– Всё просто, – принялся пояснять Ийнар. – Сначала нужно выбрать правильное место и сделать насыпь, лучше руками, это проще. Получается длинный бугор, а по обеим сторонам – канавы, удобно на случай дождя. Потом – применить магический пресс, отчего почва утрамбовывается так, что дорога уже неплоха, куда лучше и крепче обычной грунтовой. Если выложить сверху камнем и применить пресс снова, то получится ровная мощёная поверхность, такая дорога будет служить веками. Странно, что замок у вас древний, а дорог нет.

– Дедушка рассказывал, что раньше были, как и мост через Аройю, – сказала сестра. – Опоры-то стоят, в солнечные летние дни их видно под водой. Кусок старого тракта ещё остался по направлению в Альдарот. Наши прадеды пытались тот тракт восстановить, но после мощного землетрясения он оказался в ложбине, и теперь в дождь превращается в огромную длинную лужу, так что рядом давно проложили грунтовую дорогу на пригорке.

– В общем, мостить дороги несложно, – резюмировал Ийнар. – Необходимо только хорошо контролировать поток энергии, чтобы камни оставались на поверхности и не вдавливались в грунт слишком глубоко. И потом ещё верх оплавить или отшлифовать немного. Духи могут создать необходимое практически из чего угодно, а магам нужны материалы для работы. Ох и беситься будут твои участники. Для сильных магов, конечно, немного унизительно таким заниматься. Обычно в дорожники идут те, кто больше нигде не пригодился. Среди них нередко попадаются маги с двумя-тремя цветами, что считается минимумом.

– Вот заодно и посмотрим, как претенденты себя ведут, когда бесятся, – потёрла руки Рея. – Предлагаю начать с площади, мостов, дорог и удаления столбов вокруг места открытия портала.

– Жестоко, – хмыкнула сестра.

– Жизнь – вообще жестокая штука, я из-за этого страдаю беспрерывно. К примеру, никак не могу перестать удивляться несправедливости, что кому-то повезло родиться таким красавчиком, как я, а кто-то по утрам в зеркале видит вурдалака, – Томин подмигнул мне, и я грустно улыбнулась в ответ.

После ужина я отправилась на кухню, чтобы распорядиться насчёт меню. На дни рождения мы всегда ели сладкие блинчики по утрам, запечённую птицу с жареным сыром на обед и пироги на ужин. Оказалось, мама позаботилась о праздничном столе ещё два дня назад, и всё будет подготовлено согласно семейным традициям.

Уходила в свои покои я в странном настроении. Понимала, что нужно хотя бы немного отдохнуть перед тем, как Кай всех поднимет по ночной тревоге, но не уверена была, что усну.

Илиану не видела целый день, но её номинальное присутствие раздражало. Особенно обидно было, что я ждала свой день рождения как день, когда я не только наконец смогу отвечать за семью самостоятельно, но ещё приму предложение Эрика, и состоится наша помолвка. Вместо этого я получила праздник в условиях, приближенных к боевым, с враждебной невестой Эрика под боком и риском потерять близких, свободу или жизнь после нападения синкайя. А впереди ждал турнир, где чужие и незнакомые мужчины будут сражаться за право разделить со мной постель.

Тоска накатила с новой силой. На этот раз перед сном я задумала пореветь не только из-за Эрика, но и от обиды на весь мир. И мир прислал Томина в качестве своего адвоката, вынуждая меня примириться с текущим положением дел.

– Я правильно понимаю, что готовится одна из тех самых нежно обожаемых мною девичьих истерик?

– Да, – я уже всхлипывала, хотя до моей спальни оставалась ещё половина коридора.

– И ты меня не пригласила? – и столько комичного осуждения было на лице Томина, что я невольно улыбнулась, хотя первые слёзы уже прокладывали дорожки на щеках. – Что оплакиваем?

– Несправедливость жизни. То, что Эрик меня не любил. То, что я ему поверила, как дура. И то, что подпустила его так близко.

– Так, по первому пункту я полностью согласен, будем плакать вместе. У меня есть платок, но я тебе его не дам, всё равно жизнь несправедлива, так с чего бы ещё платками делиться? Второй пункт тоже полностью поддерживаю, Эрик меня тоже никогда не любил, и это одна из главных трагедий в моей жизни. Третий пункт… ты знаешь, я ведь ему тоже поверил. И в поездку на горячие источники, и в питомник с дракончиками. Обнадёжился, воспрял духом, развесил уши в ожидании прекрасного, и тут такое разочарование! Так что тоже будем плакать вместе. Остаётся четвёртый пункт. Подпустил ли я его слишком близко? Пожалуй! Мы даже неоднократно спали в одной палатке, и он по ночам закидывал на меня свои мерзкие мясистые конечности. Эля, как видишь, я полностью с тобой солидарен. Кстати, планирую ещё немного подвывать, ты как на это смотришь? – и он изобразил обиженное подвывание, переходящее во всхлипывание. – Так умеешь?

Я кивнула и невольно улыбнулась. Подвывать – нет, но плакать всё ещё хотелось.

– Я чувствую себя просто ужасно.

– Хм, а такой нескромный вопрос: когда ожидаются дни женских недомоганий?

Я ошарашенно распахнула глаза, краснея.

– Томин!

– Что? Это всегда особо грустные дни. И для меня тоже.

– Для тебя-то почему? – в полном недоумении уставилась на него я.

– Потому что дамы в такие дни меня обычно отлучали от тела и припоминали какой-нибудь мой проступок из седого прошлого. И если я не вспоминал о нём мгновенно, то мне ещё приходилось отбиваться от «Ты даже не помнишь?!», а это всегда было отягчающим обстоятельством. Ты правда думаешь, Эля, что традиция уезжать на охоту всем мужским составом семьи на пару дней раз в месяц взялась из ниоткуда?

Я лишь смотрела на Томина, хлопая ресницами. Неужели мы действительно обсуждаем женские недомогания?

– То есть бравые мужчины предпочитают позорное бегство? – насмешливо фыркнула я.

– Временное тактическое отступление, когда противник особенно силён, – Томин назидательно поднял указательный палец и важно кивнул.

– Противник?

– Безжалостный и стремительный, наносящий удары одновременно в сердце и совесть, – Томин сделал суровое лицо и несколько фехтовальных выпадов.

– Бедные мужчины, как же вам нелегко приходится!

– Очень тяжело. Нет ничего ужаснее, чем тоска любимой женщины. И это я сейчас серьёзно, – он аккуратно вытер слёзы с моих щёк, и то, как он построил фразу, с какой нежностью коснулся моей кожи, заставило меня замереть, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Брось, Эля, ты же знаешь, что я к тебе неравнодушен.

Я продолжала в изумлении смотреть на него, пока он вёл меня в спальню, укладывал на постель и устраивался рядом, крепко обняв. Обняв его в ответ, всё-таки разрыдалась, но теперь лейтмотивом было непонимание того, почему у меня чувства к этому предателю Эрику, а не к замечательному и такому родному Томину. Эту мысль несколько раз попыталась высказать, но ввиду общей бессвязности речи и постоянных всхлипываний, ничего не получилось.

Томин продолжал обнимать меня, нежно гладя по спине, пока я не успокоилась. Засыпать в его руках было уже привычно, и я испытывала благодарность за тепло, которым он так щедро делился со мной. Сейчас мне стало казаться, что страсть и влечение, которые я испытывала к Эрику, вовсе не обязательны в браке. Уважение, нежность и доверие были гораздо важнее.

Томин тем временем закинул на меня руку и уснул! И я даже не успела ему рассказать, что не хочу устраивать турнир, потому что раньше в нём хотя бы был Эрик, и я могла выбрать его, а теперь он будет состоять из сплошных чужаков и, возможно, среди них не найдётся ни одного достойного.

Утомившись за день, Томин спал крепко и постепенно сонное оцепенение настигло и меня. Не заботясь о том, в каком виде нас застанет Кайен, я поудобнее расположилась в мужских руках и тоже уснула.

Ночью мне снился Эрик, его прикосновения, и тело загорелось огнём, жаром опаляя низ живота. Я прижалась к нему, отдаваясь со всей страстью, только чтобы проснуться в руках растерянного Томина. Стыд накатил холодной волной, и я отпрянула.

– Извини, пожалуйста, – голос дрожал, а щёки заливались краской.

– Сон приснился? Об Эрике?

Я согласно опустила голову и посмотрела на свои руки.

– Когда это пройдёт?

– У всех по-разному. Мне Лариэла до сих пор снится иногда.

– И что мне с этим делать?

– Со снами или с возбуждением?

– И с тем, и с другим.

– Со вторым пунктом поможет муж. С первым – время.

– Муж возненавидит меня за это.

– Не стоит ему рассказывать. Скорее ты возненавидишь его, каждый раз просыпаясь не в тех руках.

И я снова разрыдалась, уткнувшись Томину в грудь. И рассказала, насколько мне противна мысль, что кто-то чужой будет меня касаться.

– Я тебя касаюсь. Противно?

– Нет, но это ты!

– Возможно, на турнире ты встретишь кого-то, кто тебе понравится. Тириан вон даже внешне похож, разницы и не заметишь.

Я с возмущением уставилась на собеседника:

– Томин!

– Ты исходишь из самого плохого варианта развития событий. Попробуй подумать о турнире как о возможности выбрать самого высокого, умного и красивого мужа.

– Красивее тебя?

– Имей реалистичные ожидания, красивее меня не бывает, – он лукаво улыбнулся.

Кайен зашёл практически бесшумно, и дальше мы лежали молча.

«Томин».

«Да».

«Почему ты хотел жениться на Серилле?»

«Откровенно говоря, не особо и хотел. Одиночество иногда толкает людей на такие поступки, когда кажется, что лучше с кем-то, но не одному. А ещё я детей хочу».

«Я тоже, только Ихесс с его призывом рожать сразу командами для бассе как-то отбивает всю охоту».

«В команде для бассе – шесть игроков, а не три. И ты будешь прекрасной матерью».

«Мои мама с папой любили друг друга, это важно. Я хотела дать то же своим детям. Любящую семью».

«Твой муж будет тебя любить, куда он денется. Такое сокровище невозможно не любить!»

«Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь? Ни ты, ни Эрик, ни Кайен меня не полюбили. Так что сомнительное из меня получается сокровище».

Томин внимательно на меня посмотрел, и что-то такое появилось в его глазах, что я не смогла понять в ночи. Льика светила в окно, но света было недостаточно. Отвечать он не стал, обнял меня покрепче, и дальше мы лежали молча. Я начала задрёмывать, но Томин меня разбудил лёгким поглаживанием по плечу. Засыпать нельзя. Ихесс, конечно, предупредит, как только во двор проникнет чужак, и у нас будет минута, чтобы размяться и подготовиться, но засыпать всё равно нельзя.

Я вздохнула и погрузилась в свои мысли.

Допустим, Томин прав, и на турнир приедут замечательные кандидаты. Как мне найти лучшего? Как доверять себе после ошибки с Эриком? Поначалу, конечно, он меня дико злил, но потом… Ведь всё во мне говорило: отдайся, откройся ему, тело жило своей жизнью и требовало близости, а не согласилась я выйти замуж сразу по большому счёту из вредности. А если бы я согласилась?

Задумалась о том, в чём была неправа. Эрик хотел меня, хотел жениться и решать мои проблемы. Поначалу всё было сложно, но потом стало очень хорошо вместе, однако я продолжала отказывать, ожидая, что смогу изменить взрослого мужчину, перекроить под себя, используя его потребность в ласке и близости как рычаг. Вряд ли кому-то могла понравиться такая игра на чувствах.

Да, Эрик мало прислушивался к моим желаниям, но только если дело касалось постели. В остальном с ним вполне можно было договориться. Но я предпочла не договариваться, а отказывать, заставляя его принимать мои условия и подстраиваться под меня, хотя сама не горела желанием принимать его условия и подстраиваться под него. А он мужчина, ему приспосабливаться куда тяжелее. Да и потом, много ли мужчин вокруг, считающихся с мнением своих жён? Единицы! Это просто не принято делать в обществе. С женщиной станут считаться, только если она докажет, что достойна этого, а в остальном – рожай детей, занимайся хозяйством и молчи. И среди других аристократов и потенциальных мужей Эрик – далеко не худший вариант.