всё: побывать в разных странах, прожить сотни жизней. Может, их мир не так плох?

– В каких странах, ты о чём? Какие страны ты знаешь в Антарктиде? Ты думаешь, я загораю на Мальдивах и пью коктейли на Майорке? Я пересекаю экватор в трюме с дохлой рыбой, добираясь до Северного полюса, когда там полярная ночь. Это фальшивка, подделка под настоящую жизнь, это вечные муки, вечная тьма, а солнце всё равно что адский котёл. Мир вампиров и их законы – это жестокость и подчинение. Вампиры живут вечно, но у них отняли всё, ради чего хочется жить.

– Да, но можно же иначе?

– Как, – я развела руками, – это вечное одиночество, без семьи, любви, друзей. И без жизни.

– Ты можешь наслаждаться вечностью! Да, к тому же любить же тебе никто не запрещает? И дружить тоже, например, со мной. – Он натянуто улыбнулся.

Врождённое чувство такта не позволило мне возразить против возможности нашей дружбы, разницы наших характеров, интересов и интеллекта. Не говоря уже о моей возможности испытывать чувство любви к кому бы то ни было. Нет сердца – нет любви.

– Если бы я был на твоём месте, я бы не стал так жить. – Он покачал головой.

– Радуйся, что ты на своём месте. – Я встала со ступенек крыльца.

Этот разговор не имеет смысла. Я была очень зла, и Ден мне надоел. Чтобы успокоиться и избавиться от компании незваного гостя, решила заняться делом, подрезать завядшие цветы в саду, потому что обещала следить за чистотой. Все это возвращает меня к размышлениям о том, о ком вспоминать не хочется. Чувствует ли он, что сейчас я о нём думаю? Взяла нож, а когда вернулась на крыльцо, Ден продолжал блаженствовать, развалившись на ступенях. Я слегка принюхалась к запаху его живого тела. Вот он сидит – здоровый, чистая кровь, дышит, руки-ноги целы, свободен от проблем: где прятаться днём, как достать еду, чем закрасить серую кожу, круги под глазами от вечного голода и чем заняться после конца света. А что я?

Перепрыгнула через перила и пошла по направлению к цветам. Они были высокие, жёлтые, росли стройным кустом у забора. Их называли «золотые шары». И правда, они не закрывались ночью и словно впитывали свет дня, золотые и круглые, как маленькие солнца. Я давно очарована ими. Наверное, их посадила хозяйка дома, а может быть, они выросли сами. Ничего не знаю о цветах и садоводстве, но, если бы у меня был свой дом, был бы и сад.

Ден поднялся, подошёл ко мне, вставил наушники в уши и начал пританцовывать. Потом запрокинул голову назад и стал размахивать руками, сжав кулаки. Какое-то подобие шаманского танца? Я со вздохом отвернулась от него.

– Я так обдумываю всё то, что ты сказала, – кивнул он.

– Ладно.

– Это всё очень грустно звучит, но я уверен, что всё сказанное не объективно. Это твоя точка зрения, твоё восприятие, оно может не отражать действительности.

– Ещё одно такое слово, и я тебя сожру.

– Нет-нет, это не я. Так говорят на психологических тренингах. Слышала про такое? Тебе бы не помешало.

Он приподнял брови. Я сложила руки на груди крест-накрест:

– Здравствуйте, я живой труп, не подскажете, как жить с этим?

– Ничто человеческое тебе не чуждо, я уверен. Вот цветы, например, любишь же?

– Так, я поняла, ты хочешь меня подловить на чём-то?

– Нет-нет, мне просто не по себе от этой тоски, но я танцую… – Он призывно протянул мне один наушник, я только скривила губы, услышав песню «Forever Young».

– Не хочешь танцевать? Но какой смысл грустить? Сама подумай: от грусти только апатия, и депрессия, и круги под глазами, такие вот, как у тебя. Может, можно что-то изменить? У тебя бессмертие и вечная молодость, но стакан наполовину пуст. У меня тоже была очень чёрная полоса в жизни, и мне было очень грустно.

– Да быть не может, – сухо сказала я.

– Серьёзно тебе говорю. Но я взял себя в руки, – он несколько раз кивнул, – и решил: я молод, обаятелен и умён. Всё должно наладиться! И видишь, всё наладилось! Я улыбаюсь, не грущу, живу и нахожу в этом интерес.

– То есть ты вот так вот взял и сразу стал таким счастливым и радостным?

– Да, именно так! Я очень увлекающийся человек, так жить интереснее. Я ищу то, что никто найти не может, поэтому работаю в архиве. У меня есть доступ к архивам в других городах, например. Или вот когда я работал в музее, атрибутировал полотна по их принадлежности к старинному дворянскому роду, жившему когда-то здесь. И оказалось, что картины по праву должны принадлежать мне.

– Вот это да, – мрачно добавила я, – захватывающая история.

– Я, между прочим, пришёл по делу!

– Да неужели?

Мой дом со всех сторон обступила полынь. Так происходило каждый раз в тех местах, где я селилась, ну, кроме квартир, конечно. Хотя однажды столбик полыни вырос в трещинках незастеклённого балкона.

– Да, а ты не слушаешь! Я пообещал, что помогу тебе узнать, кем ты была, когда была человеком. Приём?

– Приём, подземелье слушает. Я уже не смею надеяться. – Он так много болтал по пустякам, что я уже не особо верила его обещаниям. – Ненавижу полынь.

– Полынь?

– Да, это какая-то магия или часть проклятия? Хочешь обнаружить вампира, ищи полынь. Ты, кстати, не так меня нашёл?

– Нет, конечно… Так как раз об этом – я бы не стал предлагать, если бы не был уверен. Но есть одно «но». Мы, конечно, друзья, но я не святой, чтобы помогать безвозмездно.

Я повернулась к нему:

– Чего ты хочешь?

– Да ничего особенного, денег мне не надо, – махнул Ден.

Я пожала плечами в ответ, он что-то разглядывал в соседском окне.

– Как же ты собираешься это сделать?

– А вот это уже моя забота, – положив обе руки мне на плечи, уже без страха произнёс он. – Есть одна идея. Надо подождать, мы выберем удачную ночь и выйдем в город.

Звучало заговорщически, как начало плохого плана.

– Зачем? Я и так постоянно шатаюсь по городу ночами.

– Не скажу! Много будешь знать… а ты всё равно не состаришься.

Он стоял так близко, что от его запаха и пульсации крови я стиснула зубы.

– Ладно. – Мне слабо верилось в успех его затеи.

– В гостях хорошо, а дома лучше, пойду, – заявил он, – завтра меня не жди, потом всё расскажу.

Хлопнув калиткой, он быстро ушёл. Я села на крыльцо, понюхала его недопитый чай, благополучно забытый на крыльце. Отхлебнула глоток – вкуса не чувствую. Вся ситуация была настолько странной и нелепой, что я решила: будь что будет. Пусть всё идёт как есть, а если что, можно и съесть. Да, я шутница, какой там…

Просидела на крыльце всю ночь, дочитывая книгу и осторожно поджидая рассвет над рощей через дорогу. Розоватые лучи вновь заставили меня плестись в тёмный дом и запираться от света. И опять скука. По телевизору мерили одежду, показывали стендап и ночные клубы, прыгали и пели. Пощёлкала каналы – ничего. Ладно, легла на диван. Я не сплю, но что-то похожее на сон всё равно происходит в сознании. Вновь мелькала какая-то беготня. Картинки, кто-то за кем-то гнался, кто-то кого-то ел, скрежеща мелкими зубами, потом всё сбилось в кучу, забулькало, заохало, я судорожно дёрнулась и вскочила. Огляделась вокруг: никого нет. Но вдруг всё внутри меня сжалось. Я почувствовала, что мои ногти впиваются в ладони. Снова это! Начало колотить, я сползла на пол и тихо завыла. Вроде всё было под контролем, неужели опять слишком давно не охотилась. Ещё светло, не могу выйти сейчас!

Голод жёг изнутри, я терпела и ждала наступления темноты. Как же медленно шёл день. Я точно знала, где сейчас солнце и который час, внутри будто встроены часы. Наверное, это присуще всем нам. На улице начинало постепенно темнеть, надо отвлечь себя на пару часов, если думать о нарастающем чувстве голода, можно отъехать. Щёлкнула пультом: показывали очередной фильм про вампиров. Молоденькая девочка крошила в капусту здорового бугая, кому-то загоняла в грудь серебряные пули, метала колья и отрубала головы мечом. Я забралась под плед. Запрокинула голову и закрыла глаза, тело горело невидимым огнём. Я прижала руками колени к груди, как будто хотела вдавить их себе в живот, и пролежала так довольно долго, стараясь ни о чём не думать.