Хотя облик малышки, когда она мило взмахивала своими крылышками, наполнял энергией получше любой витаминной добавки, я не переставала задаваться вопросом, что же именно ее так радует.

– Я снала, что вы и есть мама Ханиэль!

⁂

– …

Ну правда, так и свихнуться можно.

Перед рассветом моя бесконечная печаль распространилась по берегам озера Фердиум. Малышка продолжала указывать крыльями на свой лобик, от чего на ее головке то и дело встопорщивалось целое облако белого пуха.

– Мама! Мама! Посмотлите сюда!

– Сказала же, я не твоя мама.

– А-а.

Плечи белого лебеденка резко опустились. Я вдруг осознала, что это выглядит намного более драматично, чем если бы ту же позу принял человек.

– Н-но мама и я так похози.

– Цвет оперения у нас-то разный. Цвет отличается!

– …

И то, как малышка, зарывшись в перья, прятала головку, и то, как расправляла крылышки, – все явно говорило о том, что она была моей дочерью. Но, к счастью, отличалось наше оперение по цвету. И если бы я вовремя не спохватилась, то меня бы уже окончательно и бесповоротно записали в матери.

«Нельзя. Это недопустимо».

Кэтрин, не забывай, кто этот ребенок!.. Разве то, что я возьму на себя роль ее матери, не означает, что я встану между ней и ее старшим братом-императором, самым одержимым человеком в мире? Одна только мысль о том, что произойдет, если я окажусь в центре этой семейной драмы, заставила меня лихорадочно завертеть головой. Я и так, как только оказалась здесь, сразу же столкнулась с проклятием, поэтому таких потрясений мне точно не выдержать.

«Ну что, черт подери, у меня за судьба такая».

Я ведь никогда не хотела чего-то грандиозного. Не желала, подобно другим попаданцам, жить душа в душу с талантливым и влиятельным мужем. Мое сердце жаждало самого простого человеческого счастья.

«А… точно, я же и не человек вовсе».

От осознания того, в каком положении я оказалась, мою душу захлестнула необъятная горечь. В прошлой жизни я была сиротой и временной сотрудницей зоопарка, а в этой являюсь про́клятой вдовой. Да еще я к тому же чуть было не разрушила озеро, которое уже стало моим домом.

– О-о-ох.

– Мадам, что с вами? Всего за одни сутки ваше лицо вдруг стало таким мрачным.

– Селлена.

Я выделила для нее местечко рядом. Ханиэль, которая, похоже, держала дистанцию с незнакомцами, спряталась у меня за спиной, но я сделала вид, что не замечаю этого. Если буду радоваться тому, что кроха так сильно полагается на меня, то в будущем мне станет намного труднее отказаться от своей привязанности к ней.

– Дитя, пойди-ка вон туда. Взрослым нужно немного поговорить.

– Сто?

– Я говорю, пойди туда и поиграй в озере. Поплескайся немного в воде, понимаешь?

– Поплескаться в воде?

Кончик моего носа дернулся, когда я оттолкнула Ханиэль, которая всеми силами цеплялась за мое крыло, чтобы не упасть. Сразу было видно, что к этому ребенку везде относились крайне холодно. Даже понурая спинка малышки выглядела такой милой, что у меня засаднило в груди.

– Мадам, почему вы ее отослали? Хотите сказать мне что-то наедине?

– Да, есть разговор.

Я специально села вполоборота, чтобы Ханиэль оказалась вне моего поля зрения. Размышляя о предстоящем разговоре, я пришла к выводу, что будет лучше для всех, если она не услышит его.

– Может, тебе… что-то известно о его императорском величестве?

– Что-о-о?!

– …

Я еще ничего толком не сказала, а Селлена уже задрожала от страха всем телом. Не успев даже услышать ответ, я уже почувствовала ту самую ужасающую ауру тирана. Селлена, чье оперение содрогалось с головы до пят, как в каком-нибудь диснеевском мультфильме, открыла клюв, лишь оглядевшись по сторонам.

– Вы уже спрашивали, как зовут его императорское величество. Я собиралась вам ответить, но вы сказали, что в этом нет необходимости.

– Нет, это было тогда!..

Тогда я понятия не имела, что он – старший брат главной героини. Поначалу, оказавшись на озере, я пыталась выяснить, в какой новелле нахожусь, поэтому, конечно же, спросила и об императоре тоже. Но речь идет о романе, львиную долю которого я даже не стала читать, и у меня не настолько хорошая память, чтобы в ней сохранились имена второстепенных персонажей, появлявшихся в сюжете мельком. Да и вообще я не уверена, что его имя толком освещалось в этом произведении.

– Г-господин Ласид… Ферноа Третий.

– А-а.

Как и ожидалось, это имя не было мне знакомо. К тому же в фэнтезийных романах все имена в какой-то мере похожи, и его тоже не стало исключением. Оно подходит такому персонажу и звучит в меру по-тирански. Но сейчас как его зовут было не самым важным.

– Послушай… А он правда… страшный?

– Не говорите так! С тех пор как его величество взошли на трон, территория Роханской империи увеличилась вдвое!

– Да сколько же он войн развязал.

Описание того, как он шагал по лужам крови, настолько крепко засело у меня в памяти, что сейчас я ничуть не удивилась услышанному. Разве изначально действия тиранов не имеют схожие черты? Стоило ему открыть глаза, как он принимался рубить людей, выступавших против него в походе, а если кто-то нарушал его душевный покой, то от этого человека не оставалось и мокрого места… Другими словами, это был персонаж, к которому лучше не приближаться.

– Но когда он был наследным принцем, то время от времени приезжал в Зимний дворец, чтобы увидеть почивших царских особ, его величество императора и ее величество императрицу.

– В Зимний дворец?

– Да. В каждом регионе империи есть резиденции членов императорской семьи. Зимний дворец в северной части империи считается самой лучшей. Его каждую зиму посещала покойная императрица-мать.

Селлена подняла крыло и указала куда-то за озеро. Смутная тень за густым туманом была действительно огромной.

– Но после кончины венценосной четы у него больше не осталось причин туда приезжать. А почему вы спрашиваете о нем?

– У его величества случайно нет младшей сестры?

– Младшей сестры? Эм, кажется, я слышала что-то подобное…

– Что? Ты не знаешь наверняка?

Меня мгновенно охватило негодование. Я взглянула на белого лебеденка. Боже, поверить не могу, что передо мной принцесса, о существовании которой никто не знает! Сейчас она с несчастным видом плескала лапки в воде в ожидании, когда я ее позову.

– Как ты можешь этого не знать? Это же единственная принцесса империи!

– Мадам, разве вы сами спрашиваете меня не потому, что не знаете?

– А…

Верно подмечено. Хотя Селлена может показаться простоватой, но иногда она зрит в корень. Когда мне удалось утихомирить вышедшие из-под контроля эмоции, я повернула к ней голову. Селлена тем временем пришла в еще большее воодушевление.

– Честно говоря, в семье его величества слишком много младших домочадцев. Мы, простой народ, узнаем все из слухов, но каждый раз, когда до меня доходили новости об императорской семье, речь шла о беременности ее величества императрицы.

– П-похоже, между супругами царила гармония.

– И не говорите. Они даже почили друг за другом.

– …

Я оглянулась на оставленные мной следы, и при виде моего любимого белого лебеденка мой нос снова вздрогнул. Ну в самом деле, разве она в чем-то провинилась? Если бы хоть один из ее родителей был жив, то, даже соверши она какую-то провинность, к ней бы не стали относиться с подобным пренебрежением и презрением.

«Дитя, твоей судьбе тоже не позавидуешь».

Мало того, что у нее куча старших братьев-нарциссов, так еще и в обитель про́клятой герцогини занесло. Мне захотелось обернуть крыльями свое трепещущее сердце. Услышанное мной от Селлены было тревожным звоночком. От одного взгляда на белого лебеденка мое сердце снова размякло, и я ослабила бдительность.

– Н-но все же… Если речь идет о единственной принцессе империи, то разве она не должна получать соответствующее ее статусу обращение? А-а, или, может, она дочь от наложницы? Если у его величества и принцессы разные матери…

– Что вы такое говорите?! Покойный император любил одну лишь покойную императрицу. Я слышала, что у него не было наложниц.

– Что?! Говоришь, они родные брат и сестра?!

Лучше бы она была дочерью от другой женщины, тогда бы я могла хоть как-то понять возникшую ситуацию. Родная мать скончалась в муках, так разве брату не следует проявить хоть немного жалости к появившейся на свет малышке?! Денег – куры не клюют, власти – хоть отбавляй! Было бы только желание, и малютка оказалась бы окружена любовью и заботой. В моей душе вспыхнула лютая ненависть к тирану, которого я даже никогда не видела.

– Бред какой-то. Как родной брат может так относиться к своей сестре?

– Должно быть, виной тому то, что императрицы-матери больше нет рядом. Другие принцы были официально представлены, их имена занесены в храмовую книгу и в честь каждого из них проводились фестивали по всей стране. Последнее празднество прошло в ознаменование рождения близнецов восемь лет назад, но это было так давно. Я до сих пор помню, какой пир на весь мир закатила герцогская семья.

– А что насчет юной принцессы?

– Изначально принцессу должны были официально представить, когда ей исполнится два года, а имя и титул вывесить в храмах по всей империи. Но одни болтали, что она больна, другие же – что погибла.

– Погибла?! У кого вообще язык повернулся сказать такое?!

– Нет, постойте, мадам. Почему вы снова повысили голос?

– Ты считаешь, что я сейчас не могу кричать?

Этот ребенок выглядел невероятно милым, даже с клювиком и перепончатыми лапками!

Я замахала крыльями, словно пытаясь таким образом остудить свой гнев. Возможно, из-за того, что я вскрикнула слишком громко, Ханиэль обернулась и, едва приоткрыв клювик, улыбнулась. Не знаю, могут ли лебеди улыбаться, но на мгновение мне показалось, что я вижу ее улыбку.

– М-мадам, почему вы так возбуждены? Неужели действительно что-то стряслось?

– Нет, ничего не случилось.

После некоторого замешательства мне вдруг кое-что пришло в голову. Подытожив все только что услышанное от Селлены, я внезапно ощутила проблеск надежды.

– Послушай-ка. Если его величество не особо печется о принцессе, то, может, он и вовсе не заметит ее исчезновения?

– Что? О чем это вы?

– Сама подумай. Император занят своими войнами. А так как она не была официально представлена подданным, то, значит, если кто-то возьмет ее на воспитание, это не станет большой проблемой…

– Да. Не думаю, что он стал бы разрывать этого человека на куски.

– …

– Скорее всего, он просто аккуратненько отрубит ему парочку конечностей.

Селлена сузила глаза и пожала плечами, словно давая понять, что ничего абсурднее моих слов в жизни не слышала.

– Уж такой он человек, наш император. В прошлом, когда был похищен один из маленьких принцев, его похитителя поймали и сжигали на костре в течение недели. Пламя было небольшим, чтобы он подольше страдал, но не умирал сразу…

– Эй, ну как так можно, серьезно.

Рассказывать что-то подобное столь спокойным тоном!..

Селлена, которая с таким энтузиазмом повествовала о сожженном на костре похитителе, потушила мой последний проблеск надежды. Подобно утке на вертеле, которая долго доходит до стадии готовности, она вдруг запоздало заметила мое растерянное лицо:

– Кстати, мадам, что вы собираетесь делать с малышкой? Я решила проявить инициативу и попыталась что-нибудь о ней разузнать, но никому ничего не известно.

– В смысле что делать?

Не отдавая себе в этом отчета, я холодно отдернула крыло, которое протянула, чтобы обнять Ханиэль. У меня и так была тяжелая жизнь, поэтому я совершенно не горела желанием влезать в эту безумную историю.

– Нужно немедленно найти ее опекуна.

Еще больше мне претила мысль стать подкоптившимся на огне черным лебедем.

⁂

– И каковы результаты?