Ему нужно было отдохнуть. Запереться в доме на несколько дней и дать воспаленному разуму немного остыть. Заняться работой, практикой, да чем угодно, – лишь бы отвлечься от беспокойных мыслей о Корвине. И уж точно он не хотел пересекаться с Марком в ближайшие дни.

Он не мог объяснить Марку ни холодную тревогу, которая поселилась в нем со вчерашнего вечера, ни зудящую одержимость, из-за которой он не мог забыть Квинта Корвина, ни тем более парадоксальное чувство безопасности, которое появлялось у него рядом с едва знакомым северным кочевником.

Он и себе-то не мог этого объяснить.

4
Сказка о соколах

– Ты перепутал провинции. Видишь, здесь про Лирак, а тут почему-то про Котию. – Орхо навис над Луцием, оперевшись ладонью на стол, и указал пальцем на строку с ошибкой.

Луций тяжело вздохнул и уронил голову на руки.

– Тут оливы и там оливы, я устал, – простонал он.

Орхо осторожно вытащил лист из-под его локтей и погрузился в чтение, периодически делая пометки угольком. Луций же воспользовался шансом хоть немного размяться. Он вытянул ноги и прогнулся назад, опираясь ладонями на пол. Затекшая поясница сладко заныла, в голову ударила кровь, которой там, кажется, давно не хватало.

Публий нашел-таки время подкинуть ему дел, и Луций тонул в бумагах, проклиная себя за бахвальство. «Хочу разобраться с работой самостоятельно» – очень красивый аргумент, звучит достойно, но теперь стыдно ползти к Тиберию и просить его купить еще одного раба.

Дождавшись, пока Луций закончит свою короткую разминку, Орхо вернул ему лист с пометками.

– Я могу сделать эту работу за тебя, хозяин.

– Да? – усмехнулся Луций, массируя шею. – А ты знаешь, что производит Савротана? Или кто борется за магистратуру в Сатвии в этом году? Кому принадлежат рудники в Сегмане?

– Савротана сплавляет лес. Это ясно. Может, есть промысел, но обычно зверь не селится рядом с лесоповалом, – Орхо небрежно очертил границу региона на раскатанной на половину стола карте Республики, – все остальное ты можешь мне объяснить. Я быстро учусь.

Луций с прищуром посмотрел на кочевника. Перспектива сбросить на него часть работы звучала чудо как приятно. Орхо служил ему уже неделю, и за это время Луций успел выяснить, что он говорил на нескольких языках, отлично считал и разбирался в торговле. Он не стеснялся указывать Луцию на ошибки и даже спорил с ним. И даже бывал прав.

– Я потрачу больше времени на объяснения, – уклончиво ответил Луций, – но цифры проверь.

Однажды в голову Луция пришла параноидальная мысль: что, если Орхо подослали к нему, чтобы шпионить за Публием Авитусом? В воображении рисовалась такая картина: Тит Корвин поддерживает Публия в грядущих выборах. Что, если Квинт Корвин должен был устранить или допросить Орхо, потому что тот служит сопернику Публия – Авлу Овикуле?

Да, теория была завиральной. Имя Авла Овикулы не вызвало у Орхо никакой реакции, да и Публий с его делами тоже мало интересовал.

Просто Луцию нужно было держать себя в тонусе.

Иногда он вспоминал Кастора – парнишку-раба, образованного и покладистого, который провел с ним всего день и бесславно погиб по его вине. Луций почти не помнил его лица. Но застряло в памяти то, каким липким казалось его присутствие. Он невольно начал сравнивать их. Кастор ходил беззвучно, а Орхо звенел своими кольцами в ушах при каждом шаге. Кастор растворялся в обстановке, а Орхо заполнял собой все пространство. И, боги, как же это было приятно. Луцию впервые за несколько лет снова стало уютно в собственном доме. Его не покидало чувство абсолютной правильности происходящего. Луцию приходилось заставлять себя не расслабляться. Он пестовал свое недоверие, чтобы не утратить контроль. Но с каждым днем оно жухло, как трава под палящим солнцем.

– Что ж, тогда закончишь завтра. – Орхо собрал пергаменты в стопку. – Хочешь есть?

– Хочу, – Луций поднялся и выглянул в окно. Там персиковый закат уже расплывался над городом, – я скоро пойду в Лотию, а там отличный паштет из рябчика и печеный заяц с перцем.

Орхо вскинул бровь и улыбнулся.

– С каких пор в борделях кормят?

– Лотия – это Дом Развлечений, – важно поправил его Луций, – да, и бордель тоже. Но там много чего еще. Отличная кухня. И неплохой театр.

– Театр?

– И музыка.

– Хозяин вернется поздно? – лукаво спросил Орхо.

Луций отчего-то смутился.

– Вряд ли. Я сопровождаю друга, а у него там сердечный интерес. – Подумав, он добавил: – Ты можешь пойти со мной. Только, во имя богов, веди себя прилично.

– А мне дадут печеного зайца?

– Нет, конечно.

– Жестоко, – делано вздохнул Орхо.

Луций расхохотался.

Ну какой котийский раб, право слово.

Он сел перед зеркалом и недовольно вздохнул. Волосы всклокочены. Под глазами залегли серые тени. Даже глаза казались не льдисто-голубыми, а серыми, как вечерняя вода в плебейской бане. На щеке остался след от туши. Луций поморщился и попытался оттереть краску с лица, но только размазал ее сильнее. Пятно сделалось похожим на синяк.

– Дай сюда, – проворчал Орхо, бесцеремонно взял его за подбородок и оттер грязь мокрым полотенцем.

– Ты умеешь плести косы? – спросил Луций, разглядывая лицо Орхо. Оно было неподобающе близко. Настолько, что хотелось задержать дыхание.

– А сам как думаешь?

Орхо насмешливо тряхнул головой. Длинные волосы были обрезаны неровно, будто Орхо когда-то полоснул по ним ножом. Он перевязывал их шнуром в низкий хвост, но короткие локоны выскальзывали и падали на лицо. Орхо сдувал их. Они снова падали.

Нет, косы явно были не в его стиле.

– Учись, – велел Луций, отобрал у Орхо полотенце и повернулся к зеркалу. – Смотри, – он начал плести на виске косу, – перекладываешь пряди и подбираешь новые с боков. Ничего сложного.

Орхо внимательно следил за его пальцами.

– Я понял. – Он положил ладони поверх рук Луция, аккуратно забрал свободные пряди и продолжил ряд.

Кочевник плел медленно. Он то и дело убирал волосы в сторону, почесывая голову кончиками пальцев. Не стягивал кожу – ночи такая коса точно не переживет и растреплется. Завтра все придется делать заново. Но в целом Луций был не против.

Закончив косу, Орхо взял прядь выше и начал еще одну.

– Увлекся?

– Так будет лучше.

Вышло три кривоватых косицы. Теперь Луций был чуть меньше похож на бродягу.

– Сойдет. Идем, заяц ждет. Ты сам-то ел?

– В голодный обморок не упаду, – ухмыльнулся Орхо, – но надеюсь на милость хозяина.

* * *

Луций остановился на углу переулка, который выходил на широкую аллею, и едва успел ухватить за локоть Орхо – тот очень уверенно поворачивал в другом направлении. Руку Луций сразу отдернул и отпихнул Орхо назад, тревожно осмотревшись. Не пристало патрицию по-свойски касаться рабов в публичных местах.

– Вот скажи мне, – тихо произнес он, – это похоже на просто бордель?

Орхо за спиной Луция восхищенно присвистнул, и тот улыбнулся с такой гордостью, словно сам приложил руку к созданию Дома Развлечений Лотии.

О нет, Лотия была не просто борделем. В золотистых искрах Печатей Света здание из молочно-белого, лунного мрамора казалось царским дворцом, не меньше. Лепнина чуть сияла изнутри мягким серебристым светом. Лениво и кокетливо улыбающиеся сирены на фронтонах казались живыми. По большой террасе, увитой виноградной лозой, прогуливались девушки и юноши. Они сбивались в стайки, пили вино, вели непринужденные разговоры. Только по излишне тонким тканям их одежд, по бликам на блестящей от масел коже можно было догадаться, что это – работники заведения. Привлекательная и достаточно приличная картинка.

Госпожа Клио, хозяйка заведения, начала свое дело с предположения, что чистые шлюхи с полным комплектом зубов нравятся клиентам значительно больше обычных. А возлежать с ними в роскошных помещениях, где пахнет тонкими заморскими маслами, приятнее, чем трахать в тесной каморке лупинария. Еще больше уважаемых господ прельстит, если вечер в компании шлюх будет прикрыт ширмой культурного отдыха. И она не прогадала.

Ей удалось превратить бордель в Дом Развлечений, куда уважаемые патриции сенаторского ранга могли прийти, не опасаясь за репутацию. Помилуйте, какие проститутки? Вы пробовали фаршированных дроздов в медовом соусе? А слышали игру на гидравлисе? Даже достойные матроны не брезговали проводить в Лотии вечера. В комнатах с мягкими коврами и изящными орнаментами было приятно обсудить дела, тем более что заведение гарантировало приватность.

Луций, конечно, много что мог бы рассказать об этих гарантиях, но он любил Лотию как дом родной.

Луций жестом велел рабу следовать за собой и двинулся к парадному входу. Роскошное фойе, отделанное полуночным мрамором, было освещено лишь приглушенным мерцанием маленьких белых светлячков.

– Доброй тебе ночи, господин, – раздался впереди бархатный мужской голос. Впрочем, тут же сменил интонацию, узнав гостя. – О, Эдера.

Высокий мужчина в богато расшитом халате вышел из полумрака и лениво махнул Луцию. Это был Гало, главный помощник госпожи Клио.

– Раз уж я просто Эдера, то и платить как господин не стану, – усмехнулся Луций.

Поговаривали, что госпожа Клио выкупила Гало на рыбном рынке, где он был рабом какого-то мелкого торгаша. Он умел быть чертовски обходительным с клиентами, но Луцию доставалась та его ипостась, от которой несло рыночным хабальством.

– Скидки только сотрудникам, дорогой. Тарелки будешь драить или иначе отработаешь? – Гало мерзко гоготнул и перевел взгляд на Орхо. – А это у нас что? Какая фактура. Не хочешь его продать?

– Он отгрызет твоим клиентам головы. – Луций смерил Гало холодным взглядом.

Луций так и не смог выяснить, чем именно этот хитрый человек с цепкими водянистыми глазами на непропорционально крупном лице так впечатлил хозяйку Лотии, но сейчас тот управлял борделем: скупал в городе подходящих молодых юношей и девушек, отмывал, учил манерам и пускал в дело.

– На все найдутся любители. Покорность приедается. – Гало было потянулся к Орхо, намереваясь ощупать его мышцы, но внезапно Орхо перехватил его запястье и заломил ему руку так, что тот взвыл. – Ах ты сука!..

Луций даже не смог отследить движение Орхо. Гало поскуливал, пригибаясь к земле.

– Удобно, когда твои вещи сами себя охраняют, не правда ли? – Луций перевел на Орхо самодовольный взгляд. – Оставь его.

Тот подчинился мгновенно, хоть и неохотно. Гало заворчал, растирая локоть.

– Никаких скидок, – бросил он сердито, – и если увижу опять на кухне, будешь с госпожой объясняться. Забирай своего отморозка. Тебе в шестую комнату на втором этаже.

– Передавай привет Сайне, – пропел Луций и двинулся вверх по устланной серебристым ковром лестнице.

Чтобы подняться на второй этаж, нужно было пройти через просторный общий зал. Здесь пахло сладкими духами, крепким вином и лицемерием. Фривольно одетые юноши и девушки разносили гостям вино, жеманно улыбались, присоединялись к беседам и то и дело под разными предлогами уходили с кем-то из клиентов в отделенную тяжелым занавесом, скрытую от глаз часть заведения.

Раб на входе вежливо поклонился Луцию и занес его имя в список. Луций прошел мимо мраморных лож, вежливо кивая знакомым и деликатно игнорируя высокопоставленных патрициев сенаторского ранга, которые отдыхали в окружении девиц лет на семьдесят их младше.

Не удержавшись, Луций подхватил с длинного стола с закусками пару начиненных воздушным мясным суфле маленьких булочек. Перешагивая через ступеньки, он поднялся на второй этаж, воровато оглянулся и передал одну из них Орхо.

– Милость хозяина, – насмешливо шепнул он, – за хорошее поведение.

– Моя благодарность не знает границ. О, это утка?

– Ага, с черносливом, – с набитым ртом закивал Луций, – ешь быстрее, а то меня заставят платить за двоих.