А этот нехороший человек – Ульяна старалась дышать медленно, потому что то, что вертелось в голове, исполнять было нельзя. Похоже она, в отличие от демонов, пацифизмом не страдает.

– Ну, девка? – и за волосы дёрнул. Ляля пискнула.

И вату уронила.

– Скажи им…

– Скажи-ка лучше ему, Ляленька…

– Ва-а-ата упала, – Ляля всхлипнула, но как-то что ли без души. А потом добавила: – А ты меня убить хочешь?

– Погоди, – демон положил когтистую лапу на плечо Мелецкого, который явно намеревался вступить в бой. – Я никогда прежде русалок не видел.

– Дома насмотришься.

– Я? – удивился мужик.

– Ты, – голос Ляли вдруг изменился. – Как тебя зовут?

Он стал мягким, бархатистым и обволакивающим. Его хотелось слушать и слушать.

– П-петька…

– Пётр… Петруша… Петенька… – Ляля перебирала варианты, и каждый новый звучал иначе. По-особенному.

Ульяна моргнула.

Чтоб… опять какие-то родственные шуточки.

– Как тебя мама называла?

– П-петькой и называла.

– А ты ласковый… хороший… ты мне нравишься, Петенька. А я тебе нравлюсь?

– Д-да…

– Сизый, ты чего… – открыл было рот один из громил. И Ульяна рявкнула:

– Заткнись.

Мужик явно собирался огрызнуться, вон, губы зашевелились. Он схватил себя руками за рот. Потом ощупал горло. Потом опять заговорил, точнее попытался, да ни звука не донеслось.

– И молчи, пока не разрешу, – поспешно добавила Ульяна.

Она очень надеялась, что ещё не поздно с условием-то.

И вообще… они первые начали.

Будут знать, как нападать на беззащитных девушек.

– Это не тебе, – поспешила заверить своего бандита Ляля. – Ты же хороший?

– Д-да…

– И меня бы не обидел?

– Н-нет… Д-да… н-не знаю.

– А хочешь, я тебя поцелую?

– Д-да… – рука разжалась и Лялин хвост выскользнул из пальцев бритоголового типа самой неприятной наружности. Вот так и тянуло ему пожелать чего-нибудь этакого.

Ульяна сделала глубокий вдох.

И выдохнула.

Что-то подсказывало, что ему и без ведьминых пожеланий хватит. Ляля же, крутанувшись, положила ладони на плечи типа.

– Какой славный… – и что-то было в её голосе такое, заставившее Ульяну вздрогнуть.

И как-то вот вспомнилось, что в мифологии, той, народной, по которой она зачёт автоматом получила, русалки значились отнюдь не милыми созданиями.

Но… это посторонние.

А Ляля?

Ляля же… она хорошая. У неё и лопаты нет.

Ляля потянулась и коснулась губами губ. Кто-то совсем рядом выдохнул, резко так, нервно даже. А Ляля отстранилась.

– Хорошо тебе?

– Х-хорошо.

– Любишь меня?

– Любит, любит, – проворчал дядя Женя. – Куда он теперь денется-то?

Чтоб.

А объяснить толком?

– И расскажешь? – Ляля провела пальчиком по щеке бандита, который явно впал в ступор. – Кто тебя послал?

– Так… это… Сиплый.

– Кто такой Сиплый? Он тут есть?

– Н-не-а.

– Ладно, мы к нему попозже заглянем, – согласилась Ляля. – А пока… скажи, что вам приказали?

– Забрать девку.

– Меня?

– Её вот, – бритый указал на Ульяну.

– Зачем она тебе, когда я есть? – Ляля чуть нахмурилась. – Или ты собрался меня променять?

– Я? Я… нет…

– Петенька, не ври.

– Всех забрать! Кто будет… она и другие… если девки. Им вот руки-ноги переломать, но чтоб не до смерти.

– Видишь, они тоже пацифисты, – сказал Мелецкий демону. – Не до смерти.

И Василий кивнул, заметив:

– Вижу. Точнее, слышу. Мне и раньше думалось, что у людей и демонов куда больше общего, чем принято считать.

– И потом куда? – продолжила допрос Ляля.

– Девку… ту, которая она, её Сиплому. И попугать. Не калечить, но так, чтоб…

– Самоубийцы, – дядя Женя покачал головой. – Определённо город дурно влияет на людей. Прям-таки реально способствует развитию суицидальных наклонностей.

– А остальных можно себе. Ну, на попользоваться… как обычно.

– То есть, это не первая ваша поездка?

– Н-нет.

Ляля кивнула и призадумалась, закусив губу. А тип остался стоять, вперившись в Лялю влюблённым взглядом.

– И много вы раньше… ездили?

– Так… не сказать, чтоб часто. Когда заказ Сиплому приходил…

Кто-то в толпе дёрнулся было, явно намереваясь отступить или вовсе позорно бежать. И Ульяна, обернувшись, рявкнула:

– Стоять! Пока не прикажу обратного.

– Улька, – Мелецкий попробовал дёрнуть плечом. – А может, в следующий раз ты как-нибудь разделять будешь? Вот им – стоять и не двигаться, а мы – типа свои.

– Своим двигаться можно.

Вот как это работает?

В магии тоже используют словоформы на начальных этапах обучения, но исключительно потому, что правильно поставленная фраза способствует установлению правильного дыхания.

Или восстановлению?

Главное, что дыхание опосредованно влияет на циркуляцию силы. В общем, всё понятно и логично. А тут? Где тут логика? Где здравый смысл?

– Спасибо.

– …а в прошлом месяце двоих девок взяли… – бритоголовый старательно то ли каялся, то ли делился богатым опытом.

– И что сделали?

– Так… известно, что. Того… ну… но они обычные! Не такие, как ты…

– Слушай, Васёк…

– Василий.

– Это детали. А ты и вправду душу забрать можешь?

– Могу.

– …потом продали.

– И что тогда с человеком будет?

– Зависит от того, кому я его душу отдам. На самом деле такие, порченные тьмой, весьма привлекательны для тварей бездны. И её можно использовать в качестве приманки. В последнее время наметилась проблема. Регулярная переработка тварей хаоса привела к значительному снижению их активности. Некоторые аналитики полагают, что имеет место в целом падение видового разнообразия и численности популяций, что в перспективе…

– Короче, ты её скормишь демонам?

– С юридической точки зрения тварей хаоса нельзя отнести к числу демонов…

– Нет, – Ляля погладила человека по щеке. – Мы не будем его скармливать демонам.

– С-спасибо, – бандит икнул. – Ты меня любишь?

– Конечно. А ты меня?

– Д-да…

– Сильно?

– Очень! – почти выкрикнул Петенька.

– Ляль, вот только давай без уголовщины, – дядя Женя подал голос. – Вспомни, что ты у нас русалка цивилизованная.

– Помню. Значит, любишь?

Петенька торопливо закивал.

– И всё для меня сделаешь?

Он закивал почаще.

– Всё-всё?

– Д-да…

– Тогда вот, – она повернулась к демону. – Васенька, солнышко…

Демон замер, явно насторожившись.

– Будь добр, отдай ему, пожалуйста, пистолетик.

– Зачем?

– Меня в детстве учили, что брать чужое нехорошо. Кроме того, остальные могут не согласиться пойти с Петенькой.

Василий наклонился и поднял упавший пистолет, повертел в руках и сказал виновато:

– Я его помял немного.

– Ничего страшного.

– У… у меня своя волына имеется! – с гордостью произнёс бритоголовый.

– А будут две. Пусть лучше у тебя. Ты ведь самый умный из них. Самый сильный, – голос вновь изменился, и теперь Ульяна буквально видела, как фигуру бритоголового окутало пушистое облако силы. Оно было зеленоватым, что болотная вода. И если присмотреться, становились заметны тончайшие нити.

Как водоросли.

Они облепили человека и… исчезли?

– Только ты знаешь, как поступить правильно.

Демон вытер пистолет белоснежным платком, а затем протянул бритоголовому.

– Возьми. А теперь слушай, что нужно сделать… – Ляля наклонилась к самому уху.

– Ведьма! – взвизгнул кто-то.

– Она – не ведьма, – Ульяна повернулась к бандитам. – Она русалка! Различать надо.

Глядели на неё с ужасом.

И ещё с ненавистью.

– А вот я – ведьма…

– Точно. Она ведьма, – улыбка Ляли была светла и невозмутима. – Улечка, а скажи им, чтобы Петеньку слушались? А то пистолетик – это хорошо. Но вдруг сбежит кто? Или стрелять начнёт… некрасиво получится.

– Вы все, – Ульяна прищурилась и уже с лёгкостью потянулась к силе. А та отозвалась. И как дальше? Отщипнуть немного… да, пожалуй… и выпустить?

Отпустить.

И сказать… пожелать…

– Слушайтесь Петра, – собственный голос прозвучал неожиданно громко. А сила, растёкшись облачком. – Делайте то, что он скажет…

– До конца недели, – подсказала Ляля.

– До конца недели. Да будет так.

Сила оборвалась.

Взлетела.

И исчезла.

– Петенька… – мурлыкнула Ляля. – Помнишь, что ты мне обещал?

– Д-да… эй вы, собирайтесь… подбирай Хилого. Ты, Кудря, помоги ему подняться и давай, садись…

– Всё, – Ляля подпрыгнула на одной ноге. – Пошли. Дальше они сами.

– Ляль, ты их отпустишь?

– Я же законопослушная и цивилизованная русалка, – Ляля пожала плечами. – А вату я себе новую куплю. Или вот пусть Васенька купит.

– Они же… – то есть, наверное, что Ляля законопослушная – это хорошо и очень хорошо. Ульяне бы тоже не помешало немного законопослушности, потому что на языке вертелись пожелания одно другого страшнее. – Он же тебе признался… те девушки… они… и другие ведь были!

– Были, конечно, – Ляля кивнула. – Думаю, что не только девушки. Но пусть он о них в полиции расскажет.

– А он расскажет? – Мелецкий недоверчиво глядел, как бандиты выстраиваются в колонну по двое. Последние и за руки взялись.

– Конечно! Он ведь мне обещал! И он расскажет. И они расскажут… эта… как её… с виной?

– Явка с повинной.

– Какой ты умный, Васенька! – восхитилась Ляля.

– То есть, они вот сейчас отправятся в полицию…

Ляля кивнула.

– И там… что?

– Расскажут обо всём, что делали.

– Дадут признательные показания, – пояснил демон, на всякий случай отодвигаясь от Ляли. – Полагаю, этого хватит, чтобы инициировать расследование. Интересный вариант.

– Спасибо, – Ляля слегка зарделась.

– И никакой палач не нужен…

– Улька, – Мелецкий взял Ульяну под руку. – Слушай, а она что, так любому голову задурить может?

– Русалка же ж, – сказал дядя Женя так, будто это что-то да объясняло.

– Васенька, а ты мне ваты купишь?

– Куплю… только не надо на меня чаровать.

– Я и не собиралась! Я ж понимаю… – Ляля вздохнула и, взяв Ульяну за руку, потянула к центру. – Пойдём, мне совет нужен. Там такие маечки миленькие, только выбрать не могу, какую мне, с котиком или с капибарой? Ты капибар любишь?

– Просто обожаю. Ляль… а ты как себя чувствуешь?

– Хорошо. Ваты жалко. Но если Васенька мне новую купит…

– Василий.

На человека, получившего серьёзную психологическую травму, Ляля никак не походила. Скорее уж тут наоборот. Ульяна обернулась, чтобы увидеть, как удаляется бандитская колонна. Последняя пара и за руку держалась.

– Ляль, а как ты это сделала?

– Я ж русалка…

– И что? Извини, я просто раньше как-то вот с русалками не сталкивалась. И просто понять хочу.

– Да заморочила она их, – дядя Женя вернул портфель хозяину. – Тут дело такое, русалки, они сиринам родня, те-то тоже как петь начнут, так и всё, у нормального человека ум за разум заходит.

Ещё и сирины.

– Только сирины ветром поют, его силу используют, а русалки – воды.

Глобальная разница.

Или нет?

– Ой, он опять всё сложно рассказывает! По-простому надо. Смотри, любая русалка человека зачаровать может. Это как приворот, только голосом и держится недолго. Ну час там или два… это только голосом когда.

– Хватит, чтобы утопить, – влез дядя Женя.

– Ай, это всё наветы! Никого я не топила! И сёстры тоже… если кого и топили, то раньше, в древние и дикие времена.

А теперь времена другие.

Цивилизованные.

Демоны не отрывают рук и не выдирают сердец, русалки отправляют бандитов самопризнаваться… красота же ж!