На мгновение заколебавшись, я все же уточнил:

– Это честный человек?

Выступивший из темноты переводчик из числа невольников согласно кивнул головой:

– Насколько мне известно – да. В плавании он старался поддерживать товарищей и помогать им – и не только касогов. Его зовут Екеж.

– Что же… В таком случае переведи Екежу, что я принимаю службу столь славного витязя и оставляю ему подаренное мной оружие.

Черкес, выслушав перевод толмача, лишь согласно склонил голову, опустив топор. Вот и еще один воин в мою дружину…

Глава 3

Липень (июль) 1382 года от Рождества Христова. Гавань Порто-Пизано

Бой на остальных галерах постепенно затих – пусть и позже, чем на нашем корабле. На одном судне схватка кипела еще минут так десять, не менее! Хотя я предупреждал ватажных голов о рабах-гребцах, люто ненавидящих господ-генуэзцев еще до начала абордажа… Ладно, где смогли, там освободили по ходу схватки, и, надеюсь, действительно серьезных потерь нам удалось избежать. Увы, в настоящий момент нет никакой возможности выяснить реальное положение дел.

Ну вот не изобрели еще повольники семафорную связь!

Но мысли о потерях не единственное, что меня сейчас тревожит, потому как на пристанях поднялась какая-то подозрительная суета. В темноте, увы, ничего не видно – ночной мрак из надежного союзника стал врагом. Что же…

– Миша, Алексей! Соберите уцелевших невольников-русичей, разбейте на десятки и поставьте на каждый голову из числа дружинных. Толмач!

Ко мне суетливо подбежал невысокий щупловатый (ну а каким еще быть после рабских харчей?) мужик с заметными залысинами на висках.

– Тебя как звать?

– Аристархом, княже.

У меня глаза полезли на лоб от удивления:

– Вот как? Кто же тебя назвал таким дивным именем? Мать или отец?

– Матушка, княже… Я не русич, я ромей. Но долгое время прожил на Руси, а после в землях адыгэ, служил в Зихийском епископате.

– Так ты священник?

Аристарх понуро склонил голову:

– Был им… До рабства.

– Понятно… Аристарх, переведи Екежу, что черкесы потребуются мне прямо сейчас. Пусть поговорит со своими – все мужи, кто возьмет в руки оружие и примет участие в бою за город, получат равную долю добычи с моими воями. А кто надумает, тот также вступит в мою дружину. Пусть соберут не только оружие, но и брони и собираются на палубе… Я посчитаю наши потери и уже тогда разобью адыгэ по стругам.

Грек согласно кивнул, после чего уточнил:

– Думаю, за Екежем пойдут все зихи. Все же он княжеского рода, а среди уцелевших черкесов есть его бывшие воины…

– Вот и действуй… Ротники! Нужно снять «тюфяки» с бортов. Хотите – вырубайте станки, но пушки нам потребуются уже сейчас!

Захваченная нами галера вооружена всего лишь шестью небольшими бомбардами – все же огнестрельное оружие пока еще не получило масштабного распространения в Западной Европе. А в морских схватках генуэзцы издревле полагаются на точность и убойную дальность стрельбы своих арбалетчиков. Более того, серьезных морских орудий на лафетах, насколько мне известно, вообще нигде нет… Так что остаются лишь небольшие пушечки, в будущем известные как фальконеты. Причем, как я понял, начать бить из них картечью фрязи не догадались, но, возможно, помимо каменных ядер они также могут использовать и раскаленные железные. В этом случае ядро работает как зажигательный снаряд.

По ходу корабельной схватки воспользоваться бомбардами генуэзцы не успели – мои абордажные команды тотчас оттеснили противника от фальшбортов. Но теперь не использовать трофейное и столь прогрессивное оружие я считаю едва ли не преступным…

– Заодно соберите весь запас болтов! Да и самострелы трофейные подбирайте, пригодятся!

Приготовления к штурму Порто-Пизано заняли не менее получаса – необходимо было посчитать своих убитых, оказать помощь раненым. В общей сложности выбыло восемнадцать человек, но это со всех четырех кораблей… А кроме того, требовалось сформировать заново команды с учетом пополнения черкесов и закрепить станки трофейных бомбард на ушкуях повольников и казачьем струге. Заодно уж и сформировать расчеты, объяснив новоиспеченным артиллеристам, как заряжать бомбарды и как стрелять из них… Короче, это просто отлично, что мы уложились всего в полчаса.

К тому же мне пришлось ждать звуковых сигналов о готовности выступить и со стороны ватажных голов. И только когда последний из них единожды протрубил в рог, я прислонил к губам собственный и дважды ответил протяжным ревом.

Сигнал к общей атаке!

Буквально десяток секунд спустя от пристани отчалила небольшая галера-фусте, силуэт которой едва различим в ночи. С заледеневшим сердцем я принялся следить за движением огоньков на корме и носу корабля, способного броситься нам наперерез и нанести немалый урон даже в одиночку! Ведь у вражеских арбалетчиков будет преимущество высоты бортов их судна, да и пушечное вооружение на фусте вполне может быть… А еще – в теории, конечно, – даже малая галера вполне может протаранить низкий борт струга надводным шпироном.

Короче, в маневренном бою мы на стругах генуэзцам вообще не соперники.

Но, слава богу, нет – вражеский корабль резко завернул в сторону от захваченных нами галер (и идущих к берегу ушкуев!), взяв курс на восток. Очевидно, в сторону уцелевшей венецианской Таны… Хотя кто знает на самом деле? Отойдут от порта как можно дальше, а там повернут на юг. Быть может, даже за подмогой пошли, хотя это и маловероятно – до Бальзамихи, ближайшей азовской колонии генуэзцев, по морю километров семьдесят, не меньше. Да и не колония это – так, перевалочный пункт с относительно удобной гаванью на месте будущего Ейска…

Следом за галерой, однако, от пристаней отчалило еще с десяток судов поменьше, также взявших курс в сторону от приближающейся к порту эскадры ушкуйников! И, примерно прикинув оставшееся до причала расстояние, я громко воскликнул:

– Давай!

Сформированные мной орудийные расчеты заранее зарядили свои фальконеты, следуя моему примеру. Так что и пороховые картузы, плотно забитые прибойниками в стволы, и связки болтов, утрамбованные в пушечные жерла, – все на месте. Разве что порох в запальные отверстия заранее не засыпали, боясь, что отсыреет от морских брызг… Но теперь я сам пробил картуз трофейным протравником сквозь запальное отверстие и насыпал сверху немного пороха.

– Зажмурили глаза… Пали!!!

Первая команда – экипажу, чтобы яркая в ночи вспышка зажженного пороха не ослепила воев, вторая – уже всем новоиспеченным артиллеристам. Надеюсь, они не слишком увлеклись с запальным порохом…

Сноп высеченных огнивом искр полетел вниз, на пушечный ствол, и тотчас раздался оглушительный с непривычки грохот! Ушкуй ощутимо качнуло на волнах, а вспышка порохового пламени больно ударила по глазам даже сквозь смеженные веки; на соседнем ушкуе вдобавок раздалась отборная брань. Раскрыв глаза, я понял, что ненадежно закрепленный станок бомбарды не выдержал отдачи выстрела и пушка запрокинулась на незадачливого артиллериста. Хорошо будет, если не покалечила…

И все же риск стрельбы себя оправдал. Россыпь «трассирующих» подпаленным опереньем болтов устремилась к причалу, и пусть часть их упала в море, а часть прошла выше человеческого роста, несколько болтов нашли свои цели, вонзившись в тела генуэзских воинов и их щиты.

А заодно чуть подсветив противника, изготовившегося встречать нас арбалетным залпом в упор.

– Суши весла! Перезаряжай «тюфяки»!

Мы открыли огонь на большей дистанции, чем выстрел из самострела, все же из бомбард болты летят куда сильнее и раза так в полтора дальше. Следовательно, необходимо реализовать преимущество нашей артиллерии прежде, чем мы окажемся в зоне поражения стрелков врага… И поскольку перезарядка наших пушек длится дольше, чем перезарядка арбалета, то единственный выход в сложившийся ситуации – просто не плыть.

Я уже не раз перезаряжал бомбарды, так что и опыта хватает, и времени мне требуется не так много – полминуты максимум. Куда меньше, чем оставшимся двум расчетам… Так что для верности я подождал еще с полминуты, прежде чем приготовить кресало, и выкрикнуть приказ:

– Пали!!!

Второй выстрел пришелся чуть точнее – я взял небольшую поправку, чтобы уложить как можно больше болтов в цель. К тому же ушкуй все одно несет волнами к берегу, пусть и не с той скоростью, что развивают наши гребцы… В этот раз куда больше болтов нашли свои цели, но большинство их бесцельно уткнулись в павезы поджидающих нас арбалетчиков. Все понятно – на причалах нам приготовили воистину теплый прием!

А ведь пока мы будем прорываться сквозь ряды стражи, генуэзцам-купцам вполне хватит времени перевести рабов в крепость, а то и вовсе их перебить…

– Берем правее, гребем к песчаной косе! Все слышали?! По цепочке передавайте! Гребем к песчаной косе, там высаживаемся!

С тоской подумал, что догадайся я взять на галере каменные ядра к бомбардам, то их убойной мощи хватило бы размочалить павезы в щепки… Но все мы задним умом крепки. Так что придется сменить точку высадки и причалить там, где генуэзцы не смогут нас встретить градом болтов. Возвращаться к кораблям за ядрами не вариант – очередные, весьма ощутимые потери времени…

Обходной маневр и так обойдется нам примерно в полчаса, не меньше. И вновь острое сожаление – будь мое войско чуть более организованным и управляемым, я мог бы направить в обход лишь часть ушкуйников, сковывая генуэзцев на причале перестрелкой и угрозой высадки. И бьюсь об заклад, что у фрязей началась бы паника, как только отряд повольников зашел бы им в тыл, перерезав путь отступления в замок!

Увы, не имея возможности отдать внятный приказ с помощью сигналов рога, да еще и в кромешной темноте, не обговорив заранее саму возможность такого маневра с ватажниками… Короче, я просто сорвал бы себе голос, пытаясь доораться до Дмитрия Шуя или кого из голов в попытках объяснить свой замысел.

Наконец мой ушкуй мягко ткнулся в сырой песок, и дружинники принялись спешно покидать судно, прыгая прямо в воду. Последовал за ними и я – прохладная вода только взбодрила разгоряченное греблей тело (и сам взялся за весло, заменив раненого гридя); некстати подумал, что в этом году все-таки искупался в море!

– Ватажные головы, ко мне! Доложить о потерях!

Пусть не сразу, но на берегу нам удалось собрать людей в единый кулак и заодно уточнить потери. В общей сложности абордаж стоил моему воинству полутора сотен раненых и убитых, однако места выбывших заняли не менее сотни добровольцев-рабов. Даже лучше, чем я предполагал, учитывая, что бились мы с пятью сотнями генуэзцев – это по меньшей мере!

Но теперь самая большая проблема – это гарнизон Порто-Пизано и его решительный командир. Сколько пешцев и арбалетчиков встречало нас на пристанях? Две сотни, три? Навскидку сказать сложно, но наверняка не меньше…

Да, наш обходной маневр поставил фрязей перед непростым выбором. Отступить в крепость, изготовившись отразить штурм на выгодной позиции, и без всякого риска дождаться, покуда неизвестные пираты не уберутся из акватории порта? Или же двинуть им навстречу, даже примерно не представляя численность и с кем предстоит столкнуться?!

Я на месте коменданта крепости выбрал бы первое – уж времени эвакуироваться у горожан было вполне достаточно, так что свой воинский долг он выполнил сполна.

Вот только Порто-Пизано, как ни крути, торговая генуэзская фактория, в ней заправляют купцы, а у последних здравый смысл может и отказать, если речь зашла о товарах и дорогом имуществе… А раз так, то местные нобили вполне могут вынудить коменданта встретить налетчиков в полевом бою! Не выгодном ни для нас (потери, потери, снова потери!), ни уж тем более для гарнизона. Местная стража очень рискует, вступая в бой с трехкратно превосходящим врагом…